К вечеру прибыл староста деревушки корейских переселенцев Верхнее Сидеми - Син Солле с помощниками. Он прилично говорил по-русски, рассказал, что хунхузы не обошли своим вниманием и их: ограбили, угнали скот. Переселенцы заявили, что готовы принять участие в погоне за бандой. Подписали акт, помогли рыть могилы.
Ольга Лукинична работала наравне с мужчинами и заявила, чтобы о ней и детях не беспокоились. Пусть утром муж и Гек с помощниками идут в погоню. А у нее есть штуцер с сотней патронов и она останется с командой сторожить судно и детей.
- До вашего возвращения будем ездить на берег только за водой. Ничего с нами не случится.
Чуть свет маленький отряд покинул бухту Гека. Следы банды привели к устью естественного канала, что соединял лагуну с морем и отрезал полуостров от материка. Здесь, по мелководью, переправились и гнались за бандой до вечера. Заночевали на одиноком хуторе украинских новоселов.
Хатка бедных переселенцев оказалась тесной, утомленные дальним переходом люди спали на полу вповалку, не раздеваясь. И хотя несли посменный караул, опасаясь ночного нападения, ружей не разряжали. Поднялись на рассвете, начали торопливо собираться.
Всегда готовый одним из первых, Михаил Иванович поторапливал отстающих, опираясь на ствол своего винчестера. Вокруг на полу валялись походные сумки и мешки, брошенные с вечера в изголовье. Сейчас их разбирали, приводили в порядок.
Говорят, что и незаряженное ружье раз в год стреляет. А заряженное - тем более. Как случилось, что курок винчестера оказался взведенным? Как вышло, что какая-то из лямок или веревочек запуталась и дернула за спусковой крючок? Как бы то ни было - в комнате вдруг оглушительно ахнул выстрел!
Суетившаяся у плиты молодая хозяйка вскрикнула и схватилась за сердце. Под потолком повисло облако голубоватого дыма, горько запахло порохом. Винчестер с грохотом повалился на пол, а Михаил Иванович захватил правой ладонью кисть левой руки, пригнулся и быстро вышел на крыльцо. Остальные выбежали следом за ним. Опаленный лоб Михаила потемнел, скользнувшая над левой бровью пуля прочертила на нем багровую полосу. Но то была мелочь, и опытный Гек крикнул:
- Михаил Иванович, руку, руку покажи!
И присутствующие увидели окровавленный, висящий на коже и сухожилиях большой палец левой руки, Он был перебит пулей в самом основании.
На некоторое время все растерялись. Ведь с ними не было ни врача, ни медикаментов. А Михаил Иванович, молча глядя на рану, неловко потянул из ножен свой охотничий нож. Гек нахмурил брови.
- Ты что думаешь делать?
- Думай, не думай, другого выхода нет. Видишь - кость раздроблена? Подержи-ка… И он одним движением отсек безжизненный палец. Не охнул и не вздрогнул, но только теперь глубоко вздохнул и распрямился.
- Ну, вот и все. Попросите кто-нибудь у хозяйки чистую тряпочку, нужно покрепче перебинтовать. Набей-ка мне трубку, Фридольф. Сам сейчас не смогу… - Он хотел улыбнуться, но получилась скорее гримаса. Вбежала хозяйка, присыпала рану пеплом, перебинтовала чистой детской простынкой. Гек зарядил трубку, подал и чиркнул спичкой. Михаил Иванович затянулся:
- Кажется, на этот раз я отвоевался…
Староста корейской деревушки Син Солле тронул его за локоть здоровой руки:
- Очень худо, крепко боли будет. Только это нам знак. Сопка хозяин Сан-син говорит: эта раз дальше ходить не надо. Я очень плохой сон видал, так знал - что-то случится. Теперь лучше всем домой ходить…
Продолжать преследование Михаил Иванович, конечно, уже не мог. Посоветовавшись, погоню решили прекратить. Тем более, что уже шел четвертый день, и хунхузы, по всей вероятности, успели пересечь границу. Син Солле с помощниками вернулись в свою деревню, Янковский и Гек со своими людьми - на полуостров. Следов мальчика так и не обнаружили. Очевидно, малыш не вынес тягот похода сквозь тайгу, тоски по дому и родителям. Обстоятельства гибели шестилетнего светловолосого ребенка навсегда остались неразгаданной тайной Синих гор.
А Гек всю жизнь продолжал искать своего единственного сына. И спустя годы все мечтал где-нибудь встретить его. Но, увы, безуспешно.
Рана Михаила Ивановича оказалась серьезной. Пришлось обращаться в госпиталь, во Владивосток, временно перевезти и устроить там семью.
Узнав о трагедии, многие друзья и знакомые в городе убеждали компаньонов оставить свою "затею" - селиться, рядом с берлогой хищников. Для этого были все основания, и, наверное, никто не осудил, если бы шкипер и фермер похоронили свои мечты в общей могиле. Но нигде среди мемуаров этих двух землепроходцев нет и намека на колебание. Гек взял в помощники дельного корейца, вскоре женился на вдове с двумя дочками и продолжал китобойный промысел. Янковский, залечив руку, вернулся на полуостров. И зимой, по льду замерзшей бухты, завез на лошадях из Кедровой пади строительный лес.
"НЭНУНИ"
Наступил март 1880 года. В знакомой долине, под облюбованной когда-то скалистой горкой и старыми липами, встал лагерь строителей. Задымила жестяной трубой большая суконная палатка, рядом, под навесом, кухня.
Времени не теряли. Как только теплое приморское солнце согнало снег, в быстро оттаивающей земле начали рыть траншей, закладывать солидный каменный фундамент. На высокие козла накатывали толстые бревна, и пара пильщиков, один сверху, другой снизу, с раннего утра, сменяясь, тянули тяжелую маховую пилу, распуская на бруски и доски вековые кедры и ели.
В апреле принялись формовать добротные саманные кирпичи. Опытный плотник, столяр и строитель, Михаил Иванович руководил и сам с увлечением трудился над своим "первенцем" с топором в руках. Стало пригревать. Показалась робкая травка, развертывался первый лист. Каменистую горку "Обсерватория" позади будущего дома озарил фиолетовым светом багульник. На высоких липах, звонко перекликаясь, деловито вили гнезда сороки.
Погожим утром, когда все уже давно приступили к работе, послышался приближающийся топот копыт. Два корейца в домотканных серо-белых куртках и шароварах, соскочив с тонконогих крохотных пони, быстро пошли навстречу. В шедшем впереди Янковский сразу узнал знакомого старосту корейской деревушки Верхнее Сидеми. Главный переводчик и посредник переселенцев из страны Утренней Прохлады был невелик ростом, но быстр в движениях и ловок. Однако сегодня он выглядел утомленным и взволнованным.
- Здравствуй, Син Солле! Что это вы так загнали своих лошадок? Вон, совсем запалили.
Кореец нервно дернул себя за жидкую бороденку, попытался выдавить улыбку, протянул руку.
- Здравствуй, Микау Иванычи! Мы сильно торопился. Очень худо новости. Хунхуза наша деревня совсем ограбили. Кони, муйка (коровы), какой-какой вещи - все кругом забрали. Несколько стариков тоже схватили - выкуп требовать.
- О, черт, когда это случилось?
- Эта ночью напали, рано утром ушли на сопка. Микау Иванычи, помогай. Если им наказанья не будет, все пропадем! Другой раз нас, - они кругом кончать будут!
Михаил Иванович сразу схватил мысль старосты. Если и на этот раз не проучить, разбойники истолкуют бездеятельность как слабость, трусость, и тогда с ними сладу не будет…
- Верно говоришь, Солле! По очереди перебьют всех.
- Я точно говори. Чего будем делать? Просить помогать гарнизон? Посылать люди на почтовый станция?
- Послать нужно, но ждать помощи нечего. Пока пришлют солдат, будет поздно. Те опять успеют уйти. Нужно собрать всех охотников и идти следом сегодня же, не терять ни минуты!
Строители прекратили работу и с тревогой прислушивались. Михаил Иванович окликнул одного из помощников.
- Слышал? Скачи пулей к Геку, передай, чтобы готовился к походу. Через час будем выступать.
Он повернулся к корейцам:
- А ваши охотники все пойдут? У нас ведь людей маловато.
- У нас в деревне сказали: если Микау Иванычи будет командир, у кого ружье есть - все пойдут!
- Добро. Скачите сейчас домой, собирайте людей, готовьтесь.
К вечеру Янковский и Гек с добровольцами вступили в деревню Верхнее Сидеми, лежавшую в двадцати верстах от полуострова. Все собрались во дворе старосты. Син, Гек и Янковский присели на крылечке, остальные - кто на скамейке, кто на опрокинутом ящике, а большинство, по корейскому обычаю, на корточках. Не многие держали в руках скорострельные винчестеры. В лучшем случае - однозарядные берданы. Большинство были вооружены допотопными шомполками. Но в потрепанной одежде, легкой самодельной обуви, с патронташами и большими ножами у пояса, они выглядели настоящими, бывалыми таежниками.
- Ну как, Солле, если выступим сейчас, на ночь глядя, не собьемся, не потеряем след? - Михаил Иванович критически оглядел свою команду.
- Нету. Не потеряем. У нас такой охотники есть, который ночью как сова смотреть могут. Вон, Пак Ту Суни, Че Чун Гуги. Отвечайте сами.
Оба поднялись, опираясь на свои длинные фузеи. Пак неплохо объяснялся по-русски.
- Надо ходить сейчас. Ночи, не ночи, дорога потерять не будем.
Он добавил несколько слов по-корейски и Син Солле перевел:
- Он сказал - хунхуза как цепочка ходит. Первый, второй, третий - все один след. Ямка глубоко остается. Еще они несколько кони, муйка гоняли, след хорошо видно. Но сколько люди ходили, считать трудно.
- Их больше, но мы должны напасть неожиданно, - Михаил Иванович обернулся к старосте: - Вот что, Солле, скажи своим людям, чтобы шли молча. И курить этой ночью не будем, могут заметить. Пака, Чёгая и кого-нибудь отправь еще для связи вперед по следам банды, пусть держат нас в курсе.
Высланные вперед корейские следопыты пробирались бесшумно, как тени. Разноплеменная дружина двигалась за ними осторожно, но проворно. Так прошагали под звездами всю ночь.
Но вот занялась ранняя заря. Слегка порозовели далекие контуры Синего Хребта, по распадкам начал подниматься туман. Небольшое облачко вдали показалось не похожим на остальные, более голубым. Син Солле нагнал Янковского и Гека.
- Смотрите, смотрите там, Я думаю, это не туман, это дым!
А от разведчиков уже бежал связной.
- Пак передал - видит дым. Он знает, что у "них" есть большое зимовье, недавно построили…
Прошли еще немного и встретили обоих следопытов. Они подтвердили: там, возле тропы контрабандистов, в распадке под скалой в прошлом году появился длинный сруб. Это их "станция". Оттуда последний переход к границе. Судя по дыму, они уже варят завтрак, с рассветом уйдут дальше.
Через полчаса отряд осторожно подтянулся к намеченному месту, сделали небольшой привал. До дыма оставалось несколько сот шагов. Слегка рассвело. Сквозь распустившийся лес был едва различим низкий бревенчатый барак. Возле него двигались чуть заметные тени, долетали обрывки гортанной речи.
Пак зашептал:
- Они, они, больше там сейчас никто нету. Еще близко пойдем, наша пленна старика увидим…
Людям дали передохнуть, проверить оружие и снаряжение.
- Я думал удастся окружить, но теперь вижу - долина узкая, скала. При обходе могут заметить, - Михаил Иванович шепотом пояснял свой план Син Солле и Геку. - Поэтому разобьем людей в цепь и начнем потихоньку подкрадываться к зимовью полукольцом. Ты, Фридольф, направляй левое крыло, Син - правое. Я пойду в центре.
- А стрелять когда?
- Предупредите своих - как подберемся наверняка, я сниму самого заметного, а там пусть палят все, лучше залпом. Тут порох жалеть нечего.
Маскируясь за кустами и деревьями, цепь незаметно приближалась к лесному бараку. Несмотря на ранний час, банда действительно уже готовилась к выходу. Одни выносили тюки, другие завьючивали лошадок, третьи, ругаясь, выводили связанных заложников.
А цепь все ближе. Уже можно, различить, что делается перед зимовьем. И вот Михаил Иванович увидел: в дверях со скрученными назад руками появился пленник. Старик Ким, тесть Син Солле! За Кимом вышел высокий человек в синей куртке, в руках - длинная берданка. Старик засеменил к жавшимся в стороне заложникам, дернул веревку в руках конвоира. Это взбесило его.
Он сорвал с плеча ружье, зашипел и занес приклад над головой старика. Михаилу Ивановичу показалось, будто сейчас ударят его отца.
- Нет, негодяй, не успеешь! - он поймал синего на мушку и одиночный выстрел, как треск расколотой чурки, разорвал утреннюю тишину: чах-х-х-х!.. Бандит выронил ружье, просел в коленях, согнулся и, свалив поленницу дров, ткнулся в ноги арестанта.
И тут же грянул дружный залп охотничьих шомполок, бердан и винчестеров. Ахнул в лесу и эхом откатился от скалы. Несколько бандитов повалилось на месте, посреди двора. Остальные на мгновение застыли, потом, побросав пленных и лошадей, кинулись врассыпную в лес. Прячась за деревьями, открыли беспорядочную стрельбу. По стволам деревьев, по кустам, сбивая ветки, защелкали свинцовые пули. Среди едва распустившейся листвы вспыхивали и расплывались сизые облачка дымного пороха. Его особый, горьковатый запах все острее ощущался в сыром утреннем воздухе. Хунхузы стреляли, почти не целясь, в надежде поскорее оторваться от погони, скрыться с глаз. Слышны были их возбужденные восклицания, - они торопили друг друга.
Одобренные успешным началом, охотники все увлеченнее стремились вперед, стараясь ловить на мушку мелькавшие в лесу тени. А несчастные пленники, оказавшись между двух огней, расползались по кустам со связанными за спиной руками, - кто куда, лишь бы уткнуть голову в укрытие!
В эти минуты в чаще происходило беспрерывное движение. Одни перебегали, другие прятались: кто за камень, кто за упавшую лесину. Строй и порядок, конечно, нарушились.
И вдруг, сквозь шум отдельных возгласов, зарокотал начальственный голос главаря шайки. Черноусый батоу, опытный бандит, не поддался панике. Затаившись за деревом, он быстро разобрался в обстановке. Его команды я угрозы возымели действие. Огонь хунхузов стал жарче, прицельнее. Почувствовав это, Син Солле, стараясь вновь посеять панику, закричал:
- Окружайте хунхузов, окружайте! Отрежем им дорогу к сопкам!
Наблюдая за цепью, Михаил Иванович все время продвигался вперед и незаметно для себя попал в засаду.
Опытный глаз атамана издали нащупал командира охотников. Спрятавшись за толстым деревом, он ждал его приближения. Но вот коренастый бородач с винчестером наизготовке миновал вековой тополь. Пора!
Хунхуз высунулся из-за дерева и стал ловить врага на мушку. Державшиеся неподалеку корейские следопыты заметили бандита, но, только что отстреляв, не успели перезарядить свои одностволки и замерли в оцепенении: сейчас грянет выстрел и их "капитану" конец! Поздно…
Хрустнула ли под ногой хунхуза сухая ветка? Или чей-то неведомый голос заставил обернуться? - Но Михаил Иванович вдруг оглянулся. Он увидел сгорбленную и напряжении фигуру, направленный на него длинный ствол ружья и даже маленькую черную дырочку дульного отверстия. И мгновенно вскинул свой винчестер.
Теперь даже не секунды, а доли секунды решали исход дуэли. Кто быстрее, кто точней?
Маньчжур целился очень тщательно. Он был уверен, что выигрыш во времени на его стороне. Откуда было ему знать, что противник разбивает пулей летящий в небе камень?
Михаил Иванович выстрелил с ходу, прямо с разворота, но винчестерская пуля пришлась в цель. Черноусый вздрогнул, выронил бердану и рухнул на усыпанную прошлогодним листом землю. Но это был волевой и фанатичный хунхуз. А по поверию предков дыру от пули нужно лишь как можно скорее заткнуть: не выпустить через нее мятежный "дух". Только не опоздать! А рана зарастет… И он ногтями судорожно содрал с корня мох, задрал куртку и, лежа, заткнул рану. Уверенно схватил ружье и поднялся на ноги. Попытался крикнуть, но видно, "дух" успел-таки выйти: усатый припал к дереву, сполз вдоль ствола и раскинул руки. Покатилась в сторону шапка, заскользила по опавшим листьям бердана. И, зацепившись за что-то спусковым крючком, вдруг выстрелила. Уже в землю.
Янковский автоматически рванул скобу, загнал новый патрон, и в этот момент услышал как всегда неторопливый, но показавшийся странно хриплым голос Гека:
- Михаил, мой винчестер не открывается!
Он резко обернулся и увидел невдалеке среди деревьев силуэт шкипера. Гек, выхватив свой мощный кривой кинжал, возился с магазином, поврежденным прямым попаданием тяжелой хунхузской пули.
Ковыряясь с ружьем, китобой выдвинулся из укрытия - ствола толстого кедра. И вдруг в двух десятках шагов от него Михаил заметил какое-то движение. В подлеске, из-за поваленного бурей дерева высунулся ствол берданы. Михаил прицелился в поднявшегося на одно колено бандита и, не медля ни секунды, выстрелил чуть пониже темной шапки-ушанки.
Восторженный вопль нескольких голосов прокатился по лесу, и стрельба как-то сама собой сразу стихла. Потрясенные гибелью своего батоу и товарищей, хунхузы как зайцы сигали по лесу.
Охотники, уже не прячась, стекались к месту главных событий. Широко шагая, подошел Гек и крепко пожал руку друга.
- Спасибо. Тот змея мог сделать мне хорошую дырку! - Он посмотрел на бездыханного батоу. - Ловко ты их. Только жаль, этот рано выпустил дух. Может быть, он мог рассказать про мой мальчик.
Взволнованный Син Солле обнял Михаила Ивановича.
- Молодец! Ту Суни говорит - думал, тебе конец! Как успел заметить хитрый вора, как успел стрелять прямо черный сердце? Это их самый главный. Теперь, кто остался живой, будут бегать к себе домой, рассказывать. Снова скоро не придет… Что, будем посылать один люди в деревню, чтобы там нас ожидали?
- Конечно, сажай кого-нибудь верхом, пусть скачет. А мы пойдем развязывать пленных. Я давеча издали узнал твоего тестя. Да, раненые есть?
- Только два человека пули немного поцарапали… И тут же в деревню поскакал гонец с радостным известием: все живы, пленные освобождены, идут домой.
Задымили в деревне высокие деревянные трубы, закипела в чугунных котлах вода. Закудахтали обреченные куры, взвизгнул поросенок. Засуетились хозяйки и подростки. Попыхивая аршинными трубками, приготовлениями степенно распоряжались белобородые старики-переселенцы.
Пир подготовили на просторном дворе старосты. Глинобитный пол гладко утрамбован, чисто выметен. Весь двор обнесен сплетенным из лозы высоким забором, в нем тихо, тело. Расстелены камышовые циновки, расставлены низкие лакированные столики. На них латунные чашки с парящей вареной свининой, жареными в, кунжутном масле курами, очищенными крутыми яйцами, квашеной с чесноком и красным перцем капустой и редькой. В мисочках вяленая рыба, пророщенные бобы, соленые побеги папоротника в соевом соусе. В оплетенных ивовыми прутьями корчагах - духовитая корейская водка - сури.
Деревня Верхнее Сидеми устроила отряду торжественную встречу. Но Михаил Иванович и Гек только наскоро перекусили, поздравили с успехом и ускакали домой. Их ждали неотложные дела.
Зато оставшиеся ели, пили и галдели в свое удовольствие: рассказам не было конца. Но главная тема - поединок двух атаманов. Раскрасневшийся от горячей пищи и сури Пак Ту Суни завладел общим вниманием:
- Вы думаете, простой человек мог увидеть врага у себя за спиной и так, в одно мгновение, его сразить? Нет, не мог. Обыкновенный не мог. Но я-то был рядом, все видел и понял, в чем дело, в чем секрет. И я прямо говорю: у Микау Иванычи есть невидимая, ни для кого не заметная вторая пара глаз, на затылке. Он настоящий четырехглазый - Нэ нуни!