От разочарования и отчаяния, охвативших её, Беатрис захотелось плакать, но она подавила это желание. Села, обхватив себя руками и прислушиваясь к внутренним ощущениям. Она помнила, как её бросало то в жар, то в холод - от его близости, от прикосновений. Ей до безумия хотелось коснуться его губ. Каково это, когда целуешь столь желанного тебе мужчину?.. Наверняка нечто запредельное…
Мысли о Нем прервались, когда Беатрис услышала повернувшийся в замке ключ, и Артемий сообщил, что матушка и отец ждут её к ужину. Сначала она не поверила своим ушам, но перед дверями столовой столкнулась с Катей, весело щебетавшей о нарядах, а не припоминавшей Беатрис собственную в будущем не сложившуюся судьбу.
Неужели, это действительно сделал Он?! Но как?! Беатрис рискнула поговорить с матушкой и отцом, но и они вели себя непонятно: не выказывали холодной отчужденности и уничижительного снисхождения, как раньше. Казалось, они напрочь забыли о том, что произошло в вечер несостоявшейся помолвки их старшей дочери. Забыли или же полностью пересмотрели свое отношение. Ко всему, включая и взгляды на её дальнейшую судьбу.
Этой ночью произошло ещё кое-что запоминающееся, помимо всех странностей, коих после появления Сильвена в её жизни становилось все больше и больше. Дождавшись, пока Катя заснет, Беатрис по обыкновению выпуталась из длинной ночной рубашки, провела кончиками пальцев по плечам, спускаясь к груди. Закрыла глаза, представляя, что это делает Он: легко сжала ладонью грудь, лаская её, второй скользнула между ног. От мыслей о Сильвене вкупе с ощущениями Беатрис бросило в жар. Она чувствовала себя такой мерзкой, отвратительной и порочной, как никогда, но это было так сладко! Каждое прикосновение отзывалось непонятными, но отчаянно восхитительными ощущениями между ног и где-то внутри. Она кусала губы, чтобы не стонать во весь голос, и неожиданно ощутила пульсацию под пальцами, от которой снизу шли сладкие спазмы. Беатрис вскрикнула от запредельных ощущений, выгибаясь всем телом, а в следующий момент съежилась под одеялом, не понимая, что с ней произошло. Между ног было горячо и влажно, а по всему телу разлилась приятная истома.
- Мари, не шуми! - недовольно пробормотала Катя, в полусне поворачиваясь на другой бок. - Сон, что ли, дурной приснился?
- Наверное, - хрипло выдохнула Беатрис, чувствуя, как пылают её щеки.
Санкт-Петербург, Россия. Май 2013 г.
Беатрис вернулась в настоящее, когда таксист резко затормозил возле мини-гостиницы.
- Приехали!
Подозрительно разговорившийся Сэт, оказывается, всю дорогу о чем-то рассказывал. К своему стыду Беатрис поняла, что не слышала ни единого слова из того, что он говорил. Она протянула таксисту купюры, бросив короткое:
- Сдачи не надо, - и поспешно вышла из машины, поудобнее перехватив рюкзак. Сейчас она боялась, что профессор спросит что-то вроде: "Как ты считаешь?" - а она не имела ни малейшего представления, что ему отвечать.
- Невеселые воспоминания? - поинтересовался Сэт. Он понял, что Беатрис все время их "разговора" пребывала в иной реальности.
- Вполне приятные… - она осознала, что сказала, закашлялась и сделала вид, что рассматривает что-то вдалеке - дожидаясь, пока он откроет перед ней дверь.
- Приятнее моего общества? - поддел ее он и улыбнулся. Беатрис вернула ему улыбку, вложив в неё скорее элемент флирта, нежели чем ответ.
Для отдыха она выбрала небольшой отель подальше от центра. Плечо почти не беспокоило, и в целом настроение было куда лучше, чем ещё пару часов назад.
- Номер на имя Катерины Алферовой, - произнесла она, протягивая паспорт и очаровательно улыбаясь молодому администратору, который тут же улыбнулся в ответ. Чуть шире и немного откровеннее, чем того требовала профессиональная этика.
Беатрис немного остудила его пыл и кивнула на приткнувшегося рядом профессора, вручив парню его документы. Роман - это имя значилось на бейдже - понимающе кивнул, протягивая ключи от номера. При этом они обменялись несколькими фразами, подмигиваниями и недвусмысленными улыбками.
- За что люблю частные гостиницы… - сказала Беатрис профессору, когда они направлялись в номер. - Нет в них этой чопорной церемонности стандартов приема гостей. Хотя русский сервис и стандарты в большинстве своем весьма интересно сочетаются.
- Почему? - поинтересовался Сэт. - Из того, что я успел увидеть, Россия мне нравится. Намного лучше, чем в канадской глубинке.
- Пятьдесят процентов стереотипов, - хмыкнула она, - пятьдесят процентов населения, активно поддерживающих стереотипы по собственному желанию. Потом поймешь.
Профессор неуверенно кивнул и последовал за ней, напоследок обернувшись и бросив хмурый взгляд на администратора. Они поднялись в небольшой уютный номер на втором этаже, и Беатрис сбросила рюкзак на пол, падая в кресло.
- Я так поняла, что ты безумно любишь водные процедуры, поэтому иди первым, - она показала ему язык, недвусмысленно намекая на то, что происходило на вилле в Италии. Не нужно быть семи пядей во лбу, что понять, как профессор проводил время после её развлечений с австралийцем. Ну, или во время.
- Предпочитаю совместные, - ответил Сэт и покраснел.
Беатрис с трудом сдержала смех, глядя на то, как сконфуженный профессор направлялся в сторону ванной.
Она прошла через весь номер, не снимая куртку, распахнула окно. По ощущениям до тепла в Петербурге было ещё дальше, чем в Канаде. После мягкой, теплой итальянской весны это казалось откровенным издевательством, но ей было не привыкать. Ощущения были странными, будто она очутилась в родном городе вне времени. Такой холодный, но по-прежнему безумно дорогой сердцу, каждым камнем, каждым годом, оставшимся в истории. Беатрис с трудом подавила в себе желание выйти из номера и отправиться бесцельно бродить по улицам, остаться наедине с ним.
Она вернулась в номер и устроилась на диванчике, положив голову на подлокотник. Уютный номерок категории "комфорт" идеально подходил для создания приятной романтической обстановки. По какой-то задумке шкаф с зеркальными дверями располагался прямо напротив двуспальной кровати. Иногда это бывает забавно.
Беатрис достала мобильный, испытывая смесь тревоги, сожаления и тоски, потому что не могла позвонить Люку. Ей просто хотелось услышать его голос, но связаться с ним сейчас не представлялось возможным. За семьсот с лишним лет Вальтер обзавелся недетской паранойей. Его лаборатория отрезана от материков не только километрами водного пространства, но отсутствием какой-либо связи с внешним миром. Пару раз в неделю сам Вальтер выбирался на материк, но все переговоры с момента её встречи с Сэтом так или иначе шли через Кроу. А он был не менее загадочен, чем самый известный агент британской разведки, и столь же претенциозен.
Погруженная в свои мысли, Беатрис даже не сразу заметила, что из ванной вышел Сэт, полностью одетый. О том, что профессор побывал в душе, говорили разве что его мокрые волосы. Интересно, он и в постели все делает под одеялом в одной скромной позе?
- Собирайтесь, сейчас пойдем гулять, - поставила его перед фактом она, сбрасывая куртку и расстегивая рубашку, - но сначала я последую вашему примеру.
У Сэта был такой взгляд, что Беатрис решила не добивать его и продолжила раздеваться уже в ванной.
- Хорошо, - донеслось из-за двери.
В душе Беатрис включила воду потеплее, с наслаждением стоя под сильным потоком воды. Какие бы чувства ни охватывали её при каждом посещении родного города, она старалась с ними справляться. Оставлять прошлое за спиной, не тащить с собой его лишний груз - первое правило выживания в их мире. Иначе рано или поздно оно сведет тебя с ума на пару со временем. Или убьет.
Санкт-Петербург, Россия. Конец XVIII века.
Забыть Сильвена не получалось, несмотря на то, что обе их встречи были похожи на сновидения: непонятные, затертые в памяти до отрывочных эпизодов. В отличие от загадочного мужчины, который продолжал ей сниться, но не спешил объявляться, Дмитрий Воронов был реален. В Петербурге его скандальная репутация закрыла молодому офицеру путь во многие дома.
Беатрис познакомилась с ним спустя год после столь неординарных событий, на благотворительном приеме, устраиваемом матушкой. Благотворительность была ширмой для устройства личной жизни Кати. Сестра, в отличие от Беатрис, обладала покладистым характером, и родители не сомневались, что сосватают ей отличную партию. О том, что старшая дочь когда-либо покинет их дом, они и думать забыли, или же утратили на то всякую надежду.
Беатрис склонна была приписать эту заслугу собственному поступку, нежели чем влиянию загадочного Сильвена. Она злилась на него за то, что он так просто исчез из её жизни, оставив о себе лишь воспоминания и чувство влюбленности, от которого Беатрис всеми силами старалась избавиться. Но чем больше она старалась, тем больше увязала в нем. Она переспала с Жаном исключительно ради интереса, и испытала страшное разочарование. У гувернера были манеры и умения молоденького жеребчика, но Беатрис сомневалась, что все жеребцы столь же неопытны, сколь этот худощавый французишка.
Репутация Дмитрия - развратного петербургского повесы, заинтересовала Беатрис. Оказаться в их доме ему случилось лишь благодаря родству с именитым дядюшкой, сватом со стороны жениха для Катерины. Дамы в его сторону не глядели, гордо отворачивались, прикрывая лица веерами, стоило Дмитрию появиться рядом. Мужчины сторонились вести с ним долгие беседы, дабы избежать негодования со стороны общества и собственных жен.
Дмитрия подобное отношение не беспокоило, он пил шампанское, наслаждался созерцанием хорошеньких женщин и рассматривал собравшуюся на приеме публику так, будто это они были притчей во языцех. Недолгих наблюдений за ним ей хватило, чтобы понять, что они найдут общий язык. Беатрис решила проверить, насколько он хорош в постели сразу, как только его увидела. Высокий, светловолосый, с насмешливым взглядом жгучих темных глаз, он чем-то напомнил ей Сильвена.
Совершенно не опасаясь за свою репутацию, Беатрис подошла к нему, чтобы взять с подноса бокал шампанского и бросила на мужчину откровенный, недвусмысленный взгляд. Дмитрий ответил ей тем же и подмигнул, салютуя бокалом.
- Вы та самая прелестница, которая в день своей помолвки спряталась в кустах?
- Интересуетесь прелестницами в кустах? - парировала Беатрис и взяла его за руку, увлекая за собой из залы.
- Вас не волнует ваша репутация? - он наклонился к самой ей шее, почти коснувшись губами, и на этот раз в его голосе было значительно больше интереса, нежели чем пару минут назад.
- А вы совершенно не оправдываете свою.
Беатрис кивнула ему на нишу, задрапированную портьерами. Именно там она впервые испытала истинное наслаждение близости с мужчиной. В отличие от Жана, Дмитрий знал, что делает, и Беатрис на время забыла и о своем первом неудачном опыте, и о Сильвене. В свою очередь, его приятно удивила раскованность девушки её положения.
Пообщавшись с ним, Беатрис поразилась тому, насколько закрытыми могут быть женщины в этом вопросе. Большинство из них выходили замуж, не испытывая к мужчине ни малейшей симпатии, не говоря уж о влечении. Теперь она была искренне рада, что в ту ночь все сложилось именно так, потому что замужество с графом привело бы её на путь всех этих женщин, разочарованных собой и своими мужьями, близостью и отношениями.
Дмитрию нравилась откровенность Беатрис и полное отсутствие морали, коей так кичились многие из её уже замужних сверстниц. Изучая его, Беатрис с интересом познавала и свое тело. Она не стеснялась направлять руки и прочие части тела своего любовника туда и под таким углом, как нравилось ей. Дмитрию нравилось и это, не только и не столько раскрепощенность Беатрис, сколько возможность почувствовать себя на высоте своей мужской силы. Помимо прочего, у неё было ещё одно неоспоримое преимущество. Она не претендовала на его руку и сердце.
Они были любовниками, и основной темой для сплетен в большинстве домов Петербурга. Беатрис и сама не заметила, как Дмитрий стал неотъемлемой частью её жизни, а она - его. Свадьба Катерины не сорвалась только потому, что Дмитрий был родственником семьи сватов, но доступ в родительский дом и дом мужа сестры были ей закрыты. Беатрис не сильно переживала по этому поводу.
Рядом с Дмитрием она наслаждалась каждой минутой жизни и своей свободой, именно с ним впервые побывала в Париже, гуляла по Елисейским полям и звонко смеялась, когда он шептал ей на ухо всякие непристойности. Временами посещавшую её мысль о том, каково это было бы рядом с Сильвеном, Беатрис настойчиво гнала прочь.
Она поразилась, когда Дмитрий сделал ей предложение, и ещё больше удивилась, когда неожиданно для себя ответила согласием. Ей было легко и интересно с этим мужчиной, и в жизни и в постели. Матушка, отец и его родня, уже отчаявшиеся пристроить непутевых отпрысков, вздохнули с облегчением и перекрестились. Они обвенчались через пару лет совместной жизни, в небольшой церкви подальше от Петербурга, и после свадьбы все изменилось.
Беатрис и предположить не могла, что Дмитрий может быть таким собственником. Ей откровенно льстило, какими взглядами он награждал мужчин, осмелившихся взглянуть в её сторону, и даже то, что практически не отпускал от себя ни на шаг. Временами свободолюбивая молодая женщина, все ещё жившая где-то внутри, пыталась воззвать к её голосу разума, но Беатрис упорно сопротивлялась её влиянию.
У неё было достаточно свободного времени в его отсутствие, да и мысли о Сильвене благодаря мужу посещали все реже. Дмитрий часто пропадал с друзьями; случалось, что не приходил домой ночевать. Ревности она не испытывала, тем более что со временем их страсть не угасла. Скорее наоборот, с каждым днем она разгоралась все сильнее. Временами Беатрис становилась свидетельницей странных вспышек ярости, у Дмитрия случались все чаще и чаще, но они никогда не были направлены против неё. Когда же она узнала, что понесла, все отошло на второй план. Дмитрий окружил её заботой и вниманием, каковых не случалось даже в первые месяцы их знакомства. В эти дни Беатрис с нежностью вспоминала начало их отношений, размышляя над тем, что этот мужчина был послан ей Богом.
Воспоминания о Сильвене практически поблекли. Когда становилось совсем грустно или она ощущала тянущую пустоту в сердце, то просто-напросто запрещала себе думать о нем. Её жизнь наконец-то обрела истинный смысл. Беатрис казалось, что этому уже ничто не сможет помешать.
Событие, разорвавшее ставший привычным круг её существования, произошло летом тысяча семьсот девяносто третьего года. Тем вечером ничто не предвещало беды. Дмитрий сегодня собирался ночевать в казармах, равно как последние несколько ночей. Им предстояли серьезные учения, и муж все свое время проводил в заботах. Беатрис, будучи безмерно далекой от воинского дела, не задавала вопросов. Все свое свободное время она посвящала подготовке к появлению на свет малыша или малышки. Нежность и любовь, переполнявшие её в эти дни, сменялись грустью, а временами и слезами, после которых Беатрис чувствовала себя полностью опустошенной.
Она проснулась ближе к полуночи, ощутив чье-то присутствие. Успела увидеть только высокого мужчину, шагнувшего к её постели, встретилась с ним взглядом, и снова провалилась в сон. В себя Беатрис пришла в подвальном помещении, столь сыром, что холод пробирал буквально до костей. Она сидела на стуле, связанная по рукам и ногам. Кляп во рту мешал дышать, и Беатрис почувствовала охватывающую её панику. Дрожь во всем теле можно было приписать и ознобу, но она знала истинную причину: панический, животный страх.
- Графиня, - голос был издевательски-вежливым, - добро пожаловать.
Стоявшего напротив неё можно было бы назвать привлекательным, если бы не обстоятельства. Беатрис, привыкшая справляться со своим беспокойством до того, как оно справится с ней, старалась дышать глубоко и ровно.
- Вы гадаете, кто мы такие, Мария, а мы меж тем гадаем, как такая светлая женщина могла связать свою жизнь с человеком подобной профессии.
Он подошел и выдернул кляп. Стало немного проще, теперь не грозило захлебнуться собственной рвотой. В последнее время её часто тошнило.
Беатрис похолодела от осенившей её догадки. Возможно, Дмитрий не все ей рассказал о том, что происходит. Не в том ли дело, что готовится заговор или переворот? История была полна таких масштабных событий, и всякий раз страдало множество людей, зачинщиков и тех, кому просто не повезло оказаться в жерновах судьбы.
Из темноты выступил другой мужчина, высокий, с пронзительным взглядом. От ярости, светившейся в его глазах, у Беатрис по коже побежали мурашки.
- Она и правда ничего не знает? - удивился первый.
- Вполне возможно.
- Но как?
Высокий приблизился к ней вплотную, наклоняясь и заглядывая в глаза.
- Расскажите нам, графиня Воронова. Как вы ведете свою благополучную светскую жизнь. Не зная о том, что ваш муж по определению палач, а по сути убийца?
Палач?! Убийца?! Значит, дело не в заговоре и не в перевороте. Она испытала облегчение. Эти люди ошиблись, они, должно быть, говорят о ком-то другом.
- Дмитрий и мухи не обидит, - прошептала Беатрис. - Он играет со щенками и котятами, приносил домой раненого на охоте пса и мы вместе лечили его. Такого не может быть, вы ошибаетесь.