Сборник новых приключенческих и фантастических повестей и рассказов уральских литераторов. Среди участников сборника - писатели Владимир Печенкин, Юрий Яровой, ряд молодых авторов.
Содержание:
Искра "Поиска" 1
ПРИКЛЮЧЕНИЯ 1
Анатолий Королев - ЛОВУШКА НА ЛОВЦА - Повесть 1
Владимир Печенкин - КАВЕРЗНОЕ ДЕЛО В ТИХОМ СТОРОЖЦЕ - Из детективных историй 11
ФАНТАСТИКА 22
Юрий Яровой - ЗЕЛЕНАЯ КРОВЬ - Повесть 22
Григорий Львов - ДРУЖЕСКИЙ ШАРЖ - Рассказ 55
Сергей Другаль - ТИГР ПРОВОДИТ ВАС ДО ГАРАЖА - Рассказ 59
Семен Слепынин - ТИНИ, ГДЕ ТЫ? - Рассказ 63
Всеволод Слукин, Евгений Карташев - СМЕХ ПО ДОРОГЕ В АТЛАНТИС - Рассказ 64
Сергей Другаль - У КАЖДОГО ДЕРЕВА СВОЯ ПТИЦА - Рассказ 68
Александр Дайновский - ЗАПАХ НАРЦИССОВ - Рассказ 70
Виталий Бугров - ФАНТАСТИКА НА УРАЛЕ: ВГЛЯДИМСЯ В ИСТОКИ - Статья 71
Андрей Багаев - МАТЕРИАЛЫ К БИБЛИОГРАФИИ И. А. ЕФРЕМОВА 74
Примечания 77
Поиск-80: Приключения. Фантастика
"Поиск" - название нового сборника приключений и фантастики, который намечено выпускать ежегодно - попеременно в Свердловске, Перми и Челябинске.
В "Поиск-80" - первый выпуск сборника - вошли новые приключенческие и фантастические повести и рассказы уральских литераторов. Действие этих произведений развертывается в самых разных эпохах - и в прошлом, и в наши дни, и в далеком грядущем. Люди, населяющие страницы сборника, тоже очень разные. Мы встретим здесь изобретателей-заводчан, создающих диковинные аппараты, и ученых, с которыми читатель знакомится в дни напряженнейшего эксперимента. Следователя, раскрывающего запутанное преступление, и врача, идущего на смертельный риск в надежде помочь миллионам обездоленных. Большевиков-подпольщиков, ведущих героическую борьбу в белогвардейском тылу, и космонавтов будущего, шагающих по неведомым планетам… Но при всей непохожести характеров, профессий, судеб - этих людей роднит мужество, окрыленность мечтой, захватывающая романтика поиска.
Среди участников сборника - писатели Владимир Печенкин, Юрий Яровой, ряд молодых авторов.
Искра "Поиска"
Итак - "Поиск"!
Исстари неутолимая жажда поиска вела уральских рудознатцев и камнелюбов нетореными тропами сурового и величественного края. Труден был их путь, богат приключениями, фантастичен находками. Славный певец земли уральской Павел Петрович Бажов говорил: "…нам, уральцам, живущим в таком краю, который представляет собой какой-то русский концентрат, представляет собой сокровищницу накопленного опыта, больших традиций, нам надо с этим считаться, это усилит наши позиции в показе современного человека".
Наш современник - рабочий, ученый, полевод, студент - живет, действует, мечтает в произведениях уральских писателей, знаменитая бажовская "живинка в деле" ведет его за собой - в неустанный поиск.
"Поиск" - имя сборника приключений и фантастики. Его авторы - уральцы, в большинстве своем - молодые прозаики, чьи герои "живинку, - всяк на своем деле, - ищут, только на руки не жалуются. Понимают, поди-ко, что наукой можно человечьи руки наростить выше облака".
Издание этого сборника (а его предполагается выпускать ежегодно) - событие не случайное. Еще совсем недавно центрами отечественной литературы фантастики и приключений были Москва и Ленинград. Сегодня имена прозаиков Сибири, Дальнего Востока и конечно же Урала, работающих в этих увлекательных жанрах, заслуженно известны и в нашей стране и за ее рубежами. Явление это как отрадно, так и закономерно. Столь же отрадно и закономерно появление "Поиска" в ряду аналогичных ежегодников - таких, как "Мир приключений", "На суше и на море", "Поединок" и других.
Сергей Другаль, Семен Слепынин, Владимир Печенкин… Об их творчестве шел серьезный заинтересованный разговор на первом межзональном совещании писателей, выступающих в жанрах фантастики и приключений, которое проходило осенью 1978 года именно на Урале - в Свердловске. Естественно, что их новые произведения законно вошли в "Поиск" номер один. В неожиданном для себя качестве заявляет о себе здесь Юрий Яровой - автор известных детективных вещей: его повесть "Зеленая кровь" - фантастика, где, однако, писатель не изменил своему пристрастию к острому напряженному сюжету. Думаю, читатель с удовольствием познакомится с динамичным детективом Анатолия Королева, с остроумным фантастическим рассказом Григория Львова, с интересным исследованием истоков уральской фантастики, принадлежащим перу Виталия Бугрова…
Нет смысла в кратком предисловии пересказывать содержание произведений сборника, давать им загодя критическую оценку. Лучше вновь вспомнить слова Бажова: "Старики рудознатцы и рудоискатели нашего края всегда дорожили добрым глядельцем - таким смоем или обрывом, где хорошо видны пласты горных пород. По таким глядельцам чаще всего и добирались до богатых рудных мест".
Стоит пожелать "Поиску", чтобы он стал для любителей фантастики и приключений своеобразным горным глядельцем, высветил все лучшее, что создали и еще создадут уральские прозаики в этих популярнейших жанрах Большой Литературы.
Сергей АБРАМОВ,
председатель Совета по научно-фантастической, приключенческой и детективной литературе правления Союза писателей РСФСР.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ
Анатолий Королев
ЛОВУШКА НА ЛОВЦА
Повесть
Казалось, город не замечал парящую в вышине хищницу, люди редко смотрели в небо. Но ее хорошо видели птицы, и когда гарпия взлетала с балкона на третьем этаже гостиницы "Роза Стамбула", - и без того распуганная войной, птичья мелюзга забивалась по щелочкам.
За три дня охоты на счету гарпии были всего две удачи: голубь-витютень и ласточка. Целый день голодная тварь парила в знойном небе над прифронтовым Энском. Ни взлететь, ни пересвистнуться городским пичугам. Даже редкие глупые куры, припрятанные подальше от солдатских глаз по сараям, и те примолкали, словно бы и они видели, как каждое утро с балкона гостиницы на Елизаветинской вылетает из клетки старая облезлая птица.
Она принадлежала заезжему гастролеру, владельцу передвижного экзотического зверинца-шапито "Колизеум" шестидесятилетнему итальянцу Умберто Бузонни. Она входила в число тех "семи ужасных чудес света", которые возило на показ по России предприимчивое итальянское семейство: Умберто, Паола (его жена), Бьянка (дочь), Чезаре и Марчелло (сыновья), и Ринальто Павезе - племянник Бузонни. Чудеса шли нарасхват. Умберто считал, что в скучной России успех держался на сонме невежд, которые, например, могли клюнуть на такую афишку, отпечатанную в московской типографии О. Н. Филимонова в 1913 году:
"Внимание! Всемирно известный передвижной зверинец "Колизеум" итальянского артиста Умберто Бузонни. Турне по земному шару! Чудеса и химеры животного и человеческого мира. Исключительно для взрослых! Ужасное, завораживающее зрелище. Показывается в самые обычные дни и дает необыкновенные сборы. Исключительная популярность в Париже, Сингапуре и Нагасаки. Редчайший карликовый слон! Двухголовая кобра! Египетские карлики-близнецы! Бородатая женщина! Живая Гарпия - вестница смерти!.. Поражающие весь ученый мир загадки XX века… Умберто Бузонни заслужил высшие награды русской и заграничной прессы. Имеет подарок от великого князя Николая Николаевича в Ташкенте".
Даже в искушенном Петербурге простолюдины валом валили поглазеть на крашенных жженой пробкой, под арапов, "египетских" карликов.
Но времена внезапно изменились.
Если еще в 1916 году на ярмарках Москвы и Нижнего Новгорода к шапито приклеивались длинные очереди любопытных, то осенью семнадцатого разом исчезли и ярмарки, и зеваки. Для Бузонни наступила полоса неудач.
В Рязани пьяный унтер-офицер разбил револьвером стекло террариума и пристрелил кобру - гвоздь программы. Она напугала его спутницу. Здесь же, в Рязани, сдохли от чумки орангутанг и дикобраз.
Жена Паола и дочь Бьянка (обе по совместительству "бородатые" женщины) потребовали от Умберто немедленно возвращаться домой, в Геную, откуда семейство уехало одиннадцать лет назад. И Бузонни нехотя сдался. Уступил ярости жены и слезам дочери. Он еще не хотел верить, что фортуна изменила ему, любимцу русской публики.
Летом девятнадцатого года семейство повернуло на юг, пробираясь либо в Одессу, либо в Крым, лишь бы подальше от красной Москвы, где даже лошадиное мясо стало лакомством. Но злой рок не отставал. В Липецке из труппы сбежали египетские карлики-близнецы, братья Иванцовы. Их сманил румынский цирк лилипутов на богатые гастроли в Польшу. При побеге близнецы прихватили с собой часть реквизита (даже зингеровскую швейную машину жены сперли), не побрезговали мелочью. В Воронеже Умберто Бузонни надул его же давний знакомец, коллега по ремеслу, иллюзионист-эксцентрик Луи Карро. Он предложил, учитывая исключительно трудную конъюнктуру, удар в лоб демонстрацию обнаженной русалки в бочке с водой. Познакомил с девицей Настей Рузаевой, показал образец хвоста - искусно сшитый чехол телесного цвета, обшитый чешуйками перламутра. Наглость Карро, его собачий нюх на загадки русского любопытства, плюс исполинские груди его сообщницы убедили Бузонни войти в долю.
Они тоже сбежали, прихватив столовое серебро, оставив Умберто с дурацким матерчатым хвостом, с которого Настя предусмотрительно спорола весь перламутр.
Но самое страшное было впереди: по дороге на юг, под Рамонью, подвода с остатками передвижного зверинца наткнулась на банду бывшего прапорщика уланского полка Власа Прыгунова. Бандиты смеха ради перестреляли мартышек, сожгли карликового слона (чучело), разграбили остатки реквизита. Женщин, как это ни смешно, спасли от насилия приклеенные бороды. Умберто решил, что пришел конец, но Влас Прыгунов пощадил перепуганных итальяшек (он когда-то читал брошюрку о Гарибальди). Реквизировав в пользу борьбы за победу мировой анархии малиновый бархатный занавес (для знамени и на портянки), экс-прапорщик вернул Бузонни обозную клячу с телегой, на которой одиноко торчала клетка с гарпией. После чего, преследуемый роком, антрепренер свернул резко на восток к губернскому городу Энску, который был занят частями Добровольческой армии генерала Деникина.
Примерно в ста двадцати верстах от Энска проходила линия Южного фронта Советской Республики.
Здесь, в Энске, был порядок.
Здесь Умберто прослезился над словом "паштет" в меню ресторана при гостинице.
Казалось, вернулось доброе старое время: нежно гудело пламя в колонке у цинковой ванны, на стенах висели картины с итальянскими и турецкими видами, зеленая лампа горела спокойным сонным светом, из окна можно было увидеть извозчика, тихо тикали часы с амурами, а охранял весь этот трехэтажный рай желчный швейцар в позументах.
Казалось, можно перевести дыхание после бега, отлежаться в кресле, но злой рок скрестил кривую стезю Умберто Бузонни с линией жизни штабс-капитана Алексея Петровича Муравьева…
Обо всем этом и думал старый антрепренер, когда вечером, запахнув широкие полы купального халата, открывал стеклянную дверь на балкон.
В левой руке Умберто держал миску с кусками сырого мяса. На балконе стояла пустая птичья клетка, валялись перья. Брезгливо ткнув носком туфля оторванное голубиное крыло, Умберто посмотрел в небо. "О, какой сумасшедший мерзавец", - вспомнил он штабс-капитана, а губы его прошептали:
- Сальма, Сальма…
Черная точка в закатном розовом небе вздрогнула.
Птица увидела хозяина на балконе и рассмотрела из поднебесья три куска мяса в оловянной миске. Сложив крылья, гарпия камнем упала вниз.
Мальчишки уже стерегли ее возвращение.
- А ну пошли! - рявкнул швейцар, выходя из двери и тоже задирая голову вверх.
Сквозь решетку балкона было хорошо видно сутулого итальянца в купальном халате.
Но вот по стеклам аптеки Зельдмана пронеслась темная тень, громко хлопнули крылья, и жуткая птица вцепилась в деревянные перила.
Она смотрела на Умберто с пристальным равнодушием. Бузонни поежился от холодной жути ее одновременно и женского и птичьего лица, распахнул клетку.
Он купил ее восемь лет назад в Константинополе. Эта полуручная молодая самка одной из редких разновидностей тропических орлов уже тогда поразила Бузонни мертвящей жутью своего вида. Гарпии, пожалуй, самые сильные из всех пернатых хищников Земли, и эта сила с броской ясностью отпечаталась в облике птицы, полном холодного высокомерия палача и брезгливой королевской спеси.
Нюхом прожженного дельца Умберто сразу понял, что в его пестром зверинце гарпия займет достойное место. Его балагану не хватало привкуса смерти. И Бузонни не прогадал. На "вестницу смерти", на "женщину-птицу" потянулись толпы простаков и зевак. От гарпии исходило магнетическое излучение чего-то ужасного, адского. Когда она начала стареть, это впечатление только усилилось - теперь к высокомерию палача я брезгливости деспота примешался вечный гнев старой девы.
Гарпия спрыгнула на балкон, прошла в клетку, стала клевать мясо. Умберто, держа в руке пустую миску, попятился к двери и поспешно закрыл балкон, откуда тянуло падалью.
"Тварь", - коротко подумал он и стал крутить ручку настенного телефона.
Дежурный телефонист соединил его с кабинетом начальника корпусной контрразведки Добровольческой армии.
- Господин штабс-капитан? - Бузонни сносно говорил по-русски.
- Я слушаю, Умберто, - глухо ответил Алексей Петрович Муравьев.
- Сальма вернулась.
- С добычей?
- Пустая. Голодная очень.
- А если она пообедала им на стороне? Сцапала и пообедала, Умберто? Что тогда?
- Это - нельзя… Я давно знаю Сальму. Я всю жизнь был среди животных. Она не будет есть где попало. Она сначала ощипывает птичку, затем ест ее… Она больше всего на свете любит голубей, особенно белых. И мимо ему не пролететь.
- Я это уже слышал, - перебил Муравьев.
- Ваше благородие, моя голова раскалывается. Я не могу спать, она голодна, всю ночь возится в клетке. Паола тоже не спит, господин штабс-капитан…
- Нет, Умберто, вы будете терпеть до конца недели. Понятно? Она должна быть голодной. Ясно, Умберто? Она должна быть в отличной боевой форме. Способной действовать решительно.
"Тварь", - подумал Бузонни.
"Глупец", - подумал Муравьев и сказал:
- Я думаю - он прилетит завтра.
- Господин Муравьев, Сальма очень дорогая птица, я хочу ее покормить. Она же кормит мою семью! В Москве мне предлагали за нее хорошие деньги. Зачем мне ваша революция? Сальму застрелят русские солдаты, или она подохнет с голода…
- Умберто, - гневно перебил штабс-капитан, - я вас раскусил! Немедленно отнимите пищу!
В разговор вмешался телефонист, сказал штабс-капитану, что ему звонит генерал Арчилов.
Умберто с досадой положил трубку. Ему не нравился капитан Муравьев. Он не верил в его затею.
"А что, если Сальма не перехватит большевистского почтаря? - тоскливо подумал Бузонни. - Правда, Сальма приучена питаться голубями. Она лакомка. Но кто даст гарантию? Бог не станет заниматься такими пустяками…"
Умберто вздохнул.
"О, эта безумная страна, где нет ни бога, ни правительства, где лишь война да разбой, где власть - это сумасшедший штабс-капитан с нелепой муравьиной фамилией…"
Бузонни не стал отнимать мясо у злой и голодной птицы с лицом Медузы-Горгоны. Он знал, чем это может кончиться…
Штабс-капитан Муравьев доложил командиру корпуса генералу Арчилову оперативную обстановку в городе и, получив очередную порцию ругани по адресу "ничертанезнающей разведки", положил телефонную трубку.
"Россию погубит пошлость и глупость, - подумал капитан, - это особенно ясно сейчас, когда как никогда важен расчет стратега, четкость замысла, атака логики против хаоса".
Алексей Петрович Муравьев превыше всего ценил логику, четкую полярность белого и черного, столкновение углов и перпендикуляров, шахматное поле слов и поступков, одним словом, геометрию разумного.
Из всех комнат бывшего Благородного собрания он выбрал именно эту небольшую залу с прямыми углами и тремя узкими высокими окнами.
Он приказал вынести вон всю гнутую мебель и портрет отрекшегося от престола государя, оставив лишь большой конный портрет победителя Наполеона - императора Александра.
У окна был поставлен письменный стол, на зеленом сукне которого он терпел присутствие только трех вещей: телефона, лампы и письменного прибора.
Ему нравилась пустота стола и незаполненность зала, где он чувствовал себя геометром, вонзившим острие циркуля в центр мироздания.
Стул для допросов вестовой приносил из коридора.
Штабс-капитан постарался даже полюбить вид из окна, этот взгляд со второго этажа на Миллионную улицу с салоном дамского портного Абрама Лейбовича и заколоченным кафешантаном "Мон плезир". Правда, ему сначала мешал тополь, закрывавший часть левого окна. Но когда солдаты из караула срубили дерево по его приказу, вид на город стал вполне терпимым.
Смеркалось.
Муравьев включил лампу, достал из верхнего ящика стола серебряный портсигар, вытащил из-за узкой резиночки папиросу и вновь стал раскладывать по полочкам оперативную обстановку в городе…
В задачу начальника корпусной контрразведки Муравьева и подчиненных ему служб входило обеспечение строжайшего (вплоть до расстрела) военного распорядка в городе, истребление большевистской агентуры, пресечение возможных вооруженных выступлений пролетариев, контроль над рабочей массой пущенных с грехом пополам военных заводов Жирарди и Леснера, искоренение бандитизма и анархиствующих элементов.
Муравьев понимал, что только патрульной службой в центре и казацкими нарядами в цехах эту задачу не решить, и на второй день после взятия города начал систематический поиск уцелевших жандармских кадров.