- А-а, вы полагали, что капитан ничего не знает? Он все знает, моя дорогая! Я принял кое-какие меры предосторожности, поместив вербовочные акты в его сейф. Ваш и вашего брата. Через несколько дней, я думаю, мы пройдем мимо острова Антигуа и там, возможно, встретим одно из моих торговых судов. Если нет - я зафрахтую какой-нибудь корабль, чтобы переправить вас обоих на Барбадос.
- А что будет с Мэдж? - спросила Анна, вне себя от холодной ярости. - Она больна, она же не может двигаться?
- Кто? Мэдж? Не может двигаться? Тогда она останется здесь.
"Он сумасшедший! - в ужасе подумала Анна. - Явно безнадежно помешанный!..". Но сознание этого ничем не могло ей помочь.
Боннет зевнул и потянулся в кресле:
- Ну-с, а теперь вы можете идти…
Она была уже у двери.
- Да, прежде чем вы уйдете… Овидий, грязный черный негодяй! Поблагодари леди за ухо!
- Йес-сар, - сказал Овидий. - Благодарю вас, мэм!
Его коричневые умные глаза остановились на лице Анны, и молчаливое сочувствие в них испугало ее сильнее, чем все происходившее до сих пор. Со слезами бессилия, едва сдерживая рыдания, Анна бросилась к двери, выбежала в темный, узкий, залитый водой трюмный проход и остановилась. Какой смысл бежать? Куда? Они все были узниками на этом корабле, а шипящий океан вокруг представлял собой тюрьму еще более надежную…
Лори ожидал сестру в каюте. Взгляд, брошенный на ее обезумевшее лицо, рассказал ему все.
- Ничего не вышло, да?
- Ничего… - ответила Анна, в изнеможении опускаясь на узкую шаткую койку. - Что ты о нем думаешь, Лори? Он сумасшедший, правда?
- Я не знаю… Хотя нет, впрочем, не думаю… По-моему, это просто исключительно жестокий, злой и коварный мерзавец. Но чтобы он был сумасшедшим - нет, вряд ли!
- А какая нам в этом разница?
Лори успокаивающе улыбнулся:
- Разница небольшая, конечно. Что он тебе сказал?
Анна заколебалась. Всего лишь пару месяцев тому назад она, не задумываясь, высказала бы Лори все, что лежало у нее на сердце. Но не теперь. В эти дни она почему-то чувствовала себя старшей.
- Он наговорил целую кучу наглого вздора - в основном по поводу того, что всерьез собирается осуществить свои права по этим… вербовочным актам, - так, кажется, вы их называете?
- И какие же планы, - сдержанно спросил Лори, - он строит в отношении тебя, Ани?
Анна отвернулась, достала из кармана гребень и принялась приводить в порядок растрепавшуюся прическу, стараясь, чтобы Лори не заметил слез, блеснувших в ее глазах. Слезы теперь были бесполезны.
- Лори, он мне сообщил одну вещь: мы сейчас плывем к острову Антигуа, а не на Барбадос. Он сказал, что, возможно, встретит там один из своих кораблей или наймет какое-нибудь судно, чтобы переправить нас - меня и тебя - на свою барбадосскую плантацию. Лори, когда мы прибудем туда - на Антигуа - нам надо во что бы то ни стало попытаться сойти на берег!
- Они поймают нас за пару часов, Ани. Эти плантаторы… У них должна быть крепкая круговая порука: ведь их всего большая горсточка, а остальные - рабы… Нет, это безнадежно!
- Я же не собираюсь бежать! Я хочу сойти на берег а обратиться за помощью к властям. Рассказать им, кто мы такие… Об отце…
- Но они нас попросту вздернут - неужели ты этого не понимаешь? Или отправят обратно в Эдинбург, чтобы нас повесили там. Ты этого хочешь?
Анна молча кивнула.
- Ах, проклятый негодяй! Значит, он сказал тебе что-нибудь гнусное, да? Я убью его - и пусть меня потом вешают, сколько угодно! По крайней мере, приятно будет сознавать, что умираешь не зря! - Лори схватился за голову. - У меня череп раскалывается от боли…
- А что будет со мной, если ты убьешь его? Ты дашь себя повесить и позволишь им продать меня с торгов, как… как… - Анна хотела сказать: "как лошадь", но ее пересохшее горло не в силах было произнести это слово. Наступило долгое молчание. Лори с болезненной гримасой раскачивался из стороны в сторону, обхватив голову руками.
- Я не знаю… - наконец, проговорил он.
- Этот остров Антигуа… - задумчиво сказала Анна. - Туда заходят корабли. Если нам как-нибудь удастся сойти на берег, мы, может быть, сумеем пробраться на борт одного из них. Спрячемся… Потом, когда корабль выйдет в открытое море, они, возможно, даже обрадуются тому, что у них на борту оказался судовой врач…
- А ты, Ани? Тебе они тоже обрадуются? Девушка в море, среди грубых матросов…
- Матросы всего лишь люди, Лори. Позволь мне сказать тебе кое-что. Когда я пришла к нему - к Боннету - знаешь, что он сделал? Он грозился сжечь ухо у Овидия, если… если я не буду послушной. Как ты думаешь, что будет, если мы оба окажемся у него в руках? Вот что я скажу тебе, Лори: я скорее предпочту очутиться посреди океана на любом корабле, среди самых отъявленных подонков, каких только можно себе вообразить, - чем стать тем, кого он собирается из меня сделать!
- Боже мой… - в ужасе прошептал Лори.
- Одно только меня тревожит: что будет с бедняжкой Мэдж? Что с нею станет? Что нам делать с ней?
- Мэдж? - эхом отозвался Лори, настолько захваченный водоворотом мыслей, что не сразу сообразил, о ком идет речь. - Ах, Мэдж!.. - он заколебался. - Что ж; она, бедняжка… Во всяком случае, у нее дорога ясна, Ани. Путь ее предрешен. Я не решался сказать тебе об этом раньше, но теперь это уже не имеет значения…
- Что это значит, Лори?
- Мэдж умирает, Ани…
- Но… из-за морской болезни? Разве от этого умирают?
Когда-то, целую вечность тому назад - в начале истекающего часа - известие о том, что Мэдж умирает, было бы воспринято Анной, как сообщение о конце света. А теперь это был всего лишь унылый шепот, едва различимый за грохотом свалившихся на них несчастий.
- Я думаю… - проговорила Анна после долгой паузы, - … мне следует пойти к ней?
- Да, - сказал Лори. - Мне кажется, тебе следует пойти к ней…
Майор Боннет, удовлетворенно мурлыча себе под нос и наслаждаясь теплом от печки, отхлебнул глоток коньяку и передал бутылку капитану Баджеру:
- Я послал за вами, Баджер, потому что хочу, чтобы вы сделали для меня одну мелочь.
- Да, майор, сэр? - Дэн Баджер отмерил себе щедрую дозу коньяку. - Все, что вам будет угодно, майор! Вам следует только намекнуть - вы ведь знаете меня, сэр!
- Спасибо. Во-первых, скоро ли, по-вашему, мы прибудем на Антигуа?
- М-м… Шторм прошел стороной, но погода мне все же не нравится… Буря может снова навалиться на нас. Но если нам повезет, и если наши временные мачты выдержат, то, может быть - дней через шесть, сэр…
- Хм-м… Шесть дней, говорите? Видите ли, Баджер, дело в том, что девчонке все известно.
Баджер хитро осклабился:
- И я не удивлюсь, если ей не особенно понравилась ваша идея - а, сэр?
- Откровенно говоря, Баджер, мне бы хотелось избежать скандалов. Во всяком случае, на данном этапе, когда игра почти сыграна. Я не хочу, чтобы она покончила с собой, и наоборот - не хочу, чтобы она или ее братец пытались покончить со мной. Есть ли у вас здесь какое-нибудь подходящее местечко, куда можно было бы поместить их обоих?
Баджер осторожно поставил на стол пустой стакан:
- Не могу сказать, чтобы мне это нравилось, сэр. Вы знаете, какая у нас команда. Им в голову лезет всякая чушь о парне после того, как он так ловко отхватил ногу у мистера Мэрки. Не то, чтобы у них был какой-нибудь резон питать любовь к мистеру Мэрки, - нет: но вы знаете, как бывает среди моряков, майор. Для них подчас попросту не существует никаких резонов.
- Плевать мне на команду, Баджер! Меня нисколько не интересует, что они думают! И что думаете вы тоже, кстати!
Баджер воспринял слова майора с дружелюбной улыбкой и с надеждой протянул к нему свой пустой стакан.
- Мне только требуется от вас, Баджер, чтобы вы поместили их обоих куда-нибудь в надежное место, где они не могли бы причинить вреда ни мне, ни себе. Это-то уже вполне резонно, кажется?
- Что ж, майор, это резонно. Я попытаюсь… благодарю вас, майор, ваше здоровье, сэр! - я попытаюсь поговорить с доктором Блайтом и втолковать ему, что если он будет вести себя тихо и мирно до тех пор, пока мы доплетемся до Антигуа, то я посмотрю, нельзя ли будет помочь ему и его сестре улизнуть с борта на берег. Таким образом, братец будет вести себя достаточно спокойно в течение ближайших дней, считая меня на своей стороне и думая, будто у него имеется кое-что припрятанное в рукаве. И это вполне резонно - не так ли, сэр? К тому же я слышал, что мистера Мэрки еще немного беспокоит нога, и ему не помешает находиться пару лишних дней под присмотром врача. А накануне прибытия в Антигуа я заманю их обоих в канатный ящик и запру там до тех пор, пока вы не сделаете необходимых приготовлений для доставки их на берег по вашему усмотрению. Там им, конечно, будет не очень удобно, но зато уютно, и - заметьте! - мы будем гарантированы от любых неожиданностей.
- Канатный ящик! Идиот, да они там повесятся!
Капитан Баджер снисходительно усмехнулся:
- Для этого им придется здорово изловчиться, майор, поскольку канатный ящик высотой всего в четыре фунта. Мне приходилось слыхивать о всяких странных и удивительных историях на море, но никогда я не слыхал, чтобы кто-нибудь повесился в канатном ящике!
Боннет удовлетворенно принял к сведению эти заверения:
- Черт побери, Баджер - вы настоящая проклятая хитрая лиса! Но только смотрите, не вздумайте затеять со мной двойную игру, мой дорогой капитан, иначе я выпушу из вас кишки!
- Я? - с выражением оскорбленной невинности выпучил глаза капитан Баджер. - Да разве стал бы я думать о том, чтобы провести вас, майор, когда вы собираетесь, так сказать, компенсировать все расходы по этому делу? О, нет, майор - вы можете положиться на честного Дэна Баджера, сэр! Отличный коньяк, между прочим - если вы позволите мне заметить это…
Они обменялись улыбками и через минуту оба принялись хохотать…
В эту ночь умерла Мэдж. Жизнь в течение последних дней едва теплилась в ее истощенном и измученном теле. На следующее утро, в знойной духоте приближающихся тропиков, капитан Баджер прочел заупокойную молитву. В сущности, ему было в высшей степени наплевать на смерть Мэдж, но благодаря присущему морякам драматизму он произносил печальные слова молитвы с таким чувством и проникновенностью, что Анна, изо всех сил пытавшаяся крепиться и не проявлять никаких признаков слабости, не могла удержать слез. Лори не присутствовал на этой маленькой печальной церемонии. Он собирался прийти, но разделил свою скорбь с бутылкой рома, и к нужному сроку уже не в состоянии был держаться на ногах. Майор Боннет тоже отсутствовал. Но все рабочие-переселенцы и свободные от вахты члены судовой команды нестройными голосами подхватили заупокойную молитву, когда маленький жалкий сверток, зашитый в грубую парусину, соскользнул по наклонной доске в море.
Когда участники траурной церемонии начали расходиться, к Анне осторожно приблизился коротышка-плотник.
- Мэм, - проговорил он, понизив голос. - Мистер Мэрки шлет вам свои комплименты. Он будет счастлив побеседовать с вами наедине, с глазу на глаз…
Сказав это, он тут же смешался с толпой и исчез.
Анна остановилась в нерешительности. При обычных обстоятельствах она ни за что бы не пошла в маленькую сырую клетушку мистера Мэрки. Но события последних дней очень изменили взгляды Анны на условности и приличия. Пансионат мисс Хукер остался где-то в другом, далеком мире…
Анна спустилась вниз по центральному трапу.
Мистер Мэрки лежал в койке, почесывая забинтованную культю и попыхивая короткой глиняной трубочкой, дым из которой, словно горный туман, слоился пластами в полумраке тесной каютки. Когда моряк увидел Анну, радость и удивление смягчили резкие морщины на его грубом уродливом лице. Он предпринял мужественную попытку скрыть замешательство и казаться приветливым хозяином.
Анна закрыла за собой плохо пригнанную деревянную дверь.
- Вы хотели меня видеть, мистер Мэрки? - спросила она. - Как сегодня ваша нога?
Моряк посмотрел на свой обрубок и молча кивнул, не ответив на вопрос.
- Мисс… - начал было он и запнулся.
- Да? - приветливо отозвалась Анна. - Вы хотите мне что-то сказать?
- За мной небольшой должок, мэм, - проговорил Мэрки. - Доктор позаботился о моей ноге, так что я вам вроде бы кое-что должен… - Он был в явном замешательстве, поскольку проявление благодарности было для него необычным делом. - Послушайте, - серьезно продолжал он. - Бегите с корабля в первом же порту, не дожидаясь Барбадоса! Скажите доктору, чтобы он попытался отыскать береговых братьев, буканьеров то-есть. Среди них имеются неплохие парни. Хорошие ребята - смелые, хотя и немного диковатые. Они будут очень рады иметь его у себя на борту…
- Я вижу, вся команда уже знает обо мне и… майоре Боннете, - пожала плечами Анна; однако скрытая ирония в этом замечании не дошла до мистера Мэрки. Нахмурившись, он продолжал:
- Это настоящий злодей, мэм! Породистый, чистых кровей, но хитрющий, как змея! Он хочет заполучить вас - вот что я знаю!
- Да, - сказала Анна. - Я тоже знаю об этом. Но если Лори… если мой брат свяжется с буканьерами, то что будет со мной? Что же, по-вашему, должна делать я, мистер Мэрки?
"Он знает этих людей лучше, чем я или Лори, - думала Анна. - Ему знакомы эти места. - Может быть, он действительно сумеет помочь…"
- Мне приходилось слыхать, - медленно проговорил Мэрки, - о женщинах, которые отправлялись с пиратами в море и неплохо там жили. Совсем неплохо, мэм! Одни буканьеры уважают мужественных женщин, другие - нет. Все зависит от обстоятельств…
Он опять сунул в рот свою трубку и не сказал больше ни слова, хотя Анна в нерешительности ожидала еще несколько минут. Не то, чтобы мистер Мэрки захотел прекратить беседу. Он просто выдохся, поскольку не привык к таким длительным словоизлияниям.
- Что ж, спасибо… - сказала Анна. - Мне пора идти!
- О!.. - огорченно протянул мистер Мэрки и молча смотрел, как она отодвинула засов, осторожно выглянула из-за двери, чтобы убедиться, что там никого нет, и затем выскользнула в узкий сырой коридор.
- Прощайте, - прошептала она.
Мистер Мэрки кивнул головой:
- Оставьте дверь открытой, - попросил он. - Я люблю слушать шум, который доносится с верхней палубы…
Вернувшись в свою каюту, которая теперь, без Мэдж, показалась ей странно просторной и пустой, Анна села на сундук и дала волю слезам. Несколько последовавших дней она почти безвыходно оставалась в каюте, не желая рисковать встречей с Боннетом. Всякий раз, когда она пересекала коридор между каютами, ища поддержки и успокоения у Лори, она находила его либо храпящим в пьяном сне, либо настолько угнетенным угрызениями совести и беспробудным пьянством, что в конце концов она начала избегать и его. После того, как она перестала приходить к обеду в кают-компанию, Овидий ухитрялся приносить ей еду вниз, в каюту, между двумя тарелками, завернутыми в полотенце, чтобы сохранить тепло. Умные большие карие глаза негра смотрели на девушку с тупой болью сострадания.
Дни стали невыносимо жаркими: знойное марево висело над океаном - совсем как летом в Шотландии. Духоту не облегчало едва заметное движение судна, попавшего в штиль. У Анны не было подходящей одежды для такого климата, совершенно ей чуждого и необычного. Ей и в голову не приходило одеть на себя что-нибудь другое, кроме тех платьев, которые она захватила с собой. Она сидела в душном и горячем полумраке своей каютки, не то дремля, не то размышляя, в состоянии, близком к отчаянию, когда капитан Баджер шагнул к ней в открытую дверь и слегка кашлянул, чтобы привлечь ее внимание:
- Добрый день, мисс. Я хотел спросить - слыхали ли вы, как марсовый крикнул: "земля"?
- Да, - вяло ответила Анна. - Я слышала это…
- И у вас нет желания выйти на палубу и взглянуть на нее?
- Ни малейшего.
Капитан несколько смешался:
- Ну, ладно. Я думал… А, впрочем, все равно! Видите ли, имеется маленькое затруднение, в котором вы могли бы мне помочь, если бы захотели, мисс Блайт…
Когда Анна снова не проявила никаких признаков заинтересованности, он добавил хриплым шепотом, словно заговорщик:
- Я о молодом мистере Блайте. Он тут устроил небольшой скандал на борту, и я думал, что вы поможете уговорить его прийти в себя…
- Что такое? - встревожилась Анна, поднимаясь. - Какой скандал?
- Он заперся в канатном ящике на носу, мисси. Забрался туда, чтобы выпить без помех, - я ничего не имею против этого, мэм, но он набрался так, что задвинул засов изнутри, и сейчас барабанит в дверь, словно взбесившийся дьявол, и орет, будто мы его заперли!
Анна вздохнула. Ей и без глупых выходок брата было достаточно своих забот и тревог. Она молча пошла за капитаном Баджером по тесному проходу, который вел к форпику. Жара и духота, казалось, заставили вспотеть даже корабельные балки. Из-за маленьких закрытых дверей в конце прохода доносились крики и стук.
- Скажите ему, - прошептал Баджер, - чтобы он отошел от двери! Скажите, что вы привели с собой друзей, которые попытаются выломать дверь.
- Я не понимаю… - озадаченно проговорила Анна.
- Я знаю, как отодвинуть снаружи внутренний засов! Надо только, чтобы он отошел подальше от двери, - объяснил Баджер. Он стоял как раз между Анной и дверью в канатный ящик, так что ей пришлось окликнуть Лори через его плечо:
- Это я, Лори, слышишь? Это я, Анна! Отойди от двери! Я привела друзей, и они сейчас ее выломают!
Из-за двери послышался удивленный голос Лори. Голос был хриплый и глухой, словно от перепоя:
- Ани? - прохрипел он. - Это в самом деле ты? Ты уверена, что там у вас все в порядке?
- Все в порядке, Лори, не беспокойся! Но почему ты не можешь открыть дверь с твоей стороны?
Наступила мгновенная пауза, словно этот вопрос застал Лори врасплох. Затем последовал ответ:
- Не могу, потому что с этой стороны нет запора!
Баджер, подмигнув Анне, снисходительно пожал плечами:
- Я ведь говорил вам, мисс, что он слегка перехватил! Но все же лучше бы вам уговорить его отойти от двери, пока он сам себя не изувечил!
Анна кивнула:
- Ладно… Лори, послушай меня! Отойди от двери!
Из-за запертой двери послышался шаркающий звук.
- Гляди-ка! - удивленным тоном произнес Баджер. - Дверь-то и с этой стороны заперта!