- Ахой, "Трикала", это спасательный буксир "Темпест", выполняющий задание британского адмиралтейства!
Он, конечно же, лгал. Но теперь стало ясно, что он не предполагал застать тут нас с Бертом.
- Ахой, "Трикала"! - в третий раз заорал он. - Есть кто на борту? Я поднёс микрофон к губам и, не высовываясь из-за укрытия, крикнул:
- Ахой, "Темпест"! "Трикала" вызывает команду "Темпеста"! С вами говорит несостоявшийся офицер британской армии. Именем короля я овладел "Трикалой" и грузом серебра, который находится на борту. Далее. Приказываю выдать мне капитана Хэлси, обвиняемого в убийстве двадцати трёх членов команды "Трикалы", также его сообщников: Хендрика, бывшего первого помощника капитана "Трикалы", и двух матросов, Юкса и Ивэнса. Эти лица должны быть доставлены на борт нашего судна в наручниках. Предупреждаю, что если вы, повинуясь приказаниям обвиняемого, совершите пиратский акт, то вас, вполне возможно, постигнет та же судьба, что и команду "Трикалы". Хэлси - убийца и… На буксире включили сирену, и мой голос утонул в её вое. За кормой завертелись винты, вода вскипела, и буксирчик пошёл прочь, развернувшись по широкой дуге. Сирена ревела, над трубой виднелось белое перышко пара.
- Потрясающе, Джим! - воскликнула Дженни, схватив меня за руку. - Ты нагнал на него страху.
Меня охватило радостное возбуждение, но оно быстро прошло. Хэлси вернётся. Полмиллиона в серебряных слитках - такая приманка скоро развеет тревожные сомнения его команды. Да и добился я немногого: выиграл толику времени, сообщил Хэлси, с кем он имеет дело, вот и всё.
- Как он теперь поступит, а? - спросила Дженни.
- Попытается воодушевить свою команду горячей речью и вернётся, - ответил я.
- Он пойдёт на абордаж?
- Бог знает. Лично я на его месте перерезал бы якорные цепи. Гогда "Трикала" через несколько минут оказалась бы вон на тех скалах, и он мог бы не спеша расправиться с нами. Буксирчик лёг в дрейф примерно в полумиле к северу от нас, внутри рифового пояса. В бинокль мне было видно, как его команда собралась на баке под мостиком. Я насчитал около десяти человек. Стоя на мостике, Хэлси обращался к ним с речью. С кормы едва слышно донёсся голос Берта. Я перешёл на левую сторону мостика, чтобы посмотреть, зачем он меня зовёт. Берт стоял возле трёхдюймовки, кивал мне и указывал на орудие. Потом он открыл один из ящиков, вынул снаряд и сделал движение, как будто загоняет его в казённик.
В следующий миг я уже скатился по трапу мостика и бежал на корму. Мне и в голову не приходило, что эти древние проржавевшие орудия можно пустить в дело. Если они ещё способны стрелять, мы спасены.
Когда я подошёл, Берт возился с казёнником. Оглядевшись, он ухмыльнулся и сказал:
- Чёрт знает, будет оно работать или нет. Во всяком случае, затвор открыть удалось. Вертикальная наводка в норме, горизонтальная чуть заедает. Может, попробуем, а? Орудие смазывали, хотя и очень давно. Ржавчина на стволе только-только начинает шелушиться. Пятьдесят шансов из ста, что его разорвёт, но если другого выхода нет, надо рискнуть.
Я заколебался. С виду орудие казалось проржавевшим насквозь. Его больше года щедро омывало волнами.
- А может, лучше пальнуть из носового? - предложил я.
- Я его ещё не смотрел. Может, оно и получше, но я сомневаюсь: оно всё время стояло дулом к ветру. Всё равно мы уже не успеем - вон этот чёртов буксир, опять сюда плывёт. Буксир развернулся и вновь направился к нам.
- Наводи по горизонтали, - велел мне Берт. - Вертикаль и выстрел - моя забота.
Он открыл затвор и загнал снаряд в казённик. Тот с лязгом захлопнулся. Я попросил стоявшего рядом Зелински сбегать на мостик за мегафоном.
- Надо их предупредить, - сказал я. - Если не остановятся, пустим снаряд у них перед носом.
Берт взгромоздился на сиденье наводчика.
- На этом снаряде нулевой запал. Не забывай о тросе, - предостерёг он, когда я забрался на второе сиденье. Он имел в виду трос, который был прикреплён к якорю, брошенному в воду Зелински. Трос лежал на палубе недалеко от меня и не был натянут. "Трикала" стояла носом к ветру, и я мог не опасаться внезапного натяжения этого троса.
Буксир быстро приближался. На палубах не было ни души. Хэлси дал своим людям приказ укрыться. На мостике стояли Юкс, Ивэнс и Хендрик, я видел их в бинокль. У Юкса и Ивэнса были винтовки.
Зелински подал мне мегафон. Буксир сбавил ход. Как я и думал, он направлялся к тому месту, где якорный трос уходил под воду. Когда буксир подденет его носом, команда перепилит трос ножовкой, а потом, сделает то же самое с носовой якорной цепью. Я поднёс рупор к губам и заорал:
- Ахой, "Темпест"! Если вы не отвернёте, я открываю огонь!
- Идут прежним курсом, - сказал Берт. - Влепим им? Мы навели орудие, и я с замиранием сердца приказал:
- Огонь!
Вспыхнуло пламя, раздался взрыв, от которого у меня зазвенело в ушах, и в тот же миг огромный водяной столб взметнулся перед самым форштевнем буксира.
- Хар-рош! - гаркнул Берт. - Это приведет их в чувство. Он уже спрыгнул с сиденья и загонял в казённик второй снаряд. Я сидел, слегка ошеломлённый тем, что орудие выстрелило и мы всё ещё живы. По палубам "Темпеста" метались люди. Мы сидели прямо над ними и могли стрелять в упор. Они это знали. Я увидел, как кто-то на мостике отчаянно крутит штурвал. Лязгнул машинный телеграф, винты вспороли белую воду за кормой.
- Гляди. Они хотят обрубить наш якорный трос! Лихорадочно пытаясь отвернуть, они, похоже, напрочь забыли об этом тросе. Я думал, он сорвёт им мостик, трубу и всё остальное, что торчит над палубой. Но буксир врезался в трос форштевнем и потащил его. Получилась громадная петля. Вдруг я услышал голос Дженни:
- Джим, берегись троса! В тот же миг трос выскочил из воды и хлестнул по воздуху, как тетива лука. Что-то взлетело с палубы и с треском ударилось о моё сиденье. Меня пронзила жгучая боль, потом я почувствовал, что падаю вниз, и стал терять сознание. Наступила темнота. Я пришёл в себя на дне шлюпки, рядом с моей головой - нога, обутая в морской сапог. Одежда промокла, я дрожал от холода. Шлюпка неистово плясала, мерно поскрипывали вёсла. Я посмотрел вверх и увидел на фоне серого неба чьи-то колени, заслонявшие от меня лицо этого человека. Он опустил голову и поглядел на меня. Это был Хендрик. Теперь я понял, что меня сбросило с кормы "Трикалы" ударом троса. Ветром и течением повлекло к буксиру. Хэлси спустил шлюпку. Берт, наверное, испугался открывать огонь. Или они пригрозили застрелить меня, если он это сделает. Я шевельнулся на жёстких досках, но мой бок пронзила такая боль, что я, кажется, снова потерял сознание. Когда очнулся, меня вытаскивали из шлюпки.
- Он в сознании, мистер Хендрик? - услышал я голос Хэлси.
- Да, всё в порядке. На ногах и на спине изрядные кровоподтёки, но это пустяки.
Меня снесли по трапу, втащили в крохотную каюту и швырнули на койку. Хендрик и Хзлси остались со мной. Халси пододвинул стул и сел.
- Ну-с, милый мальчик, может быть, теперь вы расскажете мне, как очутились на борту "Трикалы"? - голос его звучал мягко и вкрадчиво, как у женщины, но был холодным и бесцветным.
- Что вы со мной сделаете? - спросил я, стараясь говорить ровным, спокойным тоном.
- Это зависит от вас и ваших друзей, - отвечал он. - Ну, рассказывайте. Вы с Куком явились на борт "Темпеста" в Ньюкасле и узнали от Рэнкина, где находится "Трикала". Что было потом?
- Мы достали яхту и пошли к Скале Мзддона, - ответил я.
- Как достали? Сколько вас тут?
- Несколько человек, - уклончиво ответил я. Хэлси прищёлкнул языком.
- Пожалуйста, поточнее, Варди. Сколько вас?
- А вы сами узнайте, - предложил я. Я был напуган, но уже владел собой.
Он засмеялся злым невесёлым смехом.
- У нас есть способ заставить вас говорить. О, погодите-ка, я видел на борту женщину. Она очень похожа на мисс Соррел, которая села с вами на плот, когда мы покидали "Трикалу". Это мисс Соррел? - внезапно его голос зазвучал резко. Хэлси склонился ко мне. - Ну, Варди?
Я приготовился к удару, но вспышка ярости быстро прошла, и Хэлси откинулся на спинку стула.
- Понятно, - продолжал он. - Это мисс Соррел, и она влюблена в вас, иначе ни за что не потащилась бы сюда. Что ж, это упрощает дело, - он снова хихикнул. - Я дам вам шанс, Варди. Посоветуйте своим друзьям сдаться. Вы - беглые заключённые, закон против вас. Но если мне позволят без помех подняться на борт "Трикалы", то по возвращении в Англию…
- Я не дурак, - перебил я его. - Вы не намерены возвращаться в Англию вместе со своей командой, не говоря уж о нас. Вы бросите их точно так же, как бросили команду "Трикалы", и возьмёте с собой только свою старую шайку.
Он вздохнул.
- Ну-ну, мой мальчик. У вас просто разыгралось нездоровое воображение. Что ж, я вас покидаю. Поразмыслите о вашем положении. В суде захват "Трикалы" и стрельбу по нашему буксиру расценят как акт пиратства.
- А как расценят ваши действия? Например, то, что выбросили судно на этот пляж? - парировал я. Хэлси рассмеялся.
- Да, - сказал он, - вынужден признать, что мне не хотелось бы доводить дело до суда. Я вношу предложение. Если после моего возвращения в порт власти недосчитаются какого-то количества серебра, я смогу заявить, что мне не удалось поднять со дна всё до последней крошки. Что, если я высажу вас и ваших друзей… ну, скажем, в Тромсё, в Норвегии? Человек с деньгами всегда может скрыться. Подумайте об этом, друг мой, а я пока пойду и надавлю на ваших приятелей. - Он с улыбочкой покачал головой. - Ах, Ромео, Ромео… Идёмте, мистер Хендрик. Думается, пора кликнуть Джульетту. Его зловещий смех ещё долго звенел у меня в ушах. Вскоре на палубе ожил громкоговоритель:
- "Темпест" вызывает "Трикалу", - голос Хэлси звучал слабо и глухо. - Если вы не сдадите судно и серебро в течение часа, я повешу Варди за пиратство.
Он повторил своё заявление ещё раз и отключил громкоговоритель. Я вспомнил команду "Трикалы" и историю с "Пинангом". Хэлси не блефовал. Либо через час я буду болтаться на верёвке, либо Дженни и Берт сдадут судно. В любом случае конец один - смерть. Хэлси не станет убивать нас, а просто бросит на Скале Мэддона и предоставит умирать естественной смертью. Это поможет ему зализать муки совести. На миг я потерял рассудок, но в конце концов заставил себя успокоиться и сесть на койке. Я должен найти путь к спасению. Я должен удрать с буксира.
X. Динамит
Я мало-помалу успокоился. Должен же найтись какой-то выход. Переборки в каюте были деревянные, но прочные. Топот резиновых сапог раздавался над самой моей головой. Я посмотрел вверх. В палубе был люк, а в стене - крохотный иллюминатор дюймов шести в диаметре. Я встал на стул и, открыв заслонку, увидел чьи-то расставленные ноги, а в полумиле от буксира - ржавую "Трикалу". Даже будь иллюминатор пошире, всё равно полмили мне в такой холодной воде не проплыть. Вдруг я услышал чей-то разговор:
- Ты когда-нибудь видывал такое, Вилл? Я двадцать три года хожу по морям и не припомню, чтобы людей вешали за пиратство. Даже если он и пират, всё равно вешать без суда нельзя, это убийство. Ноги переступили по палубе, заслонив от меня "Трикалу".
- Убийство? - послышался второй голос. - Не знаю, может, и так. В любом случае мне это совсем не нравится. Капитан, должно быть, сдурел. Да и может ли Хэлси судить, что пиратство, а что не пиратство? Ты можешь мне сказать, почему погибла вся команда "Трикалы"?
- Не оглядывайтесь, - тихо проговорил я в иллюминатор. - Стойте, как стоите. Я могу дать вам ответ. Шлюпки "Трикалы" были испорчены специально, чтобы погубить команду. В ту ночь было убито двадцать три человека. Главные виновники - Хэлси и Хендрик.
- Откуда ты знаешь? - спросил голос с ирландским акцентом.
- Я спасся на плоту, - ответил я. - Это - правда, и от неё может зависит ваша жизнь. Хэлси возьмёт с собой в Англию только людей из своей старой команды. Остальных бросят на Скале Мэддона, как только серебро будет перегружено на буксир, а "Трикала" уничтожена. Вы меня понимаете?
Они не ответили.
- Хэлси выдал команде оружие? - спросил я.
- Нет, вооружены только он сам, помощник и двое из старой команды, Юкс и Иванс.
- Значит, вы в его руках. А как там Рэнкин?
- Он чего-то боится. Оружие есть только у четверых.
- Попросите Рэнкина прийти сюда. Скажите, что с ним будет говорить Варди. Дело жизни и смерти, так ему и передайте. И расскажите всем остальным то, что услышали от меня. И учтите, если вы не поторопитесь, ваши кости будут валяться на Скале Мэддона.
- Это правда, что ты осуждённый?
- Да. Я пытался предостеречь команду "Трикалы", и меня упекли за бунт на корабле. Довольно вопросов. Если вам дорога жизнь, захватите судно.
Несколько секунд они стояли без движения, потом ирландец сказал:
- Пошли, Вилл, я хочу поговорить с Джессопом. Это был лишь слабый лучик надежды, но я воспрянул духом. Минуты тянулись медленно. Кто такой этот Джессоп? Поверили они мне или нет? Успеют ли что-нибудь предпринять, прежде чем Хэлси осуществит свою угрозу?
Я принялся осматривать каюту, скорее, чтобы занять себя, чем из любопытства. Сидеть и ничего не делать было слишком мучительно. На полочке возле койки стояли книги по морскому делу, сочинения Шекспира, полный Бернард Шоу, кое-что из Юджина О'Нила. С внезапным любопытством я вытащил из ящика стола кипу писем. Вскоре я уже вовсю рылся в вещах капитана Хэлси, забыв, что мне осталось жить меньше часа. Я хотел отыскать какой-нибудь ключик к прошлому этого человека. И я нашёл его. В отдельном конверте, помимо писем от жены, адвокатов и деловых партнёров из Шанхая и Кантона, лежали газетные вырезки. Там я обнаружил фотографию, точно такую же, как в "Театрале", а под ней подпись:
"Исчезновение Лео Фудса, подозреваемого в поджоге". Ниже шёл текст: "Молодой актёр Шекспировского театра Лео Фудс разыскивается в связи с пожаром в айлингтонском театре, случившимся 25 января и унесшим десять жизней. Фудс, бывший владельцем этого театра, бесследно исчез. Полагают, что он влез в долги, а театр был застрахован на крупную сумму. Пожар начался в оркестровой яме. Один из рабочих сцены видел, как незадолго до этого оттуда выходил Лео Фудс. Полиции выдан ордер на его арест. Подразумевается, что наряду с обвинением в поджоге Фудсу будет предъявлено обвинение в убийстве".
В остальных вырезках сообщалось примерно то же. Все они были вырезаны из газет за февраль 1922 года. Запихнув их обратно в конверт, я сунул его в карман. В этот миг кто-то тихо позвал меня по имени. Напротив иллюминатора, привалившись спиной к леерам, стоял Рэнкин. Лицо у него было бледное и рыхлое. Наши взгляды встретились, потом он отвернулся.
- Говорят, ты хотел меня видеть, - тихонько сказал он, нервно теребя дрожащей рукой золочёную пуговицу на кителе.
- Да, - ответил я. - Тебя бросят на Скале Мэддона вместе с остальной командой.
- Откуда ты знаешь? - Его глаза безумно сверкнули.
- Я обвинил Хэлси в намерении оставить тут команду. Он сказал, что я прав и что вместе с командой бросят и эту "трусливую свинью Рэнкина", чтобы составил им компанию. - Это была ложь, но он поверил мне. Поверил потому, что и сам этого боялся.
- Что я могу поделать? - спросил он. - Чего ты хочешь? Я знал, что так оно и будет, знал с той самой ночи в Ньюкасле…
- Ты мог бы послать радиограмму?
- Нет. На вторые сутки плавания Хэлси разбил аппаратуру под тем предлогом, что необходимо блюсти полную секретность. Но я понял, почему он не хочет, чтобы радио работало.
- Расскажи команде про свои опасения.
- Они мне не доверяют. Их обуяла жажда денег. Да и вообще, это тёртый народ.
- Но теперь они напуганы, - сказал я. - Тут есть какой-то Джессоп, да?
- Да, американец. Самый матёрый из всех.
- Иди и переговори с ним. У тебя есть оружие?
- Револьвер. Я припрятал его в каюте. Слушай, Варди, если я помогу тебе выкрутиться, ты дашь на суде показания в мою пользу?
- Дам, - пообещал я. - К убийству команды "Трикалы" ты причастен лишь косвенно. В худшем случае тебе грозит какой-нибудь мягкий приговор. А может, мы сумеем и вовсе тебя вытащить. Во всяком случае, я сделаю всё, что в моих силах. Послышался топот ног по трапу, я прикрыл иллюминатор. В замке повернулся ключ. Я сел и закрыл лицо руками. В дверях стоял Хендрик. Он оглядел каюту, заметил иллюминатор и вышел, ничего не сказав. Но вскоре явился Юкс, чтобы исполнять обязанности тюремщика. Хендрик видел Рэнкина на палубе против иллюминатора и всё понял.
Вновь потянулись минуты ожидания. У меня больше не было возможности снестись с командой буксира, но чувствовал себя спокойнее, хотя лоб мой покрывала испарина, как при лихорадке. Наконец с мостика донёсся слабый звон машинного телеграфа, и судёнышко мелко задрожало. Закрутились винты, я слышал, как под бортом буксира плещутся водовороты. Через несколько минут снова звякнул телеграф, и дрожь прекратилась. Потом я услышал голос Хендрика, он приказывал всем матросам собраться на баке. У меня над головой затопали ноги, ключ в замке повернулся, и вошёл Хендрик с куском плетёной верёвки в руках. Он связал мне руки за спиной и потащил на палубу. Буксир стоял примерно в четырёх кабельтовых от кормы "Трикалы". На палубе ржавого заброшенного парохода не было видно никаких признаков жизни. Меня втолкнули на мостик, по которому вышагивал Хэлси. Ивэнс стоял за штурвалом, на плече у него болталась винтовка, из кармана торчала рукоять пистолета. Матросы сгрудились под мостиком. У них был суровый вид. С прикреплённого к мачте блока свисала верёвка с петлёй на конце. Хэлси остановился и повернулся ко мне.
- Если вы велите вашим друзьям сдать "Трикалу" и серебро, я высажу вас на какой-нибудь берег в целости и сохранности, - сказал он.
- Уж конечно, - громко ответил я. - На берег Скалы Мэддона, где вы намерены оставить этих несчастных парней. Я кивнул на команду. Из толпы стоявших с задранными головами матросов послышался тихий ропот.
- Заткните ему глотку! - резко приказал Хэлси. Юкс запихнул мне в рот грязный платок и закрепил его верёвкой.
- Он у нас запоёт по-другому, когда почувствует, как петля кусает его за шейку, - сказал Хэлси и вновь принялся расхаживать туда-сюда по мостику. К матросам присоединились ещё несколько человек, теперь их было около десятка.
- Приглядывайте за ними, - шепнул Хэлси Хендрику. - Они напуганы, и я им не доверяю. И следите за Рэнкиным. Тот появился откуда-то с кормы и взошёл по трапу на мостик. Лицо его искажали гримасы, глаза лихорадочно блестели.
- Мистер Рэнкин, - сказал ему Хэлси. - Если вас не затруднит, оставайтесь внизу с матросами.
Рэнкин остановился и разинул рот. Он постоял, словно заворожённый взглядом Хэлси, потом спустился на бак и смешался толпой матросов. Хэлси подошёл к козырьку мостика.
- Матросы! - театрально вскричал он и воздел руку к небу, будто Антоний, призывающий к молчанию римскую чернь. - Матросы! Я созвал вас, чтобы вы присутствовали при казни человека, виновного в морском разбое. Этот человек, осуждённый за бунт на корабле, совершил побег из Дартмура и…
- Капитан Хэлси, - перебил его долговязый тощий матрос, - когда мы отправлялись с вами в плавание, нам и в голову не приходило, что мы станем соучастниками убийства.
- Кто тут говорит про убийство? - бородка Хэлси дёрнулась. - Это казнь, а не убийство.