- Да.
- Мы можем нести охрану внутри?
- Нет.
- Ты спросил его? - он не сводил с меня глаз.
- Нет. Он был пьян и только и ждал повода втоптать меня в грязь. Спрашивать его не имело смысла.
Берт откатил дверь плечом и швырнул одеяла на пол.
- А, чтоб тебя! - в сердцах воскликнул он и вышел на палубу. Мы с Силлзом занялись гамаками.
- Извини, капрал, я погорячился, - сказал Берт, когда час спустя я сменил его. - Наверное, на меня действует погода.
- Пустяки, Берт, - ответил я. Мы покурили.
- Спокойной ночи, - сказал он и ушёл, оставив меня наедине с холодом и невесёлыми мыслями.
В семь утра я заступил на вторую вахту. Из трубы "Трикалы" валили клубы чёрного дыма, трюмы были задраены, всё говорило о скором отплытии. Когда на палубу вышел Силлз, чтобы сменить меня, мимо проплыли эсминец и два корвета.
- Отплываем сегодня, капрал? - с надеждой спросил Силлз. Вряд ли ему было больше двадцати лет. Вероятно, он впервые покинул Англию.
- Похоже, формируется конвой, - ответил я. - Буксиры уже вывели два корабля.
Десять минут спустя от нашего причала отвалил американский сухогруз. Я спустился вниз, чтобы побриться. В дверях камбуза стоял кок, толстый мужчина с бородавкой на нижней губе и карими глазами. Он протянул мне кружку дымящегося какао. Я с удовольствием выпил горячий напиток. Мы поболтали. Кок побывал чуть ли не во всех портах мира. В Мурманск он приплыл уже в четвёртый раз.
В одиннадцать утра я вновь заступил на вахту.
- Ещё не плывём? - спросил я Берта.
- Даже не собираемся, - ответил он. Сходни по-прежнему соединяли нас с причалом. Но Хэлси ходил взад-вперёд по капитанскому мостику, его чёрная борода воинственно топорщилась. На пустом причале появилась девушка в длинной шинели. Из-под берета выбивались чёрные кудряшки, она несла вещмешок. Прочитав название судна, девушка направилась к сходням.
- Чёрт побери, - Берт дёрнул меня за рукав. - Женщина на корабле. И она выглядит такой слабенькой. Пошёл бы и помог ей нести вещмешок. - Я не шевельнулся, и тогда он сунул мне свою винтовку. - Потрудись за меня, приятель. Если ты не джентльмен, придётся мне доказывать, что меня не зря учили в школе. Я наблюдал, как Берт подхватил вещмешок, лицо девушки осветилось улыбкой, и тут же сзади раздался голос Хендрика.
- Вы не видели мичмана Рэнкина, капрал?
- Нет, - ответил я.
- Старик требует его к себе. Если он появится, передайте, что его ждут на мостике.
Пыхтя, подошёл буксир. С мостика послышался голос Хендрика, многократно усиленный микрофоном: "Юкс, приготовься отдать концы".
Появился улыбающийся Берт.
- Ну, как она? - спросил я, отдавая винтовку.
- Очень милая девушка. Англичанка. Дженнифер Соррел. Прочитал на бирке вещмешка. Бог знает, как она оказалась в этой дыре. Не успел спросить. Видать, ей пришлось нелегко. Лицо бледное, как снег, кожа прозрачная, под глазами черные круги. Но настоящая дама. Ясно с первого взгляда. А потом подошёл мистер Каузинс. Эти проклятые офицеры всегда снимают сливки. О, смотри, поднимают сходни. Значит, сейчас тронемся. В тот же миг заревел гудок "Трикалы". На мостике с рупором в руке появился капитан Хэлси. Щель между бортом судна и причалом быстро увеличивалась. Появилась чёрная вода. Набирая ход, "Трикала" присоединилась к каравану судов. В четверть второго конвой вышел в море. В три часа, когда кончилась моя вахта, мурманский берег превратился в белую полоску между свинцовым небом и водой. На судне говорили, что в Англию мы должны прибыть через пять суток. Я сказал об этом Берту, когда сменил его в семь вечера.
- О, Боже! - охнул он. - Ещё пять таких дней! Хотел бы я знать, что в этих ящиках. Можно подумать, мы охраняем королевскую казну, - ворчал Берт. - Если там действительно двигатели, это безобразие. С какой стати мы должны из-за них мёрзнуть? Эти ящики никуда не уйдут и не прыгнут за борт.
- Ничего не поделаешь, - ответил я. - Приказ есть приказ.
- Я понимаю, что ты не виноват, капрал, но до чего глупо мёрзнуть на палубе. Пойду-ка я вздремну. Спокойной ночи. Без десяти девять я заглянул в спальную каюту. К моему изумлению, Берт не спал, а вместе с Силлзом орудовал штыком, вскрывая один из ящиков.
- Что вы затеяли? - воскликнул я.
- Ничего плохого, капрал, - ответил Берт. - Хотим узнать, что мы охраняем. Извини, приятель, мы рассчитывали всё закончить, пока ты стоял на вахте. Но ящики крепче, чем мы ожидали.
- Немедленно заколотите ящик. Если кто-то увидит, чем вы занимаетесь, не миновать беды.
- Минуту, капрал. Смотри, мы уже. вскрыли его. Сунь сюда штык, Силлз. Нажимай.
Заскрипели гвозди, крышка пошла вверх. Ящик заполняли ряды коробочек из дерева.
- Что ж, значит, это не двигатели.
- Идиоты! - крикнул я. - Вдруг это секретное оружие. Или опасные для жизни химические вещества. Как я, во-вашему, объясню, что один из ящиков оказался вскрытым?
- Пустяки, капрал, пустяки. - Берт вытащил одну коробочку, длиной дюймов восемнадцать и шириной не более девяти. - Не волнуйся. Мы всё поправим так, что никто ничего не заподозрит. - Он зажал коробочку между колен и сорвал крышку. И тут же присвистнул от удивления.
- Однако… Взгляни, капрал. Серебро. Вот что тут такое, приятель. Неудивительно, что им понадобилась охрана. Действительно, это было серебро. В коробочке лежали четыре бруска, ярко блестевшие в свете единственной электролампочки.
- О, Боже! Будь у меня хоть один такой брусок, - пробормотал Берт. - Хотел бы я посмотреть на физиономию моей старухи, когда положу его на кухонный стол. Осторожно, кто-то идёт! Он едва успел убрать коробочку с брусками, как дверь откатилась в сторону и вошёл Рэнкин.
- Почему снаружи нет часового? - спросил он. Его лицо раскраснелось от выпитого виски.
- Я только что вошёл, чтобы позвать сменщика, - ответил я.
- Ваши люди должны заступать на вахту без напоминания. Возвращайтесь на пост. Напрасно вы надеетесь, что под покровом темноты сможете нарушать приказ. Хороший из вас получится офицер! Я пришёл сказать вам, что на случай повреждения судна наша шлюпка - номер два по левому борту. - Тут он заметил штык в руках у Берта. - Что это вы задумали, Кук?
- Ничего, мистер Рэнкин, ничего, честное слово, - невинно ответил Берт.
- А почему у вас в руке штык? - настаивал Рэнкин.
- Я собираюсь почистить его.
- Почистить! - фыркнул Рэнкин. - Да вы никогда ничего не чистили, во всяком случае, по собственному почину. - Он шагнул вперёд и увидел вскрытый ящик. - Значит, вы вскрыли ящик, Кук? По прибытии в Англию, Кук, вам придётся…
- Одну минуту, господин мичман, - прервал его Берт. - Разве вы не любопытны? Мы не сделали ничего плохого. Вы знаете, что в этих ящиках?
- Разумеется, знаю, - ответил Рэнкин. - А теперь заколотите ящик.
Берт хмыкнул.
- Держу пари, вы думаете, что там самолётные двигатели, как тут и написано. Взгляните-ка сюда. - И он протянул Рэнкину коробочку с серебряными брусками.
- О, Господи! - прошептал тот. - Серебро! - Он поднял голову и сердито продолжал: - Ты болван, Кук! Это же драгоценный металл. Смотрите, тут печать. Ты сломал её. За это придётся отвечать. Как только судно войдёт в гавань, я посажу тебя под арест. И вас тоже, капрал. А теперь возвращайтесь на пост. Я двинулся к двери, но голос Берта остановил меня.
- Послушайте, мистер Рэнкин. Как только мы окажемся в Англии, я отправлюсь в отпуск к жене и детям. Если у кого-то и будут неприятности, то только не у меня.
- Что ты хочешь этим сказать? - насупился Рэнкин.
- Я хочу сказать, что за охрану груза отвечаете вы. И не только за охрану, но и за наши действия. Так? И лучше всего положить коробочку на место и ничего никому не говорить. Не так ли, мистер Рэнкин?
Рэнкин ответил не сразу.
- Хорошо, - наконец выдавил он. - Положите коробочку на место и заколотите ящик. Я доложу капитану, а он решит, какие нужно принять меры. Сломанную печать скрыть не удастся. Чиновники казначейства наверняка захотят узнать, кто сломал её, когда и зачем.
Я вышел на палубу. Несколько минут спустя ко мне присоединился Рэнкин.
- Будьте осмотрительней с этим Куком, - сказал он и направился к трапу, ведущему на капитанский Мостик.
II. Взрыв
Сознание того, что нам доверена охрана действительно ценного груза, круто изменило моё отношение к происходившему. Нельзя сказать, что я сразу стал подозревать капитана Хэлси, но обострившееся чувство ответственности во многом обусловило мои дальнейшие действия. Я никого не боялся. Наоборот, мерный гул двигателей под ногами, солёный туман, висящий над палубой, прибавляли мне сил, вселяли уверенность.
- Ахой, "Трикала", - прогремел над водой металлический голос из далёкого мегафона. - "Скорпион" вызывает "Трикалу".
- "Трикала" слушает. "Скорпион", говорите, - ответили с мостика. Сначала я ничего не увидел. Затем слева по борту различил в темноте белый бурун рассекаемой форштевнем корабля воды. Когда далёкий мегафон загремел вновь, я уже видел стройный силуэт эсминца, идущего параллельным курсом.
- Штормовое предупреждение. "Трикала", сближайтесь с "Американским купцом". Сближайтесь с "Американским купцом" и держитесь рядом с ним.
- Ясно, "Скорпион", - последовал ответ. Прозвенел машинный телеграф, гул двигателей сразу усилился. Эсминец отвалил в сторону и исчез в ночи. На палубу вышел Силлз. Начиналась его вахта.
- Мы заколотили ящик, капрал, - сказал он, - но печати поправить не удалось.
В стальной каюте Берт сидел нахохлившись.
- Извини, приятель. - Он попытался улыбнуться. - К сожалению, я не заметил печатей. Да и как я мог знать, что мы везём сокровища Английского банка?
- Всё утрясётся, Берт, - ответил я, оставил его наедине с серебром и спустился на камбуз выпить какао. Кок сидел у раскалённой плиты, сложив руки на толстом животе. Его очки сползли на кончик носа. На столе лежала раскрытая книга, на коленях кока свернулся кот. Кок дремал. Когда я вошёл, он снял очки и протёр глаза.
- Наливай сам, - сказал он, увидев пустую кружку. Котёл с какао стоял на обычном месте. Я наполнил кружку. Густой напиток обжигал горло. Кок начал поглаживать кота. Тот проснулся, мигнул зелёными глазами, потянулся и довольно замурлыкал. Кок повернулся к буфету и достал бутылку виски.
- Вон там есть стопочки, капрал.
Я поставил их перед коком, он разлил виски и начал рассказывать о своей жизни. Он плавал коком уже двадцать два года, переходя с одного судна на другое. У него была жена в Сиднее и жена в Гулле, и он утверждал, что знаком с женской половиной населения всех портов семи морей. Он говорил и говорил, глядя в пламя печи, поглаживая спину мурлыкающего кота.
- Вы давно плаваете с капитаном Хэлси? - спросил я, дождавшись редкой паузы. - Что это за человек? - Мне не давало покоя решение Рэнкина доложить капитану о вскрытом ящике.
- Плыву с ним в пятый раз, - ответил кок. - Не могу сказать, что хорошо знаю. Никогда не видел его, пока не попал на "Трикалу" в сорок втором. О нём лучше спросить у Хендрика, первого помощника, матроса по фамилии Юкс, да Ивэнса, кочегара из Уэльса. Они плавали с Хэлси ещё в Южно-Китайском море, когда тот был шкипером "Пинанга". Но из них слова не вытянешь. Не могу их винить.
- Почему? - спросил я.
- Ну, это всего, лишь слухи, поэтому не советую повторять то, что я сейчас скажу. - Он пристально посмотрел на меня. - Но я кое-что слышал. Так же, как и другие, кто побывал в китайских портах. Я не утверждаю, что это правда. Но я не знаю ни одной портовой сплетни, которая зародилась бы из ничего.
- И что это за сплетня? - спросил я, когда он вновь уставился в огонь.
- О, это длинная история. В общем, речь шла о пиратстве. - Кок резко повернулся ко мне. - Учтите, дружок, вы должны молчать, ясно? Я болтливый старый дурак, раз уж вам рассказываю. Но я не могу говорить об этом с матросами. Зачем навлекать на себя неприятности? Вы - совсем другое дело. Вы, можно сказать, наш гость. - Он опять отвернулся к огню. - Впервые я услышал о капитане Хэлси в Шанхае. Тогда я не думал, что окажусь с ним на одном корабле. Пиратство. Пиратство и убийства, вот что говорили о нём в Шанхае. Вы видели, как он мечется по мостику? Вряд ли, вы тут всего сутки. Но всё ещё впереди… впереди.
- Я слышал, что он любит декламировать Шекспира. Вы говорите об этом?
- Верно, Шекспир. Это его библия. Он может целый день декламировать Шекспира, сначала на капитанском мостике, потом в своей каюте. Цитаты перемежаются у него с приказами, и новичок часто не сразу понимает, что к чему. Но вы прислушайтесь к отрывкам, которые он выбирает. Я читал Шекспира. Я вожу с собой томик его пьес, потому что с ним не чувствуешь себя одиноким. Прислушайтесь, и вы поймёте, что в его цитатах одни убийства. И ещё: он выхватывает те отрывки, что соответствуют его настроению. Сегодня утром он был Гамлетом. Когда он - Гамлет, можно спать спокойно. Если он весел, то цитирует Фальстафа. Но если он Макбет или Фалконбридж, надо держать ухо востро. А не то он может огреть тебя тем, что попадётся под руку. Маньяк, вот он кто. Бешеный лунатик. Но он прекрасный моряк и знает, как управлять кораблём. Кок наклонился вперёд и подбросил угля в печь.
- Говорят, раньше он был актёром и отрастил бороду, чтобы изменить внешность. Об этом мне ничего не известно. Но в Шанхае я слышал, что он нашёл "Пинанг" во время урагана, недалеко от Марианских островов в Тихом океане. Он шёл на маленькой шхуне. Команда покинула "Пинанг", но Хэлси удалось запустить помпы, откачать воду и доплыть до Шанхая. Судно не было застраховано, бывшие владельцы не пожелали платить за его спасение, и каким-то образом он купил "Пинанг" за бесценок. Это было в тысяча девятьсот двадцать пятом году. Мне говорили, что об этом писали в газетах. Дальнейшее, правда, в печать уже не попало. Хэлси подлатал "Пинанг" и начал перевозить грузы для одной из торговых фирм. Команду он набрал из отъявленных мерзавцев, которых всегда полно в портах. Торговля велась строго в рамках закона, хотя я не могу утверждать, что они не занимались контрабандой. Без этого не обходится ни одна торговая операция в портах Южно-Китайского моря.
Но не контрабанда принесла известность "Пинангу". Это судно часто замечали поблизости от тех кораблей, что во время шторма шли ко дну со всей командой. И в портах заговорили о пиратстве. Вам это кажется невероятным, не так ли? На Востоке многое видится в ином свете, чем в Англии. Начнём с того, что на упомянутых затонувших судах не было радио. Да и вообще в тех краях случается много необычного. А потом японцы вторглись в Китай, и для тех, кто не знаком с угрызениями совести, открылось широкое поле деятельности. Во всяком случае, Чёрная Борода, как его прозвали, продав в тридцать шестом году "Пинанг" японцам, уехал на Филиппины и купил там большое поместье. Но это всё слухи. Доказательств нет. И лучше никому не говорите о том, что вы сейчас услышали.
- Но почему вы мне всё рассказали? - спросил я.
Кок рассмеялся и наполнил стопки.
- Пробыв столько лет в море, поневоле станешь сплетником. Когда на судне появляется новый человек, я приглядываюсь к нему и, если он мне нравится, зову к себе поболтать о том о сём. У моряков свои знаменитости, главным образом, шкиперы. Все они слегка не в себе, но каждый по-своему. Некоторые пьют, другие обращаются к религии, а капитан Хэлси находит утешение в Шекспире. Я на "Трикале" уже двадцать шесть месяцев, и меня просто распирает от желания поделиться с кем-нибудь тем, что я знаю. Но, повторяю, всё это домыслы. Мне, правда, кажется, что не бывает дыма без огня…
Я до сих пор не знаю, как звали кока: он утонул вместе со всеми. Но говорить он мог часами.
Я поднялся на палубу. Ветер переменился на северо-западный. Сполохи северного сияния уже не освещали небо. Впереди едва виднелись очертания "Американского купца". Волны вздымались всё выше. В лицо летели солёные брызги. Я укрылся за фальшбортом, чтобы раскурить трубку.
- О, вы испугали меня, - раздался мелодичный женский голос, едва я чиркнул спичкой.
Я прикрыл пламя ладонью и увидел светлый овал лица. На бухте каната сидела девушка в длинной шинели.
- Извините, - сказал я. - Я не знал, что здесь кто-то есть. Я спрятался от ветра, чтобы раскурить трубку. Вы мисс Соррел?
- Да.
- Тут так темно. Я вас не заметил.
- И я не увидела бы вас, не зажги вы спичку. Да и теперь видна лишь ваша трубка. Откуда вам известно моё имя?
- Я капрал отделения охраны. Один из моих людей помог вам донести вещмешок.
- О, тот маленький лондонец, - рассмеялась девушка. - Вы не представляете, как я обрадовалась, услышав его голос. А что вы охраняете?
Неожиданность её вопроса застала меня врасплох.
- Ничего особенного, - ответил я после короткой паузы. - Какие-то грузы.
- Извините. Мне не следовало спрашивать об этом, не так ли? Наступило неловкое молчание. Ледяной ветер пронизывал насквозь.
- В такой холод лучше оставаться в каюте, - сказал я.
- Нет, она такая маленькая. Мне не хочется сидеть в четырёх стенах.
- Но разве вам не холодно? - спросил я.
- Холодно, - ответила она. - Но я привыкла. Кроме того, мне нравится слушать море. Дома у нас яхта. Я плавала, сколько себя помню. Мой брат и я… - её голос дрогнул. - Его убили под Сен-Назером.
- Простите меня. Я тоже люблю море, - вновь наступило молчание, но я чувствовал, что ей хочется поговорить, и спросил, откуда она родом.
- Из Шотландии, - ответила она. - Мы живём близ Обана.
- Вы сказали, что привычны к холоду. Долго пробыли в России?
- Нет, в Германии. Вернее, в Польше.
- В Польше? - изумился я. - Вы были в плену?
- Да, почти три года.
Казалось невероятным, что такая хрупкая девушка могла это выдержать, а потом ещё добраться до Мурманска.
- Но как? - воскликнул я. - Три года… значит, вы не могли быть там, когда началась война.
- Нет, - ровным, бесцветным голосом ответила девушка. - Меня схватили во Франции, в Руане. Моя мать - француженка и знала многих нужных людей. Это была моя третья поездка во Францию. После ареста меня отправили в концлагерь под Варшавой, - она невесело засмеялась. - Поэтому я не боюсь холода. Но довольно обо мне. Я устала от себя. Расскажите, что вы делали во время войны и чем намерены заняться теперь?
Я смутился.
- Ничего особенного я не совершил. Я специалист по приборам управления зенитным огнём. В России я отвечал за их готовность к боевым действиям. Теперь возвращаюсь в Англию.
- А что вы будете делать, вернувшись в Англию? - Она вздохнула. - О, как приятно сказать "Англия", зная, что с каждым оборотом винта приближаешься к ней. Англия! Англия! Какое чудное слово. Вернуться домой! Как легко становится на душе от таких простых слов: я возвращаюсь домой.
Всхлипнув, она отвернулась, и тут я услышал зовущий меня голос Силлза.
- Что такое? - крикнул я в ответ.
- Вас ищет мистер Рэнкин, капрал. Капитан хочет вас видеть. Немедленно.
Внезапно я почувствовал себя маленьким мальчиком, которого вызвали в кабинет директора школы. От этой встречи я не ждал ничего, кроме неприятностей.
- К сожалению, мне надо идти, - сказал я своей невидимой спутнице. - Вы будете здесь, когда я вернусь?