В то утро я стоял вахту у штурвала. Экипаж постепенно пробуждался ото сна. "Гончая" быстро скользила по волнам навстречу восходу. Океан был тих и спокоен. Игорь же, напротив, был мрачен и угрюм. Несколько раз в сутки он самолично взбирался на мачту, обозревал горизонт в подзорную трубу и, ничего не обнаружив, спускался и запирался в своей каюте. Вот и сегодня, поднявшись на мостик, он снова начал свои наблюдения за морем. Коля и Олег, наполнив умывальник забортной водой, совершали туалет, как вдруг хрупкую тишину раннего утра сотряс душераздирающий вопль, донесшийся откуда-то из глубин корабля. От неожиданности я чуть не выпустил штурвал из рук. Не успели мы обернуться на крик, как из трюма, словно чертик из коробочки, выскочил Витька. Суматошно размахивая руками, он побежал к нам, споткнулся, упал, и так, не вставая, на четвереньках добрался до бухты каната, за которой и спрятался.
Первое оцепенение прошло, и мы бросились на помощь другу.
- В чем дело? - сердито осведомился Командор, на всякий случай вытаскивая пистолет, с которым он в последнее время не расставался.
- Т-там… - прохрипел Витя, дрожащей рукой указывая на темное отверстие трюма. - П-привидение!
- Кто? - брови Игоря удивленно поползли вверх. - Вы что, помешались на своих привидениях?
- Белое или черное? - поспешно спросил Олег.
- П-полосатое!
Коля с сомнением потрепал себя за бороду. Игорь и Олег переглянулись.
- Не верите? - спросил Витя и вдруг, насторожившись, вытянул руку. - Вот оно! Слышите?
По ступеням трапа кто-то поднимался. Хозяин взвел курок.
- Где это произошло? - спросил Олег.
- На камбузе. Это п-просто кошмар какой-то… Вот буквально только что я видел там т-такую у-ужасную рожу…
- Это был я, идиот! - глухо донеслось из трюма, и на палубе показался Пашка.
- Ты? - опешил Коля. - Что ты там делал в пять утра?
- Что, что… - огрызнулся тот, - сгущенку варил! Хотел сюрприз к завтраку сделать. Банка под плиту закатилась, я доставать полез, слышу - вошел кто-то. Я только выглянул, а он как закричит и - бежать…
Все облегченно вздохнули. Лично я, например, прекрасно понимал, что пережил Витя - нетрудно представить, какие чувства испытываешь, когда из-под плиты неожиданно появляется этакая выбритая наголо чумазая голова и, шевеля усами, пытается что-то сказать. Что касается полос, тут тоже все ясно - в камбузном полумраке тельняшка действительно выглядит несколько необычно.
Я с интересом вслушивался в сей занимательный разговор, когда краем глаза вдруг заметил справа по борту какое-то движение.
- Корабль! - чисто машинально вскричал я. - Игорь! Корабль!
Командор, на ходу раздвигая зрительную трубу, бросился к борту и с изменившимся лицом повернулся к нам.
- К оружию! - рявкнул он. - Голландский купец сам идет к нам в руки. Через полчаса наедимся до отвала. Вперед!
Мы забегали по палубе, готовясь к штурму. Коля с Олегом выволокли из трюма канаты с абордажными крючьями, а Пашка суматошно набивал пушки пороховыми зарядами и ядрами. Покончив с приготовлениями, мы вооружились кто во что горазд и замерли в ожидании. Витя, который стоял у руля, ограничился томагавком. Я приволок дюжину дротиков, а Коля удовольствовался неизменными своими кистенем и топором. Что же касается Пашки, то он помимо сабли и остроги-переростка вооружился огромным мушкетоном со стволом в виде оркестровой трубы. Кружкой насыпав внутрь, пороху, он оторвал от своей шляпы изрядный кусок, использовал его в качестве пыжа, засыпал в ствол пригоршню дроби и взвалил свою бомбарду на плечо.
Корабль тем временем заметно приблизился, и я подумал, что Игорь явно поспешил со своими обещаниями.
Сухогруз был огромен. Не знаю, был он голландский или нет, но что гигантский - это точно. Запустив мотор, мы поравнялись с ним, покружили вокруг, словно муха над арбузом, и пристроились сбоку. Хозяин вытащил рупор, откашлялся и направил раструб трубы к кораблю.
- Экипаж корабля! - прокричал он. - Сдавайтесь! К вам обращается самый могучий пират Тихого океана, капитан Гурей! Во избежание кровопролития приказываю немедленно застопорить моторы и лечь в дрейф! Повторяю: Экипаж корабля…
Называя себя самым могучим пиратом, Игорь нисколько не преувеличивал - вряд ли в Тихом океане нашлось бы еще одно пиратское судно. Корабль, однако, продолжал с прежней скоростью идти вперед.
Командор растерялся. Он ожидал всего, чего угодно, но только не молчания. Еще раз прокричав свой ультиматум, он приказал идти на сближение.
Пашка все никак не мог пристроить свою базуку - из-за огромных размеров она не помещалась на палубе ни вдоль, ни поперек. Он все время кого-нибудь ею задевал.
- На абордаж! - скомандовал Хозяин, и Паша спустил курок.
Грохнуло так, будто мы налетели на рифы. Картечь, проделав громадную дыру в парусе, с визгом ударила в борт сухогруза и рикошетом посыпалась в воду. Паша от отдачи повалился на палубу вверх тормашками.
- Орудийный огонь не открывать! - закричал Игорь. - Брать живьем!
Коля и Олег несколько раз бросили канаты, но ни один из них не долетел до борта сухогруза. Игорь раскрыл было рот, чтобы отдать новую команду, как вдруг с кормы "Гончей" донесся грохот взрыва, затем еще и еще.
- Измена!!! - вскричал Командор, выхватывая саблю и бегом бросаясь туда. - Нас предали! За мно-ой!
С этими словами он прыгнул в люк, откуда донесся четвертый взрыв. За ним, с гарпуном наперевес бросился Пашка, а уж следом все остальные, включая и меня.
Примерно на полпути мы натолкнулись на Игоря и остановились.
- Тише! - скомандовал он.
И в этот момент оглушительно грохнул пятый взрыв.
- Враг на камбузе! - возопил Хозяин и припустил по коридору. Бежавший впереди меня Пашка зацепился гарпуном за дверную ручку, длинное древко заклинило поперек коридора, и боцман растянулся на полу. Следом, не разобрав, что к чему, горохом посыпались остальные, и в коридоре мгновенно образовалась куча-мала. Слышались проклятия.
Достигший камбуза Игорь распахнул дверь и с криком: "Руки вверх!" скрылся внутри.
И тут меня осенило.
- Паша! - крикнул я в темноту, - сколько банок сгущенки ты поставил варить?
- Шесть! - полузадушенно прохрипел тот откуда-то снизу. - А что?
- Игорь, назад! - вскричал я.
Но было поздно. Громыхнул шестой взрыв, дверь с треском распахнулась, в коридор вылетело что-то тяжелое, и наступила тишина.
Хозяин был в нокауте. Пошарив в кладовой, Коля притащил бутылку вина и привел его в чувство. Отнеся перемазанного сгущенкой Капитана в его каюту, мы вернулись на камбуз.
Как я и предполагал, забытое Пашкой на плите молоко вело себя спокойно только до тех пор, пока не выкипела вся вода из кастрюли. Как только это произошло, банки начали взрываться, что и было воспринято нами как вражеская диверсия. С потолка и со стен свешивались огромные кремовые сталактиты, вся плита была заляпана желтыми кляксами. Покрытая белыми разводами соли кастрюля валялась в углу (Пашка воспользовался морской водой). Пахло на камбузе сладко и вкусно.
- Ну, знаешь… - развел руками Олег.
- Я все уберу, - хмуро отозвался Паша.
- Зачем? - пожал плечами Коля, провел рукою по стене и слизал с пальцев крем. - У нас и так продуктов нет. Будем есть прямо со стен… А знаешь, вкусно получилось.
- Спасибо… - вздохнул боцман.
Вооружившись ложками, мы расчистили часть стены и, запив трапезу несколькими бутылками вина, вернулись на палубу. Игорь еще не оправился от контузии, лежал на кровати и пустыми глазами смотрел в потолок. Под глазом его набухал новый синяк, размером аккурат с баночное донышко. "Гончая", брошенная нами на волю волн, лениво дрейфовала. На палубе валялись спутанные абордажные канаты, пустые бутылки и Пашин мушкетон. Что же касается неизвестного сухогруза, то его и след простыл. Как там отнеслись к нашему "нападению", остается только гадать. Скорее всего, они нас вообще не заметили.
Глава 7
Привидение приходит и уходит. Следы на сгущенке. Дознание капитана Гурея. Следствие заходит в тупик. Неожиданный приступ. Банки и Паша.
Я страшно устал за последние три дня и потому несколько раз засыпал ночью, стоя за штурвалом. Просыпаясь, я освежался глотком вина, направлял "Гончую" на прежний курс, но через несколько минут снова начинал клевать носом. Ночь была тихая и лунная, а под утро и вовсе наступил полный штиль. С восходом солнца вахту принял Витя, и новый день ознаменовался новыми происшествиями.
Проснувшийся Игорь первым делом влепил Пашке два наряда вне очереди за срыв десантной операции.
- Мало того, что проклятая голландская галоша оставила нас в дураках, так еще и сгущенки сколько пропало! - возмущался он. Раздвинув трубу, Игорь удалился на корму корабля. Где-то внизу, сервируя стол, звенел посудой Коля.
- И чего он раскипятился? - орудуя шваброй, втихомолку ворчал Пашка. - Орет на меня, красный весь… Подумаешь, сгущенка! Я, например, видеть ее уже не могу. И не пропала она вовсе…
Я усмехнулся - видеть ее он, может, и не мог, но это не мешало ему есть за троих. Не проходило и часа, чтобы кто-нибудь из нас не спускался вниз закусить молочным кремом - все же какое-то разнообразие. Вот и сейчас Паша, выплеснув за борт грязную воду, извлек из-за голенища серебряную ложку, украденную из капитанского сервиза, и отправился на камбуз завтракать.
- Дима! - окликнул он меня, прежде чем скрыться в люке. - Если Игорь будет меня искать, скажи, что я в пошел в гальюн или… А-а!!!
Адский крик сотряс палубу, перешел в протяжный вой и смолк на самой высокой ноте. Несмотря на тридцатиградусную жару, я похолодел от ужаса и, бросив штурвал, поспешил на помощь.
В коридорах было темно. Пару раз споткнувшись и набив шишку о потолочную балку, я ввалился на камбуз и чуть не упал на Пашу. Прислонившись спиною к плите, он сидел на полу и ложкой, зажатой в кулаке, указывал на стену. Из расцарапанной его щеки каплями сочилась кровь, а в глазах был такой страх, что будь у Пашки волосы, они встали бы дыбом.
С грохотом и топотом по трапу скатился Командор и, на бегу вытаскивая пистолеты, помчался ко мне. Следом спешили остальные.
- Что?! - вскричал он, завидев меня. - Какого дьявола! Опять ты со своими призраками?!
- Это не я, - я кивнул на Пашу. - Вот…
- С-смотрите… - еле слышно пролепетал тот.
- Что смотреть? Куда смотреть? Зачем смот… - Игорь повернулся к стене и неожиданно умолк.
Сперва я тоже не заметил ничего особенного - всего лишь густо заляпанная кремом стена, но присмотревшись, изумленно присвистнул - и было от чего! - на высоте примерно метра от пола, на мягкой желтой массе вареной сгущенки виднелся отчетливый след маленькой пятипалой ладони. Игорь, внимательно рассмотрев странный отпечаток, озадаченно хмыкнул - след был совсем свежий.
- Вот это да… - растерянно протянул Витя.
- Кто это был? - спросил Олег.
- Привидение! - Пашка коснулся царапин на щеке и скривился от боли. - Оно б-бросилось на м-меня…
- Белое или черное?
- Зеленое! - рявкнул неожиданно Командор, подбоченился и хмуро оглядел всю нашу компанию. - Ну, вот что: мне надоели ваши розыгрыши! Признавайтесь, кто из вас дурачит остальных? Я вас выведу на чистую воду!
- Игорь, да разве ж мы… - начал было Коля.
- Молча-ать! - вскричал тот. - Значит, не хотите признаваться, да? Дознаюсь сам - хуже будет! А ну, подойди сюда!
Командорский палец указывал на Олега. Пожав плечами, тот положил меч на стол и приблизился к Предводителю. Осененный своей догадкой, Игорь так и сиял, предвкушая разоблачение антихозяйского заговора.
- Протяни руку!
Олег повиновался, и на стене появился второй отпечаток. Командор досадливо крякнул - Олежкина ладонь была как минимум вдвое больше, чем у незнакомца.
- Следующий! - скомандовал Игорь, указывая на меня.
Тщательно сравнив мой отпечаток с "эталонным", Игорь дал мне знак удалиться и пальцем поманил Колю, а затем Пашку. Когда подошла очередь Вити, Хозяин лишь досадливо махнул рукой - Витькина лапища заняла бы сразу полстены. Смущенно потоптавшись, Игорь покосился на нас, оттиснул на стене свою пятерню и, немного отступив, осмотрел свое творение.
Ничья рука не могла оставить загадочный отпечаток. О подделке не могло быть и речи - оттиск маленькой ладошки был так отчетлив, что можно было различить папиллярные узоры на пальцах.
- Гм… да… - пробормотал Игорь. - Странно. Ну, ладно, потом разберемся. Все наверх. Дима!
- А? - обернулся я.
- Не "А?", а "Я"! Два наряда вне очереди за брошенный штурвал.
Мне оставалось только взять под козырек.
Пашка был бледен как простыня и с трудом переставлял ноги. Опираясь на Колино плечо, он еле выбрался на палубу и обессиленно опустился на канатный ящик у грот-мачты.
- Худо мне… - поежился он. - Холодно. Знобит.
- Знобит? - изумился я и невольно посмотрел на небо. Солнце жарило вовсю, и я обливался потом.
- Э, да он горячий, как печка! - нахмурился Коля, пощупав Пашкин лоб. - Игорь! Подойди сюда.
- Н-не обращайте в-внимания… - лязгая зубами, бормотал Паша. - Сейчас п-пройдет…
Осмотрев больного, Игорь приказал отнести Пашку в свою каюту, после чего решительно выставил нас вон и закрылся изнутри.
- Как ты думаешь, что с ним? - спросил меня Коля. - Испуг? Солнечный удар?
- Белая горячка, - буркнул я.
- Вы оба не правы, хлопцы, - дверь распахнулась, и на пороге показался Командор. - Похоже, это лихорадка.
- Лихорадка?! - хором воскликнули мы.
- Тропическая лихорадка, - подтвердил Игорь, подходя к умывальнику и ополаскивая руки. - Видно, где-нибудь на островах мы накусались комарами. Я дал ему хинин, надеюсь, к вечеру ему полегчает. А сейчас займитесь уборкой. Да! Коля, смени Диму у штурвала. И чтоб все блестело!
Вечер прошел без осложнений. Мы с хлоркой отдраили палубу, залатали пробитый картечью парус, прибрались в оружейном погребе и лишь за ужином снова сошлись все вместе.
- Вот что, друзья, - сказал Капитан, когда сгущенка была съедена и ложки облизаны. - Сегодня вечером вам обязательно надо побывать у Пашки. Будете присутствовать при процедурах - практика никому не помешает.
Мы переглянулись, недоумевая, однако возражать не посмели и после ужина, умывшись и причесавшись, направились в каюту Командора.
Игорь был уже там. Одетый поверх камзола белый халат и докторская шапочка, явно сделанная на скорую руку из вафельного полотенца при помощи булавок, придавали ему солидный профессорский вид. В руках он держал папку серого картона с историей болезни. Глаза его вдохновенно блестели. Каюта, усилиями Капитана превращенная в больничную палату, сияла чистотой и благоухала карболкой - похоже, изголодавшийся по пациентам Хозяин надумал отыграться на Пашке. Сам пациент сидел на кровати, с аппетитом хлебал из банки сгущенное молоко, запивал его вином и выглядел абсолютно здоровым. Завидя нас, он настороженно покосился на Командора и прекратил жевать.
- Это вы… чего? - настороженно пробормотал он. Спинку кровати украшала табличка с надписью: "СОСТОЯНИЕ БОЛЬНОГО" и графиком температуры, формой напоминающей рождественскую елку, как её рисуют дети. Игорь жестом подозвал нас подойти поближе, извлек из папки листок бумаги и откашлялся.
- Ну-с, начнем! - он самодовольно потер ладони. - Больной Дурманов, поступил в больницу в тяжелом состоянии двадцать седьмого июля. Госпитализирован. Диагноз - перемежающая лихорадка. Назначен курс лечения - препараты хинина, ацетилсалициловая кислота, антибиотики фенил-карбоксиаминной группы. - Игорь захлопнул папку. - Ну, посмотрим, что тут у нас. Да-с… Скверно, батенька, скверно…
Пашка, с ногами взобравшись на кровать, затравленно озирался по сторонам. В руках он по-прежнему сжимал банку с недоеденной сгущенкой, и вся картина напомнила мне экскурсию в зоопарк, где гид сообщает посетителям: "А вот африканский павиан Бобби. Отловлен в лесах на склонах Маунт Кения. Самец, возраст - четыре года. Ест только фрукты, молоко и хлеб. Кормить и гладить строго воспрещается".
- Итак, - Игорь, хищно пошевеливая пальцами, медленно приближался к кровати. - Как видим, больной чувствует себя неважно. Обращает на себя внимание бледность кожных покровов. График температуры… Угу… Думаю, здесь уместно применение кровососных банок. Как считаете, коллеги? - Игорь обернулся к нам. Мы поспешно закивали, соглашаясь.
- Чего?! - опешил больной. - Каких еще засосных банок?!
- Где же банки? - как бы про себя спросил Игорь, затем неожиданно просиял, полез куда-то под шкаф и вытащил три литровых банки из-под вишневого компота.
- О!
Мы почувствовали неладное. "Профессор" развел огромный факел - чуть не спалил всю каюту - и снова двинулся в наступление.
- Не подходи!!! - с ноткой истерики взвизгнул Паша, с размаху швырнул банку в Командора и попытался забаррикадироваться одеялом.
- Подержи, - Игорь сунул факел мне в руки, ловко уклонился от летящей жестянки и прыгнул на кровать. Натужно лязгнули пружины. Одеяло и матрас полетели на пол. Игорь заломил Пашке руки, но тот, изловчившись, укусил его за ногу, вывернулся, после чего попытался улизнуть.
- Держите его! - ухватив пациента под мышки, Игорь подножкой швырнул его обратно на кровать и навалился сверху.
- Пус-сти! - извивался тот, пока мы прикручивали его полотенцами к кровати. - Предатели! Иуды! Сколько заплатил вам этот кровосос?!
- Типичный случай параноидального бреда, - невозмутимо прокомментировал Хозяин, погрузил факел в банку и пристроил ее на Пашкиной спине.
- Ох! - вздрогнул тот. - Ну, дайте только вырваться! Уж я вам покажу!
Вторая банка притулилась чуть пониже первой. Для третьей на спине места не хватило, и Игорь почесал в затылке.
- Может, на голову поставить? - растерянно пробормотал он. - Или… гм… Или ниже?
- Изверг, - буркнул Паша. - Айболит несчастный!
Из-за огромных банок на спине он напоминал двугорбого верблюда. Факел шипел. Банки звякали. "Будешь дергаться, - пригрозил ему Игорь, - я тебе снотворное вколю, ясно?" По прошествии десяти минут Предводитель с чмоканьем оторвал обе банки, и освобожденный Пашка, нахохлившись, забрался под одеяло. Командор стал что-то записывать в историю болезни, а мы предпочли незаметно удалиться.
Ночью мне не спалось. Было жарко. Снилась какая-то гадость. В середине ночи меня растолкал Коля, который стоял на вахте.
- Вставай, - хмуро сказал он. - У Командора жар.