2
Д’Арлей увидел новых людей на корточках на земляном полу, они играли в игру, напоминающую шашки. Один из них спросил:
- Скоро состоится процессия, господин д’Арлей?
Д’Арлей посмотрел сквозь щель в промасленной бумаге, закрывавшей окно.
- Солнца не видно, и я не могу определить, который сейчас час. Но мне кажется, что процессия начнется через несколько минут.
Игроки начали подниматься с пола. Они как-то нехотя выходили наружу, но д'Арлей понимал, что все они волнуются. Во дворе гостиницы никого не было. Все, даже конюхи, отправились в Руан, чтобы посмотреть, как король Франции вновь войдет в город, столько лет находившийся в руках английских захватчиков.
Молодые люди собрались у входа и повернулись в сторону юга. До них донесся громкий звук трубы. Это отряд герольдов подавал сигнал. Даже на расстоянии можно было различить нотки триумфа в этих звуках. Король Франции торжественно вошел в старинный город.
- Наверное, это удивительное зрелище, - вздохнул один из новых людей. - Говорят, что король будет сверкать драгоценностями с головы до пят. У господина Дюнуа сабля будет украшена бриллиантами. Эту саблю подарил ему Жак Кер.
- Я никогда не видел короля, - сказал другой молодой человек. В его голосе звучала горечь. - Наверное, все самые прекрасные придворные дамы будут на этой церемонии.
После недолгой паузы первый юноша продолжал разговор:
- Как вы думаете, наши товарищи, которые погибли, наблюдают сверху за нами? Наверное, их удивляет, почему мы не принимаем участия в процессии.
Его неожиданно прервал третий голос. Он был презрительным и грубым:
- Души наших погибших товарищей заняты, и им не до того, чтобы следить за процессией, состоящей из пожилых рыцарей и престарелых толстых дам, разряженных в лучшие одежды. Когда мне было пять лет, я также наслаждался торжественными процессиями, но теперь… Предлагаю сыграть в карты.
Наступила неловкая тишина, но вскоре все согласились с недовольным юношей:
- Максим прав. Если наши друзья смотрят на нас с неба, им не понравится, что мы горюем. Никто не должен знать, что мы обижены. Давайте лучше сыграем в мяч!
Молодые люди взяли большой кожаный мяч, набитый соломой, и игра началась. Сначала она шла вяло. Никто не стремился завладеть мячом. Но потом игроки разогрелись и стали действовать энергичнее. Раздавались громкие крики, и стало ясно, что новые люди забыли о глубокой обиде, нанесенной им.
Д’Арлей вернулся в гостиницу и обнаружил там предназначавшееся ему письмо. Он сразу узнал руку, написавшую его имя на конверте. Это был спешный, но аккуратный почерк Жака Кера. Внутри лежала короткая записка:
"Хочу сообщить Вам, дорогой друг, что я пришел к решению, которое Вы поддержите. Я уверен, что нет необходимости прибегать к экстренным мерам. Я хочу отказаться от плана и собираюсь вскоре повидать графа и сообщить ему о моем решении. Я пишу Вам, потому что мне кажется, что сегодня у Вас будет плохое настроение, а моя весточка поможет Вам немного встряхнуться".
Д’Арлей швырнул записку в огонь и смотрел, как ее пожирает пламя. Потом он повернулся на каблуке, демонстрируя тем самым, что настроение у него отличное.
"Перед моим носом убрали самую высокую преграду!" - сказал он себе.
3
Граф де Бюрей следовал за королем Франции среди других придворных. У него не было никаких особых дел. Лишь иногда он надевал доспехи, которые были для него слишком тяжелы и неудобны. После того как процессия вошла в Руан, все изменилось. Он стал одним из самых занятых людей в свите короля.
В его обязанности вроде бы входила поставка лошадей с Запада, но он не был в этом твердо уверен. Не эти обязанности заставляли его вдруг стать энергичным. Он тратил время и силы на дела, которые никак нельзя было назвать официальными. Прежде всего он стал активным членом избранного круга придворных картежников. Это было новое увлечение при дворе. Король не приветствовал подобное времяпрепровождение, особенно сейчас, когда он дал обещание закончить войну. Монарх надеялся, что его непосредственное окружение станет так же серьезно относиться к важным для него и для отечества вещам. Поэтому "избранные" играли в свои азартные игры. Для новой забавы нашли помещение в одной из башен замка. Это было очень высоко, и добраться туда мог далеко не каждый. Любители карт не боялись, что король навестит их там. Зато сами проводили в башне несчетное количество часов. Ставки были высокими, и игра в карты стала весьма выгодным бизнесом, в том числе и для графа де Бюрей. Он был хорошим игроком, хотя никто из противников пока не понял этого. Граф крепко сжимал дрожащими руками карты и подносил их прямо к носу. Он запоминал каждый ход и каждую вышедшую карту, улавливал изменения на лицах своих противников и делал соответствующие выводы. Он все время что-то бурчал себе под нос. Все посмеивались над ним и считали чудаковатым и абсолютно безвредным. А граф тем временем одерживал одну победу за другой.
У старшего де Бюрея были и другие статьи дохода, да посерьезнее, чем карточные выигрыши. Когда французская армия освободила от англичан оккупированные ими земли, появился колоссальный спрос на различные официальные бумаги: обязательства, удостоверения личности, свидетельства об инвалидности в результате ранения, пропуска в военные районы, разрешения на торговлю в военных частях и на освобожденных территориях. Некоторые бумаги можно было получить честным, законным путем, но для этого требовались невероятные усилия, бесконечная беготня из одного департамента в другой. Королевские министры далеко не всегда были расположены выдавать такие документы, и людям приходилось искать обходные пути и довольствоваться подделками. За каждый вид документа платили огромные деньги. Дело оказалось невероятно прибыльным, поэтому очень скоро появилась тайная организация, состоявшая из королевских служащих, которая занялась этими вопросами.
В обязанности графа де Бюрея входил сбор подписей - настоящих или поддельных. Каждый день он по нескольку часов просиживал в приемных, чтобы тот или иной министр завизировал бумаги.
Королевские чиновники располагались в огромном дворце, выстроенном англичанами, Карл основал там свою ставку.
Особого выбора у короля не было, потому что в Руане оказались разрушенными или сожженными все общественные здания, сгорели все деревянные дома и торговые центры.
Нередко за податью старший де Бюрей наведывался к королевскому казначею. Его контора находилась на территории бывшего зверинца, поэтому там стоял сильный неприятный запах. Жак Кер всегда был занят, но принимал графа сразу, не заставляя его ждать.
Возможно, Керу и было известно о сомнительных делах графа, но он никогда не показывал виду.
- Кажется, у вас слишком много друзей, граф, - поинтересовался однажды Кер. - Кроме того, у вас, видимо, очень щедрое сердце, если вы так беспокоитесь об этих людях. Я надеюсь, вы не станете опускаться до того, чтобы брать за свои труды компенсацию?
Графу не понравились слова королевского казначея.
- Вам прекрасно известно, Кер, - проворчал старший де Бюрей, - что мне нужна любая серебряная, а еще лучше - золотая монетка. Они мне необходимы для бездонного колодца, который я иногда почему-то называю кошельком.
- Когда у меня будет свободное время, граф, мы с вами непременно кое о чем побеседуем. Обещаю. Но вам известно, как у меня туго со временем.
Кер нашел время для встречи с де Бюреем спустя неделю, когда французский двор переехал во дворец, оставленный лидерами английской армии. Он встретил графа у входа в переполненную приемную короля и пригласил пройти в свои покои.
- Граф, я принял решение, - сказал Кер, засовывая руки в карманы. Он нахмурился. - Должен вам признаться, что король нуждается во мне и желает, чтобы я продолжал ему служить. Он не раз проявлял свою симпатию ко мне, и поэтому я считаю, что мне не следует предпринимать никаких особых мер…
Граф понял, в чем дело, и погрустнел.
- Вы думаете, что не стоит продолжать выполнять разработанный план?
- Да, я так считаю. Дорогой господин Рено, более того, я уже пришел к решению, что следует навсегда оставить прежний план.
Граф понял, что хорошей жизни пришел конец. Ему так нравилось, что в карманах постоянно звенят золотые монетки. Граф начал энергично протестовать. Неужели Жаку Керу непонятно, как он рискует? Возможно, он переоценивает собственное положение при дворе… И разве ему не известно, сколько у него врагов? А вдруг отношение короля к нему изменится!
Кер ничего не желал слушать. Он утвердительно кивнул и сказал:
- Граф, я уже все решил. Вам должно быть известно, что ни вы, ни графиня от моего решения не пострадаете. Вам я буду платить, чтобы компенсировать проживание у вас Валери. И конечно, вам тоже будут поступать кое-какие деньги.
Граф не верил обещаниям, потому что сам нередко нарушал их. Он покидал Кера очень расстроенным и пытался что-нибудь придумать.
Де Бюрей вспоминал прощальные слова Кера: "Дружище Рено, не стоит грустить. Франция станет процветающей страной, и каждый из нас получит свою долю. Вы выплатите свои долги, у вас останется достаточно денег, чтобы есть с золотой тарелочки. Я вам это обещаю".
Граф прошел в королевскую приемную. Обычно он любил там бывать. Ему нравилось состояние постоянной конкуренции между придворными, он любил дворцовые интриги, сплетни и слухи. Сегодня граф был мрачен. Де Бюрей медленно прошел в длинную комнату, где гуляли сквозняки. Он не поднимал глаз от пола и что-то постоянно бормотал. Граф не замечал даже приветствий своих знакомых.
- В это невозможно поверить! - возмущался он. Вдруг он остановился - в голову ему пришла идея, как найти выход из создавшегося положения. Граф шлепнул себя по ляжке и воскликнул:
- Ну конечно!
- В чем дело? - спросил его кто-то. - Вы что, наяву видите прекрасные сны?
Граф даже не взглянул на говорившего. Он прошелся по комнате, гордо откинув голову. У него чесались руки - так хотелось взять перо и выразить все на бумаге.
- Он что, считает меня мальчиком, который бежит к нему по первому зову? - возмущался граф. - Мне вообще не нужен великий Кер… Я, Рено де Бюрей, возьму дела в собственные руки и смогу все проделать умно, решительно и искусно!
Граф быстро прошел к себе. Обе его комнаты находились в башне, из окон которых была видна река. Сам он располагался в комнате побольше, трое слуг, которых де Бюрей привез с собой, жили в маленькой каморке.
- Перо, Юго! - приказал граф. - Бездельник, быстро подай мне чернила и бумагу! Клянусь святыми, - заявил он вслух, - моя голова и руки не предназначены для работы клерком!..
Граф взял последний лист послания и перечитал его. Он был очень доволен собой.
"Итак, мое сердечко, я надеюсь, ты со мной согласна, что нам следует продолжить и завершить тот план, от которого Кер теперь отказывается. Перед нами предстают прекрасные перспективы, от них нельзя отказываться из-за сомнений, возникших в последний миг в бестолковой голове этого меховщика. Мы должны устроить так, чтобы Его Королевское Величество увидел маленькую кузиночку прежде, чем стала чересчур сильной его симпатия к девице де Менелэ. Если ему понравится копия обожаемого оригинала, казначей не сможет отказаться от прежнего плана.
Приезжай ко мне побыстрее, моя обожаемая женушка, и бери с собой нашу родственницу. Наверное, тебе не надо напоминать, что ее не следует выставлять на всеобщее обозрение? Когда поедете, не забудьте взять с собой самую лучшую одежду, которую купил для нее Кер, - все ее прелестные платья, плащи и шляпки, мягкие шелковые неглиже и кружевные халаты. Наш король должен видеть кузиночку во всей ее красе.
Отправляйся в путь сразу после получения письма, и пусть слуги не жалеют лошадей!"
Глава 4
1
Изабо неоднозначно восприняла письмо от муженька. Ей не понравилось, что план, приносивший им такие доходы, был больше не нужен. А ведь все шло так гладко. Ей также не хотелось выполнять указания графа - Изабо никогда не считала своего супруга очень умным. Она злилась на Кера, потому что он изменил собственное решение.
- Так бывает всегда, - возмущалась она, - как доходит до дела! Мужчины играют тобой и начинают придумывать различные уловки. Они не могут делать это, а должны делать то! Они - поборники чести. Честь! Это маска, которую они на всякий случай таскают с собой, эти самозванцы. И они прячутся за ней, когда им нужно скрыть собственную слабость! Мужчинам следует повиноваться - так уж принято, но их невозможно уважать…
Изабо неохотно вышла из теплой уютной комнаты и прошла по коридорам, где уже гуляли холодные сквозняки. Она накинула на плечи плащ с меховым капюшоном, но сразу замерзла, поэтому пришлось передвигаться быстро. Изабо неохотно остановилась, встретив врача, который осматривал Валери.
- Скажите, доктор, мадемуазель достаточно здорова? Она может отправиться в долгое путешествие?
Врач широко раскрыл глаза.
- Длительное путешествие? Я вас правильно понял, сударыня? Вы хотите сказать, что путешествие состоится сейчас, в такую холодную, промозглую погоду?
- Да, вы меня правильно поняли. Именно сейчас.
- Госпожа Изабо, она настолько больна, что умрет, попытайся мы перевести ее из одной комнаты в другую…
Графиня подумала: "Как некстати заболела наша малышка!"
- Чем же она больна?
Врач говорил что-то непонятное:
- Сударыня, у нее лихорадка. Существует множество видов лихорадки, но мне пока не удалось выяснить, от какой именно страдает мадемуазель. Источник заболевания мне неизвестен. Если бы я это знал, я бы стал знаменитым и богатым. Я уже сильно пустил ей кровь, поставил ей клистир из трав и приказал, чтобы ее выкупали в отваре из дубовых листьев. Я даже… - тут у него заблестели глаза, - я даже применил кое-что новенькое… Ей дают пить настой аниса. Мадемуазель следует поголодать, чтобы из ее организма выводились вредные вещества.
- Поголодать! - возмущенно воскликнула графиня. - Вы что, не видите, что она и так очень худая? Вы хотите, чтобы она выздоровела, но стала совсем некрасивой? Прекратите это ваше лечение. Анисовый отвар! Если женщина потеряла красоту, жизнь ей вообще не нужна!
Врач настолько перепугался, что начал бормотать:
- Сударыня, я хотел ей помочь… Я пытался сделать так, чтобы она выздоровела.
Графиня быстро пошла по холодному коридору. Напоследок она сказала доктору:
- Я требую, чтобы вы прекратили ваши глупости! И ничего не предпринимайте до тех пор, пока я ее сама не повидаю.
Когда Изабо увидела Валери, ее поразили красные щеки девушки и пышущий жаром лоб. Валери болела намного сильнее, чем думала графиня. В комнате было очень душно. Щеки Гийометт, гревшей простыню у огня, тоже пылали. Валери поворачивала голову то в одну сторону, то в другую.
- Кузина, мне очень плохо, я вся горю, - тихо простонала она.
Графиня быстро вошла в комнату, взяла черного с белыми пятнами кота, который удобно устроился в ногах Валери, и поднесла его к двери. Анатоль-Реймон был этим так возмущен, что попытался расцарапать руки графини.
- Пожалуйста, - попросила девушка, - когда я болею, мой старый кот всегда сидит возле меня. Он пытается мне помочь своим присутствием.
- На этот раз ему придется покинуть комнату, - заявила Изабо, подходя к постели. - Не знаю, почему я его вообще терплю! Он постоянно шкодит и сегодня утром украл рыбное филе с кухни… Кузина, я получила известие, что мы должны отправляться на север. Дело не терпит отлагательств.
Валери попыталась поднять голову, чтобы взглянуть на Изабо, но у нее не хватило сил. Она упала на подушку и жалобно простонала:
- Как жаль, что я сильно больна! Кузина, что мы будем делать? Может, мне стоит остаться здесь?
- Нет! Тебе нужно побыстрее выздороветь, и для этого ты должна проявить волю!
Валери слабо качнула головой:
- Да, кузина, я постараюсь.
- Тебе нужно объяснять, почему мы должны ехать?
- Нет. Я постараюсь побыстрее выздороветь. Графиня раздраженно заявила:
- Этот врач - просто глупец! И тут ничего не поделаешь, потому что остальные не лучше его.
Графиня обратилась к Гийометт:
- Здесь очень душно. Зажги ванильную ароматическую палочку!
Она закрыла за собой дверь, черно-белый кот быстро проскользнул в комнату и уселся в ногах у Валери.
Гийометт подошла к девушке и погладила ее по руке.
- Она всегда может здорово подбодрить человека! "Быстрее поправляйся"! Неужели она думает, что ты ей ответишь: "Да, мне уже лучше!" - и быстренько выпрыгнешь из постели! - Служанка покачала головой и таинственно подмигнула Валери. - Мадемуазель, я знаю, что с ней такое. Она получила от него письмо.
Валери некоторое время лежала неподвижно, и это означало, что вести ее заинтересовали.
- От графа?
- Письмо от графа прибыло сегодня, но я имела в виду письмо, которое пришло несколько дней назад. Это было письмо от другого.
Валери не нужно было задавать вопросов. Она поняла, что письмо было от д’Арлея.
- Мадемуазель, ему это все не нравится. - Гийометт склонилась над девушкой и проговорила шепотом: - Она несколько часов не выходила из комнаты. Когда она вышла… Графиня была такой злой! - Служанка начала энергично кивать головой. - Хотелось бы мне знать, что было в этом письме. Может, он помахал ей ручкой с прощальным приветом. А может, он ей сказал…
- Гийометт, тебе не следует говорить мне об этом.
- Я знаю, мадемуазель. Но должна повторить, что она такая злая уже давно.
Валери понимала, что Гийометт говорит сущую правду. Графиня злилась с тех пор, как граф и д’Арлей покинули их, чтобы присоединиться к французской армии. Она срывала плохое настроение и на Валери. Ей было невозможно угодить, каждый день она попрекала девушку ее плохим воспитанием, зло смеялась над каждой оплошностью.
- Кузина, дама не должна проявлять чувство юмора. Мужчинам это не нравится, они считают это вульгарным!
Валери была слишком импульсивной и делала неожиданные вещи. Это тоже запрещалось. Она постоянно спешила, оказалось, что спешить должны только слуги. Но самая главная вина Валери заключалась в неумении вести пространные светские беседы, то есть долго рассуждать ни о чем. Графиня не раз упрекала ее в этом.
- Внутри, - заявляла графиня, - ты все еще остаешься простой девицей, дочерью странствующего актера. Наверное, ты все-таки была их ребенком! Если дела обстоят именно так, тебе не удастся измениться. Если ты хочешь стать настоящей светской дамой, тебе следует побыстрее стать другой. Ты никогда не станешь настоящей дамой, если не будешь себя ощущать ею.
Валери была очень честной и призналась, что переменилась только частично.
- Но я продолжаю меняться, - пыталась защититься девушка. - Я могу делать вещи, которым вы меня учили, без всяких усилий. И конечно, я стала более уверенной в себе.
- Ты постоянно должна испытывать эту уверенность, - резко заметила Изабо. - Я не могу тебе в этом помочь. Тут невозможно ничего объяснить, ты просто должна все почувствовать сама.
Который раз, когда Валери делала что-то не так, как хотела графиня, та сразу поднималась на дыбы!
- Вот-вот! Я именно это имела в виду!