- Вдова, - заявил Локки Белл звучным голосом, - поднялась с пола и оделась. Она считает необходимым отдать комнату графине. Это благородный жест с ее стороны, и я теперь уважаю ее еще больше.
Вслед за Локки затарахтела служанка:
- Она надела новое черное платье. Оно из шелка, господа, и на нем пуговицы из гагата, такие крупные, как мои уши. Она собирается сама готовить ужин. Она очень хорошо готовит!
- Ваша госпожа удивительно благородная женщина, - заявил Локки Белл. - Я надеюсь, что ей будет передано мое мнение.
Кеннеди был поражен поведением своего товарища и подозрительно уставился на него. Шотландца совершенно не устраивало подобное развитие событий.
- Откуда тебе известно так много о хозяйке дома? Человечек громко захохотал:
- Я тебя перехитрил, Прежан Кеннеди. Я тебя победил. Как всегда! Я видел вдову и разговаривал с ней. Прежан Кеннеди, я могу заявить, что подружился с ней.
Кеннеди скорчил злобную рожу и не стал ему отвечать. Он отозвал Валери в сторону и сказал:
- Вам пора идти, дитя мое. Ваша госпожа Изабо решит, что мы тут задумали заговор.
3
Наконец Изабо и Валери прибыли в аббатство. Там было полно народу… В аббатстве находился король Франции со своим сопровождением, и вся знать Франции потянулась на север по занесенным снегом дорогам, чтобы оказаться в свете королевского внимания. Всех разместили недалеко от аббатства - в помещичьих домах, в замках, в тавернах. Граф де Бюрей радостно приветствовал жену, потому что ему удалось получить в свое распоряжение целый помещичий дом в трех милях к востоку от аббатства.
- Дом не очень большой, - робко оправдывался граф, боясь, что супруга будет недовольна жильем. - Моя женушка, там есть солнечная комната для вас. А мне придется спать в темной и сырой дыре, больше похожей на келью.
К подвязкам графа были пришиты лапки кротов - считалось, что это средство быстро и эффективно излечивает подагру. Но ему ничего не помогало. Граф сильно хромал.
- Я рад, что маленькая кузиночка снова здорова. Я испугался за кузиночку, когда получил ваше письмо, я думал, - что встречу скелет с впалыми щеками, боялся, что она будет ковылять на тоненьких, как палочки, ножках. - Граф воспользовался тем, что графиня отвлеклась, и быстро ущипнул Валери за бедро. - Но девушка предстала передо мной розовощекой, со сверкающими глазами и с приятной округлой фигуркой.
Не прошло и получаса с момента их приезда, как Годфруа объявил о визите д'Арлея. Граф успел быстро осушить кувшин вина и удалился в свою темную, сырую комнату, он хотел немного подремать. Графиня побежала приводить себя в порядок, а Валери осталась, чтобы приветствовать гостя.
Д’Арлей вошел в комнату и увидел девушку. Д’Арлей был поражен тем, как она хороша, ему хотелось одним прыжком пересечь комнату и схватить Валери в объятия. Его обуревало желание крепко прижать ее к себе, погрузить лицо в ее волосы и почувствовать нежное прикосновение ее щеки. В голове у него звучал громкий голос: "Я ее люблю! Я ее люблю! Я ее люблю!"
Тот же самый голос спросил его: почему он обращает внимание на стоящие перед ними преграды? Почему бы ему не позабыть обо всем и не заявить ей о своей любви?
Валери обуревали те же самые чувства. Она никак не ожидала, что при виде симпатичного смуглого лица Робина так разволнуется. Она сильно испугалась собственных эмоций. "Так нельзя! - решила она. - Я не должна о нем думать. Я… Должна быть благоразумной".
- Я был удивлен, узнав, что вы приехали. Мой брат сказал, что сюда едет Изабо, но мне было очень приятно слышать, что ее сопровождает кузина, а именно вы.
"Почему он так удивлен?" - подумала Валери. - Может, при данных обстоятельствах я не должна была сюда приезжать?" Девушка взглянула на д'Арлея, но ответа не нашла. Молодой человек сиял от радости.
- Если бы вы прибыли на час позже, я бы не смог вас увидеть, - продолжил д'Арлей. - Жан Бюро прислал меня сюда для консультаций с господином Дюнуа. Я с ним разговаривал и уже садился в седло, когда до меня дошли слухи, что прибыла графиня де Бюрей со своей кузиной, которая стала для меня очень важной особой…
В этот момент в комнате появилась Изабо.
- Робин, как я рада вас видеть! - воскликнула она. Графиня приветственно протянула к нему обе руки. За несколько минут Изабо успела приукрасить себя. Бона при помощи массажа сняла с ее лица напряжение. Ей аккуратно собрали волосы на затылке, такая прическа подчеркивала красивую шею Изабо. На графине было платье из полосатого шелка с длинным шлейфом, который громко шуршал при движении, как полагалось хорошим восточным материям. Рукава, отделанные горностаем, были приподняты и обнажали по локоть красивые белые руки. Д'Арлей произнес:
- Я рад вас видеть, Изабо.
Он было протянул к ней руки, но тут же отступил назад: они были перевязаны черной материей.
- Что случилось, Робин? - спросила Изабо, укоризненно глядя на него. - Вы были ранены? И мне ничего не сказали?
- Ничего особенного. Это ожоги от пороха. Они не страшны, но должен признаться, что мне довольно больно.
Валери отошла, не желая вступать в их разговор, однако случайно приблизилась кд'Арлею.
- Это может быть серьезнее, чем вы думаете, - взволнованно сказала она. - Руки болят постоянно?
Д'Арлей утвердительно кивнул:
- Хирург сказал, что ожоги быстро заживут. Но мне ясно, что он ошибся. Кажется, что боль становится сильнее с каждым днем.
Валери обратилась к графине:
- Кузина, вы позволите мне взглянуть на раны? Я знаю, как нужно лечить руки. Тот, кто путешествует по дорогам, как делали мы с моим отцом, должен уметь лечить раны, укусы и ожоги.
Графиня жестом показала, что она не против, однако не упустила возможности задеть Валери.
- Мне кажется, что Робину необходимо побыстрее показать руки хирургу. Так будет лучше! - холодным тоном заявила она.
Валери села перед д’Арлеем, и он протянул ей забинтованные руки.
- Сударь, - серьезно спросила девушка, - сколько времени прошло с тех пор, как вы получили ожоги?
- Это случилось десять дней назад.
Валери щелкнула языком, чтобы показать, что ее это сильно волнует.
- Десять дней! Господин д’Арлей, это очень плохо! За это время руки должны были начать заживать. Мне ясно, что ваш хирург не разбирается в ожогах. - Валери взглянула на Изабо, сидевшую рядом и внимательно следившую за тем, что происходило. - Кузина, мне нужна горячая вода. Могу я попросить Гийометт, чтобы она принесла воды? И мне нужен чистый материал для бинтов.
- Конечно.
Пока грелась вода, Изабо тихо беседовала с д’Арлеем. Валери понимала, что она это делала нарочно, чтобы девушка не принимала участия в общем разговоре. Валери начала освобождать стол. Пока она это делала, исподтишка наблюдала за парочкой и отметила, как близко от плеча д'Арлея находились красивые рыжеватые волосы графини. Время от времени они дружно смеялись и покачивали головами, и ей стало ясно, насколько тесной была их прошлая связь.
Когда принесли воду, д’Арлей сел ближе к столу, девушка расположилась рядом с ним, Изабо села тут же.
Валери никак не могла начать. Она подумала: "Я себя выдам, как только коснусь его рук. Он поймет, как сильно мне нравится".
Д’Арлей размышлял о том же. Первое же прикосновение рук Валери заставило его дрожать. Он искоса наблюдал за графиней. Она сидела совсем рядом с ним. Изабо расправила свои широкие юбки так, что они раскинулись веером и покрывали одну ногу д’Арлея, как бы давая знать Валери, что ее соперница имеет на это право.
Валери медленно начала работу. Она намочила черные тряпки водой, а потом сняла их с рук д’Арлея так осторожно, что он почти не почувствовал боли. Она перестала волноваться и не обращала внимания на графиню.
- Мне стало известно о медицине от египтян , - заметила девушка. - Для лечения ожогов они применяют горячие повязки. Но врачи считают по-иному. Они говорят, что лечить следует сухим и холодным. Но это совершенно неправильно! Взгляните, сударь, этот хирург так туго забинтовал вам руки, что кровь не достигала пораженных участков. Несчастный невежда! Он также покрыл руки глиной! Сначала это было можно сделать, потому что она уменьшит боль. Но нельзя было оставлять ее на руках надолго. Еще несколько дней - и ваши руки уже нельзя было бы вылечить!
Девушка работала очень быстро и ловко. Сначала она удалила волдыри и отмершую кожу с помощью горячей воды. Она действовала очень уверенно, чем немало удивила д'Арлея. Потом Валери приготовила защитную мазь, ее следовало накладывать на воспаленные участки рук, и горячую эмульсию, которой она пропитала новые бинты. Девушка очень верила в благотворное действие этой эмульсии.
- У меня всегда с собой составные части эмульсии, - сказала она. - Это семена айвы и еще кое-что. Я не могу вам рассказать рецепт, потому что это большая тайна. Мы часто путешествовали с египтянами, они научили меня приготавливать некоторые лекарства, в частности это, и заставили поклясться, что я не стану никому открывать полностью рецепт. Он составлен так, чтобы уменьшить боль и лечить, сударь. Теперь вам будет намного легче.
В самом конце она намазала руки д'Арлея чудодейственной лечебной мазью, изготовленной из белых лилий и сладкого миндаля. Туда было добавлено немного воска, чтобы мазь была более густой. Как только Валери наложила мазь, боль в руках прекратилась. Д'Арлей не верил, что боль прошла только благодаря мази. Ему казалось что само прикосновение пальцев Валери приносило облегчение.
Валери забинтовала руки и поднялась.
- Ну вот. Надеюсь, господин д’Арлей, что вам стало гораздо легче.
Молодой человек благодарно улыбнулся.
- Боль прошла. Вы совершили чудо, и у меня в первый раз за всю неделю не болят руки. Мадемуазель, я перед вами в долгу.
Графиня кивнула Валери, давая понять, что она может идти, и попыталась продолжить разговор с д'Арлеем. Она поняла, что ему неизвестна новая задумка Кера, потому что он несколько месяцев сражался на фронте и не видел королевского казначея. Молодой человек считал, что Кер решил отказаться от прежних планов, и больше не знал ничего. Изабо сделала вид, что тоже так думает. Она сказала, что привезла воспитанницу в аббатство, чтобы быть готовой к любому решению, принятому Кером. Д'Арлей успокоился и сказал:
- Я уверен, Изабо, что вы зря предприняли это трудное путешествие.
Когда Изабо начала жаловаться на его невнимание, он просто ответил:
- Франция ведет войну.
Когда графиня начала упрекать его в том, что он не писал, д'Арлей протянул вперед забинтованные руки и сказал, что руки так сильно болели, что он не мог держать перо.
- Мне кажется, что вы сошли с ума, - заметила Изабо. - Человек знатного происхождения не должен служить в бомбардирах, даже если люди станут прославлять вашу смелость! Вам, наверное, стала понятна ошибка, когда вас не пригласили принять участие в торжественной процессии!
Д’Арлей улыбнулся и просто ответил:
- Нет!
Изабо была недовольна разговором. Она не посмела демонстрировать свою привязанность к д’Арлею. Ее муж, несмотря на болячки, ходил тихо и неслышно и мог подкрасться в любой момент. Д'Арлей был рассеян и, казалось, постоянно думал о чем-то… Когда он встал, чтобы откланяться, Изабо поняла, что он, возможно, навсегда ускользает из ее рук.
Вскоре после их прощания в комнате появился граф. Он никак не мог раскрыть заспанные глаза, и его редкие волосы смешно торчали во все стороны.
- Мне никогда не было так плохо, - ворчал граф.
- У нас был Робин, он только что ушел, - заметила графиня.
Граф попытался собраться с мыслями.
- Вы ему ничего не сказали лишнего?
- Я ничего не сказала. Казначей намекал ему на изменение планов, но, к счастью, они не виделись несколько месяцев.
Граф развалился в кресле и подавил зевок.
- Сердечко мое, кажется, все складывается в нашу пользу. Кер сейчас в Париже. Он пробудет там некоторое время. Агнес Сорель родила еще одну девочку. Роды были трудными, и сейчас ей настолько плохо, что ее никто не посещает. Она живет в доме неподалеку от аббатства.
Изабо быстро спросила:
- Она будет жить? Муж покачал головой.
- Говорят, что она скоро умрет. Я спрашивал этого врача б ней, он был мрачен. Мне сказали, что король все еще надеется. - Он взглянул на жену и улыбнулся. - Прогнозы благоприятны для нас, моя милая женушка. Мы пока контролируем ситуацию.
- Тогда, - заметила Изабо с удовлетворением, - мы должны постараться сделать так, чтобы на нее сразу обратил внимание король. Все нужно провернуть до возвращения Жака Кера.
- Правильно. - Граф был очень доволен. Он закинул ногу на ногу. - У меня есть план. Он неоригинален, потому что, должен признаться, я заимствовал его из книги. Но я попытался его несколько улучшить. Эта книга, моя милая Изабо, та самая, куда вы так редко заглядываете. Вы мало почерпнули из нее, и напрасно! Я имею в виду Библию!
Глава 5
1
В то холодное утро граф и графиня де Бюрей опаздывали на королевский утренний прием. Это было седьмое февраля. Графу страшно не хотелось вылезать из постели, и теперь он возмущался, что надо куда-то спешить в такой холод.
- Нам не удастся увидеть, как он выходит с заспанным лицом, а волосы у него будут торчать, как щетина у кабана! Мы пропустим такое удивительное зрелище!
Снег покрывал виноградники, со всех сторон окружавшие аббатство. Много снега нападало ночью, и ветви деревьев опустились под его тяжестью. Высокие башни превратились в сверкающие белые колонны на фоне мрачного серого неба. Когда кто-то видел эти башни в первый раз, невольно поражался их красоте. Башни были такими высокими и прекрасными… Они символизировали веру, тянувшуюся от грубой и грешной земли к небесному благословению. Граф и графиня де Бюрей видели эти башни часто и не обращали на них внимания. Им было не до красот. Их интересовало совсем другое.
- Именно по этой дороге коварный волк каждую неделю возил белье из аббатства, - сказал граф.
- Какую чушь вы говорите!
- Это совсем не чушь, моя очаровательная женушка. Я имею в виду любимую легенду аббатства о том, как волк убил старого мула, возившего поклажу аббатства, и его запугала строгая монашенка из ближнего монастыря, куда возили стирать белье монахов. Она его заставила выполнять работу мула. Мое сердечко, это высокоморальная легенда, хотя мне не хватает набожности, чтобы полностью принять ее. - Граф покачал головой. - Как грустно все обернулось для волка! Он больше не мог никого убивать, не мог гнаться за добычей при лунном свете или шутить с молоденькой веселой волчицей! Вместо этого он проводит годы, развозя засаленные рясы жирных священников и грязные подштанники монахов. - Граф искоса взглянул на жену. Изабо не повернула головы. - Неужели вам не хочется узнать мораль этой легенды?
Они прошли через арку церкви Нотр-Дам и отправились дальше. Башмаки хрустели по замерзшему снегу. Навстречу им шел молодой монах. Он опустил глаза, когда увидел Изабо, и поспешил побыстрее пройти мимо. Со стороны церкви Святого Петра доносились голоса монахов, громко читавших молитвы.
В это утро опоздали только они. Приемная большого гостевого дома была пуста, и королевский сенешаль стоял у дверей. Он поднял руку в полосатом зелено-желтом рукаве и сделал жест, подобно святому Петру, запрещавшему заблудшим душам входить в рай.
- Вам известно правило, граф и графиня, - с довольным видом произнес сенешаль, - эта дверь останется закрытой до конца утреннего приема.
Они уселись на скамью. Приемная была темной и холодной. Де Бюреям не хотелось оставаться там долго. Изабо зарылась лицом в складки меховой горжетки и недовольно заявила:
- У меня уже замерзли ноги, теперь я обязательно простужусь.
Но ожидание принесло свои плоды. Они сидели не более десяти минут. Внешняя дверь открылась, и появилась странная процессия: во главе шествовал высокий человек с круглым и безмятежным лицом. Человек шагал с удивительным достоинством, он нес жезл с белым шелковым бантом. При каждом шаге он резко стучал жезлом по полу. За ним следовал слуга, несший на вытянутых руках большую бархатную подушку с деревянной колыбелькой. Третьей была крупная женщина. Она несла всевозможные вещи, которые могли понадобиться ребенку, включая куклу с румяными щеками и агатами вместо глаз. Замыкала шествие молодая леди в плаще на меховой подкладке. Она остановилась и гордо осмотрелась.
- Жанна де Вандом! - воскликнула Изабо. - Я не знала, что вы здесь!
Молодая дама откинула капюшон. У нее были рыжие растрепанные волосы, нос с довольно большой горбинкой и весьма агрессивное выражение серо-зеленых глаз. Она поклонилась де Бюреям.
- Графиня, я здесь уже неделю. Но это мой первый визит в аббатство.
Изабо внимательно посмотрела на слуг, потом на колыбельку, откуда слышался слабый и жалобный плач.
- Вы замужем, милая Жанна? - спросила графиня. Жанна де Вандом кивнула и захохотала. Смех у нее был неприятный. Она имела привычку смеяться в самые неожиданные моменты, особенно когда что-то рассказывала.
- У меня есть муж, но ребенок не мой. Конечно нет! Я не могу задерживаться, но если мадам пойдет со мной, я ей все объясню.