Под зелеными сводами виднелись переплетения растений-паразитов: лиан, орхидей, кожистых побегов тропического плюща с коричневатой блестящей корой. Тесня друг друга или сплетаясь в клубок, как змеи, они образовывали непроницаемую зеленую завесу.
На ветвях пронзительно верещали макаки - прожорливые всеядные обезьяны, раскачивались туканы с огромными клювами и небольшие птицы, сооружающие гнезда в форме кошелька. Пристроившийся на самой высокой пальме гокко надоедливо повторял свою однообразную фразу: пит-пит-пит…
- Завтрак не заставит себя ждать, - изрек Кармо, бросив взгляд на окружающую растительность.
- Может, поесть вот этих колючих плодов? - предложила Иоланда.
- Их и обезьяны не очень-то едят, сеньора. Тут есть кое-что получше. "Сырочницы" не пригодны в пищу людям, и особенно проголодавшимся. Эти растения с беловатой корой называются так не потому, что на них растет сыр, а из-за своей пористой древесины белого цвета.
- А это что такое? - спросила Иоланда.
- Это "головки" кокосовой пальмы. Верно, Кармо?
- Да, сеньор, и очень жаль, что у нас нет жаркого, потому что эти "головки" вполне заменяют хлеб.
Но и "жаркое" бродило неподалеку.
Где-то рядом раздался странный звук, словно кто-то дунул в рожок.
- Что это? - изумилась Иоланда.
- Индейцы? - всполошился Морган, моментально схватившись за палаш.
- Нет, это дает сигнал жаркое, - сказал со смехом Кармо. - Добрая птица агами. Жаль убивать ее, но с желудком не поспоришь. Сеньор Морган, дайте мне ваш палаш.
Красивая птица величиной с курицу, на длинных ногах, с черными перьями на шее и крыльях, с голубоватым брюшком и красноватой спинкой выскочила из кустов, приветствуя потерпевших крушение радостным гуканьем.
Грациозная птица не выказывала никакого страха. Более того, она горделиво подняла голову, захлопала крыльями и продолжала радостно трубить в свой рожок.
- Она не убежит, не беспокойтесь, - сказал Кармо, видя, что Морган ищет палку, чтобы подбить птицу. - Предоставьте ее мне, капитан.
Увидав поблизости calupo diabolo - растение, дающее семена, считающиеся прекрасным средством от змеиного яда, особенно если их настоять на спирту, он очистил несколько зернышек и бросил их птице. Та стала их спокойно клевать.
- Видите, она сразу начинает доверять людям, - заметил Кармо. - Повторяю, мне жаль, но у нас нет другого выхода.
Подкидывая семена, он крепче сжал палаш, взятый у Моргана, и медленно стал приближаться к бедной птице, не подозревавшей ничего плохого.
Внезапно в воздухе блеснул клинок, и обезглавленная птица забилась в сухих листьях.
- Бедняжка! - воскликнула Иоланда. - Надо же пасть жертвой своей доверчивости.
- Мы ведем борьбу за существование, сеньора, - возразил Морган. - Займись пока хлебом, старина, а я ее зажарю.
С помощью Иоланды капитан набрал сучьев и развел костер. Затем принялся ощипывать добычу, в то время как Кармо, цепляясь за лианы, полез на одну из самых больших пальм.
Через несколько минут шум сотрясаемых листьев возвестил, что и с хлебом не было проблем. Это был, конечно, не хлеб, потому что "головки" кокосовых пальм не имеют ничего общего с плодами хлебного дерева, дающими мякиш, хотя и не совсем такой, какой получается из муки, но все же вполне пригодный для еды, несмотря на некоторый привкус то ли тыквы, то ли артишока.
Кокосовые пальмы дают плоды чудовищной величины. Их длина достигает подчас почти метра. Белые, гладкие, толщиной с человеческую ногу, они обладают отличным вкусом и заменяют индейцам так называемую "кассаву" - галеты из маниоки, - когда ее не из чего приготовить.
Кармо слез с дерева и сразу же принялся чистить "головку" кокосовой пальмы, но тут до его ушей донесся хруст веток, словно кто-то пробирался сквозь заросли.
- Берегитесь, сеньор Морган! - крикнул он, вскочив на ноги и протягивая капитану палаш. - Сюда, похоже, идут.
- Какой-нибудь зверь? - спросил флибустьер, заслоняя собой Иоланду.
- Не знаю, - ответил моряк, поднимая с земли толстый сук, который мог послужить палицей. - Мне показалось, что сюда кто-то бежит.
- Я ничего не слышу, а вы, Иоланда?
- И я нет, - ответила девушка.
Но тут из густого кустарника внезапно появились два индейца. В руках у каждого были длинные двухметровые луки и такие же длинные стрелы с острейшим шипом на конце. Почти голые, они были скорей высокого роста, с длинными и жесткими черными волосами и сумрачным взглядом. На их красновато-коричневую кожу была нанесена какая-то странная татуировка, сделанная соком генипы. На бедрах болтались повязки из растительных волокон, на шее и запястьях - ожерелья и браслеты из зубов хищных зверей, когтей ягуара или кагуара и пластин черепахи.
От неожиданности оба застыли как вкопанные, глядя с любопытством на незнакомцев, но не обнаруживая враждебных намерений. Затем один из них, тот, что с клювом тукана в волосах, сделал несколько шагов вперед и проговорил на ломаном испанском языке:
- Что тут делают белые люди?
- Нас выбросило ночью на берег, - ответил Морган, не переставая прикрывать Иоланду. - А вы кто такие?
- Карибы, - сказал индеец.
- Откуда ты знаешь испанский?
Напустив на себя важный вид, индеец с гордостью сказал:
- Я Кумара, самый храбрый из племени, истребившего много врагов. Я гостил в великом городе у людей, приплывших на больших пирогах из страны восходящего солнца. Я храню у себя в хижине ожерелье из белого металла - мне его подарил вождь бледнолицых. Кумара - великий воин.
Представившись, он оперся на лук, выпятил грудь, задрал кверху нос, вызвав своей комической позой улыбку у потерпевших крушение.
- Сеньор Морган, он ждет ответа, - сказал Кармо.
- Можешь меня представить, - ответил флибустьер.
- Я нагоню на них страху.
Выступив в свою очередь вперед и угрожающе подняв палицу, словно собираясь перебить кому-то позвоночник, он что есть мочи заорал, указывая на Моргана.
- Человек, которого ты видишь, - вождь великого племени, не склонившего голову даже перед испанцами. Под его началом тьма больших пирог, железных стволов, изрыгающих молнии и убивающих на большом расстоянии. Одним мановением руки он укрощает ветры и бури. У него тяжелая рука, своим палашом он снес больше голов, чем деревьев в этом лесу. Он - храбрейший воин в странах, откуда восходит солнце.
- Не хватало еще провозгласить меня божеством, - со смехом сказал Морган.
Оба индейца не моргнув глазом выслушали бахвальство Кармо.
- Дело сделано, - сказал Кармо. - Нам теперь нечего бояться.
- Если вам поверили, - сказала Иоланда.
- О, они легковерны, - ответил моряк.
Индеец с клювом тукана в волосах перебросился несколькими словами со своим спутником и подошел поближе.
- Вы такие могучие люди, - сказал он. - Позвольте просить вас о защите.
- Вам кто-нибудь угрожает? - спросил Морган.
- Да, воины ойякуле, - ответил индеец, назвавшийся Кумарой, и испуганно посмотрел по сторонам.
- Кто это такие?
- Очень злые индейцы. Они убивают захваченных в плен. Сегодня они напали на нас у реки, когда мы охотились на маипури - тапира.
- Никогда не слыхал о таком племени, - сказал Кармо.
- Что за народ?
- Почти такие же белые, как вы, с крючковатым носом и очень длинной бородой, - ответил Кумара. - Они живут в густых лесах, вдали от берега, время от времени совершают на нас набеги, грабят и разрушают наши села.
- И много на вас напало? - спросил Морган.
- Нет, семь или восемь человек, - ответил индеец.
- С луками и стрелами?
- И с тяжелыми ванайями.
- Что это за штука?
- Деревянные палицы с железными наконечниками. Они ими орудуют с необыкновенной ловкостью.
- Вас преследуют?
- Да.
- Значит, они где-то рядом?
- Не знаю, - ответил индеец. - Час назад мы их потеряли из виду.
- А у нас нет даже ружья, - сказал Морган, бросив беспокойный взгляд на Иоланду, которая и бровью не повела, хотя разговор шел по-испански.
- Но у вас есть пистолет, сеньор Морган, - сказал Кармо.
- С двумя зарядами и подмоченным порохом.
- Ничего, высушим, а заряды прибережем на крайний случай.
- Хорошо, кончаем завтрак и в путь, - сказал флибустьер. - Если отыщем наших, то никакие дикари нам не страшны. Присядьте, сеньора Иоланда, и ничего не бойтесь.
- С вами я как за каменной стеной, - ответила девушка.
Жаркое было уже готово, его разделили между всеми, угостив обоих индейцев. Заменитель хлеба пришелся как нельзя кстати.
За едой Кумара рассказал, что он и его товарищ принадлежат к большому племени карибов, что их деревня расположена на берегу глубокой бухты, до которой рукой подать, и что он - один из признанных и уважаемых вождей этого племени.
Завтрак прошел спокойно, без всяких помех. Людоеды, скорей всего, сбились со следа или, потеряв надежду догнать индейцев, удалились восвояси.
- А теперь в путь! - сказал Морган, помогая Иоланде подняться. - Дойдем до мыса и, думаю, обнаружим корабль за ним.
- А если он утонул со всей командой?
- Это было бы хуже всего, - ответил Морган.
- Значит, не видать тогда Тортуги?
- Да нет, попытаемся переплыть залив на индейской пироге. Это, конечно, рискованно, сеньора, но не оставаться же здесь до конца наших дней, - решительно изрек флибустьер.
Предводительствуемые обоими индейцами, чувствовавшими себя спокойней с белыми людьми и не решавшимися до этого войти в лес из боязни наткнуться на ойякуле, внушавших им неодолимый страх, они двинулись в путь вдоль опушки леса.
Северный ветер стих, и море стало понемногу успокаиваться, однако шум прибоя по-прежнему не смолкал, ибо берег изобиловал мелями и подводными камнями.
Никаких обломков у берега не было. Парусник, видимо, вынесло в открытое море, а затем швырнуло на рифы за мысом, где он и разбился.
Растительность в лесу стала понемногу меняться. Время от времени среди пальм стали попадаться густые заросли бананов с характерными длинными листьями, симарубы, чьи корни и кора обладают тонизирующими свойствами и под сенью которых, если верить индейцам, любят укрываться сухопутные черепахи, а также высоченный бамбук, достигающий такой толщины, что индейцы используют его для постройки прочных каноэ, которые невозможно разрубить самыми острыми топорами.
Стаи туканов с разноцветным оперением и огромными желтыми клювами перелетали с множеством попугаев с ветки на ветку, в кустарниках шныряли чудовищные ящерицы с изумрудными боками, отвратительные на вид, но весьма ценимые из-за своего мяса, напоминающего по вкусу нежную курятину.
Оба индейца, хотя и привыкшие к лесным переходам, шли осторожно, внимательно глядя под ноги и вороша концом лука сухие листья и высокую траву, чтобы не наступить на многочисленных змей или крупных муравьев, укусы которых - особенно самых страшных, так называемых "фламандских" - вызывают дикие боли и даже лихорадку. Попадались и пресмыкающиеся. В одном месте перед ними возникло какое-то совершенно черное существо: вытянувшись во всю длину и издав пронзительный свист, оно попыталось их укусить. Это был ядовитейший "аи-аи", чьи укусы ведут к мгновенной смерти.
Через час маленький отряд пересек рощу огромных пассифлор на мысу, на сотни метров выдававшемся в море, и вышел на противоположный берег.
- Обломки!.. - сразу же крикнул Морган. - Корабль разбился!
Глава XX
Нападение ойякуле
Добравшись до кромки обширной бухты, глубоко врезавшейся в лесистый берег, путники обнаружили множество обломков, прибитых волнами к утесам. Наряду с реями, кусками обшивки и палубными досками в море болтались ящики и бочки, они с грохотом налетали друг на друга и тут же разваливались на куски. Огромные брусы, отколовшиеся, возможно, от шпиля или кормового колеса, застряли в зарослях мангров и теперь торчали в кривых сучьях этих растений. Обломков было хоть отбавляй, но ничто не говорило о присутствии человека. Песчаный берег, насколько хватало глаз, был совершенно пуст, море не вернуло ни мертвых, ни живых - вещь необъяснимая, так как парусник к моменту крушения был переполнен людьми.
- Не могли же все утонуть!.. - воскликнул Морган изменившимся голосом. - Среди наших было немало отличных пловцов, они не спасовали бы перед любыми волнами. Что скажешь, Кармо?
- Но это в самом деле обломки нашего корабля? - ответил вопросом на вопрос Кармо.
- Что вы имеете в виду, Кармо? - спросила Иоланда.
- Ведь это могут быть и обломки фрегата, который мы бросили после абордажа.
- А что с нашим кораблем? - засомневался Морган. - Куда он мог подеваться? Давайте взглянем, что там вынесло на берег, - добавил он задумчиво.
С трудом пробравшись через мангровые заросли, они вышли наконец к тому месту, куда волны вынесли обломки корабля, и здесь на песке обнаружили немало нового, в том числе пушечный лафет без ствола. Морган бросился к нему, зная, что на пушках обычно обозначается имя корабля, которому они приписаны.
- Ты прав, Кармо! - крикнул он. - Это обломки фрегата. На лафете - его название.
- Но что же с парусником? - спросила Иоланда.
- Не знаю, что вам сказать, сеньора, - ответил Морган, нахмурив лоб. - Боюсь, он попал в беду.
- Неужели пошел ко дну? - взволнованно проговорила Иоланда.
- Все наши, должно быть, покоятся на дне. Я так думаю, сеньора. Корабль, похоже, отнесло далеко от берега, а затем поглотило море.
- Бедный Ван Штиллер! - простонал Кармо. - Отправиться в одиночку на тот свет!
- Но у нас нет доказательств этого, - возразила Иоланда.
- Корабль был полон воды, сеньора, и его могло спасти только чудо. Боюсь, нам остается заняться только своими делами.
- Что вы собираетесь делать, сеньор Морган?
- Раз уж судьба послала нам этих индейцев, пойдем к их сородичам, - ответил флибустьер. - У них, по крайней мере, мы обретем на время убежище и защиту. Не забывайте, что в этих лесах бродят людоеды.
- А как нас примут индейцы?
- Карибы, если их не обижать, никого не трогают, - ответил Кармо. - Я их знаю, мы бывали у них с вашим отцом.
Морган принялся расспрашивать Кумару.
- К завтрашнему вечеру, - сказал тот, - мы смогли бы добраться до деревни, если на нас не нападут ойякуле. Мы спрятали нашу пирогу в зарослях муку-муку возле реки, впадающей в лагуну, и, надеюсь, враги ее не нашли.
- А далеко эта лагуна?
- Три часа ходьбы.
- Лишь бы проклятые людоеды не ждали нас там, - сказал Кармо. - Не люблю иметь дело с дикарями, особенно если со мной нет аркебузы.
- Нас и так могут застать врасплох, если мы останемся здесь, - заметил Морган. - К тому же их всего восемь, а порох у меня в пистолете подсох. Двоих я наверняка укокошу, а еще есть палаш. Ну что, пошли? - спросил он индейца с клювом тукана в челке.
- С белыми людьми ничего не страшно, - ответил Кумара. - Они смелые воины.
И маленький отряд тронулся в путь. Впереди гуськом шли индейцы, держа наготове луки и стрелы. Трое белых мрачно и хмуро шагали за ними. Особенно невесел был Морган, который не только потерял своих верных друзей и богатую добычу, но и остался без корабля и всякой защиты. К тому же он мог попасть в руки дикарям или испанцам вместе с девушкой, которую поклялся спасти.
Кармо тоже повесил нос, убитый бесславным концом своего закадычного друга бедняги гамбуржца.
Чем больше отряд углублялся в лес, тем трудней становился путь. На каждом шагу приходилось продираться сквозь буйную растительность, не оставлявшую свободной ни пяди земли. Справа и слева, спереди и сзади раскинули свои сети пассифлоры и лианы, тянулись кверху побеги пимента, дикого муската, громоздились перечные деревья, кедры, венесуэльские груши, хлопковые деревья, увешанные пурпурными и желтыми цветами; эвфорбии, колючие кактусы и baspa butirracee (маслянистые деревья), получившие свое название из-за добываемого из них масла, весьма ценимого индейцами.
Среди хаотического нагромождения ветвей и листьев не видно было птиц, хотя тишина, царившая в девственном лесу, то и дело нарушалась оглушительными криками и диким ревом, от которых цепенели белые путники, полагая, что на них готовятся напасть людоеды.
Это были, однако, стаи рыжих ревунов, развлекавшихся тем, что испытывали силу своих легких или, вернее, зобов. Эти обезьяны изобилуют в венесуэльских джунглях и в соседней Гвиане и по силе голосовых связок соперничают с бразильскими барбудос. Они залезают высоко на деревья и раздувают свои зобы до размеров индюшиного яйца. Их крики и вопли настолько сильны, что разносятся невероятно далеко - километров на пять.
Но если обезьяны не причиняли вреда, то другие опасности были посерьезней, так что идти вперед приходилось с величайшей осторожностью. Время от времени среди сухих листьев, образовывавших порядочный слой, появлялись огромные муравьи длиной полтора сантиметра, черные, блестящие, с раздутым брюшком, которые тут же впивались в пятки индейцам и ни перед чем не отступали.
Морган, уже не раз бывавший в южноамериканских джунглях, особенно в Гвиане и Колумбии, и знавший о таящихся в них опасностях, внимательно следил за тем, куда ступает Иоланда. Он тыкал палашом в листья и траву, боясь, что в них прячется коралловая змея, от укусов которой нет противоядия, или змея-лиана. Эти пресмыкающиеся весьма распространены в здешних местах и ведут себя довольно агрессивно.
И смотрел он не только под ноги. Следуя примеру обоих индейцев, он то и дело поглядывал на густую листву, откуда неожиданно мог свалиться удав - змея, обладающая необыкновенной силой и без труда удушающая самого крепкого человека или кагуара. Прячется он обычно на деревьях, где поджидает свою добычу.
Путники шли уже часа два, с трудом преодолевая препятствия, как вдруг пронзительный крик нарушил тишину, до сих пор царившую под зелеными сводами. Оба индейца остановились как вкопанные.
- В чем дело? - забеспокоился Морган, заслоняя девушку и вытаскивая пистолет.
Кармо тут же встал позади и повернулся лицом к воображаемому врагу.
- Слышали? - спросил Кумара.
- Дикий зверь?
- Нет, крякнула бернака.
- Ничего не понимаю.
- Дикая утка, - пояснил индеец.
- Ну и что?
- Они всегда водятся неподалеку от хижин, но не это страшно.
- А что?
- Это не утка, и Джей, мой товарищ, тоже так думает.
- Условный сигнал?
- Похоже, да, белый человек, - сказал кариб.
- Кто-нибудь из ойякуле? - спросил Кармо.
- Здесь нет дружеских нам племен.
- Может, ошибся? - усомнился Морган.
Кумара покачал головой.
- Карибы никогда не ошибаются, - сказал он.
- До лагуны далеко?
- Да нет, она где-то рядом.
- Если враги собираются на нас напасть, то этого не миновать, - сказал Морган Иоланде. - Не отходите от меня, сеньора, и возьмите пистолет, мне хватит и палаша. Вперед! - крикнул он.