Из воды выныривают Вирджиния и Фрам, единственные представительницы прекрасного пола в экспедиции. Их изящные фигуры, обтянутые черными гидрокостюмами, словно магнит притягивают Марка Ясинского и Мишеля Лебрана. Фотографы бросаются к девушкам и… замирают. Из толщи воды появляются первые "дары богам". Их количество все увеличивается. Гончарные изделия, монеты, фарфор, курительные трубки - потрясающее собрание различных предметов, но, ничего ранее XVIII в.
Еще три часа будут продолжаться упорные работы, но источник больше не приоткроет своей тайны. Так и не будет выяснено, откуда он берет свое начало, что покоится на самом дне. Но археологи не отчаиваются. Оставшиеся загадки только подогревают интерес к дальнейшим исследованиям.
Тайна пляжа "Ла Мулата"
Дорогу к столичному пляжу "Ла Мулата" Вам покажет любой житель Монтевидео, а при желании поведает и об его истории.
Когда-то, давным-давно, в этих местах жила девушка по имени Мулата. На десятки километров в округе она слыла первой красавицей. Многие юноши из знатных семей добивались ее руки. Но сердце Мулаты было "занято". Со своим возлюбленным девушка убегала к морю, где под шепот ласковой волны они мечтали о своей будущей жизни. На пляже, вдали от людских глаз, Мулата надевала прекраснейшие украшения, подаренные ей избранником, и представляла себя на великосветских балах. Юноша не был богат, но каждый раз, когда ему требовались деньги, он уходил на пляж и возвращался с карманами, полными золота.
Наверное, так бы и текла их безмятежная жизнь, полная мечтаний и надежд, если бы не завистники. Как-то раз, решив разузнать, где счастливчик прячет свой клад, они проследили за ним. Заметив преследователей, юноша повернул назад. Разъяренные неудачей соперники ночью подкараулили его и убили. С тех пор прошло много лет, но каждую ночь на пляж приходила Мулата и оплакивала своего суженого. Да и сейчас, выйдя тихой звездной ночью к морю, можно услышать легкий шепот и чье-то дыхание. Это не шелест перекатывающихся камешков и не нежное поглаживание волной песка - это плач Мулаты.
Такова легенда, которая так и осталась бы красивой романтической историей, если бы не аргентинский океанограф Рубен Кольядо. Поминуя, что в каждой сказке есть доля правды, он решил найти ее истоки и "погрузился" в архивы испанских колоний в Севилье. Среди сотен документов он нашел бумагу с упоминанием об испанском корабле "Эль Пресьяда", затонувшем у Монтевидео в 1792 г. Сердце едва не выпрыгнуло от радости - это было то, что он искал. В списке груза значилось 47 тонн золота, 147 тонн серебра, изумруды и жемчуг. Особую ценность представляла статуя Девы Марии из чистого золота, высотой полтора метра. Так спустя 200 лет он разгадал тайну влюбленных. Оставалось только найти место гибели корабля. Но сеньор Кольядо не спешил. Прежде всего было необходимо получить разрешение уругвайского правительства и юридически закрепить право на часть сокровищ. В 1986 г. он уже имел дело с местными властями. Тогда он пытался поднять со дна моря груз с испанского фрегата. Поиск увенчался успехом, и океанограф рассчитывал получить свой процент от стоимости груза, который был оценен в 80 миллионов долларов. Но не тут-то было. В последний момент правительство Уругвая объявило фрегат национальным памятником культуры. Кольядо отказался от работ и оставил "памятник" на дне моря.
Тремя годами позже он заручился поддержкой президента. Согласно договоренности, прибыль делилась "по-честному" - пополам.
В окятбре 1990 г. на пляже развернулся лагерь экспедиции. До этого в течение полутора лет 30 подводников, вооруженных самым современным оборудованием, метр за метром прочесывали прибрежную часть. По словам Кольядо, "ребятам приходилось работать словно в темной комнате, на ощупь, из-за почти нулевой видимости под водой". "Но Удача, - как говорил Роберт Стенюи, - это труд". И Фортуна сдалась.
11 апреля 1991 г. аквалангисты подняли со дна моря первую дюжину золотых монет XVIII века. Спустя неделю стоимость поднятых ценностей составила более 20 миллионов долларов.
Счастливый Кольядо заявил журналистам: "И все это только начало. За свое богатство я должен поставить свечку бомбардиру пиратского корабля по кличке Литл Рэд. Он знал свое дело и первым выстрелом пробил в корпусе такую дыру, что корабль быстро затонул".
Пока удачливый аргентинец собирался ставить свечку Рэду, уругвайское правительство пыталось распорядиться своей долей.
Лидер одной из ведущих политических партий Хорхе Батлье предложил соотечественникам потратить вырученные деньги на покрытие внешнего долга страны, который составлял 7 миллиардов долларов. Другие - расширить жилищное строительство для молодежи.
Спор принял такие формы, что по государственному телевидению был организован опрос общественного мнения. Большинство уругвайцев склонилось к первому предложению - выплате внешнего долга.
Что же касается Рубена Кольядо, то он уже планирует новые поиски. Благо выпавший на его долю успех послужил хорошей рекламой.
"Ванны Корнуоллиса" из Йорктауна
Матрос, последний раз окинув взглядом трюм, нанес точный удар и быстро отступил от пробоины, в которую хлынула вода. Не спеша он поднялся на палубу и присоединился к своим товарищам, ожидавшим его в небольшой шлюпке.
Матрос оглянулся назад и среди десятка тонущих кораблей отыскал свой. На его глазах блеснули слезы. Он не был сентиментален, но это обьиное транспортное судно, зафрахтованное Британским флотом, долгое время служило ему домом и местом работы.
Это произошло 16 сентября 1731 года в разгар Войны за независимость в Северной Америке.
…Под натиском повстанцев командующий Британской армией на Юге лорд Чарлз Корнуоллис вынужден был отступить к Виргинии. Имея в распоряжении 8800 солдат регулярной армии и 2000 беглых рабов, надеявшихся, что победа британцев принесет им свободу, он приготовился к сражению, укрепив Йорктаун и мыс Глостер. Его действия должен был поддержать флот контр-адмирала Томаса Грэйвса. Однако 5 сентября, при подходе к позициям, корабли англичан были встречены французской эскадрой и атакованы.
Спустя несколько дней американские и французские войска под командованием Ажорджа Вашингтона и графа де Рошамбо окружили армию Корнуоллиса и приступили к осаде. Чтобы предотвратить штурм Йорктауна с моря, лорд Чарлз предпринял последнюю отчаянную попытку - затопил оставшиеся корабли, перекрыв тем самым подходы к берегу. Это была агония. 19 октября британцы капитулировали, оставив на дне реки Йорк около 50 кораблей…
Имя матроса-плотника кануло в Лету, но о нем вспомнили спустя два столетия, когда Джон Бродуотер, морской археолог при Управлении по сохранению исторических реликвий штата Виргиния, со своей командой нашел затонувшее судно.
Обследуя корпус, он наткнулся на прямоугольное отверстие, выдолбленное ниже ватерлинии при помощи стамески. Оно было сделано так аккуратно, словно предназначалось для окошка.
В течение пяти лет американские подводные археологи изучали место трагедии и обнаружили остатки 9 британских кораблей. Один из них сохранился практически полностью: отсеки, палубы, остатки мачт. То был "золотой ключик" к пониманию жизни торгового флота XVIII века. Но чтобы достать его, потребовалось еще пять лет.
По словам Джона Д.Бродуотера, река Йорк является настоящим кошмаром для археолога. Сильные непредсказуемые течения, связанные с приливами и отливами, практически нулевая видимость под водой и огромное количество обжигающих медуз превращали и без того сложные работы в сизифов труд. Но выход был найден. Вокруг корабля соорудили стальное ограждение коффердам, внутри которого находилась отфильтрованная вода для сохранения корпуса судна.
На разработку и строительство этого своеобразного аквариума ушло три года. Но игра стоила свеч. Коффердам и фильтры улучшили видимость на объекте с 30-60 см до 9 м, защитили водолазов от медуз и течений, создав почти комфортные условия для работы.
Удалось "договориться" и с местными обитателями - внутри корабля осталось много подводных жителей. Камбалы были настроены миролюбиво: одна из них, получившая имя Фредди, позволяла даже почесать себе брюшко. А вот угри оказались более агрессивными. Каждый раз, когда начинались раскопки, они сражались за свои территориальные права, собирались вокруг и, почти отталкивая водолазов, лезли посмотреть, что нашли археологи.
Исследования начались. Прежде всего нужно было очистить внутренние помещения корабля от ила при помощи грунтососа. И вот первые находки. В каюте капитана археологи обнаружили часть буфета, украшенного резьбой, остатки стола из красного дерева, несколько латунных крючков, а также ручку когда-то модного кресла. Все это свидетельствовало об изысканном вкусе владельца каюты.
Лента от головного убора боцмана, керамическая фигурка обезьянки, - талисмана одного из матросов, маленькие деревянные фигурки, которые использовали для игры в кости, кусочек стеклянного бокала с надписью "крепкий сидр" - все эти вещи рисовали ученым картину жизни на маленьком корабле. Его команда, вероятно, была малочисленной: капитан, первый помощник и несколько матросов; само судно являлось транспортным. Найденные форменные пуговицы говорили о том, что иногда на нем перевозили солдат. Принадлежали они пехотинцам 22 и 43 полков, на что указывали выбитые на пуговицах номера. Было установлено, что 43 полк участвовал в сражении в Йорктауне, а 22 - в кампаниях на Род-Айленде, Нью-Йорке и Нью-Джерси. Обнаруженные стеклянно-латунные запонки, по всей видимости, являлись частью туалета офицера.
По мере раскопок оживал и образ матроса-плотника. Археологи находили все новые и новые свидетельства его ежедневного труда и смекалки. Вот инструмент для измерения углов. Его ручка треснула, но затем была аккуратно починена с помощью мелких гвоздей. Сломанное весло, переделанное в гребок, рукоятка буравчика с инициалами "BR".
В трюме, где находилась его мастерская, Джон Бродуотер нашел тесло, воткнутое в песчаный балласт рядом с обтесанным с одного конца бревном. Застывший момент истории. Он представил картину событий.
…Плотник наклонился над бревном, воткнутым наполовину в песок для устойчивости и точными ударами обтесал его верхний конец. Летит щепа. Но вот что-то его отвлекло. Может быть, это приказ покинуть корабль? Он опустил тесло и цепа втопталась в песок, так и оставшись в нем на 200 лет.
Наверное, он был опытным мастером и добросовестно относился к своим обязанностям. Возможно, он плыл из Уайтби, что на северо-востоке Англии, на борту судна постигая ремесло моряка. На эти вопросы помогут ответить архивные изыскания.
Значительный интерес представляла и конструкция судна - оно оказалось не стандартным и строилось "на глазок".
Для того, чтобы выполнить точный чертеж затонувшего корабля, археологи использовали высокочувствительную акустическую систему и все детали фиксировали при помощи электроники. Затем компьютер создал две схемы: в двух и трех измерениях. Получившаяся картина превзошла все ожидания. Исследуемый корабль оказался бывшим углевозом, что подтверждалось наличием угля в его трюме. Эти труженики-углевозы могли с гордостью поведать о многих славных моментах в своей истории. Именно на углевозе совершил свое знаменитое путешествие Джеймс Кук; перестроенным углевозом был и корабль "Баунти" капитана Вильяма Блайфа. Они имели большую грузоподъемность и небольшую осадку, позволяющую им стоять на малой воде Темзы при разгрузке в Лондоне, были тихоходны, но "крепко сбиты".
По словам морского историка Бэзила Лаббока, их размеры были невелики, а нос имел круглую форму, напоминающую яблоко. Обнаруженный корабль полностью соответствовал этому описанию.
И еще одна научная сенсация. В руки археологов попало более трех дюжин бочек пяти размеров, изготовленных в XVIII веке. Две из них, названные подводниками "ваннами Корнуоллиса", имели огромные размеры. По словам Кэрри Шэклфилда - специалиста по таре, они уникальны, т.к. не имеют аналогов в мире.
Интересно, что в трех найденных бочках были обнаружены скелеты крыс. В одной из своих статей археолог писал, что эти находки нанесли ему моральный ущерб - они поколебали его веру в древние морские приметы - в частности, что крысы первые бегут с тонущего корабля.
Корабль из Бронзового века
…Море разбушевалось. Неистовый ветер стремительно гнал по грозовому небу большие серые тучи. Бурная ширь, вспыхивая внезапным ослепительным светом, вздымалась, и с оглушительным гулом рушилась в бездну.
Молния, на миг посеребрив пенистые гребни, озарила маленькое суденышко, словно призрак, уносимый кипящими волнами и ветром.
Несколько человек, отчаянно ухватившись за мачту и штаги утлого суденышка, с ужасом взирали на дьявольскую пляску стихии. Над мачтою, гнувшейся как тростник, хлопал изодранный парус. Вдруг снасти, на которых он еще чудом держался, лопнули, ветер подхватил его и с яростью швырнул в черный прогал неба. Видение исчезло. Новая вспышка молнии высветила лишь беспорядочно пляшущие обломки, лица и руки, отчаянно простертые к небу. Вот один из несчастных, собрав последние силы, рванулся из воды и, махая руками, словно стараясь зацепиться за воздух, закричал жалобным криком обреченною на смерть человека. Новая волна, на которую он уже не имел сил подняться, захлестнула его и покрыла пеной.
Вероятно именно так закончились последние минуты "жизни" небольшого судна, останки которого были обнаружены летом 1982 года неподалеку от турецкого города Каш. Затонувшее между 1400 - 1350 годами до н.э., оно явилось самой интересной и важной находкой, которая до сих пор была обнаружена на дне Средиземного моря. Как и большинство подобных открытий, обнаружение корабля бронзового века было случайным. Ныряя за губками неподалеку от южных берегов Турции, водолазы обратили внимание на непонятные предметы, названные ими "бисквитами с ушами". Эти находки заинтересовали Джорджа Басса, основателя Института морской археологии при Техасском университете.
Следующим летом Кемаль Пулак, помощник Басса, вместе с Доном Фреем - директором института и Джеком Келли, провели предварительное обследование находки. Увидев фотографии, видавший виды ученый ахнул от удивления. На склоне морского дна лежали десятки изъеденных морской водой медных слитков. Большинство из них располагались в правильном порядке, вероятно так же, как и были загружены на корабль 3400 лет назад. Рядом находились 6 громадных кувшинов для провианта, множество амфор, изготовленных, без сомнения, в Сирии или Палестине. Картину дополняли разбросанные вокруг небольшие плоские кувшины с ручками.
Эта была мечта любого археолога.
Однако приступить к ее осуществлению удалось лишь в 1984 году.
Уже при первых погружениях были подняты на поверхность каменная головка боевой палицы, ханаанская амфора с рассыпным жемчугом и амфора, наполненная аурипигментом - золотисто-желтым миниральным красителем.
Большой интерес представляли и медные слитки с ручками. Они уже были знакомы Джорджу Бассу, почти четверть века занимающегося подводными раскопками. Тридцать четыре подобных слитка были изучены им в 1960 году при исследовании корабля XII века до н.э., затонувшего у мыса Гелидония. Теперь их количество достигало 200. Каждый из них весил около 25 кг, что соответствует таланту - весовой единице античного периода.
Интересно, что на одной из найденных при раскопках в Тель-эль-Амарне писчих дощечек, с текстом которой удалось ознакомиться Бассу, упоминался некий дар в виде 200 талантов меди. Он предназначался в дар царем Алашии (как считается, нынешнего Кипра) египетскому фараону. Может быть, он так и не дошел до адресата, а тысячелетия покоился на морском дне близ скалистого мыса, получившего позднее название Улу-Бурун?
Древние сосуды, найденные на корабле
Кроме медных слитков были обнаружены и оловянные - древнейшие из ныне известных. В сплаве с медью олово составляло бронзу - важное сырье, давшее название целой эпохе - эпохи бронзы.
Привлекли внимание археологов и пифосы - огромные глиняные сосуды для хранения провианта. Один из них, к удивлению ученых, был заполнен мелкими кувшинами кипрского происхождения. Изготавливаемые, в отличие от других районов восточного Средиземноморья, большой частью без помощи гончарного круга, они пользовались большой популярностью на Ближнем Востоке. По всей видимости, несовершенство рукотворной формы придавало им своеобразную прелесть.
Находки кипрской посуды позволили ответить на один важный вопрос - откуда начал свой путь корабль? Вероятно, он вышел с острова Кипр и попал в шторм уже при возвращении домой из какого-то порта на Ближнем Востоке. На это указывают резные бусины из балтийского янтаря характерной микенской формы, найденные при раскопках. Предположение подтвердила другая находка - небольшая каменная печать с микенским узором.
Возможно, все эти вещи принадлежали микенскому купцу, возвращавшемуся на этом корабле домой. О времени гибели корабля поведал другой предмет - микенская чаша для питья на терракотовой подставке.
Такая форма была распространена вскоре после окончания правления египетского фараона Аменхотепа III, т.е. примерно в начале XIV века до н.э.
Порадовали ученых и другие предметы: инструменты, украшения, глиняные сосуды, массивный золотой кубок и бронзовый клинок кинжала. Идентичный кинжал был ранее найден при раскопках Тель-аль-Аюля, в развалинах ханаанского города в Южной Палестине.
Хорошо сохранившиеся часть обшивки корабля и киль длиной около 20 м позволили выявить особенности постройки корпуса судна Оказалось, что сначала строился корпус корабля, и лишь после этого он укреплялся шпангоутами.
Такая технология использовалась и при строительстве судна IV века до н.э., обнаруженного в 1967 году близ Кирении на Кипре. По той же методике спустя тысячелетия строились греческие и римские корабли.
Сезон 1986 года принес не только уникальные находки у мыса Улу-Бурун, но и лабораторные сюрпризы. В большинстве ханаанских амфор сохранилось вещество, напоминающее смолу. Анализ, проведенный Джоном С. Милсом из Национальной галереи в Лондоне, показал, что смола фисташки серпентинной - дерева, распространенного в Восточном Средиземноморье. Она использовалась египтянами в погребальных обрядах, однако с какой целью - до сих пор не известно. Возможно, из смолы изготавливали ароматическое вещество, упоминания о котором часто встречались в инвентарных табличках, найденных при это смола фисташки серпентинной - дерева, распространенного в Восточном Средиземноморье. Она использовалась египтянами в погребальных обрядах, однако с какой целью - до сих пор не известно, раскопках в Кноссе на Крите. В этом случае на корабле находился исключительно ценный груз.