12 июля, Дончо
Снова безветрие
Со вчерашнего дня, с одиннадцати часов, полный штиль. Ночью ветер продолжался всего лишь два-три часа.
Снова торчим на месте.
Карибское море оказалось коварным.
Всего я ожидал, но только не штиля. Это просто нелепость – находимся всего лишь в 3° долготы от заветной цели. И опять невыносимая жара и печет солнце.
Беспокоюсь за Юлию.
Этот океан издевается над нами. То шторм, то затишье.
Хватит?
В конце концов, мы находимся недалеко от земли, а еще со времен скандинавов известно, что существуют прибрежные бризы, которые утром дуют в одну сторону, вечером – в другую. Даже только с их помощью мы доберемся до Сантьяго. Нам осталось преодолеть расстояние, равное расстоянию от Софии до Салоник. Каких-то жалких 180 миль.
И подуло. Но с северо-запада. Встречный ветер. Мы лавируем и движемся со скоростью в один узел. Слабенько. Нигде не читал, что здесь бывают северо-западные ветры. Все справочники предвещали нам попутный ветер. Наверное, долго он не задержится.
Я благодарен и ему, лишь бы дул. Плавимся. Спрятаться негде. В июле в тропиках стоят самые жаркие дни. Солнце безжалостно. Удивляюсь, как мы до сих пор выдерживали.
Еще немного, Юлия!
Мы вошли в Наветренный пролив. Опять полный штиль. Только ночью дул слабенький ветерок. Двигались медленно. Сплошные неудачи. Нет ни ветра, ни планктона.
Днем дрейфуем. Паруса спущены. Жарко. Купаемся, но облегчения никакого. Море какое-то не такое. Не освежает. Мне оно кажется утомленным и теплым.
Вода кристально чистая. Много рыбы. Я видел знаменитую рыбу-меч. Она кружила около нас в течение часа. Царственное создание. Хрупкий пластмассовый корпус "Джу" сейчас весь светится – он не преграда для солнечных лучей. А тем более для рыбы-меч. Если она бросится на лодку, то проткнет ее без особых усилий. Это только теоретическая возможность, и вряд ли она будет нас атаковать. Поэтому спокойно радуемся ее красивым движениям.
Приводим в порядок скарб.
Хотя бы течение влекло лодку за собой.
Такое ощущение, что моя голова размягчилась от солнца и жары. Нет охоты писать.
Вода испортилась. Продолжаем ее кипятить. Думаю только об окончании экспедиции.
Ждем.
Обвисшие, тяжелые паруса. Без ветра они мертвы.
Жестокое солнце. Весь день оно висит точно над нами.
Повторяю про себя стихи:
Одинок, как ветер
В прериях Линкольна,
Как бутылка виски
На столе, за которым
Никто не сидит.
Привязались, и никак не могу от них отделаться. Все в нас устремлено вперед, а торчим на одном месте. Иногда мне хочется выть. Иногда ругаться. Сижу и заставляю себя не думать. Внушаю себе, что штиль не страшен.
Хочу рассказать сказку Яне. Но она такая маленькая, что представляет себе все только в цветах и звуках. Поймет ли она меня?
Изнуряющее безделье. Обливаясь потом, пытаемся заняться пожитками.
Удивляюсь, откуда столько пота. Неужели человек потеет и тогда, когда организм полностью обезвожен? Не является ли все же обильное потоотделение результатом нервной встряски?
Мы голодны.
Едва ходим. Любое движение связано с огромными усилиями. Убрал часы, чтобы не следить за каждой уходящей минутой. Не могу, к сожалению, повлиять на погоду, хотя иногда говорю Юлии, что благодаря "черной магии" ветер подчинится мне. Она, чтобы потешить меня, делает вид, что верит.
12 июля, Юлия
Ожидание
Я уже начала собирать наш скарб и с огромным удовольствием выбрасываю ненужные вещи, которые мы везем с собой.
Возможно ли, чтобы именно сейчас, когда до Сантьяго осталось всего три дня пути, перестал дуть ветер? Весь день повторяю себе, что этого быть не может, что сейчас он подует.
А в мыслях я уже добралась до Софии и уже обнимаю Яну.
13 июля, Дончо
Юлия увидела Кабо Майси
Снова ветер. Дует с вечера. Это прибрежный бриз. Наконец-то! Теперь, даже если днем не будет, попутного ветра, при помощи вечерних бризов мы все равно доберемся. Находимся совсем уже недалеко от Кубы. Через несколько часов должны увидеть землю или маяк. Юлия беспрерывно всматривается. Очень хочет на этот раз первой увидеть землю.
Странно, но я не ощущаю особой радости. Конечно, прибытие на Кубу снимет то огромное напряжение, которое мы сейчас испытываем. Опять же это врачи и покой для Юлии. Однако дней десять назад я думал, что сойду с ума от радости, когда увижу берег Кубы.
Конечно, будет громко сказано, если я заявлю, что сожалею об окончании экспедиции, но мне нравится наша лодка и эта трудная жизнь.
Не надо расслабляться.
Внимание!
Приближение к финишу всегда чревато неприятными последствиями.
Все же мели и скалы остались позади, а Карибское море чудесное.
Много рыбы. Появляются прибрежные акулы. Плещутся дельфины. Мы снимаем их свадьбы.
Цвет воды изменился. Стал светло-зеленым. Снова подул легкий ветерок.
И вот Юлия увидела Кабо Майси.
Ура!
21 час, 13 июля 74-го.
Прибыли.
14 июля, Дончо
Плывем вдоль Кубы
Куба видна. Это прекрасно! Лучший остров в мире! Огромные и глубокие заливы. Мы всего в нескольких милях от берега.
Всю ночь мы с восхищением рассматривали Кабо Майси. Сколько я о нем слышал! Юлия, милая, увидела его первой.
Сейчас я уверен в том, что мы прибудем точно в Сантьяго. Нам удалось совершить тяжелое путешествие на открытой лодке, которая полностью зависит от ветра. Наша "Джу" настолько беззащитна, что меня не покидает чувство, будто я вычерпал из нее, по крайней мере, пол-океана.
Юлия на седьмом небе. Отдых близок.
Я как будто заново родился. Не чувствую ни усталости, ни голода. Мучительная бессонница прошла.
Ничто не может нас остановить. Если обрушится ураган, мы спрячемся в каком-нибудь из заливов. Берег рядом.
Только идем медленно. Наши мечты давно обогнали "Джу".
У нас есть еще силы. Мы в полной боевой форме. Мне кажется, что я прощаюсь с невзгодами.
Пусть дует ветер!
Вперед!
Если все будет нормально, то завтра финишируем.
Забрасываю сети для планктона. Юлия неожиданно выкрикивает: "Ни пуха ни пера!" Смеемся от души. Через силу ем планктон Карибского моря. Это уже третий вид планктона, который нам доводилось ловить – до этого был черноморский, потом атлантический, а теперь добываем и карибский. Как дойдет до дела, то мы издадим атлас морей, обозначив вкусовые качества планктона. И карибский ничем особенным не отличается.
Предпоследнее бритье
Это мое предпоследнее бритье на "Джу". Делаю это с большим удовольствием. Море ласковое, не качает. Рано утром мыльная пена долго не засыхает. Сейчас понимаю, какой эквилибристикой я занимался, когда пытался побриться, держа в руке не зеркало, а рукоятку румпеля.
Усиленно втираю крем. Хочу выглядеть свежим при первой встрече!
Юлия смеется и утверждает, что я наконец-то стал заниматься своей особой. Если после этой экспедиции я начну обращать внимание на покрой своей одежды, то это будет для нее самой большой наградой. Она говорит, что отправилась со мной в плавание только потому, что стыдилась моей расхлябанности на берегу… Я напомнил ей, что застукал ее как-то во время вахты – она обрабатывала свои волосы перекисью водорода.
Милая Юлия знает, что на Кубе преобладают брюнетки, и не упустит случая появиться там во всем своем русом великолепии.
16 июля, Дончо
Вопросы
Продолжаем собирать поклажу. Собираем и сортируем. Снова появились вспухшие мешки. Почти как в сказке об Али-Бабе и сорока разбойниках. Как мало еды мы съели! Мешков столько же, сколько их было при отплытии. Да и по габаритам они такие же.
Встретит ли нас Митко Езекиев и съемочная группа с телевидения? Как будет на Кубе? Прибыл ли д-р Пенчев? Вот вопросы, которые нас сейчас волнуют.
Меня очень интересуют и результаты биохимических анализов проб крови и мочи, которые мы собирали. Каковы будут показатели окончательного осмотра?
Болгары на пирсе
Приближаемся к Сантьяго.
Нас никто не встречает.
Входим в. гавань порта.
Ура! Ура! Болгарский корабль "Васил Друмев".
Он проплывает мимо.
Рев сирен и воздушные поцелуи.
– Прошу сообщить в Варну. Все идет отлично.
На этот раз я уверен: весть дойдет до Болгарии.
Радиограмма
Дата 16/7
Болгарский морской флот
Варна
Недалеко от входных маяков порта Сантьяго-де-Куба, не имея возможности остановиться и поздно уведомленные пилотом, разошлись с лодкой "Джу" семьи Папазовых, благополучно прибывшей на Кубу. Обменялись традиционными морскими сигналами при встрече и приветствовали их "добро пожаловать". Были счастливы и посылают привет Варне.
(КАП. ПЕТКОВ, РАДЕВ)
Опустили паруса, и вот затарахтел наш двигатель. У нас есть подробный план порта, и мы спокойны. Внимательно оглядываем каждый катер в поисках Митко и остальных встречающих. Никого нет. Уже плывем полтора часа. Появляются пирсы, направляемся к ним. И видим, что на причале находится болгарская колония почти в полном составе.
Поцелуи, объятия, поздравления.
Остается еще одна формальность – составление протокола о наличии топлива, пищевых запасов и внешнем виде "Джу". Оказалось, что мы израсходовали всего двадцать литров газойля. Последним расписался консул Болгарии на Кубе…
Конец "Планктона III". Наступает время "Планктона IV".
Два дня спустя
Нас сразу отправили в военный госпиталь. Здоровье в полном порядке. Я похудел на 18,5 килограмма, а Юлия – на 9 килограммов.
Все время даем интервью. Нас уже узнают на улицах.
Ожидаем с нетерпением возвращения в Болгарию. Очень хочется обнять Улыбашку Яну.
Словарь морских терминов
Авиамаяк – радиомаяк, предназначенный для нужд авиации, может использоваться в судоходстве.
Бакштаг – курс парусника, при котором ветер образует угол с диаметральной плоскостью в 100°– 170°.
Балл – мера определения силы ветра. По шкале Бофора есть 12 степеней: 0 – безветрие; 1 – тихий ветер; 2 – легкий ветер; 3 – слабый ветер; 4 – умеренный; 5 – свежий; 6 – сильный; 7 – очень, сильный; 8 – бурный ветер; 9 – буря; 10 – сильная буря; 11 – шторм и 12 – ураган.
Балл – единица измерения волнения.
Балластный киль – металлическое продолжение киля, которое придает остойчивость.
Банка – ограниченный участок морского дна, отделенный от берега и имеющий небольшую глубину. Если меньше 20 метров, прохождение кораблей не допускается.
Банка – скамейка для сидения.
Блок – механизм, состоящий из одной или нескольких катушек (шкивов) и канатов; облегчает работу с парусами.
Ванты – неподвижные канаты, которыми крепится мачта к бортам, натягиваются при помощи талрепов.
Галс – курс яхты по отношению к ветру.
Галфвинд – курс судна по отношению к ветру, при котором угол между диаметральной плоскостью и ветром равен от 80° до 100°.
Гик – горизонтальное рангоутное дерево, крепящееся к мачте и служащее для растягивания нижней кромки парусов.
Грот – главный парус.
Дифферент – разница в погружении носа и кормы. Если погружение кормы больше, судно имеет дифферент к корме, и наоборот.
Дрейф – снос в сторону от курса под действием ветра, волн и течения.
Кабельтов – единица измерения расстояния, равная 1/10 морской мили, или 185 метрам.
Киль – самая нижняя продольная балка, которая служит основанием всего корпуса; у нашей модели спасательной лодки нет ребер, которые скреплены с килем и образуют скелет. К килю прикреплены две пластмассовые створки.
Кокпит – открытое место в кормовой части яхт; обычно имеет самостоятельный слив, то есть изолирован от помещений, и вода сама стекает. На спасательных лодках открыт и водонепроницаем.
Лаг – прибор для определения скорости и пройденного расстояния.
Лоция – многотомная книга, в которой описаны особенности районов плавания, опасности, порты и т. д.
Лоция – наука, дающая ответ на вопросы выбора наивыгоднейшего пути и изучение вопросов безопасного плавания.
Пассаты – постоянные ветры по обе стороны экватора.
Перо руля – вертикальная плоскость, которая вращается на оси и направляет судно в том или другом направлении.
Планктон – основа жизни в океанах, морях и водоемах; главным образом состоит из микроорганизмов (зоопланктон) и растительных видов (фитопланктон).
Планширь – самая верхняя часть борта.
Радиомаяк – посылает радиосигналы пеленга для корабельных радиопеленгационных станций. Работает круглосуточно.
Раксы – металлические скобы, крепящие паруса к неподвижному такелажу.
Рейка – наклонное рангоутное дерево, растягивающее паруса.
Рифование – уменьшение площади парусов при помощи связывания рифшкертов или наматывания вокруг гика.
Рифшкерты – тонкие шнуры, пропущенные через отверстия в несколько рядов по длине паруса.
Рубка – надстройка над палубой, не достающая до бортов.
Румпель – рычаг руля, которым осуществляется управление лодкой.
Секстант – угломерный инструмент; используется для определения местоположения путем измерения вертикальных и горизонтальных углов.
Скобы такелажные – употребляются для соединения и крепления снастей, вант, штагов, якорных цепей.
Стаксель – передний треугольный парус, обычно крепится к штагу и корпусу.
Талреп – болтовая или канатная обтяжка для натягивания вантов и шкотов.
Такелаж – все снасти, обслуживающие рангоут и паруса. Неподвижный крепит рангоут, а подвижный служит для подъема, спуска и управления парусами.
Углы паруса – треугольный парус имеет угол фала в верхнем углу, шкота – в нижнем заднем и галса – в нижнем переднем углу.
Узел – единица измерения скорости. Один узел равен 1 миле в час.
Ураган – двенадцатибалльный, самый сильный ветер по шкале Бофора, со скоростью более 104 километров в час.
Тропические циклоны в Северной Атлантике называются ураганами. Кроме того, существуют тайфуны, торнадо и др.
Фал – снасть, при помощи которой поднимаются паруса.
Фалинь – тонкая снасть для подъема флага или с другим предназначением.
Фальшборт· – продолжение бортов над палубой.
Фальшкиль – продолжение киля, которое придает остойчивость лодке, уменьшает дрейф и позволяет лодке идти против ветра. Если он металлический, называется балластным килем.
Фордевинд – курс парусника, при котором ветер попутный, самый трудный курс для управления судном; требует наибольшего внимания и непрерывной вахты на румпеле.
Форштевень – продолжение киля, образующее носовую оконечность судна.
Шкот – снасть, при помощи которой управляют парусами.
Шторм – одиннадцатибалльный ветер по шкале Бофора со скоростью от 91 до 104 километров в час.
Штаг – металлический трос, крепящий мачту к носу (форштаг) и к корме (ахтерштаг).
Схематический разрез спасательной лодки "Джу":
1 – грот, 2 – рейка, 3 – радиолокационный отражатель, 4 – мачта, 5 – стаксель, 6 – рубка, 7 – скоба, 8 – спасательный леер, 9 – пластиковый корпус, 10 – деревянная скамья, 11 – . двигатель, 12 – перо руля, 13 – компас, 14 – резервуар горючего, 15 – водонепроницаемые отсеки, 16 – планширь.
Послесловие редактора
Впервые мир узнал и заговорил о них летом 1972 года. Как говорили в старину, "слава настигла их" в сочинском морском порту, куда они приплыли из Варны на шлюпке "Джу", сумев – и притом лишь под парусом! – за 26 дней пересечь все Черное море. Скажем без преувеличения: в продолжение двух недель, пока Дончо Папазов и Юлия Гурковская восстанавливали силы на прекрасных берегах Кавказа, они оба вполне познали бремя славы. Их осаждали репортеры, за ними охотились любители автографов, а после передачи местного телевидения толпы любопытствующих хлынули к причалу, где слегка раскачивалась на волнах самая заурядная шлюпка, тоже ставшая вдруг знаменитостью. Расспросам не было конца. И впрямь было чему дивиться. Во-первых, болгарские смельчаки пустились в путь, не имея, по существу, мореходных навыков, ориентируясь лишь по компасу и звездам. Во-вторых, питались они в пути преимущественно планктоном, который вылавливали в море. В-третьих, они оказались абсолютно здоровыми и, хотя похудели в общей сложности на 18 килограммов, отнюдь не утратили присущих им жизнерадостности и чувства юмора. Оли добровольно поставили себя в положение тех, кто потерпел кораблекрушение, и доказали: человек может, обязан выжить в борьбе со стихией.
Дневник отважных мореплавателей был переведен многими зарубежными изданиями. Тем временем супруги Папазовы (осенью 1972 года Дончо и Юлия поженились) деятельно готовились ко второму этапу широко задуманной программы "Планктон" они намеревались пересечь вдвоем Атлантический океан. Подробности этого путешествия занимательно изложены в книге, которую вы только что прочли…
Летом 1976 года завершился третий этап программы "Планктон" – болгарские смельчаки вновь пересекли океан, на этот раз Тихий…
Автору этих строк приходилось не раз встречаться с Дончо" Юлией, писать обо всех их трех плаваниях. Последний раз я увиделся с Папазовыми в Москве, где они отдыхали несколько дней по пути из Полинезии домой, в Болгарию. Разговор, естественно, начался с воспоминаний о первом – самом памятном – путешествии.
Дончо. Да, то жаркое черноморское лето незабываемо. Не скрою, мы пускались в путь, полные сомнений и тревожных предчувствий. Помню, я еще в детстве прочитал книгу Алена Бомбара "За бортом по своей воле", а некоторые места даже выучил наизусть. Вот хотя бы это… "И когда корабль тонет, тебе представляется, что вместе с кораблем весь мир погружается в бездну; когда палуба уходит из-под ног, тебя покидает все твое мужество, весь разум. И даже если тебе посчастливится обрести в это мгновение спасательную шлюпку, ты еще не спасен. Потому что ты недвижно замираешь в ней, раздавленный свергнувшейся на тебя бедою. Потому что ты уже не живешь. Запеленатый ночною тьмой, влекомый течением и ветром, содрогающийся перед бездной, пугающийся и шума и тишины, ты за каких-нибудь три дня окончательно обращаешься в мертвеца…"