I
В предистории "русской Америки" имело место событие, сыгравшее огромную роль в освоении русскими людьми нынешней Аляски: в 1783–1786 годах один из "Колумбов русских" Григорий Шелихов плавал из Охотского моря к острову Кадьяк. Это было его первое знакомство с местами, изучение и закрепление которых за Россией стало целью жизни Шелихова, этого воистину "отца" "русской Америки". В 1799 году, через три года после смерти Шелихова, созданные им и другими предпринимателями торговые компании по заселению и освоению этих земель, пустынных и никому не принадлежавших, были объединены в Российско-Американскую компанию, основанную примерно на тех же началах, что и знаменитая Ост-Индская английская компания. Кстати, в организации ее принимали участие или служили в ней декабристы Рылеев, Завалишин, Кюхельбекер, Штейнгель, Орест Сомов.
История нашей Родины богата именами многих путешественников и землепроходцев. В их числе и Александр Андреевич Баранов. Выходец из простого народа, уроженец города Каргополя, он переезжает в 1780 году в Иркутск, где завел два завода и организовал ряд промысловых экспедиций на северо-восток Азии. Однако в Иркутске Баранову не повезло: в 1790 году он разорился. Выручил его Шелихов, живший долгие годы в Иркутске и знавший лично Баранова. Шелихов правильно оценил деловые и личные качества Баранова, сумел рассмотреть в нем талантливого, большого масштаба организатора, рассчетливого хозяина, истинного патриота. И когда Шелихов предложил Александру Андреевичу должность управляющего торговой компании, организованной им, Баранов дал свое согласие. Началась его американская эпопея, продолжавшаяся 28 лет, с 1790 года по 1818 год в качестве главного правителя "русской Америки".
А теперь пройдемся по немногочисленным и недлинным улицам ее столицы, Ново-Архангельска, восстановленного на месте сожженного в 1802 году поселка Архангельского, первого русского поселения на острове Ситха. Сюда с острова Кадьяк, бывшего долгие годы центром "русской Америки", переселился и сам Баранов и служащие Компании; поселок стал административным центром обширного края.
Город окружали горы, покрытые густыми еловыми лесами. Наиболее высокие из них блестели под солнцем снежными вершинами даже жарким летом.
В 1814 году, к приезду Шеффера, в городе насчитывалось уже свыше 800 жителей, в том числе до 150 алеутов. Имелось 14 казенных и до 20 небольших частных домов, расположенных вне крепости. Достопримечательность города - прекрасная для здешних мест библиотека, о которой один из директоров Компании и ее историк К. Хлебников говорит, что библиотека эта состояла… "из более 1200 номеров книг, в том числе более 600 на русском, 300 на французском, 130 на немецком, 35 на английском, 30 на латинском, остальные на других языках. Основание сего собрания началось в Санкт-Петербурге, когда изготовлялась первая экспедиция кругом света…"
В городе были крепость, судостроительная верфь, на которой строились небольшие суда, ходившие в море под флагом Компании, мастерские, казармы, жилые дома. Для населения, русского и туземного, работали школы и даже лазарет, хотя врачей и не было.
Ново-Архангельск того времени был истинным форпостом русской культуры на северо-западе Америки. И это в краю, про который спутник М. П. Лазарева, старший офицер "Суворова" С. Я. Унковский писал в своих записках: "…совершенно удаленном от просвещенных земель, и в столь диких ущелиях гор, покрытых вечным снегом, где дикий американец питается только одними кореньями и рыбой…".
Но вернемся к нашему герою. Он ходит по Ново-Архангельску. Присматривается, принюхивается. Заводит нужные знакомства.
Первый визит к Баранову. Предлагает свои услуги лекаря. Да, да, он Шеффер, всего лишь скромный лекарь. Он только и стремится к тому, чтобы приложить свои знания и труд на благо здоровья служащих Комгании и, в первую очередь, на благо драгоценного здравия его, Александра Андреевича.
Второй визит он наносит отцу Алексею Соколову, настоятелю церкви святого Михаила, патрона города, - визит вежливости, так лак сам Шеффер протестант. Делает визиты и к другим полезным людям. Надо отдать ему справедливость: производить благоприятное впечатление на собеседников он умеет. Вот и на Баранова он произвел отличное впечатление. Еще бы! Нежданно, негаданно в Ново-Архангельске появляется врач, да еще настоящий европеец, милый, вежливый, обходительный, энциклопедически образованный, услужливый!.. Не удивительно, что Шеффер вскоре вошел в доверие к Баранову.
Как-то вечером, оба они, Баранов и Шеффер, сидели в кабинете у правителя "русской Америки". Кабинет по местным понятиям большой, обставлен дорогой мебелью, стены увешаны картинами многих европейских мастеров.
- Вот так-то, дорогой Егор Иванович, - говорит Баранов, - и живем мы здесь, на Ситке, от прихода одного корабля до прихода другого. Только ими и снабжаемся нужными товарами. А много ли их, русских кораблей заходит в Ново-Архангельск? Приходил в 1804 году Юрий Федорович Лисянский на "Неве", спасибо ему, привез нужные нам грузы и помог еще и против колошей, поднявших бунт не без участия бостонца Ханта. На той же "Неве" приходил в 1806 году Леонтий Андронович Гагемейстер, да в 1810 году Василий Михайлович Головнин на "Диане". Нынче вы пришли с достопочтенным Михайлой Петровичем Лазаревым.
- Простите, уважаемый Александр Андреевич, - спрашивает Шеффер, оглядываясь вокруг, - что это за прекрасные картины я вижу у вас на стенах? Да, кстати, откуда у вас в Ново-Архангельске столь богатая библиотека? Не ожидал я увидеть ее здесь.
- Вот и Василий Михайлович Головнин удивлялся, что за картины у нас, - улыбнулся Баранов, - история же их и библиотеки, Егор Иванович, вот какая. В бытность свою здесь, на Ситхе, ныне покойный Николай Петрович Резанов, один из директоров Российско-Американской компании, возымел великую и дерзкую мысль создать у нас новый Парадиз по примеру Санкт-Петербурга. Замыслил он построить здесь красивый город, с правильными улицами, со школой, обширной библиотекой, музеем и даже с электрической машиной. И пусть дивятся моряки, пришедшие в этот далекий край, великолепием города и пусть наслаждаются великолепными обедами, приготовляемыми искусными кухарками на европейский лад. Вот он и обратился к разным вельможам Петербурга и к митрополиту с просьбой о пожертвовании картин и книг. Господа вельможи и митрополит и подарили Российской компании их, а директоры Компании переслали нам. Что касается города, то не сбылась мечта почтенного Николая Петровича, ибо по дороге из Охотска в Петербург помер он в марте 1807 года в Красноярске. Только и остались от него у нас книги да картины, в далеком же Сан-Франциско его безутешная невеста, прекрасная испанка Консепсия!..
Помолчав, Баранов добавил:
- Лучше бы господа наши директоры прислали к нам лекарей; ибо во всех компанейских колониях нет ни одного лекаря, ни подлекаря, даже лекарского ученика.
- Да, трудно живется вам, большие испытываете нужды. А нельзя ли завести здесь хлебопашество и огороды и тем обеспечить себя продовольствием?
- Пробовали, Егор Иванович, пробовали! Приохочиваем мы здешних поселенцев, и наших российских, и алеутов да колошей, к земле. Не получается, ибо и климат здесь не подходящий, да и народ к земле не привычен.
- Говорят, Александр Андреевич, что завели вы торг с Калифорнией и Сандвичевыми (Гавайскими) островами. Что доставляете вы оттуда и овощи, и фрукты, и иные продукты - верно ли сие?
- Верно! Пытался я, да и ныне пытаюсь обеспечить наши потребности за счет этих краев, богатых произрастениями. Посылал в 1803 году служащего нашего Швецова на двадцати байдарах вдоль американского берега от Кадьяка и до бухты Сан-Диего в Калифорнии. Посылал его же вторично в 1808 году туда же. В том же 1808 году отправил я Леонтия Андриановича Гагемейстера на "Неве" в Калифорнию и на Сандвичи к королю ихнему Камеамеа I. Умный он государь, хоть и дикой. Присылал он даже в 1804 году ко мне жившего у него бостонца Кларка, от коего и прослышал я, что и он, Камеамеа, хочет установить с нами торг. Для расторжки и направил я тогда Гагемейстера, а до него, в 1806 году на шхуне "Николай" Сысоя Слободчикова. Проплыл Сысой с людьми своими от Ситхи до Калифорнии, оттуда сплыл на Сандвичи. Оный Сысой договорился там с Камеамеа и заключил с ним торговый договор. А в 1812 году сплыл на эти острова мой приказчик Тимофей Тараканов, который и прожил там три года, пробовал заводить на них плантажи, а возвратившись сюда, на Ситху, сообщил мне, что король Камеамеа даже приглашает меня пожить на Сандвичах сколь я пожелаю. А в минувшем 1814 году посылал я туда шкипера Бенита на судне "Беринг" для закупки провианта, да не повезло Бениту: бурей выбросило корабль на берег острова Атувай, а тамошний король Томари груз пограбил и на требования Бенита возвратить его отказался, говоря, что по ихнему закону все, что выброшено бурей на берег - есть собственность. Так и не отдал грузы.
Вот если бы попытаться нам завести на Сандвичах свои плантажи, это другое дело! К тому же и народ там трудолюбивый, приветливый, к земледелию привычный. Если обойтись с ним по ласке, действовать умно и дружелюбно, большую пользу можно будет нам получить на сих островах. Да и не так уже и далеки от нас сии острова!..
Барановым было сказано "А". А вскоре последовало и "Б", то есть дела, за этими разговорами последовавшие.
…Однажды, беседуя уже не в первый раз о делах Компании в "русской Америке", Шеффер спросил у Баранова:
А почему бы вам, Александр Андреевич, и в самом деле не развести на Сандвичах плантажи?
И вот здесь-то Баранов и сделал промашку, в итоге которой последовала трагикомедия, едва не закончившаяся трагедией.
Посмотрел Баранов на своего собеседника долгим взглядом и говорит:
- Да я, дорогой мой Егор Иванович, рад бы душой сие совершить! А кого во главе поставить? Пытался было это сделать мой приказчик Тараканов, я уже сказывал вам о нем, да не получилось у него. Вот, разве вас просить, не сочтете ли за труд, не согласитесь ли вы, Егор Иванович, поехать на Сандвичи да положить начало этому делу?! Человек вы знающий, деловой, обходительный, к тому же лекарь. Можете большую пользу принести и королю ихнему и народу гавайскому, да и Компании послужить!
- С какой же целью туда ехать? - спросил Шеффер.
- С какой целью? Во-первых, Егор Иванович, вы будете просить у Томари возвратить захваченные компанейские грузы и корабль Бенита, или хотя бы возместить Компании ее убытки. Затем войдете в переговоры с Камеамеа и, действуя лаской и дружелюбно и уважительно к сему королю, испросите у него право на заведение плантажей, а для работы на них - рабочие руки. Как видите, задача мирная и вам, Егор Иванович, она по силам. К тому же вы будете на Сандвичах не как завоеватель какой, а как друг и приятель королю ихнему и народу гавайскому, ибо мы, русские люди, не ищем ни чужих земель, ни чужих народов. Вот, вы и положите начало доброму делу, выгодному и нам, россиянам, и гавайцам Камеамеа. Нет, нет, Егор Иванович, не отказывайтесь! Я так полагаю, что вы, Егор Иванович, и есть самый подходящий для этого предприятия руководитель. Вы и не воитель какой, не завоеватель - вы врачеватель недугов человеческих, человек мирный, вот миром и договоритесь насчет наших плантажей!.. А за добрые дела ваши всевышний воздаст вам, да и Компания не оставит труды ваши без внимания!..
Не раз и не два возвращались собеседники наши к этому разговору. И вот наступил день, когда скромный и бескорыстный Генрих, он же Егор Иванович, согласился возглавить экспедицию на эти сказочные острова к этим полудиким королям.
Он, Шеффер, понимает трудности Баранова, понимает он и интересы Компании! Он готов принять на себя тяжкое бремя: плыть на Сандвичи, войти в доверие к Камеамеа, к Томари и прочим вождям; организовать плантации; вести торговлю с гавайцами. Видит бог, только глубокое уважение, которое он, Шеффер, питает к почтеннейшему Александру Андреевичу, да искреннее желание принести, пусть и небольшую, пользу Российско-Американской компании побудило его принять на свои слабые плечи столь трудную миссию! А что до вознаграждения, то, видит бог, не в нем суть, - скромничает наш герой.
Доволен и Баранов. Так трудно найти в далекой "русской Америке" подходящего человека! Не иначе, сам господь-бог прислал сюда этого лекаря! Ну, что ж, как говорится: в добрый час!..
Так вслед за "А" сказано было и "Б".
Повторяем, посылая Шеффера на Гаваи, Баранов ставит перед ним ясную и скромную задачу: получить разрешение развести на островах плантации, обеспечить их местной рабочей силой, установить прочные торговые отношения с Камеамеа, добиться от Томари возмещения убытков Компании за присвоенное им имущество и судно…
Шеффер, этот кондотьер XIX века, сразу почувствовал, что из его предприятия можно извлечь большие выгоды. Конечно, для себя.
В его голове крепко засел образ знаменитого Беньевского, который, воспользовавшись на первых порах поддержкой Франции стал королем Мадагаскара. Правда, дело у него прогорело. Но там ему помешали французы с их мощным флотом, а что может помешать ему на Гаваях в пустынном Тихом океане? Только не Баранов, с его дикими алеутами.
И приснилось ему, будто он, Шеффер, уже на Гаваях. День солнечный, жаркий. Сидит он, Шеффер, в плетеном кресле. Стоит за его креслом мальчишка-гаваец и шелестит опахалом из пальмовых листьев - ветерок нагоняет! У ног его, Шеффера, сидит красивая молодая гавайка. В руках у нее гавайская гитара, и девка эта наигрывает на гитаре и тихонько подпевает мелодичную, слегка грустную гавайскую песенку. А вокруг видны обширные плантации, его, Шеффера, плантации. Трудятся на них мужики-гавайцы, похаживают вокруг них надсмотрщики. И все это: и мальчик-гаваец, и девка-гавайка, и плантации, и надсмотрщики, и мужики, да и сама земля и даже воздух и тепло - все это его собственность! Его, Генриха Шеффера, божьей милостью и его, Шеффера, стараньями… Да, да… Хозяина… Короля…
Вот какой приятный сон приснился!..
…Говорят, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Но бывает и так, что и сказка не долго говорится, да и дело не откладывается в долгий ящик. Не отложилось в сей долгий ящик и дело с эксцедицией на Сэндвичи.
Вот в один погожий день октября 1815 года на специально нанятом для этой цели американском корабле "Изабелла" мы видим Шеффера, гордо машущего платком Баранову и иным провожающим его, столпившимся на берегу.
Итак, позади Ново-Архангельск, впереди Сэндвичевы острова. Быть может, его, Шеффера, острова?!..
II
Велик и безбрежен океан. Который день уже плывет "Изабелла", а за это время ей не встретилось ни одного судна. Вокруг вода да небо, небо да вода. И словно земля обетованная, прямо из океана неожиданно возникают величественные горы, некоторые из них дымятся. Это Гавайские острова, названные Д. Куком Сандвичевыми по имени лорда Адмиралтейства Сандвича.
На высоту до 4202 метров над уровнем моря подымается потухший вулкан Мауна-Кеа, не намного ниже его действующий вулкан Мауна-Лов. Двадцать четыре острова, составляющие архипелаг, вытянулись с северо-запада на юго-восток почти на 3600 километров. Наибольшие из них - острова Гавайи, Мауи, Молокаи, Оаху, Кауаи, Ниихау, Ланаи, Кахулави. Население - гавайцы, полинезийского происхождения. Народ гостеприимный, трудолюбивый, доверчивый, музыкальный. Любит поработать, любит и повеселиться. Климат прекрасный, растительность роскошная. Рай, чисто земной рай!
Первый раз счастливые обитатели этого рая увидели европейцев во 2-й половине XVI столетия, это были испанцы, повторившие маршрут Магеллана. Но только со времени знаменитого мореплавателя Джемса Кука, посетившего эти острова в 1778 году, они стали известны европейцам.
На каждом из островов правили царьки или вожди. В конце XVIII столетия вождем северной части острова Гавайи был Томи-Оми, вошедший в историю под именем Камеамеа I. Он сумел покорить в многочисленных войнах всех противников и стал верховным вождем или королем архипелага.
Великий русский мореплаватель Отто Евстафьевич Коцебу дважды, в 1816 и 1817 годах, побывавший на Гаваях и встречавшийся с Камеамеа, оставил нам прекрасный портрет этого короля, называемого иногда гавайским Петром I, создавшего впервые на архипелаге единое государство и сумевшего добиться признания этого государства такими державами, как Англия и США. В 1810 году Камеамеа (1737–1819) закончил объединение островов под своей властью. С тех пор это государство просуществовало до 1894 года, когда оно было превращено в американскую колонию, ныне 50-й штат США.
Не без интереса в первый свой приход на Гаваи ждал Коцебу аудиенции у Камеамеа. Ждать бы ему долго, так как Камеамеа был в постоянных разъездах по островам архипелага, да помог ему один из приближенных короля де Кастро.
Родом португалец, по образованию врач, Джон-Эллиот де Кастро превратился в международного бродягу-предпринимателя, для которого родина там, где больше платят и где больше можно урвать. Где надо, он выполняет обязанности врача. Так, он одно время работает врачом в Рио-де-Жанейро, а когда прибыл на Гаваи, то скоро стал лейб-медиком у Камеамеа. Но врачебные обязанности - это между прочим. Главное в его деятельности - торговля и авантюры.
Разорившись на Гаваях, де Кастро добрался на американском корабле до Ситхи, где и поступил на службу Российско-Американской компании. Баранов направил де Кастро в качестве суперкарго в Сан-Франциско, принадлежавшем в то время мексиканцам, а фактически - испанцам, так как Мексика была еще испанской колонией. Здесь в Сан-Франциско, де Кастро и прибывшие с ним русские, были взяты испанцами в плен. Коцебу, зашедший по пути к Гаваям в Сан-Франциско, вызволил де Кастро. В благодарность за это де Кастро, бывавший, как уже говорилось, ранее на Гаваях и даже ставший одно время лейб-медиком Камеамеа, оказал Коцебу ряд услуг, в том числе помог ему получить у Камеамеа аудиенцию.
- Итак, - говорит в своих записках Коцебу, - я стоял перед знаменитым Камеамеа, обратившим на себя внимание всей Европы. Он повел меня в свой соломенный дворец, состоявший по здешнему обычаю только из одного обширного зала… Нам подали красные европейские стулья и поставили перед нами стол красного дерева; в этом состояла вся мебель здешнего дворца. Хотя король и имеет каменные дома в европейском вкусе, по предпочитает это простое жилище, чтобы не нарушить обычай; он подражает всему, что признается полезным и старается вводить это в своем народе; каменные дворцы кажутся ему излишними, он же печется только о счастье своего народа. Странным показался мне наряд Камеамеа, состоявший из белой рубашки, синего исподнего платья, красного жилета и черного платка на шее. Сказывают, однако, что он иногда одевается весьма пышно, ибо имеет несколько мундиров, шитых золотом и разное другое одеяние. Наряд знатных вельмож, присутствовавших при нашей аудиенции и сидевших на полу, был еще страннее; было чрезвычайно смешно видеть их в черных фраках, надетых на голое тело; к тому же фраки редко были впору; ибо вымениваются на американских кораблях, на которых люди не бывают такого высокого роста и так дородны, как знать на Сандвичевых островах… Стоявшие у дверей часовые были совсем нагие; сумка и пара пистолетов привязаны были к телу, а ружье в руках.
По прибытии на Гаваи Шеффер развил бурную деятельность. Он быстро сумел войти в доверие к Камеамеа, оказав ему некоторые услуги по врачебной части, за что король назначил его лейб-медиком и подарил участок земли с крестьянами-гавайцами