Мы же слышим его прекрасно. Пробуем связаться ещё раз, в результате чего голос забеспокоился, заподозрив, что кто-то нуждается в помощи.
- Вы нуждаетесь в помощи? Вы нуждаетесь в помощи?
Лиззи безрезультатно пытается сказать, что мы ни в чём не нуждаемся и хотели лишь поприветствовать их. Наш незнакомый друг слышит лишь неразборчивые слова и беспокоится всё сильнее.
Мы хорошо видим их зелёный и белый огни, появляющиеся и пропадающие среди волн, но неизвестно, видят ли они наши, намного более тусклые и расположенные ниже над водой.
- Есть здесь судно нуждающееся в помощи? - продолжает повторять голос в радио.
Наконец он сам находит выход: - Если вам требуется помощь, скажите что-нибудь, если нет, соблюдайте молчание некоторое время. Приём…
Мы молчим несколько секунд.
- Хорошо. Я понял, что вы не нуждаетесь в помощи. Думаю с вашим радио какие-то проблемы и не вижу ваших огней. Желаю вам счастливого плавания от теплохода Lindsay, направляющегося в Ла Манш.
За несколько минут огни исчезают из вида и мы снова остаёмся одни в океане, который сегодня вечером кажется ещё больше и темнее.
06 ноября 1988
Двадцать второй день. Вода тёплая. Море пронзительно голубого цвета. Мимо проплывает кусок дерева. Несколько рыбок, прятавшихся в его тени, покидают своё укрытие, поменяв его на тень лодки. Некоторое время они следуют за нами, но потом пропадают.
Наше днище сильно обросло. Целая колония морских организмов покрывает киль и кормовую часть днища. Они большие и уродливые.
К днищу они прикрепляются длинной мясистой ножкой, заканчивающейся с другой стороны твёрдым роговым клювом, как у моллюска теллина. Их сотни и они, конечно, сильно замедляют движение. И, подумать только, что на International Paint нас убеждали, что с шестью слоями самополирующейся необрастающей краски у нас не будет никаких проблем. С такими темпами обрастания, уже на Карибах придётся поднимать лодку и чистить днище, чёрт бы их побрал!
Утешаюсь приготовив на ужин целую кастрюлю оладий. На гарнир ростки сои, выращенные в пластиковой банке.
08 ноября 1988
Двадцать четвёртый день. Ветер восточный, два балла. Несём полный грот с одного борта, и геную на спинакер гике, с другого.
Скорость два узла.
После проблем прошлой ночи мы отказались от двойных стакселей и вернулись к традиционной схеме с гротом и стакселем. Может быть менее элегантно, но более безопасно и менее трудоёмко.
Идём медленно. Утро обещает ещё один жаркий, пасмурный день, но в 13.00 в голубом небесном просвете проглядывает солнце, как раз вовремя, чтобы определиться! Прошли очень мало: 91 миль за 26 часов, с учётом попутного течения.
До Тринидада 280 миль. Два дня, если вернётся ветер. Хочется поскорее. Мои желания просты и банальны: фрукты, печенье, свежая пища.
09 ноября 1988
Двадцать пятый день. Ясный день, сильный ветер. Рекордный переход: 152 мили. Поймали метрового тунца.
11 ноября 1988
Двадцать седьмой день. Переход заканчивается. Всё как-то странно и отлично от того, что я только мог себе представить.
Вода вокруг острова зелёная. Земля ярко зеленая, густо покрыта тропической растительностью. В воде плавают кокосовые орехи, пальмовые листья и ветки деревьев. Стайки экзотических птиц пролетают над нами, исчезая во влажной дымке окутывающей большой залив Париа.
С суши доносятся горячие, влажные запахи, дикий берег неподвижен - ни дома, ни лодки. Лиззи это напоминает горный пейзаж, мне, японскую картину.
Мы плывём между островами и островками. По мере прдвижения в направлении Порт оф Спейн, появляются первые признаки цивилизации: суда стоящие на якоре в заливе, который так велик, что не видно берегов.
Звук колокольчика, исходящий с острова, от окружённого изгородью дома, разбудил Лиззи, задремавшую в кокпите, подперев голову рукой. Она провела ночь на вахте, когда мы поднимались вдоль берега Тринидада, безуспешно пытаясь разглядеть огни маяков, обозначенных на карте. Пролетавшие над нами птицы оказываются пеликанами. Они точно такие, каких я видел в журнале "Тополино" в детстве, с точно таким же смешным огромным клювом, с мягким жёлтым кожаным мешком. Они сидят на грязных буйках, обозначающих канал, ведущий в порт столицы.
Начинается ливень и силуэт города, едва появившийся в глубине залива, скрывается за стеной воды. Десять минут льёт как из ведра, потом дождь прекращается и город появляется снова.
Мы приближаемся с большой осторожностью, растерянные от усталости, напряжения и странного чувства от приближения к земле после долгого времени. проведённого в море. Появляются высокие, грязные молы и ветхие лачуги.
- Куда пойдём?
Порт огромен, и мы чувствуем себя маленькими и не в своей тарелке. Я осматриваюсь вокруг, в надежде увидеть мачту, парус или яхтенную гавань, но вижу только большие суда, танкеры, огромные деревянные джонки. Замечаем пустой мол.
- Пойдём туда?
- Попробуем.
Швартуемся к старым деревянным сваям. Вот, наконец, "Веккиетто" неподвижен, после 27 дней в море. Мы сидим в кокпите, глядя на безлюдный мол, ожидая, что кто-нибудь заметит наш жёлтый флаг. Пока не придут таможенники, мы не можем сойти на берег. Но придут ли они? Один за одним начинают собираться негры, оборванные, похожие на бродяг.
Они стоят на моле и глядят на нас.
- Эй! Знаете где находится таможня?
Они смеются и разговаривают между собой. Некоторые опускаются на колени, чтобы лучше разглядеть внутри каюты.
- Нужно сойти на берег, поискать таможню.
- И оставить лодку здесь без надзора, среди этих людей?
- Тогда я пойду, а ты оставайся на лодке.
- Ни за что! Я одна на лодке не останусь!
Как же всё-таки не просто сойти на берег в чужой стране!
Когда негров собирается уже небольшая толпа, мы отдаём швартовы и снова начинаем кружить по порту в поисках таможенного причала. С третьей попытки мы его находим, благодаря маленькому, выцветшему флагу над домиком, приютившим офисы.
Нам пришлось дорого заплатить за свой выбор, прибыть на этот странный остров. Пришлось отдать добрую часть запасов алкоголя таможеннику, который пришёл инспектировать лодку, и, едва мы вышли на улицу, видимо из за того, что наш внешний вид выдаёт в нас простаков, подверглись нападению двух "раста", пытавшихся завладеть моим бумажником. Однако, в целом всё хорошо. Мы поняли, почему яхты сюда не идут.
Тринидад, это место, которое можно принимать только в малых дозах и с некоторыми предосторожностями. А так, это прекрасный остров, великолепная природа, экзотические фрукты, музыка, контрасты. Хотя, здесь нам не удалось улучшить свой испанский, потому что официальный язык Тринидада - английский.
Через несколько дней, проведённых в спокойной воде залива, паразиты, облепившие подводную часть лодки, начали отваливаться, оставив днище чёрным и чистым, как в день отправления. Ну и хорошо, не придётся поднимать лодку, и, наши извинения International Paint.
3. Потомки пирата
Снова красный огонь.
- Что делать? Разбудить Лиззи?
Нет, она тоже испугается. Пользы от этого не будет. Подождать? Но тогда они приблизятся слишком. Лучше попробую сделать поворот через фордевинд и уйти на север. Хорошо что мы вчера убрали спинакер гик с генуи, я смогу управиться сам.
- Ну, давай! И постарайся не наделать глупостей.
Сначала нужно отдать завал тали грота.
- Готово. Гик свободен.
Поворачиваю флюгер ветрового рулевого, так, чтобы он вывел нас на фордевинд.
- Вот так. Хорошо.
Стаксель надут едва-едва, готовый сам перелететь на другой борт.
Начинаю выбирать шкот, пока гик не становится под углом 45 градусов. Вот теперь нужно действовать быстро и решительно.
"Веккиетто" бросается вперёд, скатываясь по склонам волн и раскачиваясь с борта на борт. Выжидаю, когда он накренится в нужную сторону и стаксель обезветрится. Пора! Докручиваю флюгер и прыгаю в кокпит, лихорадочно выбираю гика шкот. Метр, два, четыре… готово, гик рывком перелетает на другой борт. Теперь быстрее-быстрее, шкот нужно вытравить, лодка быстро приводится, мы уже почти в галфвинд и волны бьют в борт. Гребень разбивается на палубе и, превратившись в облако брызг, окатывает меня с головы до ног. Не важно, вода тёплая. Прыгаю к лебёдке стакселя, отдаю наветренный шкот, выбираю подветренный. Освободившаяся генуя яростно бьётся. Выбираю шкот быстро, как только могу: два, четыре, шесть метров, мокрая верёвка скапливается в кокпите. Наконец генуя наполняется ветром, натягивает шкот и принимается тянуть как прежде, помогая ветровому рулевому вернуть нас на курс.
- Ух! Закончил.
Нет. Ещё нет. Осталось закрепить гик завал талями, отрегулировать флюгер и набить на один оборот лебёдку стаксель шкота.
"Веккиетто" вновь бежит в полный бакштаг правым галсом. Он ускоряется на каждой волне: корма поднимается, лодка начинает скользить вниз и приводиться к ветру. Но тут сразу же начинает работать ветровой рулевой: его флюгер наклоняется до упора, погружённое в воду перо отклоняется в сторону, скрипят в блоках тросики и штурвал поворачивается в противоположную сторону, словно его движет невидимая рука. Лодка возвращается на курс.
Когда волна прокатывается вперёд, поднимается нос и "Веккиетто", кажется, почти останавливается во впадине, в ожидании следующей волны. Но на самом деле мы не стоим, лаг всё ещё показывает шесть узлов, это только кажется, в сравнении со скоростью на гребне, когда стрелка уходит за пределы шкалы в десять узлов и корпус трясёт от скорости.
Мы несём слишком много парусины. Грот с двумя рифами, это нормально, но генуя действительно велика: 35 квадратных метров, полных ветра и морских брызг. Шкот сильно натянут и вибрирует от напряжения. Когда парус обезветривается, начинает бешено биться, заставляя сильно вибрировать штаг, мачту и корпус. Нужно всё-таки её сменить.
- Давай поставим стаксель. Лучше пусть будет на пол узла меньше, зато уменьшим нагрузку на лодку.
Мы это говорим со вчерашнего дня, но, оправдываясь то одной, то другой причиной, до сих пор не этого сделали. В два часа ночи, при смене вахт, мы даже пошли на бак, и Лиззи уже стояла наготове, с фалом в руке…
- Хотя, отсюда ветер не кажется таким уж сильным.
- Действительно. Давай подождём. Иди спать, если ухудшится, я тебя позову.
На самом же деле нас останавливает страх хоть немного потерять скорость, потому что мы хотим как можно быстрее уйти подальше отсюда.
Мы недалеко от берегов Колумбии, идём в Панаму. Это 700 миль через море, в котором до сих пор встречаются пираты. "Берега Колумбии опасны, часты случаи пиратства, связанные с торговлей наркотиками. Парусная яхта с малым экипажем, будучи замеченной в открытом море, является для пиратов лёгкой добычей. Поэтому рекомендуется держаться на расстоянии, по крайней мере 100 миль от колумбийского берега." - Это слова Джимми Корнелла из его книги "World Cruising Routes". Мы держимся на расстоянии 150 миль, что удлинит переход на два дня. Здесь на самом деле есть пираты. Не те романтические, из детских книг, с повязкой на глазу и Весёлым Роджером. Эти, хорошо оснащены, на быстрых катерах и с автоматами.
Наркоторговцам, для доставки кокаина из Колумбии в Америку, нужны лодки с легально оформленными документами, позволяющими входить в Американские территориальные воды, и, чтобы заполучить их, они сильно не церемонятся. За последние десятилетия пропало множество яхт и их экипажи исчезли бесследно.
В Венесуэле, на острове Борачча, мы встретили американца, яхтсмена одиночку, который около двух лет назад подвергся пиратскому нападению. К счастью, его лодка оказалась слишком маленькой, а мотор слишком слабым для наркодельцов, однако они забрали практически всё, что было на борту и перед тем как уйти, сломали ему руку и ногу, дабы он не смог никуда добраться и рассказать. Несмотря на это, ему удалось дойти до Пуэрто Колон.
- Мы будем держаться подальше от берега. 150 миль должно быть нормально.
- Конечно. Какая разница, на два дня больше или меньше.
- Да. Но ты видела сколько красных кругов на Pilot Charts?
Красные круги на Pilot Charts обозначают вероятность волн высотой более трёх метров. Там где мы находимся сейчас, вероятность 30 процентов, дальше она будет увеличиваться, доходя до 60 в критической зоне, в 200 милях от Панамы.
Сильный ветер, волны и пираты - основные опасности этих вод. Но последняя, пугает больше, чем первые две вместе взятые. Против моря можно надеяться на прочность лодки и собственную выдержку, но против пиратов мало что можно сделать. Поэтому будем идти в ста пятидесяти милях и, надеюсь, что этого будет достаточно. Пока мы стояли в Венесуэле, в спокойном Пуэрто Ла Круз, 150 миль казалось более чем достаточно.
- Смотри, если возьмешь ещё чуть мористее, врежешься в берег Гаити! - Это Микеле издевается над нами. Мы встретились случайно в Венесуэле. Как выяснилось позже, в Милане мы жили в нескольких сотнях метров друг от друга и лодку свою он готовил к плаванию в Бокка ди Магра, там же где и мы.
- Был тут ещё один. Отправился в кругосветку. Сломал руль где-то в Африке. - так приветствовали Карло, когда осенним вечером мы появились там, в поисках спокойного места чтобы работать на своей лодке.
Микеле с семьёй отправились в плавание на два года раньше нас.
На африканском побережье они поднимались вверх по реке Гамбия и в одном из притоков сломали руль о подводное препятствии. Руль у них был консольный и поэтому очень деликатный. Если бы он был защищён килем, то, может быть и не сломался бы. На их счастье, недалеко от тех мест оказался, забытый всеми, затерянный в лесах, литейный завод, построенный во время одной из кампаний индустриализации и никогда не работавший. Но, как рассказывают наши друзья, там им удалось изготовить новый руль, с участием колдуна, который исполнил ритуал перед началом плавки.
Теперь они здесь, уже около двух лет, бродяжничают по Карибским островам с базой в Пуэрто Ла Круз. Здесь много таких как они, отправившихся в дальнее путешествие, или просто выбравшихся в Америку и сразу же, как они говорят, севших на мель в Венесуэле.
Здесь тропики, экзотика и жизнь дешева. Одни занимаются чартером на островах у побережья, другие коммерцией между Венесуэлой и Французскими Антиллами, третьи просто наслаждаются и выжидают.
- И куда вы так торопитесь? - спрашивают нас каждый день.
- Да. Действительно, куда мы торопимся?
- Конечно, если бы не дети, которые ждут дома…
- Но ты хотел бы остаться здесь, в Венесуэле и жить набобом?
- По правде говоря, нет.
Мы недавно прибыли и нам уже не терпится отправиться дальше.
По большому счёту, наше путешествие начинается здесь. Отсюда мы отправимся к Тихому океану, к сказочным Южным Морям, в поисках тишины, цветов…
Несколько дней на пополнение запасов, осмотреться вокруг, и мы готовы идти дальше. Венесуэла, если подумать, совсем недалеко от дома, мы сможем вернуться сюда позже, когда состаримся, без спешки.
- Мы идём в Тихий океан, в сказочные Южные Моря.
- Мы тоже пойдём. Мы тоже отправимся в Тихий. - бормочет Микеле - Может быть в конце сезона. Или по весне…
Пока же они смеялись и подшучивали над нами по поводу ста пятидесяти миль. Но ведь это мы идём в Панаму, и сто пятьдесят миль, казавшиеся в порту большим расстоянием, теперь, ночью, не достаточны, чтобы я чувствовал себя спокойно.
С тех пор, как прошли Аруба и вошли в колумбийские воды, по ночам идём с выключенными огнями. Увидев огни судна, маневрируем так, чтобы остаться у него за кормой и, самое главное, чтобы держаться как можно дальше. Пока этой ночью не появился этот проклятый красный огонь. По началу, около трёх ночи, когда я сменился на вахте, он был зелёным. Слабый далёкий огонёк, появлявшийся и пропадавший посреди огромных волн. Рыбак?
Парусная яхта? Маленький карго? На таком расстоянии один огонь может означать что угодно, даже пиратское судно, если предположить, что пираты зажигают ходовые огни. Ну а почему бы и нет? Это может быть что угодно, но не большое судно, потому что тогда были бы видны два белых огня, один на корме и один, чуть ниже, на носу. У нас огни выключены, но если их включить, то наш красный будет обращён к их зелёному, и это означает, что наши курсы сходятся. Мы идём очень быстро, с большой волной и перегруженные парусами. Решаю сделать поворот через фордевинд.
Десять минут, и мы уже идём другим галсом. По прежнему очень быстро и по прежнему в полный бакштаг. Теперь огонь справа должен начать удаляться. Спускаюсь в каюту, чтобы записать поворот в бортовом журнале, а когда выхожу снова, огонь не исчез, и даже нисколько не ослаб. Ещё через несколько мгновений вижу как он начал менять цвет. Какое то время вижу как зелёный, так и красный, это значит, что нос судна направлен прямо на нас. Потом зелёный пропадает и остаётся только красный. Мы снова на сближающихся курсах. Не могу понять, но какой причине судно посреди океана вдруг решает поменять курс. Рыбацкий траулер преследующий косяк рыбы. Неубедительно, но всё-таки какое-то логическое объяснение, за которое можно уцепиться. В любом случае, они не должны были нас заметить, мы без огней и ночь тёмная. Делаю опять поворот, возвращаясь на прежний курс. На этот раз, закончив манёвр не спускаюсь вниз, а наблюдаю за огнём.
Однако снова, как в фильме ужасов, медленно повторяется прежняя сцена: красный, красный и зелёный, зелёный… Он тоже снова повернул и снова идёт нам наперерез. Теперь уже нет сомнений, это не случайность и не рыбаки преследующие рыбу. Кто-то пытается к нам приблизиться. Не знаю что делать.
- Надо разбудить её. Но зачем..? Она тоже испугается. Да и ничего нельзя сделать.
Однако нужно снова делать поворот, мы сближаемся слишком быстро. Начинаю уже различать силуэт судна, высокие борта, какие то конструкции, Это точно не рыбак.
И снова завал тали…флюгер по ветру…выбрать грот…выждать момент, перо уходит влево… перебросить грот, потравить шкот…перебросить стаксель, набить шкот…завал тали. На этот раз у меня дрожат руки. Не знаю, от усталости, или от чего другого.
Одолевает чувство страха и бессилия. Не хочу даже думать, что может произойти. Неужели всё должно закончиться так? Судно теперь хорошо видно. Оно в пятистах метрах и кажется неподвижным.
Неожиданно белый свет прорезает ночь, зажёгся прожектор. Луч движется беспорядочно, словно направляемый неопытной рукой.
Освещает высокие надстройки судна, потом облака, воду. Я затаил дыхание и становлюсь маленьким-маленьким. Луч снова смещается и движется по морю в нашу сторону, проходит поверху и движется дальше. Нас не увидели. Но луч возвращается. На этот раз он идёт ниже, освещает паруса, заливает светом палубу. Ослепительно белый свет. Я чувствую себя голым и беспомощным на палубе своей лодки, освещённой как днём неизвестным монстром. Судно исчезло в потоке белого света. Это длится всего лишь момент. Луч шарит ещё немного в темноте и гаснет. Я поражён: так значит именно нас искали. Не знаю что делать.
- Пистолет! Нужно спуститься, взять пистолет!