Друзья Роксаны стояли поодаль на опустевшей палубе, где кроме них и призрака никого не было. Понурившись, они наблюдали, как подруга пытается уговорить родителей отпустить ее на берег.
- Я здесь одна не останусь. Несправедливо! - серо-зеленые глаза Роксаны сверкнули яростью и обидой.
- Несправедливо, что из-за тебя, дочка, и мы ничего не увидим, - поддержал Ольгу Виктор, обернувшись к детям. - И вам, друзья, я тоже советую остаться на корабле. Детям от таких сомнительных мест следует держаться подальше.
- Благодарим за совет. Но, простите, вы не наши родители, - почтительно напомнил Виктору и Ольге Юрий. - Мы с Ритой можем за себя постоять. И капитан Ярош нам не запретил.
Виктор криво усмехнулся: высокого же мнения эти дети о своем недолгом обучении.
- Делайте, что хотите, - бросил он детям, оставляя их. - Пойдем, Ольга.
Юрий, Рита, Полина и Ласточка сошли на берег, попрощавшись с подругой.
- Мы тебе расскажем обо всем, что увидим, - пообещала Полина.
Тимур, ростом намного ниже девочки, которой посчастливилось оказаться на пиратском корабле вместе с родителями, обнял ее.
- Не плач, Роксана, я с тобой останусь. Мы будем с Сириусом, феей и Ангелочком играть, - и тихонько добавил: - Покажешь мне, как на мачту залезать, хорошо?
Роксана улыбнулась: родители, берегитесь. Вы первые начали войну!
- Конечно, покажу, - заговорщицки пообещала девочка.
Юрий и Рита, как старшие, шли впереди. Но Полина и Ласточка от них не отставали.
- Жаль Роксану, - сказал Юрий, оглянувшись на бородатого пирата, прошедшего мимо них.
- Я видела, как она плакала, - грустно откликнулась Полина.
- И я видела, - подтвердила Рита. - Но она сказала, что это соленая вода в глаза плеснула.
- Роксана гордая, не сознается, - Юрий восхищался подругой. - Поэтому ее и жаль. Она здесь с родителями, как в тюрьме со стражниками.
- Но они же хорошие, - возразила Ласточка. - Они ей добра желают.
- Виктор и Ольга в том уверены. А Роксана? - Юрий остановился. - Глядите…
На ладони мальчика расцвело пламя.
Девочки посмотрели туда же, куда и он. На пороге дома сидел светло-русый мальчишка лет пяти, игрался огоньком, похожим на маленькое солнышко, горячим, оранжевым. Ласточка чуть не запищала от восторга, Рита и Полина грустно улыбались.
Юрий подсел к малышу, спрятав свой огонек за спиной.
- Ты кто?
- Димон, - мальчик настороженно спрятал оранжевый огонек в ладонях. - Моя игрушка! Моя!
Юрий заразительно рассмеялся, губы Димона непослушно растянулись в улыбке.
- У меня свой огонек есть.
На ладони Юрия танцевало пламя, но Димон не протягивал ему оранжевый огонь, чтобы языки пламени сплелись, создавая единый огонь, как при знакомстве с Ласточкой.
- Я тебе не верю!
Оранжевое пламя погасло, ушло с дымом.
- Слушай, Димон, а если мы тебя Дымом звать будем, а? - Рита присела рядом с ними. - У нас уже Тимур со звезд есть. А ты Дымом будешь. Так как? - девочка протянула ему руку, чтобы познакомиться.
- Со звезд? - недоверчиво переспросил Димон. - Не врешь?
- Крест на пузе! - поклялась Рита.
- Тогда буду, - огонь возвращался на ладони маленького мальчика, но теперь в нем было больше солнца, чем пламени.
- А меня Полиной зовут, - немного обиженно назвалась Полина, о которой забыли.
Ласточка незаметно взяла подругу за руку, кивком указывая на тень подле стены. На них смотрел парень, коротковолосый, русый, тонкий, как трость. Совсем не похожий на жителей пиратского города.
На ладони Ласточки тоже просыпался огонек, она советовалась с пламенем.
- Такой был и у меня, - тихо промолвил парень, и сразу его речь стала злой: - Больше нет…
Ласточка подошла к нему. Пламя приобрело зеленоватые оттенки.
- Ты заблудился? - спросила девочка.
- Нет. Я вышел из дома, а пустая улица привела меня на пристань, где я увидел корабль с черными парусами, - безрадостно пошутил парень. - А ты, верно, оттуда?
- Ага, - Ласточка протянула огонек парню, чьи глаза осветились зеленым сиянием в глубине, как морская вода. - Хочешь к нам?
- Убери это!
Парень ударил по рукам Ласточки, и огонь расплескался сверкающими каплями. Юрий подбежал к ним, пожалев, что им до сих пор не дали настоящего оружия. Но тощего парня уже на улице не было.
- Может, нам действительно лучше вернуться на корабль? - несмело предложил Юрий.
Феникс пришла на небольшую площадь, заполненную людьми.
На площади танцевала женщина, высокая, несимпатичная, но такая грациозная, что ее движения околдовывали, а посеребренная лунным светом сабля казалась продолжением руки. Серое платье и темные волосы до плеч сияли, будто вбирая неяркий свет луны. Танец был похож на полет и на бой одновременно, хотя у нее и не было партнера или противника. Мало кто осмеливался померяться с ней мастерством и в танцах, и в чарах, и в оружие.
- Анна-Лусия, - обрадовалась Феникс, узнавая женщину.
Танцовщица кланялась под бурные аплодисменты, пряча саблю в ножны. Чародейство часто превращается в пиратство. И пиратские капитаны, и чародеи одинаково выделяются в толпе. Чтобы спрятаться, им необходимо погасить огонь в глазах, а это невозможно. Такое сияние уходит лишь вместе с жизнью или если его принести в жертву ради покоя последних мирных лет.
Люди горстями бросали золотые монеты. Не все ценят золото даже в пиратском городе. Танцовщица ступала по монетам, как по звездам, не замечая щедрости зрителей. Ее танец был дороже любых человеческих драгоценностей.
Перед ней, как перед богиней, склонился мужчина.
- Выходи за меня, подруга, - попросил он тихо, чтобы только она услышала. - Я буду беречь тебя, как самое дорогое сокровище, только полюби меня.
Вместо благодарности Анна-Лусия толкнула его в грязь.
- Отстань от меня со своей любовью!
Пираты загоготали, а Феникс зааплодировала, чтобы обратить на себя внимание. Анна-Лусия глянула в ее сторону и сразу забыла о надоедливом ухажере.
Старые подруги обнялись.
- Феникс! - Анна-Лусия не верила своим глазам. - А Ярош? Он тоже здесь?
- А ты разве не видела "Диаманту"? - Феникс по-настоящему радовалась встрече.
- Я не верила, что вам удастся попасть сюда. Имперский флот топит наши корабли, - зло прошипела Анна-Лусия. - Даже те, что ходят под черными парусами.
Феникс отступила.
Имперский флот топит пиратские корабли? Но… Империя давно победила пиратов, только "Диаманту" и еще несколько шхун удалось сберечь. Не может быть! Неужели то, что рассказал Ярош о времени, превратившемся в водоворот, правда?..
Феникс оглянулась на пиратов и город, тонущий в густых сумерках, словно боялась, что сейчас он начнет медленно исчезать.
Глава 14
Тяжесть измен
Путь окутал туман, превращая деревья в тени, спичками сгорающие в тумане. По обе стороны от дороги вспыхивали зловещие красные сполохи и мерцали, словно не человеческие глаза. Два голоса спорили о жизни и смерти, о том, что ты можешь изменить и что не можешь. И оба сходились на мысли, что история будет написана независимо от того, какой выбор ты сделаешь. А раз так, то выбор обесценивается, как обесценивается сама жизнь.
Но Сашка не слушал голоса без чувств, не слушали бессмысленный спор и его друзья. Олекса вовремя предупредила их: заклятье оборотня не принесло беглецам вреда.
Сашка обернулся к Олексе, идущей за ним. На вид взрослая, а глаза детские, ясные, чистые, будто омытые слезами, очищенные страданиями от будничности жизни. Молодая светло-русая женщина, застеснявшись, улыбнулась ему.
А заклятье свирепствовало, глаза превращались во вспышки, палящие землю алыми молниями. Ветер беззвучно ломал деревья, стелился по дороге, поднимая пыль, что становилась маревом, и внезапно опадала, посверкивая кристаллами снежинок, острых, словно расколотые драгоценные камни. Мертвые драгоценные камни, политые кровью.
Побледнела Луиза, которую туман звал больше всех, терял сознание Вейн. Сашка помогал товарищу идти, а Олекса взяла за руку, чтобы поддержать прикосновением. Глаза Жака стали осколками льда, словно он отдавал мареву душу, молча, без стона или мольбы. Но белокурый мальчик еще держался, не сходя с пути.
За туманом танцевали две серые тени, сражаясь насмерть. В одной Сашка узнал оборотня, а другая была высокая, темные волосы до плеч, но не красавица, насколько марево позволяет ее разглядеть. И та же чужая женщина танцует на площади, пустой и темной. И танец ее похож на танец оборотня, но в тоже время иной. Анна-Лусия разматывала клубок чужого заклятья, помогая им, объединяя их дорогу со своей.
Тени сражались, и вдруг оборотень ошиблась, открывшись. Лезвие Анны-Лусии пронзило ее сердце, блеснув серебром в свете луны, выглянувшей меж туч. Оборотень оплывала красными огнями, превращаясь в туман. Только белое перо упало на землю там, где она стояла.
Ветер дунул, сорвав с земли марево, относя обрывки в ночь. Анна-Лусия, оставшаяся на холме одна, сломала перо, и обломки сгорели, коснувшись земли. Танцовщица исчезла.
На востоке светлел небосвод. А дорога стелилась пылью, шуршали под слабым ветром засохшие травы, и ветер не пах солью моря. Далеко до моря…
- Хочешь свежим воздухом подышать? - Юран отпер решетку.
- А почему бы и нет? - ухмыльнулся граф, вставая. - После того, что вы со мной сделали, от меня не больше опасности, чем от кота Роксаны, если он не взбесится.
Но колдун уже не был таким бледным, как раньше, заклятье медленно освобождало его тело, позволяя восстанавливать силы, незаметно возвращая и чары.
Юран и Ричард вышли на палубу, где сейчас никого не было, даже призрак куда-то подевался. Пиратский город заснул перед рассветом. Гора еще прятала солнце, но лучи волной ложились на кривые улицы, засыпая их золотистой пылью. Неуклюжие домики сейчас казались особенно ветхими и ненастоящими.
- Разве ты меня не ненавидишь, принц? - опираясь на фальшборт, Ричард смотрел на город.
- Есть те, кто больше заслуживают моей ненависти, чем ты, Ричард, - рассмеялся Юран. - Я только удивлен, что Ярош Сокол не наказал тебя более жестоко, - принц внимательно посмотрел на бывшего пиратского капитана. - Почему? Ты знаешь.
Ричард повернулся к принцу, по его устам скользнула усмешка. Граф снова изменился, словно не был пленником, а оставался настоящим властителем морского ветра и волн.
- Прошлое, принц, - большая сила.
Он сказал это с такой неприкрытой насмешкой, что Юран рассвирепел.
- Я родился принцем, а тебе титул графа подарили. Ярош говорил, ты был капитаном на пиратском корабле. Что же ты сделал ради титула и богатства? Повернул пушки против товарищей?
Ричард не ответил, отвернулся. Взгляд бывшего пирата плыл по свободному городу, окутанному нежностью утреннего солнца, еще не яркого, еще не смертоносного, не того, что ослепляет, отбирая волю…
- Юран, я был капитаном на пиратском корабле. Это правда. Но я не поворачивал пушки против своих товарищей. Я поступил хуже. Пираты разные, как и люди, среди них есть те, которые могли бы стать властителями, а есть и самые мерзкие из подонков. Когда я понял, что победа Империи - лишь вопрос времени, как мне тогда казалось, я пошел ей навстречу.
Я воплотил в себе и своей команде самые отвратительные черты пиратства. Слава о моей бессмысленной жестокости и сумасшедшей жажде золота летела впереди моего корабля, затмевая память о том, каким я был раньше. А обычные люди старательней берегут страшные или мерзкие воспоминания, чем радостные. Да и не один я так поступал, чтобы купить себе прощение у имперских прислужников, компрометируя пиратство.
И люди забыли, что пираты были разными. А я склонился перед Империей, получил графский титул, отказавшись от разговоров с Морем, - его глаза неожиданно вспыхнули утраченной силой. - Но сделанное мной - ничто в сравнении с тем, что натворил твой капитан. Лучше бы Ярош, подобно мне, грабил торговцев, пуская на дно их неповоротливые кораблики.
- Что же такого сделал Ярош, что могло бы превзойти твой позор? - Юрана впечатлило откровение графа, неподдельное и на первый взгляд бескорыстное.
- Что сделал Ярош? - властно переспросил Ричард, закрыв глаза, словно от солнца, а на самом деле, чтобы скрыть власть, плескавшуюся в них. - Так тебе рассказать, принц?
- Расскажи, - согласился Юран, сразу предупредив: - Если ты ничего не попросишь взамен.
- Не попрошу, - солнечный свет восстанавливал силы колдуна, залечивая раны от ужасного заклятья, незаметные обычному глазу, возвращая к жизни жертву, едва не отданную тьме. - Ярош был среди тех, кто ушел в столицу Империи. Лучшие пиратские капитаны, бросившие вызов городу со звериными глазами. Мы узнали об этом позже, когда они проиграли.
Я знаю, они держали втайне свой выбор. Но среди них нашелся предатель, и капитанов схватили уже в городе. Говорят, их мучили там, чтобы они отказались от Моря, присягнув Империи. Только это были не те люди, которые отреклись бы от Моря даже под пытками. Но говорят, кое-кто все-таки присягнул.
Как удалось сбежать Ярошу, мне не известно. Я встретил его на побережье очень далеко от столицы, где меня так и не приветствовали как графа Элигерского и правителя южных имперских земель. Негоже пирату топтать улицы столицы, даже если он стал графом. Когда я встретил Яроша, то уже сменил пиратскую одежду на господскую, но меня соблазняли покоем небольшие городки, куда еще не дотянулись щупальца имперского зверя.
Ярош так напился, что и на ногах не стоял. Он не узнал меня, потому что иначе напомнил бы мне несколько последних лет позорной жизни. Спьяну он выболтал и о путешествии, и о предательстве, но когда обрывистый рассказ доходил до того, что довелось им пережить во дворце Императора, умолкал. И сколько я не подливал ему выпивки, так и не открыл мне эту тайну.
Я оставил Яроша, когда он заснул, в том крохотном городке на побережье. Потом я узнал, что Сокола нашла команда, оставшаяся ему верной. "Диаманта" слишком близко подошла к имперской территории, они были вынуждены дать бой. Имперский фрегат утонул, но и больше половины пиратской команды погибло.
Ричард умолк, вспоминая. Юран слушал, как зачарованный, подчинившись не чародейству, а искренности того, кто и сейчас оставался врагом для него и капитана "Диаманты".
- Почему же ты не помог Ярошу? - спросил принц.
- А кто он мне? - с улыбкой ответил Ричард. - Но, принц, я не выдал его солдатам Империи, как должен был сделать по закону, ведь уже знал, откуда он бежал, знал, что его ищут.
Команда нашла своего капитана, но не вернула. Сокол не дрался с ними плечом к плечу против солдат Империи, а пил, как и на берегу. И когда они победили сами, без капитана, ради которого так рисковали, то в сердцах взяли с него слово, что оставят Яроша тогда, когда будут считать нужным. Когда пожелают, и он не будет уговаривать их изменить решение.
Юран словно видел палубу "Диаманты" и Яроша, смотрящего на свои руки, испачканные кровью друзей, которым он не помог, но глаза его все равно тусклы из-за выпитого.
- Это бунт, - долетает до принца эхо голоса капитана. - Следующий порт твой.
- Ты поступаешь несправедливо, капитан. Возвращайся к нам.
- Как хочу, так и поступаю! - взвился Ярош. - Вы забрали меня, не выбрав нового капитана, как я предлагал. Терпите меня таким, каким я стал! - но крик едва не сменился плачем. - Зачем вы забрали меня?..
Воспоминание таяло, словно Юран действительно смог увидеть прошлое. Ричард смотрел на него прямо, взглядом пересказывая вспомненное.
- Да, я нашел матроса, спорившего с Ярошем в ту зловещую ночь. За час до казни. Моей власти не хватило, чтобы вытащить его из тюрьмы, но пират рассказал мне обо всем, что тогда случилось.
Безумцы, они рискнули не только своими жизнями, но и будущим всех своих друзей, всех, мечтавших о свободе моря, когда твой корабль волен в выборе курса. Тебе, наверное, тяжело представить то время, Юран, когда на каждом пиратском корабле был предатель. Иногда предавали и сами капитаны.
А после поражения и исчезновения лучших… Ты понимаешь, что этим они отобрали надежду у всех, и первыми погибли их собственные команды. Каждый день Море оплакивало пиратов, которым не смогло помочь, и рассветы стали кровавыми в память о них. Но те багровые картины на небесах уже никто и не вспомнит, человеческая память предательская, и слишком много времени прошло с тех пор.
Когда мир переламывается надвое, те, кто оказался на сломе, гибнут ужасной смертью, чтобы после на века установился призрачный мир забытья и новый отсчет времени. Пусть они и не приносили себя в жертву тому миру. Лучшие, у которых отняли величие, но не жизнь. Что происходит дальше, если они не умирают?..
Ты думаешь, принц, Ярош ищет сокровища Призрачных островов? Нет, им всем, отважившимся на такой вызов, всегда были безразличны сокровища. Он иное ищет, в чем даже себе признаться не осмеливается.
Ричард замолчал, он не завидовал, он жалел о тех временах, гибель которых ускорил, и Юран ощущал эту неприкрытую жалость.
- Ты знаешь, кто еще ходил с Ярошем в столицу Империи?
- Нет. Об этом можно спросить у Сокола, только он никому не скажет по собственной воле.
- Но ты сожалеешь, что тебя не позвали в это путешествие?
Ричард тихо и горько рассмеялся.
- Не лезь в душу, принц. Какой ответ ты хочешь услышать от меня?
Разговаривая, принц и граф не заметили, что на палубу вышла Полина и притаилась за мачтой. Девочка слышала почти все, что рассказывал Ричард. Но отважится ли она пересказать эти воспоминания даже Юрию и Роксане, девочка не была уверена.
- Ты сказал, Юран, что я знаю, почему Ярош меня помиловал. Верно, он во время нашей последней встречи был не настолько пьян, чтобы забыть о ней. Благодарность или месть, принц?..
Юран промолчал.
Белокрылая Химера летела над столицей, направляясь во дворец Императора.
Город мерцал огнями: то пламенем свечей и факелов, то мертвым электрическим и неоновым светом - тусклым и неживым… Жизнь жителей столицы Дух Империи всасывал в себя, постепенно выпивая душу и сияние глаз. И никто не мог его победить, никто не мог выдержать его взгляд, не отступив. Хотя кое-кто убегал, спрятав душу на дне глаз…
Советник Императора вспоминал, как сдирал черную драпировку со стен, открывая взгляду давно немытые окна, как стальные лезвия-когти рвали фотографии выставки. И та женщина, один раз уже освободившаяся из плена… Почему она осталась? Почему не сбежала? Судьба ее очевидна, а смерть близка. И она знает об этом.
- Ты умрешь! - рассмеялась Аля, когда ей сковали руки. - Пираты убьют тебя!
- Если я не предложу им нечто больше, чем месть. Не предложу им службу и новую жизнь.
- Всех изменников ты уже перекупил.
- Не всех. Всегда рождаются новые.
Химера летела над столицей…
А далеко от столицы та, кто долгое время служила Империи, тоже думала о верности и предательстве. Марен, как и другие давние, не покинула пиратский корабль - она стояла, опираясь о фальшборт, и смотрела на порт, живущий своей привычной нынче, размеренной жизнью.