На пятый день она уже бросила якорь в Черепашьей бухте Коровьего острова, на котором охотился Шаркэ со своими четырьмя сообщниками. Весь остров густо зарос пальмами и кустарником. Песчаный берег шел полукругом и напоминал серебряный полумесяц. Следов присутствия людей не было никаких. Приходилось ждать.
И вот барка выкинула черный флаг и красный вымпел. Ответа никакого. Напрасно Краддок всматривался в море, стараясь разглядеть лодку, на которой Шаркэ приближается к кораблю. Ничего не было видно.
Так прошла ночь, затем прошел день, а затем снова ночь. О Шаркэ и пиратах не было и помина. Было похоже на то, что "Белая Роза" опоздала, и что Шаркэ уже покинул Коровий остров…
На следующий день Краддок сошел на берег на поиски. То, что он нашел там, вселило в него новую уверенность в успехе. В одном укромном местечке в лесу был найден целый склад провяливаемого мяса. Было ясно, что пираты все еще находятся на острове.
Но почему же они до сих пор не показывались? Неужели они заподозрили обман и поняли, что их хотят заманить на борт чужого корабля? Или, может быть, они все это время охотились внутри острова, вдали от берега, и не успели еще увидеть барки?
Краддок колебался и не знал, что ему делать. Сомнения его были разрешены случайно встретившимся индейцем, который сообщил, что пираты находятся на острове, в расстоянии одного дня ходьбы от морского берега. Индеец бранил пиратов и говорил, что они отняли у него жену. Он показал свою спину, она была вся в багровых рубцах от полученных ударов.
- Враги моих врагов - мои друзья, и я укажу господину, где находятся эти люди, - закончил свой рассказ индеец.
Краддоку ничего иного и не было нужно. И вот ранним утром маленькая экспедиция, вооруженная и снаряженная как следует, двинулась, следуя за индейцем-караибом, в глубь острова. Целый день они пробирались через кусты и карабкались по скалам; кое-где они встречали следы охотников - кости убитого быка, следы ног на болоте. К вечеру они услышали отдаленные выстрелы.
Ночь экспедиция провела в лесу, под открытым небом. На рассвете встали и снова двинулись вперед. Около полудня добрались до нескольких шалашей из древесной коры. Проводник-индеец сообщил, что это и есть стоянка охотников. В шалашах, однако, никого не было. Очевидно, пираты ушли на охоту и вечером возвратятся. Краддок и товарищи засели в кусты - поджидать, но так никого и не дождались. Так прошла вторая ночь.
Все средства были, таким образом, испробованы. Краддок, оставивший свой корабль два дня назад, решил вернуться.
Обратный путь был совершен гораздо скорее и легче, так как дорога была известна. Еще до вечера Краддок и товарищи достигли Черепашьей бухты. "Белая Роза" стояла на якоре на прежнем месте. Лодки и весла находились в кустах, опять-таки на своем месте. Краддок велел спустить лодку на воду, и путники двинулись к барке.
Первым, кого они увидали, был Иосия Герд. Лицо его было бледно. Выглядывая из-за кормы, он крикнул:
- Видно, нет удачи?
- Да, стоянка оказалась пустой, но он, может быть, еще подойдет сюда, - ответил Краддок, хватаясь за веревочную лестницу и готовясь взлезать на корабль.
Кто-то на палубе засмеялся, а Иосия произнес:
- Прикажите-ка, Краддок, этим людям остаться в лодке.
- Это почему?
- Да вы сами это увидите, как взойдете на палубу, - каким-то странным тоном ответил Иосия Герд.
Краддок рассердился.
- Что это значит, мистер Герд?! - воскликнул он, вскакивая на борт судна. - Никак вы присвоили себе команду над судном?
Но в то время, как Краддок перелезал через парапет палубы, к нему приблизился матрос с бородой цвета пакли - этого человека он прежде никогда не видал - и, схватив его за руку, вырвал у него пистолет. Краддок схватил этого человека за руку, но в это время к нему приблизился Иосия Герд и сорвал с него кортик.
- Что это за подлости?! - воскликнул Краддок, бешено оглядываясь во все стороны.
Команда стояла на палубе маленькими группами. Люди перешептывались между собою и смеялись. Никто не обнаруживал желания подойти к Краддоку и освободить его.
Краддок был слишком взволнован, чтобы наблюдать происходящее вокруг него, но, однако, он заметил, что команда была одета очень странно. Одни были облачены в верховые костюмы, другие были в бархатных платьях и шелковых чулках, подвязанных у колен пестрыми лентами. Все эти господа походили более на светских людей, чем на моряков. Глядя на эти странные фигуры, Краддок подумал, что он грезит, и, чтобы очнуться, начал сам трясти себя за голову. Палуба стала гораздо грязнее, чем она была два дня тому назад. И кто это такие - эти люди, так пристально всматривающиеся в него? Никого из них, кроме Иосии Герда, Краддок не знал.
Уж не захватили ли барку, за его отсутствием, пираты? Уж не пираты ли капитана Шаркэ окружают его в настоящую минуту?
Когда Краддоку пришла в голову эта страшная мысль, он дико рванулся назад и пытался спуститься назад в лодку, но, увы, было поздно. Полдюжины рук вцепились в него, и через несколько секунд он очутился у дверей собственной каюты.
И каюта стала совсем другой. И пол, и потолок, и обстановка - все было совсем другое. Его собственная каюта была убрана с суровой простотой, а эта, в которой он теперь стоял, поражала одновременно и роскошью, и грязью. Занавеси из дорогого бархата были забрызганы вином, панели из редкого дерева были все в дырах от пистолетных пуль. На столе была разостлана большая карта Карибского моря, а над нею, с компасом в руке, сидел гладко выбритый и бледнолицый человек в меховой шапке и красном шелковом халате. Краддок взглянул на длинный, тонкий, с открытыми ноздрями нос и смертельно побледнел.
На Краддока были устремлены насмешливые глаза с красными веками. Шаркэ молчаливо насмехался над противником, которого он так ловко обошел.
- Шаркэ! - воскликнул Краддок.
Тонкие губы Шаркэ открылись, и он расхохотался пронзительным, издевательским смехом.
- Ах ты, дурак! - воскликнул он.
И, приблизившись к Краддоку, он ударил его несколько раз по плечу своим компасом.
- Ах ты, дурак, жалкая тупица! С чего это тебе вздумалось бороться со мною?
Не боль от этих ударов, но презрение, звучавшее в голосе Шаркэ, довело Краддока до дикого безумия. С криком бешенства он кинулся на пирата… Шесть человек едва-едва успели сладить с ним и повалить его на пол, среди обломков разбитого вдребезги стола. И все эти шесть человек были более или менее серьезно помяты Краддоком. Шаркэ продолжал смотреть на него презрительным взглядом.
Откуда-то вблизи донесся треск ломающегося дерева и крики испуганных людей.
- Это что такое? - спросил Шаркэ.
- Потопили лодку, а люди все пошли ко дну.
- Ну, и пускай их там лежат, - ответил пират. - Ну, Краддок, теперь вы знаете, куда попали. Вы находитесь на моем корабле, и ваша жизнь зависит от моей воли. Я знаю, что, живя на берегу, вы были добрым моряком, и тогда ваши руки были не чище моих. Хотите ли подписать условие, как сделал это ваш штурман, и присоединиться к нам, или я вас отправлю туда, где находятся все ваши товарищи.
- Где моя барка? - спросил Краддок.
- В бухте, с просверленным дном.
- А команда?
- Тоже в бухте.
- В таком случае я тоже хочу идти в бухту.
Шаркэ скомандовал:
- Подрезать ему коленные жилы и бросить его в воду!
Дюжие матросы потащили Краддока на палубу. Квартирмейстер Галловей вытащил уже свой нож и готовился произвести над ним ужасную операцию, как вдруг из капитанской каюты поспешно вышел капитан Шаркэ.
- Стойте! Мы с этой собакой расправимся гораздо лучше, - сказал он. - Ей-Богу, мне в голову пришел великолепный план. Закуйте его в оковы и бросьте его в трюм. А ты, квартирмейстер, иди ко мне: я скажу тебе, что надумал.
Таким образом, Краддок, избитый, израненный, был брошен в темный трюм.
Он был скован так, что не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Но дух его был бодр. Он не отчаивался, а, совершенно напротив, жаждал мученической смерти, которой мог бы искупить свои прежние грехи. Всю ночь лежал он на корабле, прислушиваясь к всплескам воды. Корабль был, очевидно, уже в ходу и шел чрезвычайно быстро. Рано утром кто-то пришел к нему. В темноте он узнал по голосу пришедшего. Это был изменивший ему штурман Иосия Герд.
- Вот ром и бисквиты, мистер Краддок. Я принес их вам с опасностью для жизни.
- О! Это ты заманил меня в ловушку и предал меня врагам? - воскликнул Краддок. - Как ты оправдаешься в этом поступке?
- Мистер Краддок, я сделал это не по доброй воле: мне угрожала смерть.
- Ну, Бог простит тебя за трусость, Иосия Герд; но как ты попал к пиратам?
- Видите ли, мистер Краддок, пиратское судно пришло в бухту как раз в тот день, когда вы отправились на остров. Они взяли нас на абордаж. Нас было мало, и мы были плохо вооружены - ведь вы взяли с собой самых лучших людей, - ну, одним словом, мы могли оказать им только самое слабое сопротивление, и они победили. Некоторые из нас были убиты в бою, других зарезали после; я спас себе жизнь, подписавши с ними условие.
- А барку они, значит, затопили?
- Да, затопили. А потом Шаркэ и его спутники, наблюдавшие за нами из-за кустарников, прибыли на корабль. Видите ли, мистер Краддок, во время последнего путешествия на барке у пиратов была сломана бурей главная рея, а у нас-то главная рея цела. Вот они и заподозрили неладное. Ну, стало быть, он и поставил вам ту самую ловушку, которую вы готовили для него.
Краддок простонал.
- Боже мой! Но как же я мог знать, что у них грот-рея поломана!.. Но куда же мы теперь идем?
- Мы идем в северо-западном направлении.
- В северо-западном направлении? Так, стало быть, мы идем назад к Ямайке?
- Да, со скоростью восьми узлов в час.
- А не слыхал ли ты, что они собираются со мной делать?
- Не слыхал. Вот, если бы вы подписали условие…
- Довольно, Иосия Герд! У меня и без того много грехов. Губить своей души не стану.
- Как хотите. Я сделал все, что мог. Прощайте.
Всю ночь и весь следующий день "Счастливое Освобождение" неслось по волнам моря. Стефэн Краддок лежал в трюме и старался высвободить руку из оков. Одну руку ему удалось высвободить, хотя он изорвал себе кожу на ней до крови, но с другой рукой он ничего не смог поделать. Ноги также были закованы очень крепко, и что он ни делал, никак не мог освободить их от кандалов.
По некоторым данным Краддок догадывался, что корабль идет с необычайной быстротой. Очевидно, скоро они придут в Ямайку. Что за план в голове Шаркэ, и зачем он оставил его в живых?
Краддок стиснул зубы и поклялся, что если он был негодяем по доброй воле раньше, то никогда не станет он негодяем по принуждению.
На следующий день утром Краддок услыхал, что на палубе убирают паруса, и что корабль идет гораздо медленнее. По звукам, доносившимся с палубы и по многим другим данным он, как опытный моряк, догадывался, в чем дело. Очевидно, судно маневрировало около берегов, выбирая место, чтобы бросить якорь. Значит, они прибыли в Ямайку. Но что им здесь нужно?
И вдруг над его головой на палубе раздалось дружное "ура", а затем грянул выстрел из орудия. Издали донеслись ответные салюты. Краддок сел и начал прислушиваться.
- Что это такое? Уж не вступил ли с кем-нибудь Шаркэ в бой?
Но нет, очевидно. Стреляли только из одной пушки, а отвечали из многих. И в то же время не слышно, чтобы где-либо вблизи судна взрывались снаряды. Стало быть, это не сражение, а салюты. Но кто станет салютовать пирату Шаркэ? По всей вероятности, он встретился с другим пиратским судном.
Краддок простонал, лег на спину и снова стал работать над освобождением своей правой руки.
Но вот где-то вблизи послышались шаги, и едва успел Краддок надеть на себя цепь, которую снял раньше, как дверь отворилась, и в трюм вошли два пирата.
В темноте раздался голос высокого квартирмейстера.
- Молоток взял, плотник? Раскуй ему ноги, а браслетки оставь, так будет безопаснее.
Плотник начал работать, и скоро Краддок почувствовал, что его ноги свободны.
- Что вы хотите со мной делать? - спросил Краддок.
- А вот иди и увидишь.
Матрос схватил его за руку и грубо подтащил к своему товарищу. Прямо над их головами был виден квадрат голубого неба, а на бизань-мачте развевался флаг. Душа Стефэна Краддока замерла, когда он увидал эти флаги. Их было два. Над черным пиратским флагом развевался флаг британский. Над знаком негодяйства виднелось знамя чести и славы.
В изумлении стоял он, но пираты грубо толкнули его в спину, и он полез по лестнице. Взойдя на палубу, он снова оглянулся. На главной мачте тоже развевался британский флаг, и вся оснастка была изукрашена вымпелами и флажками.
Что же это такое? Взят, что ли, корабль Шаркэ в плен? Но нет, все пираты здесь налицо. Они толпятся около парапета, радостно машут шапками и кричат. На самом видном месте стоит ренегат штурман и усердно жестикулирует. Краддок взглянул на море. Кого это они приветствуют? И тут он сразу увидал, в чем дело. Момент был критический. Не далее, как в миле, виднелись белые укрепления и дома Порт-Рояля. Над домами повсюду развевались флаги. Направо виднелась дорога в Кингстон, а в море, не далее как в четверти мили от судна, белела небольшая шлюпка, на которой развевался британский флаг. Вся оснастка шлюпки была также изукрашена вымпелами. В шлюпке находилось много людей.
Все они кричали "ура" и махали шапками. По красному цвету некоторых костюмов можно было догадываться, что среди находившихся в шлюпке людей были и офицеры местного гарнизона. В одно мгновение Краддок понял, в чем заключается план Шаркэ. Этот человек, дьявольски лукавый и смелый, задумал страшное дело. Он устроил такую обстановку, что жители острова приняли его судно за "Белую Розу", вообразили, что это возвращается Краддок с победой. Все эти салюты, все эти флаги были в честь его, Краддока! И его, Краддока, приветствовать идет эта шлюпка, в которой находятся комендант, губернатор и все начальство острова. Еще десять минут, и шлюпка очутится под выстрелами "Счастливого Освобождения", а Шаркэ прославит себя так, как не прославил себя ни один император.
Увидав Краддока, шедшего между квартирмейстером и плотником, Шаркэ крикнул:
- Выведите его вперед! Наводите пушки! Еще два кабельтова, и они в нашей власти.
- Но они пошли назад! - крикнул боцман. - Видно, они почуяли неладное.
- Это мы сейчас исправим, - сказал Шаркэ, устремляя свои змеиные глаза на Краддока. - Становись-ка сюда, вот сюда! Они тебя отсюда узнают. Возьмись рукой за шляпу, сними шляпу! Махай ею! А то я тебе живо вышибу мозги из башки. Ну-ка, Нэд, пошали с ним ножичком… Вот так. Ну, что же? Будешь ли махать шляпой? Нечего делать, Нэд, ткни его еще разок. Эй, стой! Держи его, стреляй, лови его!
Но было уже поздно. Надеясь на то, что руки пленного крепко закованы в кандалы, Нэд Галловей выпустил на минуту руки пленного из своих, и Краддок немедленно воспользовался этим моментом. Швырнув наземь державшего его плотника, он вспрыгнул на парапет палубы, а затем, преследуемый целым дождем пистолетных пуль, бросился в воду и поплыл.
Пираты продолжали стрелять, но много пистолетов нужно для того, чтобы убить решительного и сильного человека, который решил сделать свое дело прежде, чем умереть.
Краддок плавал хорошо и, несмотря на полученные раны, быстро начал удаляться от пиратской барки. Шаркэ крепко выругался и крикнул:
- Подайте мне мушкет!
Он был отличный стрелок. Нервы у него были железные, и он не терялся никогда. Голова пловца превратилась в черную точку, которая то показывалась, то скрывалась в волнах.
Краддок успел уже проплыть половину расстояния, отделявшего шлюпку от судна. И вот раздался треск мушкета. Пловец выпрямился, замахал обеими руками по направлению к шлюпке, предостерегая находящихся в ней, и громовым голосом, раздавшимся по всей бухте, крикнул:
- Берегитесь - это Шаркэ!
Шлюпка немедленно повернула назад, а пират в бессильной злобе дал выстрел изо всех орудий, но этот выстрел не принес шлюпке ни малейшего вреда.
По лицу умирающего Краддока мелькнула улыбка, а затем, впав в бессознательное состояние, он медленно пошел к золотому дну бухты, которая точно манила и призывала его к себе.
Глава III. О том, как Коплей Бэнкс умертвил капитана Шаркэ
Морские разбойники были организованы гораздо лучше обыкновенных мародеров. Пираты составляли как бы плавучую республику, в которой господствовали свои собственные законы и обычаи, своя собственная дисциплина.
Все помнят ужасную и жестокую борьбу, которую пираты вели с испанцами. И что же? Пираты были уверены, что право в этой борьбе было на их стороне.
Да и в самом деле, пираты были не менее гуманны, чем порядочные люди того времени. Их кровавые набеги на прибрежные порты были нисколько не более жестоки, чем вторжение испанцев в Нидерланды. Или, вспомните, как расправлялись испанцы с караибами, жившими в тех же водах Атлантики, в которых действовали пираты.
Вожди пиратов - англичане или французы, Морганы или Граммоны - были людьми в некотором роде ответственными перед общественным мнением своих стран. Соотечественники восхваляли пирата в том случае, если он воздерживался от деяний, не одобряемых толстокожей совестью XVII столетия. Некоторые пираты были очень религиозны. Про одного из них, Саукинса, рассказывают, что он подверг строгому наказанию своих подчиненных за то, что они играли в кости в праздник. Пират Даниэль застрелил человека, который, стоя в церкви, произносил богохульства.
Но прошли дни, и эти рыцарственные пираты отошли в область прошлого, а на их место стали закоснелые и нераскаянные преступники. Впрочем, даже и эти преступники соблюдали отчасти предания своих предшественников. Между ними были такие люди, как Эвори, Энгланд и Робертс, которым человечность была не совсем чужда. Они воевали с купцами, но щадили моряков. Однако, благородные традиции скоро иссякли в них, и пираты стали врагами всего человеческого рода, - врагами совершенно беспощадными. Кто попадал в их руки - погибал, и поэтому об их подвигах мало кто слышал. Иногда только где-нибудь среди океана находили остатки сгоревшего и залитого человеческой кровью судна. О деятельности этих людей можно было только догадываться.
Самыми свирепыми пиратами считались Нэд Лоу, Гоу-шотландец и безбожный Шаркэ, черная барка которого, носившая имя "Счастливое Освобождение", была известна повсюду, начиная с Новой Земли и кончая Ораном. Барка эта несла повсюду за собою разрушение и смерть…
На материке и на островах жило много людей, которые питали смертельную ненависть к Шаркэ. Но никто его не ненавидел так жестоко, как Коплей Бэнкс из Кингстона. Бэнкс был крупный сахарозаводчик из Вест-Индии. Это был человек с положением, член совета. Женат был на особе, принадлежащей к роду Персивалей, и приходился двоюродным братом губернатору Виргинии. У Бэнкса было два сына, которые учились в Лондоне. Однажды мать поехала в Англию, чтобы привезти их домой. На возвратном пути судно, на котором ехали Бэнксы, "Герцогиня Корнуэльская", подверглось нападению Шаркэ, и все семейство погибло ужасной смертью.