3
Последний певучий возглас "Аминь!" прозвучал в Приюте Вечного Блаженства. Отец Теодор убрал пергамент в кошель, подвешенный к поясу. Мариам прижалась к Уолтеру. Они счастливо улыбались.
- Смотри не выпей все вино, - заметила девушка. - Мне кажется, что в этом есть какой-то смысл, не так ли?
- Это значит, что я буду терпеливым и щедрым мужем. Но так будет независимо от того, выпью я вино или нет.
Уолтер взглянул на сапоги с загнутыми вверх носами и на изображенные на них желтые фигурки разъяренных леопардов.
- Я в первый раз надел сапоги, оставленные мне отцом. Мариам нагнулась к Чи Вангти, который радостно бегал вокруг нее. Девушка нежно прижала собачку к щеке.
- Мой маленький Чи, твоя госпожа теперь по-настоящему замужем. - Мариам обратилась к священнику: - Благодарю вас, отец Теодор. Служба была такой торжественной. Жаль, что я не все слова поняла.
- Все ритуалы Несторианской церкви очень красивы, - ответил священник, искоса поглядывая на Уолтера, как будто ожидая, что он станет протестовать. - Я должен поскорее начать свою миссию на Востоке: надо завоевывать умы верующих, чтобы они могли понимать наши молитвы.
Уолтер отвел его в сторону:
- Всем известно, что Хубилайн-хан весьма терпим к любой религии. А правительство Сун с подозрением относится к миссионерам. Я собираюсь предложить вам кое-что. Я в этом кровно заинтересован, и вам будет легче работать, если Баян станет вам покровительствовать. - Он внимательно взглянул на священника. - Так вот, совершенно необходимо послать гонца в лагерь монголов. Я уверен, что лучше всего было бы, если бы отправились вы. Вы вернетесь, когда город будет в руках Баяна, и без помехи начнете проповедовать.
Отец Теодор задумался:
- Вы сделали умное предложение. Что я должен сделать?
- Мы хотим, чтобы Баян знал, каков размах движения за мир в городе. У меня готово для него сообщение, и желательно, чтобы оно поскорее попало в его руки. Полководец должен знать о возникших препятствиях, чтобы он не считал себя обманутым, когда узнает, в какой роскоши я живу во дворце. Чанг By даст вам проводника, так что путешествие будет неопасным и недолгим.
- Я поеду, - согласился священник, немного подумав. Потом он, как бы сомневаясь, добавил: - Мне, конечно, очень жаль, что приходится покидать это место так скоро. Наконец я увидел женщину, которая мне приятна. Для меня всегда была важна фигура, и вот наконец я увидел женщину благородных пропорций. - У отца Теодора разгорелось лицо, он начал хрустеть пальцами. - Я видел ее только дважды. Как она чудесно держит спину! Она достаточно плотная, но ходит с такой грацией. И какие умные глаза! Она готовит здесь, во дворце, - оба раза, когда я ее видел, она раскатывала тесто.
- Отец Теодор, она действительно вам понравилась?
- Она вдова, - увлеченно продолжал священник. Он все больше возбуждался, перечисляя важные для него качества идеальной женщины. - Так даже лучше. Мужчины, выбирая женщин в жены, обычно желают неопытную. Они не правы. Я предпочитаю зрелое партнерство, а не жалобные вопли невинности.
Проходили дни, и становилось очевидно, что желтый дом в густом зеленом саду назван так не зря. Блаженство молодоженов было настолько полным, что казалось, оно будет длиться вечно. Счастливые часы ничто не омрачало. Ни тени ссоры. Тишь да благодать.
Дни были похожи один на другой, но им никогда не было скучно. Мариам вставала первой, принимала ванну и одевалась, и только потом просыпался Уолтер, нежась на атласных простынях.
Девушка радостно приветствовала любимого мужа. Уолтеру не хотелось вставать. Но ему приходилось подниматься, потому что Мариам всегда что-нибудь придумывала, что требовало его участия. Уолтер тоже принимал ванну в комнате, огороженной решетками, где под рукой были пушистые полотенца и ароматные соли.
Утро они, как правило, проводили в саду. В нем был пруд, в котором плавали рыбки с красной чешуей и плавниками. Резвясь в кристально чистой воде, рыбки поднимали целые фонтанчики. Мариам и Уолтер хотели ознакомиться с дворцовыми зданиями, возвышавшимися за стенами, окружавшими их Приют, но у них не было возможности. Им не позволяли покидать пределы сада. За ними постоянно присматривали три охранника, и когда они приближались к запретной границе, то всегда видели хотя бы пару раскосых глаз, глядевших на них из-под чудного шлема. Мариам назвала это трио Эак, Минос и Радамант в честь страшных судий подземного мира. Она пыталась завести с ними знакомство, предлагая им еду и фрукты. Нельзя было точно сказать, добилась она успеха или нет, но время от времени жена радостно сообщала Уолтеру:
- Минос мне сегодня улыбнулся. Если я еще его подкормлю, мне кажется, он позволит мне прогуляться по Аллее Вечной Весны.
Они были уверены в одном: за внешними стенами никогда не стихал звон мечей и осторожные шаги. Мариам постоянно копировала китайские манеры и речь. Ей удавалось это удивительно хорошо. Когда они прогуливались, она отставала от Уолтера и начинала семенить ногами, сложив руки под широкими отворотами халата, и спрашивала его нараспев:
- Мой уважаемый муж все еще любит свою преданную и скромную жену?
Днем было очень тепло, и Уолтер обычно делал записи обо всем, что он видел в этой удивительной стране. Он детально записал все их поразительные изобретения. Мариам сидела рядом. Она вышивала или играла с Чи. Собака очень к ней привязалась, и если хозяйка на несколько минут его покидала, Чи принимался жалобно скулить. Девушка недовольно следила, как перо быстро бежит по листам бумаги, но никогда не прерывала работу мужа. Но Уолтер сам часто отвлекался. Он откладывал перо в сторону и любовался темной головкой, склоненной над вышиванием.
- Ты знаешь, как тебе идут китайские костюмы? - спрашивал Уолтер жену. - Мне трудно работать, когда я знаю, что мы могли бы провести время более интересно.
Мариам, улыбаясь, отвечала:
- Послушная жена понимает мужа с одного взгляда.
Мариам хватала собаку, сажала ее в большой карман и убегала, быстро стуча каблучками. Уолтер слышал, как она отдавала какие-то приказания медлительным слугам или сама начинала что-то делать. Иногда до него доносился ее голос из сада, а потом она бежала к нему, крича:
- Мой высокий и прекрасный господин и муж, я тебя не видела целых десять минут. Ты совсем позабыл свою маленькую жену!
Уолтер отбрасывал перо и строго ей говорил:
- Мне трудно работать, когда тебя нет рядом, дорогая, но невозможно ничем заниматься, если ты рядом.
Ее энергия казалась неисчерпаемой, а настроение менялось, как краски радуги, которую им удалось увидеть однажды над высокой оградой сада. Если Уолтер говорил ей что-то приятное, у девушки загорались глаза и все лицо словно танцевало от радости. Через несколько минут она уже печалилась, потому что одна из птиц отказывалась клевать зерна. Она могла что-то напевать, перебирая струны, и вдруг начать ругать слуг из-за того, что ванна для Уолтера утром была слишком горячей.
Уолтер наблюдал за переменами ее настроения и видел, что девушка унаследовала как материнские, так и отцовские черты характера. Мариам справедлива, и ей присуще чувство юмора. Уолтер считал, что этими качествами она обязана своей англосаксонской крови.
Мариам заполнила дом птицами. Уолтер не понимал, откуда они появились - все эти попугаи с зелеными крыльями и яркими головками, тихие скромные парочки, сидящие рядком и обожающие друг друга, желтогорлые птенцы… Когда они пели, казалось, что у них от усердия сейчас разорвется горлышко, но сами птички словно наслаждались собственным пением. Птиц было так много, что сова Питер не могла больше терпеть и исчезла навсегда. Вместо Питера любимцем Мариам стал крупный попугай. Она назвала его Гектар, потому что он обожал ругаться на греческом - раньше его хозяином был грек. Попугай бормотал: "Дьявол! Дьявол!"
Махмуд должен был купать птиц, но он все время забывал это делать.
- Махмуд - такое ленивое животное, - говорила Мариам. - Я велю, чтобы его кости скормили воронам!
Девушка всегда все драматизировала. Она расстраивалась, если в супе было мало пампушек, и начинала рыдать, увидев изуродованную спину мужа.
Но в основном Мариам сохраняла хорошее настроение и всех вокруг любила. Она радовалась, когда Уолтер был к ней добр и внимателен. Чи Вангти девушка просто обожала. Если муж прерывал работу, чтобы погладить ей ручку, Мариам начинала счастливо прихорашиваться. Она часто пела низким и не очень чистым голосом. Когда ей надоедало смирно сидеть, чтобы не мешать занятиям мужа, она пускалась танцевать под мотив китайской песенки "Черные бобы, черные бобы, поскорее созревайте!". Иногда она сама придумывала мелодии и слова: "Птичка поет на дереве, значит, ко мне скоро вернется мой миленький".
Им было приятно вместе проводить вечера. Утомительная жара дня спадала, и Уолтер заканчивал работу. Как только солнце исчезало за массивной башней Хсуан-те, Мариам отправлялась переодеваться в лучшие наряды. Обычно это был Халат Шестнадцати Лет - великолепная вещь из белого атласа с синей и золотой отделкой, подарок от императрицы. Мариам великолепно выглядела, и Уолтеру он нравился.
- Если я тебе в этом нравлюсь, - вздыхала жена, - то поглядел бы ты на меня в нарядах, которые были у меня в Антиохии.
- Я жду не дождусь, когда увижу тебя и в английском платье с синей горжеткой в цвет твоих глаз.
Ее императорское величество постоянно старалась доставить удовольствие своим гостям. Каждый день прибывали корзины с фруктами и огромное количество цветов, заполнявших комнаты дома. Как-то раз им принесли вазу из синей глазури из Луньчуама. Это был такой росжошный подарок, что Чанг By был поражен, увидев его.
Один раз для Мариам передали кольцо. Простая полоска золота с огромным сапфиром. В следующий раз появилась корзина с сотней разноцветных утиных яиц. Неожиданно пожаловал Чанг By, его глазки хитро заблестели, когда он объяснял им, что обычай дарить яйца называется "Призыв к рождению детей".
- Конечно, пока еще слишком рано, - заметил китаец, - но все знают, что в этом доме живет семья моего молодого друга, и от вас ждут продолжения рода. Брак - это величайшая лотерея, и я рад, что мой младший брат вытащил счастливый билет. Будем надеяться, что его жена выполнит пожелание ее императорского величества и подарит ему множество сыновей.
- Дорогой старший брат, мы тоже мечтаем об этом, - заметил Уолтер.
- Пусть эта мечта не угаснет, даже если в этом доме появятся и другие жены.
В этот раз Чанг By принес собственные подарки - магнитную иглу на круговой шкале, расчерченной на двадцать четыре деления, которой можно было пользоваться во время морских путешествий.
Потом Чанг By протянул Уолтеру трубочку из слоновой кости. Трубочка была длиной больше фута и полтора дюйма в диаметре и слегка сужалась с одного конца.
- Этот прибор называется Далеко Видящий Глаз. Друг мой, поглядите в него. Наведите на какой-нибудь объект и смотрите, что будет дальше.
Неподалеку стояла ваза династии Сун. Уолтер приложил к глазу узкий конец прибора. Сначала он почти ничего не увидел. Потом картинка перед глазами прояснилась. Уолтер был поражен. На вазе был нанесен такой микроскопический узор, что было невозможно различить детали. Но сейчас все линии стали крупными и четкими. Они резко выделялись на белом фоне. Уолтер смог разглядеть небольшие погрешности на казавшемся ранее безупречном рисунке и даже крохотные трещинки.
- Направьте трубку на мою руку. - Чанг By вытянул правую руку, расставив в стороны пальцы. - Внимательно посмотрите на нее и расскажите мне, что вы видите.
- Я вижу руку в два раза больше нормального размера! - воскликнул молодой человек. - А еще великое множество крохотных линий, которые составляют извилистый рисунок. Не может ли уважаемый Чанг By пошевелить пальцами? Удивительно, пальцы двигаются и в этой трубе!
Чанг By улыбнулся:
- Я ничего в этом не понимаю, но мне сказали, что чудеса трубки возникли из-за того, что сложили вместе два стекла различной формы.
Уолтер опустил трубу и восхищенно посмотрел на нее:
- Это не магия. На ней нет таинственных знаков.
- Говорят, что тут все очень просто и человек узнал об этом абсолютно случайно. Если мой младший брат хочет, то Далеко Видящий Глаз станет его.
Когда гость ушел, Мариам приблизилась к Уолтеру и улыбнулась, ожидая, что сейчас начнется обычный вечерний ритуал. Уолтер расстегнул нефритовую застежку у нее на горле, и халат медленно сполз с плеч девушки, а потом обрушился на пол сверкающим водопадом. Под ним на Мариам была надета белая шелковая туника, оставлявшая голыми ее руки и плечи. Тело было таким же белым, как туника. Уолтер никак не мог справиться с непослушными завязками.
- Они такие тонкие, ты их порвешь, - проговорила девушка, пока Уолтер безуспешно дергал то за одну, то за другую завязку. - Неужели ты никак не можешь справиться с ними?
Он пытался развязать на тонкой талии завязки белых шелковых штанов, но в конце концов завязки окончательно запутались. Уолтер все тянул и тянул, и девушке пришлось справиться с ними самостоятельно.
- Неужели ты так нетерпелив, что никак не можешь развязать две завязанные обычным узлом тесемки? - спросила Мариам. - Мне кажется, что я буду вынуждена прибегнуть к помощи служанок и тогда стану появляться перед тобой раздетая.
Такая угроза звучала каждый вечер, и Уолтер не обращал на нее никакого внимания. Он всегда старался осторожно снимать подвязки чулок. Мариам сделала их сама такими, как на Западе. Девушка не была уверена, что ей удастся повторить этот подвиг, и поэтому следовало быть максимально аккуратным. После этого все уже было просто и легко, и ее китайские шелковые чулки быстро слетали с ножек.
- По-моему, - заметил Уолтер, осторожно держа в руках один чулок, - дамы Запада не додумались изготавливать их из шелка. Как бы они тебе позавидовали, если бы им удалось увидеть это! Жена нашего короля привезла из Испании в Англию много всего нового и необычного. А королева Мариам, может быть, научит английских знатных дам носить шелковые чулочки.
Мариам всегда очень интересовало, как жили дамы в том мире, где она вскоре собиралась жить. Девушка задумалась.
- Я тебе не задавала один вопрос о твоей стране. Неужели там у мужчин несколько жен?
Уолтер засмеялся:
- Значит, ты поэтому была такой задумчивой весь вечер? Тебя волнует то, что сказал Чанг By? Сердечко мое, у нас в Англии у мужчин только одна жена! Более того, брак считается священным, и никто не может от него освободиться после того, как были произнесены слова молитвы.
Девушка вздохнула с облегчением:
- Я так и думала, но лучше знать наверняка. Что касается пожелания старого Чанг By, то я уверена, что у нас будут сыновья. Мой муж желает того же?
- Да, но не сразу, потому что мне прежде всего придется позаботиться о благородном имени для них.
Если девушка поняла, о чем он, то ничего не ответила, а продолжала рассуждать.
- Ты уже понял, что я очень ревнива? - спросила Мариам. - Должна сказать тебе, мой Уолтер, что, если бы ты привел в дом других жен, у меня возникло б много трудностей. Я не смогу тебя делить с другой женщиной. Ты принадлежишь мне. - Она помолчала, а потом улыбнулась: - Боюсь, что женщине, которая попыталась бы разделить с нами счастье, пришлось бы нелегко!
4
Как-то днем Чанг By наведался в Приют Вечного Блаженства. Он был очень взволнован.
- Пал город Чаинг-Ча, - заявил он. - Баян построил вокруг города большие возвышения, и его хуа-пао палили без остановки. Стены обрушились, и наш храбрый гарнизон не смог защитить город. - Старик грустно покачал головой. - Баян подъехал к самому большому пролому и поднял меч. Его люди страшно завопили и ворвались в город. Они убили всех мужчин, женщин и детей. Вам доводилось собственными глазами видеть, что происходит в городе, где свирепствуют жестокие воины? Это такой ужас, что его невозможно забыть!
- Значит, дорога в Кинсай открыта для Баяна, - медленно произнес Уолтер.
- Монгольские армии уже двинулись в поход. Они распространяются по стране как саранча. Ваше войско не может им противостоять. Их ничто не в силах удержать. - Чанг By помолчал. - Императрица и ее министры все еще ничего не понимают. Они словно дети, запускающие в небо летучих змеев, чтобы удержать смерч!
- Что же делать? Это ваш последний шанс заключить мир и спасти город от разрушения.
Чанг By был с ним полностью согласен.
- Настало время, когда птица с золотым плюмажем должна исчезнуть. Если у императрицы отнимут эту глупую надежду, то, может быть, она придет в себя. Если она не согласится на мир, тогда придется партии мира начать действовать. Горожане постараются забрать власть из рук императрицы и ее министров.
Уолтер долго молчал, а потом спросил:
- Как мы сможем уехать отсюда? Чанг By осторожно проговорил:
- Мы разработали некий план, со временем вам расскажут о нем.
Когда Чанг By ушел, Уолтер отправился искать Мариам. Молодого человека страшило, как сообщить ей неприятную весть, что над ними нависла новая опасность. Он не сразу нашел жену. Сначала Уолтер поискал в доме, потом вышел в сад и наконец увидел, что Мариам сидит на высокой стене, глядя на Аллею Вечной Весны. Казалось, она была поглощена этим зрелищем, но, услышав его шаги, тут же оглянулась.
- Как ты сюда забралась? - спросил Уолтер. Стена была высотой в десять футов.
Мариам улыбнулась мужу, глядя на него сверху.
- Я перепрыгнула сюда с той ветки, под которой ты стоишь.
Уолтер пришел в ужас, оценив расстояние между веткой и стеной:
- Ты никогда не должна делать это, Таффи. Интересно, как ты собираешься отсюда слезать?
- Ты мне поможешь.
- А если я в наказание оставлю тебя здесь? Девушка заколотила каблуками о стену, продолжая улыбаться.
- Я раньше не подозревала, что ты такой высокий. В этом свете твои волосы кажутся настоящим золотом. Ты и вправду очень красив, мой Уолтер. Мне очень жаль, что нас разделяет такое расстояние.
- Ты можешь все исправить, если сойдешь вниз.
- Подойди ближе и протяни мне руки, - попросила Мариам.
- Осторожно! - воскликнул Уолтер.
Он еще не успел понять, что она задумала, как Мариам спрыгнула со стены и приземлилась прямо к нему в руки. Он не смог удержаться на ногах, и они оба повалились на землю. К счастью, рядом росли густые папоротники, смягчившие силу удара.
Они дважды перевернулись, не разжимая объятий, а потом начали хохотать.
- Какая ты непослушная девчонка!
- А ты словно важный надутый старик. Ты не умеешь играть! Мне придется научить тебя этому.
Уолтер позабыл заботы, осаждавшие его голову. Они лежали на мягкой подушке из ароматных растений, и Мариам прислонилась головкой к его плечу, продолжая обнимать за шею. Окружавший их папоротник был таким высоким, что они видели вокруг только прозрачный зеленый узор и небольшой кусочек синего неба. Никогда прежде, даже лежа в постели, они не чувствовали себя настолько отрезанными от внешнего мира. Не было слышно ни звука, кроме отдаленного чириканья птиц. Мариам и Уолтер взглянули друг другу в глаза. Уолтер крепче обнял жену, и она обмякла у него в руках.
- Уолтер! - шепнула Мариам.