3
Саймон Ботри на этот раз вежливо встретил Уолтера у входа в Булейр, почтительно ему поклонился и сказал:
- Добро пожаловать, сэр. Наша хозяйка леди Ингейн будет рада вашему приезду.
Так же радостно его приветствовала темноглазая служанка леди Ингейн, говорившая с иностранным акцентом. Не сводя взгляда с высокого гостя, она сообщила, что леди Ингейн одевается, но вскоре выйдет, потому что желает с ним поговорить до ужина. За ужином будет приятная компания, улыбнувшись, добавила девушка. В замке гостит кузен графини и знаменитый джентльмен из Франции, который играет на цитре и чудесно поет. За последнее время в замке многое изменилось, и теперь здесь царит веселье.
Паж в черной с золотом ливрее проводил Уолтера в главную башню. Там он переоделся. Потом его провели в комнату, расположенную рядом с Большим залом. В очаге пылали дрова, плотные занавески закрывали окна. В комнате не было ни малейшего сквозняка. На столе кувшин с вином, украшенный дубовыми листьями, и кубки. Уолтер налил себе вина из серебряного кувшина.
Единственное, что омрачило приятную атмосферу, это присутствие еще одного гостя. Ниниан мрачно расхаживал по комнате, заложив руки за спину, уставив взгляд на кончики своих башмаков. Это были так называемые краковские башмаки с острым загнутым носом. Носы были настолько длинными, что Ниниану приходилось подвязывать их к коленям шелковыми шнурками. Он повернулся, когда открылась дверь, и лицо его стало недовольным.
- Ублюдок! Ты здесь? - воскликнул он. Уолтер усмехнулся:
- Как ты меня рад видеть, Ниниан!
- Тебе это кажется, - заявил бывший соученик Уолтера по Оксфорду. - Я бы предпочел встретиться с дьяволом в доме моей кузины. Ублюдок, я кое-что о тебе слышал. Говорят, ты пытаешься представить себя великим путешественником и будто бы даже добрался до Китая. Я этому не верю. - Он раздраженно сказал: - Что ты здесь делаешь?
- Я приехал навестить соседей.
- Соседи! Какое ты имеешь право находиться здесь! Меня тошнит от тебя. - Ниниан нахмурился. - Я слышал, что ты каким-то образом смог забрать некоторые земли Тресслинга. Если это так, то как у тебя хватило наглости показаться в доме милой дамы, которую ты ограбил?
Уолтер не ответил. Он, улыбаясь, взглянул на возмущенное лицо Ниниана.
- Ниниан, ты женат?
- Нет.
- Но собираешься вскоре жениться?
Ниниан прекратил шагать по комнате, подозрительно взглянул на Уолтера и кивнул:
- Да, я скоро женюсь.
- Не сомневаюсь, что это будет твоя прекрасная кузина. - Уолтер рассмеялся. - Именно поэтому ты так возмущен тем, что земли возвратили их законному хозяину. Мой добрый Ниниан, твоим розовым надеждам нанесли сильный удар. Тебе станет еще обиднее, если я скажу, что меня не очень-то волнует возвращение нам наших земель. Но, - добавил он, - я очень ценю щедрость твоей прекрасной кузины, которая не стала спорить с королевским приказом.
Ниниан встревожился:
- Ты говоришь, что Ингейн не спорила? Ты лжешь, Ублюдок! Это означало бы, что вы симпатизируете друг другу, а я этому не поверю!
Уолтер снова засмеялся:
- Я, наверно, вызвал бы тебя на поединок, бывший господин студент. Но я невысокого мнения о рыцарских законах, мне, видимо, придется спустить с тебя штаны и как следует надрать задницу, как нашкодившему школьнику.
Ниниан поспешил отодвинуться от Уолтера, мрачно глядя на него. В этот вечер Уолтер был в красивом наряде, который привез из Венеции. Богатство одежды еще сильнее возмущало неудачливого претендента, желавшего занять место покойного графа.
- Ублюдок, ты похож на пеструю птицу, - пробормотал Ниниан. - Мне известно, что сейчас модно. Говорят, что так вскоре станут одеваться при дворе. - Он подошел поближе и ткнул Уолтера пальцем в бедро. - Господи, это твои мышцы, а я думал, что ты подложил тряпок в панталоны, чтобы ноги выглядели более крепкими.
- Мужчины с тощими ногами, - ответил Уолтер, глядя на кривые ноги Ниниана, видневшиеся из-под длинной накидки, - всегда считают, что те, у кого сильные ноги, что-то подкладывают.
В этот момент в комнату вошла Ингейн. Она улыбалась Уолтеру, но, увидев Ниниана, сразу нахмурилась. Траур еще не закончился, но большинство вдов снова выходили замуж в течение первого года вдовства, и Ингейн была в ярком наряде. Она надела ярко-зеленый бархатный корсаж на шнуровке, а поверх него блузу из синего шелка. Волосы поддерживала зеленая бархатная лента, на которой сиял огромный сапфир.
Она гордо проследовала в комнату, и ее пажу пришлось поспешить, чтобы не запутаться в длинном сверкающем шлейфе.
- Уолтер, мой кузен смеет тебе грубить? - спросила Ингейн и добавила: - Как всегда?
- Ниниан всегда был не очень приятным парнем. Если он изменился, то я этого до сих пор не заметил.
Ингейн нахмурилась и повернулась к своему поклоннику:
- Я не думала, что вы окажетесь здесь, и хочу, чтобы вы нас покинули.
- Милая кузина, я не собираюсь отсюда уходить, - возмутился Ниниан. - Неужели Уолтер из Герни для вас более приятный гость, чем я? Я давно должен был понять это. Ингейн, теперь мне ясно, почему вы искали убежища в Герни!
- Возможно, леди Ингейн не была уверена, что ей дадут приют в другом месте и не побоятся ее злобного мужа?
- С другой стороны, - продолжал Ниниан, - наверно, вам нравилось в Герни, моя милая кузина. Об этом в последнее время много сплетничали в провинции.
- Разговоры, сплетни! - Глаза у Ингейн засверкали. - Объясните мне сейчас же, в чем дело!
- Мне кажется, что вам и так все понятно. Везде идут пересуды, и нечего на меня злиться. Не я их распространял. Если бы не было очевидно, что Эдмонд погиб от рук крестьян, то Уолтеру из Герни было бы сложно доказать свою невиновность.
Ингейн взглянула на Уолтера, и тот по выражению ее глаз понял, что благородная леди считает, что на этот раз кузен зашел слишком далеко. Она сдержанно ответила:
- Кузен Ниниан, я стараюсь помнить об обязанностях хозяйки, но вы позабыли, как следует вести себя гостям. Чтобы я больше не слышала ничего подобного.
Издали послышался звук гонга. Ингейн повернулась к Уолтеру:
- Мне хотелось поговорить с вами наедине, но теперь придется подождать, пока закончится ужин. Вашу руку, мой милый гость.
Ниниан опять нахмурился. Он побрел за пажом, продолжая бормотать:
- Странные происходят вещи: безземельные искатели приключений ценятся больше, чем люди благородного происхождения.
- Он просто злобный сплетник! - сказала Ингейн. К ней вернулось хорошее настроение, и она слегка пожала руку Уолтеру. - Кто знает, Уолтер, может, он предчувствует, что у него будут причины поволноваться.
Уолтер никогда не видел Большой зал, и, помогая Ингейн сойти вниз по ступенькам, он с интересом осматривался. В длину зал был футов восьмидесяти, а в ширину - сорока. В центре одной из стен было прорублено огромное окно, сквозь которое Нормандская женщина и ее гости наблюдали, как кормили голодных детей. В конце было окно поменьше. Стены из темного камня были толщиной в двенадцать футов, а потолок так высок, что невозможно было различить верхние балки, и в зале стоял полумрак, потому что света свечей было недостаточно. Зал был бы холодным и неуютным, если бы не дубовые панели высотой до девяти футов. Их поставили при графе Рауфе, и не было никаких сомнений, что за панели заплатили из богатого приданого его жены. На возвышении в конце зала сидели менестрели. Когда Ингейн появилась в зале под руку с Уолтером, они настраивали инструменты. Музыканты начали исполнять веселую мелодию. На лице леди Ингейн появилась гордая улыбка. Уолтер понял, что ей нравилось показывать себя гордой хозяйкой замка.
- Мать Эдмонда будет с нами за ужином? - неуверенно спросил он ее шепотом.
Ингейн покачала головой:
- Нет. Она не часто покидает свою комнату, и, честно сказать, меня это вполне устраивает.
На стол подали множество блюд, стояли красивые приборы, но трапеза была скучной и напряженной. Уолтер сидел в конце возвышения и не принимал участия в разговорах. Он не расстроился, потому что ему они не были интересны. Ни на минуту не закрывал рта Жильбер Безьер, трубадур из Франции. Лицо этого человека сильно напоминало лошадиную морду, он постоянно твердил о былой славе трубадуров с континента и о том, как их осталось мало. Когда трапеза была закончена, Жильбер принес инструмент и запел куплеты, которые сам сочинил. Он пел гнусавым, неприятным голосом. Уолтер решил, что мелодия не была красивой, а стихи настолько наивны, что не делали чести знаменитому трубадуру. Уолтера поразило, как почтительно взирали на исполнителя все остальные гости, даже Ингейн, рядом с которой на шесте сидел ее любимый сокол, слушала певца, скармливая лакомые кусочки своему пернатому любимцу. Уолтер подумал, что гости считают этого ревущего клоуна великим артистом.
Наблюдая за присутствующими, Уолтер часто останавливал взгляд на оживленном лице хозяйки замка и нахмуренной физиономии Ниниана. Тот осушал кубок за кубком и вскоре совершенно опьянел.
Уолтер не собирался оставаться в Булейре на ночь и после ужина попрощался с хозяйкой. Она решила его немного проводить.
- Я очень рада, что ты к нам приехал, - сказала Ингейн, поднимаясь по лестнице. Мальчик-паж следовал за ними. - Но, Уолтер, это был очень короткий визит, тебе следует заезжать сюда почаще.
- Я приехал, чтобы поблагодарить тебя за то, что ты была щедра в отношении земли.
Она быстро взглянула на него, не поднимая головы:
- Я постаралась выразить вам таким образом благодарность. Земля по праву принадлежала твоему деду, и мне никогда не нравилось, что отец за нее так цеплялся. Уолтер, я все время что-то пыталась от тебя скрывать. Ингейн помолчала. - Приезжай ко мне, когда будет меньше гостей и нам никто не помешает. Нам следует о многом поговорить.
- Я это сделаю с огромным удовольствием. Ингейн, казалось, колебалась.
- Тебе должно быть известно, что меня всегда интересуют дела моих друзей. Я ничего не слышала о том, чтобы ты предпринимал какие-то шаги, чтобы расторгнуть… твой ненужный брак… Может, тебя беспокоит, что за это придется заплатить слишком много, а у тебя нет таких денег?
- Деда действительно волнует стоимость этой процедуры, но он тем не менее настаивает на том, чтобы я не откладывая занялся этим делом. Но, честно говоря, я ничего не предпринимал не из-за денег.
Ингейн укоризненно взглянула на него:
- Тогда почему же? Уолтер, я тебя не понимаю. Уолтер вздохнул:
- Наверно, ты права. Мне следует начать думать о будущем.
- Если дело в стоимости… - медленно проговорила Ингейн, - то в данный момент у меня туго с деньгами. Я никак не могу найти спрятанное Эдмондом и его матерью золото…
- Его мать не говорит, куда они его дели?
- Она твердит, что все принадлежит ей, - Уолтер почувствовал, как напряглись пальцы красавицы. - Она совсем сошла с ума, но продолжает хранить тайну. Иногда мне хочется отдать ее в руки Джека Далди, чтобы он помог ей кое-что вспомнить!
- Но по закону эти деньги принадлежат твоему сыну!
- Часть из этих денег - мои. Я приказала тщательно обыскать замок, но ничего не нашли. И в ее комнате денег нет. Мы там все проверили. - Ингейн постаралась успокоиться. - Но, несмотря на это, я могу тебе помочь. Когда я была в беде, вы меня выручили, и теперь я буду счастлива отплатить тебе тем же.
- Я тебе очень благодарен, но в этом нет необходимости. Они дошли до домика привратника. Над головой он видел острые пики подъемной решетки. Ингейн пошла медленнее.
- Уолтер, ты очень осторожен. Наверно, это все твоя саксонская кровь. Тогда мне придется тебе кое-что разъяснить. Я не собираюсь долго оставаться вдовой. Поместьям Булейра нужна крепкая мужская рука, и, честно признаться, мне не нравится жить одной. - Ингейн отпустила руку Уолтера и сделала шаг назад. - Ко мне сватается не только Ниниан. Уолтер, тебе не стоит долго раздумывать, потому что потом можешь об этом пожалеть. Кстати, я тоже буду жалеть, если у нас с тобой ничего не выйдет.
4
Связывая узел, Уолтер напевал песенку "Две сестрички из Биннори". У него было хорошее настроение. Конечно, узел получился чересчур большим, но Уолтера радовало, что он собрал для Тристрама все необходимое. Даже календарь, за который ему пришлось отдать монахам немало бумаги. Он отправится в Скондер-Клаф перед рассветом. Ничей любопытный глаз не увидит узла и не станет гадать, что же в нем такое.
Да, но среди этих вещей кое-чего не хватало. Если Триса не окажется на месте, когда Уолтер к нему пожалует, он решил написать ему записку на куске бумаги, в которую был завернут календарь.
"Ты найдешь здесь все, кроме кошки. У нас есть старая кошка, но мне хочется найти тебе молоденького игривого котенка. В следующий раз я принесу тебе гладкую красавицу кошечку с острыми коготками, она будет ласково мурчать и часто приносить кошачье потомство. Я буду рад принести ее тебе.
Как тебе нравится этот лист бумаги? У нас вовсю кипит работа, и теперь мы сможем всем доказать, что действительно побывали в Китае. Дружище, тебе это должно быть приятно!"
День был трудным, и Уолтеру хотелось отдохнуть, прежде чем в предрассветных сумерках отправляться на встречу с другом. Но он обязательно должен, как всегда вечером, посетить деда. Уже неделю старик не выходил из своей комнаты.
Когда Уолтер вошел к нему в спальню, дед слабо махнул рукой.
- Я сдаюсь, - сказал дед. - У меня нет сил выслушивать очередную твою странную теорию. Уолтер, пусть будет по-твоему. Ты можешь отдать этим негодяям все, что пожелает их душенька.
- Я не собирался обсуждать с тобой дела, просто зашел узнать, как ты себя чувствуешь.
Хозяин Герни медленно покачал головой.
- Мальчик мой, я не могу найти удобное положение, потому что болям все кости. Если я лежу на спине, то кружится голова. Если на боку - начинают болеть уши. Мне все время приходится менять положение тела, но когда я ворочаюсь, то болят все суставы. Уолтер, я сплю очень мало, и время от времени мне снятся странные сны… Стало трудно справляться с собственным телом, - грустно добавил дед. - Иногда мне хочется с ним расстаться!
- Дед, это все из-за холодной погоды. Когда сойдет снег и солнце начнет греть землю, нужно объехать свои земли. Тебе сразу станет лучше, когда ты увидишь широкие пастбища и буйно разросшийся лес.
Старик вздохнул:
- У меня уже нет для этого силы. Тебе известно, что я не ступал в те места с тех пор, как их у меня отнял старый король Гарри. Мне всегда хотелось полюбоваться на них и знать, что они принадлежат мне. Но сейчас все по-другому… Мне кажется, что меня это уже почти не волнует.
Уолтер помолчал, а потом сказал:
- Дед, я прислушался к твоему совету. Мы стали делать листы бумаги немного меньшего размера, но монахи не возражают и платят за них полную цену!
Дед не ответил, и Уолтер понял, что дед сильно разболелся.
Вилдеркин остановил его в темном коридоре и шепнул на ухо:
- Мастер, кое-кто желает вас повидать у бумажных мастерских.
Уолтер удивился. Гости не являлись так поздно, если только это не были усталые путники, которые сбились с дороги, но они просили приюта в одной из башен. Может, это был Тристрам?
- Я не видел его лица, но узнал по голосу, - заметил сенешаль. - Это бывший хозяин таверны в Литтл-Таммитт.
Уолтер отправился во двор, где изготавливали бумаги. Он был готов к плохим новостям. Послышалось Тихое "эй!". Камус Хэрри прижался к темному стволу дерева и не двигался, пока Уолтер не подошел к нему.
- Я должен был тебе сообщить, - прошептал старый крестоносец. - Тристрам Гриффен умер!
- Умер! - Уолтер не понял, что выкрикнул это слово, пока из темноты не показалась рука и не зажала ему грубо рот.
- Тихо! Ты что, хочешь тут всех перебудить? Я в страшной опасности. Да, наш храбрец Трис мертв. Он был отличным парнем!
Уолтер не сразу нашел в себе силы спросить: - Как это случилось?
- Я беспокоился об это упрямом парне и сегодня утром отправился в Клаф. Я нашел его в пещере. Он уже давно… был мертв.
Уолтер с трудом сдерживался.
- Я так и знал. Когда я видел его неделю назад, что-то мне предсказало его конец. Трис, Трис! Что же мне теперь делать?
- Ты ничего не можешь сделать, только продолжать молчать. Его уже не оживишь. Умер чудесный парень, и, даже если мы станем рыдать, он к нам не вернется!
- Почему он умер, Хэрри?
- Мне кажется, что он упал, а потом с трудом приполз в пещеру. - В голосе Хэрри послышалась жалость. - Это была сырая холодная дыра! Только такой упрямый парень, как Трис, мог выдерживать подобные условия жизни! Я пытался его уговорить, чтобы он присоединился к нам, но он не поддавался! Когда я его там увидел, то понял, что он был по-своему прав. Тристрам Гриффен отправился к Творцу Вселенной с чистой совестью. Со мной все будет по-иному, когда придет моя пора!
Уолтер тяжело привалился к деревцу. Он с трудом говорил:
- Я собирался отправиться к нему с рассветом и отнести то, в чем он так сильно нуждался.
- Тебе это следовало сделать раньше. Ему там пришлось нелегко.
- Он не позволил мне прийти раньше. Хотя меня это теперь не успокаивает! - воскликнул Уолтер, начиная во всем винить себя.
- Может, все к лучшему, - глубоко вздохнул Хэрри. - Но мне страшно жаль, когда погибают молодые, полные жизни парни! Нам нужны такие люди!
- Я… могу чем-то помочь?
- Нет. Мне пора идти. Нужно еще прошагать целых двадцать миль до рассвета.
- Что… что ты сделал с его телом?
- Я завернул его в плащ и засыпал землей и камнями. Я насыпал много камней, чтобы до него не добрались дикие звери. Пусть он пока там останется, а потом мы подготовим для него подходящую могилу. Ты знаешь, он написал какое-то слово на золе. Что оно может значить? Surg… Surg… Что-то вроде этого.
- Surgite! - воскликнул Уолтер.
- Ну да, именно так! - подтвердил Хэрри.
Это был боевой призыв Оксфорда: "Вставайте! Поднимайтесь!
Уолтер прошептал:
- Теперь я знаю, о чем он думал, умирая. Он мечтал о будущем. А может, вспоминал о прошлом, и ему это служило утешением.
- Уолтер из Герни, я должен отправляться! Возможно, мы больше не увидимся.
- Хэрри, спасибо, что пришел и сообщил мне об этом.
- Я не мог по-другому. Мы с тобой - друзья!
Хэрри отошел от дерева, где прятался, и двинулся в темноту. Уолтер только собрался возвратиться домой, когда старый Хэрри снова оказался рядом.
- Ты говорил о каком-то узле, - тихо сказал он. - Мне бы он тоже мог пригодиться. Ты не хочешь выбросить узел за частокол?
- Иди за мной к дому, я отдам тебе эти вещи.
- У нас кое-что есть, но жизнь такая трудная! Скажи, ты положил туда сахар?
- Да, Трис просил.
Уолтер уже не мог сдерживаться и всхлипнул.
- Трис! Трис! Почему все так закончилось?! Все пошло наперекосяк! - Он постарался взять себя в руки. - Мы провели вместе пять лет. У меня не могло быть лучшего друга!
- Ничего, все еще будет хорошо, - проговорил Хэрри. - Только в это следует верить. Если бы только он был жив и смог нам помочь!