Лирика 30 х годов - Борис Пастернак 6 стр.


Разлука - старый чет и нечет,
Календарей и чисел речь,
И нами прерванные встречи,
И ожиданье многих встреч

С друзьями, с ветреной подругой
(Коль ты забыла, так с другой).
Ну что ж, пригубим за разлуку,
Товарищ милый, дорогой!

Песенка

За рекой, за речонкой,
За раздольем двух лужков,
Там жила одна девчонка
Восемнадцати годков.

Возле вишен, возле кленов
Ветер ветру говорил,
Что по тем лужкам зеленым
Парень две тропы торил.

Мимо реченьки-речонки,
Мимо розовых цветков -
Две тропы к одной девчонке
Восемнадцати годков.

"Что весной на родине?.."

Что весной на родине?
Погода.
Волны неумолчно в берег бьют.
На цветах настоянную воду
Из восьми озер родные пьют.
Пьют, как брагу, темными ковшами
Парни в самых радостных летах.
Не испить ее:
она большая.
И не расплескать:
она в цветах!

Мне до тех озер дорогой длинной
Не дойти.
И вот в разбеге дня
Я кричу товарищам старинным:
"Поднимите ковшик за меня!"

"Ты мне вновь грозишь своей опалой…"

Ты мне вновь грозишь своей опалой:
Облачной, отпетой, дождевой,
Снова свист условленный, трехпалый
Над моей проходит головой.
Что там - не виновны иль повинны
Дни, в твоих бегущие громах,
Или загуляли в забыть финны
Сразу в двадцати пяти домах?
Загуляли так, что лампы гасли,
А земля звенела, как в боях,
Или, как всегда, чтоб губы в масле,
Грудь в сатине,
сердце в соловьях!
Я и сам из тех, что над реками
Тешились,
великих туч темней.
Я из той породы, что руками
Выжимали воду из камней!
Ну так бейся, кровь орла и волка,
Пролетай, что молния, в века!
А твоя короткая размолвка,
Край озер, да будет мне легка!

"Я ее весной нашел такую…"

Я ее весной нашел такую,
Вот она. И вот ее лета…
Знаете ли, как друзья ликуют, -
Это - расскажу вам - красота!

Все цветы бесчисленных затонов
Улицей проходят голубой.
Впереди цветов поют и стонут
Пять иль шесть малиновых обойм!

До последних клавишей покорны,
На груди друзей найдя приют,
Все они до дна раскрыли горло,
По плечам летают и поют.

Ходу, ходу им тропой волнистой,
Чтоб сердца стучали как часы…
Девушки кричат им:
"Гармонисты,
Больше нажимайте на басы!"
Пароход на грудь клади двухтрубный
Каждому, идущему в рядах,
В славу их и в честь грохочут бубны
Гулевые - в красных ободах!

Может, нынче этот день приснится,
День цветов, веселья и красы,
Чтобы закричал я:
"Гармонисты,
Больше нажимайте на басы!"

"Коль жить да любить - все печали растают…"

Коль жить да любить - все печали растают,
Как тают весною снега…
Звени, золотая, шуми, золотая,
Моя золотая тайга!
Ой, вейтесь, дороги, одна и другая,
В раздольные наши края…
Меня полюбила одна дорогая,
Одна дорогая - моя.

И пусть не меня, а ее за рекою
Любая минует гроза
За то, что нигде не дают мне покою
Ее голубые глаза.

Коль жить да любить - все печали растают,
Как тают весною снега…
Звени, золотая, шуми, золотая,
Моя золотая тайга!

"За то, что с тобой не найти мне покоя…"

За то, что с тобой не найти мне покоя,
За то, что опять горевал,
За то, что однажды придумал такое
И новой любовью назвал;
За то, что и день мой весь в тучах,
весь в тучах,
За то, что об этом пою,
За то, что разлука идет неминучей,
За долю, родная, твою, -
Пусть алые зори касаются веток,
Шумит величаво прибой…
Прости не за все, но хотя бы за это,
Что снова забредил тобой…

Любушка

Здравствуй, здравствуй, любушка,
Любушка, голубушка!
Здравствуй, зоренька, заря,
Свет, блеснувший за моря,
Здравствуй, небывалая,
Здравствуй, губы алые!

Ой, как ветер ходит, воя,
Позаречной стороной,
Против ветра выйдем двое,
Тяжело идти одной!

И услышал я в ответ:
"Никакого ветра нет.
Нет ни в поле, ни в бору,
Обними, а то умру.
Обними меня до боли,
Так, чтоб смеркнул свет дневной!.."
Ходит ветер озорной.

"Мне дня не прожить без тебя не тоскуя…"

Мне дня не прожить без тебя не тоскуя,
Коль всю мою долю ты держишь в руках.
И где я нашел молодую такую,
И где тебя встретил - не вспомню никак.

Никто не напомнит, что было вначале;
Березы в сережки с утра убрались,
Все реки играли, и вербы качались,
Все зори взлетали, все звезды зажглись.

Потом, может, ветры расскажут раздолью,
Как жил я, ликуя, воюя, любя,
Но честь не по чести, и доля не в долю,
И слава не в славу, коль нету тебя!

"Чего я, чего я грущу по девчонке…"

Чего я, чего я грущу по девчонке,
Веселой, с косой золотой?
Ужели их мало на этой сторонке,
А коль не на этой, на той?

Таких, у которых покатые плечи,
Бедовых, лукавых, простых,
Таких же веселых, идущих навстречу
С разметом волос золотых?

А пусть их!
Цветут ли, любимых лаская,
Иль вянут - ничуть не грущу.
А это - такая, а это - такая,
Такую, какую ищу!

Маша

Что-то Маши не слышно,
Где же брови вразлет?
Маша вышла, повышла,
Маша в гости идет.

И над ней словно тает
Неба синий поток,
И горит, и летает,
И смеется платок.

Чистый шелк - нитка к нитке,
Да краса, да лета…
Уж кого-кого в калитку,
Машу - прямо в ворота!

И целуют в уста,
Хвалят звонкую,
Не с того, что толста,
А что тонкая!

Маша, стань на дорожке
Возле загородочки.
На всех прочих полсапожки,
А на Маше - лодочки!

А на Маше лодочки,
Не в укор походочке,
Не сухой, блеклой,
А лихой, легкой.

Вьюн, вьюнок-повилика,
Встань, чтоб видели все
В гребне веточку брусники,
Ленту алую в косе.

С лентой алой в косе,
В расцелованной красе,
Чтобы охнули все,
Чтобы ахнули все!

"Где ты? Облака чуть-чуть дымятся…"

Где ты? Облака чуть-чуть дымятся,
От цветов долина как в снегу.
Я теперь ни плакать, ни смеяться
Ни с какой другою не могу.
Не твоих ли милых рук сверканье
Донеслось ко мне издалека?
Не с твоим ли розовым дыханьем
Розовые ходят облака?
Все равно за облаком за тонким
Солнце выйдет, луч блеснет,
Все равно глядеть мне в ту сторонку,
Где моя любимая живет.
Не скажу, как весело мне с нею
Там, где песня меркнет над водой,
Где большие заводи синеют
И над ними месяц молодой.
Где ты? Облака чуть-чуть дымятся,
От цветов долина как в снегу.
Я теперь ни плакать, ни смеяться
Ни с какой другою не могу.

"Скажи мне, как мы шли и пели…"

Скажи мне, как мы шли и пели
Да как мы за руки взялись.
Вдали гармоники звенели
И от плеча к плечу рвались.

Вдаль, разрисованные мелом,
Вагоны мчались налегке,
А ты была в каком-то белом
Совсем поношенном платке.
Забуду все, пойду далече,
А, может, песню затяну,
И, может, в ней об этой встрече,
Не вспоминая, вспомяну.

Как в небо синее глядели
И как совеем недавно мы
Отлюбовались на неделю,
Отцеловались до зимы.

"Все мне светятся спозаранку…"

Все мне светятся спозаранку
Золотые твои края…
Погадай мне, моя цыганка,
Замечательная моя!

Ну, на счастье сгадаем, что ли,
Ты по-старому мне люба.
Падай справа, моя недоля,
Слева падай, моя судьба!

Справа падает некрасивый,
Ненавидимый мной вдвойне.
Слева мамка заголосила -
Обо мне иль не обо мне?

Нас три брата. О ком ты плачешь?
Старший в песню идет - упрям,
Средний - сокол. Тогда о младшем -
Младший плавает по морям.

Слева - трубы поход играют,
Справа - горестно и темно,
Справа падает злая краля,
Позабытая мной давно.

Ну, а ты где? Я разгадаю,
Сам раскину свою беду.
Ты не пала мне, молодая,
Ни с колоды, ни на роду.

Все же ради цветущих летом
Всех тропинок, бегущих врозь,
Ради песен моих неспетых
Не покинь ты меня, не брось!

Ни дождями и ни порошей
Мне с тобою не ждать гостей…
Снова падает нехороший,
Некрасивый король крестей!

"На родной на стороне…"

На родной на стороне,
Там, где льнет волна к волне,
Не приснилась ли ты мне,
Не приснилась ли ты мне?

Там, где льнет к волне волна,
Где заря на Ладоге,
Не приснилась ли она,
А явилась в радуге!

Всем видна ее краса:
Брови стрелкой узкие,
И до пояса коса,
Золотая, русская!

Ой, коса-краса у ней,
В красных лентах, всех длинней,
Я не знаю, сколько стоит:
Может, тысячу рублей!

Может, двадцать пять коней,
Может, двадцать пять саней,
Сани, сани с бубенцами,
С женихами-молодцами!

Женихи все целый день
Носят шапки набекрень,
А невесты возле них -
В полушалках дорогих.

А одна дороже всех,
А одна моложе всех!
Ой, одна из них краса:
Брови стрелкой, узкие,
И до пояса коса,
Золотая, русская!

"За березами, за хвоями…"

За березами, за хвоями
Только слышно, как поешь,
Все по-своему, по-своему,
Не по-моему живешь!

Молодое время летнее,
Милый друг мой, милый друг,
По какой дорожке ветреной
Отбиваешься от рук?

Ну куда опять сегодня ты
Далеко ушла в леса,
Где лишь ветви сосен подняты
И глядятся в небеса?

За поверьями, за сказами
Буду сам тебя водить,
Чтоб не шла, где не приказано,
Где не сказано ходить!

"Ой, дорог на свете много, много…"

Ой, дорог на свете много, много,
От лужка бегущих до лужка,
Как вчера я в дальнюю дорогу
Провожала милого дружка.

Нет, не две волны в морях качались,
И не две звезды во мгле зажглись, -
Две зори в долине распрощались,
Клен с березой в поле разошлись.

В чистом поле за белой верстою,
Словно клен с березой за лужком,
Как заря с зарею на просторе,
Распрощалась я вчера с дружком.

Легкий ветер шел в луга с востока,
Уходил и таял путь прямой…
Не забудь меня в краю далеком,
Сокол мой, желанный сокол мой!

Ярославна

Сохранен твой след осенним ливнем,
Грозами и русскою зимой,
Ярославна - свет мой на Путивле,
Свет мой, день мой, век недолгий мой!
Где же, где же он, гонец крылатый,
С доброй вестью с грозных берегов:
Копьями, колчанами, булатом
Заслонен твой Игорь от врагов!
Видно, спор с ветрами не был равным.
Дальний друг, одно известно мне:
Плачем исходила Ярославна
На Путивля каменной стене.
Вот, ко всем путям, тобой любимым,
Славословя, припадаю я:
К той земле, которой ты ходила,
К той воде, которая твоя!
Ты такая ясная, простая,
Ты такая русская в дому…
Пусть же никогда не зарастает
Торный путь к порогу твоему!

"Где весна, там и лето…"

Где весна, там и лето,
Новых песен прибой.
Ох, и много их спето,
Дорогая, с тобой.

Много, много приветных
Разнеслось по лужкам,
По веселым, заветным,
По крутым бережкам.

Левый берег - отлогий,
Правый берег - крутой,
Все дорожки-дороги,
Огонек золотой.

В синих дыма колечках
Улетали слова…
Ой ты, черная речка,
Острова, острова…

"Ты мне что-то сказала…"

Ты мне что-то сказала,
Иль при щедрости дня
Мне опять показалось,
Что ты любишь меня.
Любишь так, как хотела,
Или так, как пришлось…
Ой, ты вдаль поглядела -
Там дороги шли врозь.
Все равно полднем звонким
Дам запевок рои
В руки милые, тонкие,
Дорогие твои.
Сердце рвется на волю,
Не сгорая гореть,
Колокольчики в поле
Стали тихо звенеть.
Ты мне что-то сказала,
Иль при щедрости дня
Мне опять показалось,
Что ты любишь меня.

Сольвейг

I

Снега голубеют в бескрайних раздольях,
И ветры над ними промчались, трубя…
Приснись мне, на лыжах бегущая Сольвейг,
Не дай умереть, не увидев тебя!

В бору вековом ты приснись иль в долине,
Где сосны кончают свое забытье
И с плеч, словно путники, сбросили иней,
Приветствуя так появленье твое!

И чтобы увидел я снова и снова,
Чего не увидеть по дальним краям, -
И косы тяжелые в лентах лиловых,
И взгляд, от которого петь соловьям!

Чтоб снег перепархивал, даль заклубилась,
Вершинами бор проколол синеву,
Чтоб замерло сердце, не билось, не билось,
Как будто бы наяву, наяву!

Снега голубеют в бескрайних раздольях,
Мой ветер, мой вольный, ты им поклонись.
Приснись мне, на лыжах бегущая Сольвейг,
Какая ты светлая, Сольвейг!
Приснись!

II

Бор синий, вечерний. Суметы крутые.
И словно на ветви легли небеса.
О Сольвейг!
Ой, косы твои золотые,
Ой, губ твоих полных и алых краса!

Как ходишь легко ты по снежному краю!
Там ветер по окна сугробы намел,
И там, где прошла ты, ручьи заиграли
И вдруг на опушке подснежник расцвел.

А там, где ты встала, трава прорастает,
Река рвется с морю, и льдинки хрустят,
И птиц перелетных крикливые стаи,
Быть может, сегодня сюда прилетят.

Заплещут крылами, засвищут, как в детстве,
За дымкой туманной грустя и любя…
О Сольвейг, постой же! Ну дай наглядеться,
Ну дай наглядеться, любовь, на тебя!

Ведь может и так быть:
поля колосились,
И реки к морям устремляли разбег,
Чтоб глаз, оттененных ресницами, синих
Вовек не померкло сиянье, вовек!

Гармоника

Под низенькими окнами,
Дорожкой вдоль села,
Вот выросла, вот охнула,
Вот ахнула - пошла.

Вот свистнула - повиснула
На узеньком ремне,
Вся синяя, вся близкая
И вся кругом в огне.

Звени, звени, гори, гори,
Веселая, - лети,
Поговори, поговори,
Прости, озолоти!

И вот она, и вот она,
От почестей зардясь,
Идет себе вольным-вольна,
И плача и смеясь,

Разбилась дробью частою,
А то от всех обид
Совсем была несчастною
И плакала навзрыд.

То шла людей задаривать,
И на веки веков
Вовсю раскинув зарево
Малиновых мехов,

Так пела и так плакала
Про горести свои,
Как бы за каждым клапаном
Гнездились соловьи.

И рвется ночи кружево,
Она, как день, - красна,
Все яблони разбужены,
И кленам не до сна!

Прости меня, прости меня,
Подольше погости,
Вся близкая, вся синяя,
Вся алая - прости!

"Как тебя другие называют…"

Как тебя другие называют,
Пусть совсем-совсем не знаю я.
Ты - моя травинка полевая,
Ты - одна любимая моя!

Где-то возле вербы-краснотала,
Где-то рядом с горем и тоской,
Где-то в дальнем поле вырастала,
Где-то в дальнем-дальнем, за рекой.

Вырастала, радости не зная,
Но, узнав про горести твои,
По-за Волгой, Доном и Дунаем
В лад с тобой грустили соловьи.

Как тебя другие называют,
Пусть совсем-совсем не знаю я.
Ты - моя травинка полевая,
Ты - одна любимая моя!

"Горят в небесах золотые ометы…"

Горят в небесах золотые ометы,
Им гаснуть никак не велят.
Я знать не хочу, где могучие взлеты
Широкие крылья спалят.

О, жизнь на реках, на озерах, в долинах,
Где ветры кочуют ничьи,
Где в красное платье рядится калина,
Где и синих рубахах - ручьи!

И все это знает паденья и взлеты,
И все это, жизнь, озари!
Горите, небес золотые ометы!
Гори, мое сердце, гори!

Еще я любовь нахожу и колеблю,
Еще ненавидеть могу,
А рухну, как дед мой, царапая землю,
На полном и быстром бегу!

Ясень

На одной сторонке,
На родной сторонке
Вырос ясень тонкий,
Ясень ты мой тонкий.

За травой полынной,
У дороги длинной,
Ясень, ты мой ясень,
Ясень придолинный.

Я ушел далече
С думою о встрече,
Ясень, ты мой ясень,
Золотой под вечер!

Там, где мы простились,
Все пути скрестились,
Ясень, ты мой ясень,
Зори загостились!

Я с любой тревогой,
С той, которых много,
Ясень, ты мой ясень,
Шел своей дорогой.

Из походов ратных
Я вернусь обратно,
Ясень, ты мой ясень,
День мой незакатный!

Борис Пастернак, Виссарион Саянов и др. - Лирика 30-х годов

Павел Васильев

Киргизия

Замолкни и вслушайся в топот табунный, -
По стертым дорогам, по травам сырым
В разорванных шкурах
бездомные гунны
Степной саранчой пролетают на Рим!..
Тяжелое солнце
в огне и туманах,
Поднявшийся ветер упрям и суров.
Полыни горьки, как тоска полонянок,
Как песня аулов,
как крик беркутов.
Безводны просторы. Но к полдню прольется
Шафранного марева пряный обман,
И нас у пригнувшихся древних колодцев
Встречает гортанное слово - аман!
Отточены камни. Пустынен и страшен
На лицах у идолов отблеск души.
Мартыны и чайки
кричат над Балхашем,
И стадо кабанье грызет камыши.
К юрте от юрты, от базара к базару
Верблюжьей походкой размерены дни,
Но здесь, на дорогах ветров и пожаров,
Строительства нашего встанут огни!
Совхозы Киргизии!
Травы примяты.
Протяжен верблюжий поднявшийся всхлип.
Дуреет от яблонь весна в Алма-Ата,
И первые ветки
раскинул Турксиб.
Земля, набухая, гудит и томится
Несобранной силой косматых снопов,
Зеленые стрелы
взошедшей пшеницы
Проколют глазницы пустых черепов.
Так ждет и готовится степь к перемене.
В песках, залежавшись,
вскипает руда.
И слушают чутко Советы селений,
Как ржут у предгорий, сливаясь, стада.

Назад Дальше