Наверное, им был знаком этот каньон, и они ходили теми же тропами, что и я. Они ютились у таких же, как мой, костров, и, скорее всего, задавались теми же вопросами. Этан говорил мне, что стоит побольше узнать о верованиях племени хопи. Этан хоть и не краснокожий, но умеет думать четко и ясно. Он лучше всех нас разбирается в индейских тонкостях. Только вот сам он слишком похож на индейца и никогда не раскроет своих мыслей какому-нибудь случайному прохожему. Я вырос в мире, который жил общительностью. Как только кого-то осеняла идея или он совершал открытие, он торопился сообщить о них всему миру. Индейцам такого не требовалось. Они вдохновенно излагали бесконечные военные и охотничьи истории только своим соплеменникам и выглядели они так, будто знают гораздо больше, чем рассказывают. Так оно или нет - Бог весть.
С рассветом я двинулся дальше. Я не торопился, я просто вбил себе в голову, что мне нельзя перенапрягаться. Мороз убивает усталых, и, даже когда город будет совсем близко, я не должен торопиться, не должен пытаться преодолеть невозможные расстояния.
Когда я замечал по дороге пучки мха или кусочки коры, я останавливался и набивал ими карманы, те, которые ближе к телу. Мое тепло их высушит, и, если я соберусь развести огонь, у меня будет под рукой хорошая растопка. Внизу, у ручья, идти было бы легче, но я пошел верхом. Иногда подо льдом бьют родники, и он делается тонким. Провалишься в воду на морозе - и все. Умрешь прежде, чем успеешь развести огонь.
Впереди четко виднелись дымки труб нескольких селений, и мысль о близости горячей еды и теплого дома толкала меня вперед.
Движение! Моя рука ухватилась за револьвер.
Трое всадников и лошадь.
Взмах руки… Заметили меня! Это Этан, Уэбб и Стейси.
- Ты в порядке? - спросил Уэбб.
- Ну, я чертовски замерз, - сказал я. - Но это ерунда. Главная беда, что вы, парни, наверное, смолотили весь рождественский ужин.
Я так окоченел, что в седло вскарабкался только со второй попытки.
- Кто-нибудь уезжал из города пару дней назад? Трое мужчин, например?
Уэбб резко повернулся ко мне.
- Трое? Они уехали из города сегодня утром. Похоже, направились к железной дороге.
- Это был Мозес Финнерли с дружками, - сказал Этан. - Они удрали.
Часть третья
Глава 36
Я начинал привыкать к человеку, который то и дело поглядывал на меня из зеркала. Перевоплощение совершалось постепенно, и пока что результаты меня устраивали.
Потертые бизоньи шкуры - куртку и штаны я оставил в Шайенне, купив там новый костюм.
- Выбрось его при первой же возможности, - посоветовал мне Страттон. - Брюки со стрелкой сейчас не носят, потому что всем видно, что они из магазина готовой одежды. Деньги у тебя есть, поэтому пойди к моему портному и закажи у него несколько костюмов. Запомни: тебя в Нью-Йорке никто не знает, и судить о тебе будут исключительно по внешнему виду. Если ты будешь выглядеть и вести себя как джентльмен, - примут без вопросов. Этот город кишит акулами всех видов, они любят запах денег, поэтому будь осторожен. Я написал своему адвокату, он с тобой свяжется. Если понадобится его помощь - обращайся без стеснения. Остановись в отеле "Пятая авеню". Там, конечно, есть и другие приличные отели, но ты должен остановиться именно в "Пятой авеню". И еще. Не связывай своих надежд с писательством. Эта работа оплачивается очень скудно, хотя порой она открывает нужные двери и придает человеку значительности. Писателей в Нью-Йорке много, но только единицы могут прокормиться от трудов своих. А если хочешь изучать право, то лучше Нью-Йорка места нет.
- Это не входит в мои планы, - сказал я. - Просто я хочу там побывать. Может быть, еще съезжу в Новый Орлеан, а потом вернусь.
- В Шайенн? Да, этот город растет так же, как и Денвер. Поставишь на него - не промахнешься.
И вот я смотрю на себя в зеркало в номере отеля "Пятая авеню", в Нью-Йорке. Человек в зеркале мне мало знаком, но все же, кажется, - это я. Рост шесть футов и два дюйма, вес - сто девяносто. Лицо загорелое, обветренное, белая рубашка, хорошо сшитый темный костюм - словом, Бендиго Шафтер.
- Далеко же от Бобровой гряды ты заехал, Бендиго, - сказал я себе. - Ох далеко.
Но кое-что из Южного ущелья я все же с собой прихватил. Многое оставил, а вот мой револьвер все так же был у меня за поясом. Я поправил галстук, взял плащ и шляпу и вышел в коридор. Я собирался совершить свою вторую поездку на лифте, который был предметом особой гордости гостиничной администрации. Утверждали, что это первый гостиничный лифт в мире. Я уже поднялся на нем наверх, но еще ни разу не спускался. А что, если он сорвется?
Со мной в кабину вошли двое мужчин с девушками. Девушки взволнованно хихикали. Наверное, они тоже ехали в лифте впервые.
Вестибюль, отделанный мрамором и полированным деревом, сверкал хрусталем и был освещен газом, чего я раньше никогда не видел.
Ко мне подошел высокий приятный джентльмен с седыми бачками.
- Мистер Шафтер? Я - Джон Страйкер. Мистер Страттон просил меня с вами связаться. Я сразу понял, что это вы, как только увидел.
- Здравствуйте, сэр. Я собираюсь поужинать. Могу ли я просить вас составить мне компанию?
- Нет, нет, это я вас приглашаю.
За ужином мистер Страйкер называл мне разных людей, которые сидели за столиками или проходили мимо. Некоторые имена мне были знакомы из газет, которые я так внимательно изучал.
- Страттон мне что-то говорил о ваших… приключениях. Он также сообщил ваш возраст, но вы, на мой взгляд, старше.
- Это так и есть, - сказал я. - У нас на границе каждый мальчишка хочет стать мужчиной. Он хочет, чтобы ему доверяли, и старается стать достойным доверия. В общем, если ты делаешь свое дело наравне с другими, тебя принимают таким, каков ты есть. Мне кажется, мужчина - это тот, кто способен взять на себя ответственность.
- Расскажите мне о вашем городе.
- Ну, сейчас там все в порядке. Есть свое стадо, мы торгуем с проходящими обозами, возле города - прииски. Золота там порядочно, но думаю, надолго его не хватит.
- Если бы я увидел золото, то, наверное, даже не узнал бы. Во всяком случае, в его первозданном виде.
- Могу показать, - улыбнулся я. - Прямо сейчас.
И выудил из жилетного кармана самородок, величиной с фалангу большого пальца.
- Вот… Прямо со дна ручья.
Он аж покраснел и уставился на самородок.
- Правда? - Он осторожно взял его и стал поворачивать так и сяк. - Вот это да, черт меня возьми.
- Не возьмет. Разве что вы наберете таких штуковин слишком много, - улыбнулся я. - Но это не так уж легко.
Рядом остановился человек и уставился на самородок.
- Ничего себе! Можно глянуть?
Страйкер поднял глаза.
- Да, да, конечно. Как поживаете, мистер Грили? - Он повернулся ко мне. - Бендиго Шафтер… Гораций Грили.
Гораций Грили. Редактор газеты "Трибюн". На тропе Оверленд все знали о его знаменитой поездке вместе с кучером почтовой кареты Хенком Монком.
Грили оказался человеком высокого роста, лысеющим, с седыми висками. На нем был черный костюм с белым жилетом и черный, несколько криво повязанный галстук. Он взял самородок, повернул его к свету и принялся рассматривать сквозь очки.
- Да, очень хороший, правда, хороший. Где же вы его добыли, молодой человек?
- На новой Территории Вайоминга. Вы ведь знаете эти края, сэр. Неподалеку от Южного ущелья.
- Да, конечно. Знаю. Только что ж там за ущелье? Настоящие прерии.
Он сел.
- Ваше имя Шафтер? А, да, да… Бендиго Шафтер? - Он снова поглядел на меня. - Я читал эту вашу штучку. Что-то такое о пуме.
- Вы читали? Но ведь я…
- Понимаю. Читал. Я интересуюсь всем, что касается Запада. Очень интересно. Очень.
- На Западе вас хорошо знают, сэр, - сказал я ему с полной серьезностью. - Все только и говорят, что о вашей поездке с Хенком Монком.
- Монк? Это тот кучер? Разве его так зовут? Ах, ну да! Конечно, Хенк. Угораздило же меня ехать с таким парнем, да еще когда я спешил.
- Но ведь он вас довез, мистер Грили.
Грили хмыкнул.
- Да… конечно, довез. - Он глянул на меня поверх очков. - Значит, гостите в Нью-Йорке?
- Да, сэр.
- Он там разбогател, на этих приисках, мистер Грили. Вы же видели самородок!
- Да, такие не часто попадаются. Заходите ко мне, молодой человек, заходите. Вы хорошо пишете, но, что еще важнее - правильно думаете… Только не засоряйте свои вещи всякой чепухой.
И он удалился неуклюжей походкой.
- Вы интересуетесь театром? - спросил Страйкер. - Ожидается премьера новой пьесы… Или, вернее, старой пьесы в новой постановке.
- Интересуюсь, - сказал я, думая совсем о другом. - Пожалуй, я скоро поеду в Новый Орлеан.
- Могу ли я быть вам чем-то полезен? Мистер Страттон был очень настойчив, так что если я чего-нибудь для вас не сделаю или не покажу вам то, что нужно показать, он снимет с меня скальп.
- Не беспокойтесь, пожалуйста. Я уже гулял по городу и немного его узнал. - Я смотрел на свои руки. Они посветлели и стали мягче. Или мне это только кажется? Неужели я и сам стал мягче? - Да, я хотел бы посмотреть пьесу. А как она называется?
- "Мода". Написана лет двадцать назад. Кажется, это одна из первых удачных американских пьес.
Я слушал, наблюдал за людьми, и поражался окружавшему меня блеску. И вдруг…
Стакан чуть не выпал у меня из руки. Я осторожно поставил его на стол.
- Мистер Страйкер, - сказал я, - видите вон тех людей? Вы, случайно, не знаете, кто они?
Он глянул.
- Девушка - Нинон Вовер… играет в той самой пьесе. Вторая женщина тоже артистка… А вот тот тип… Жалко барышень, они попали в дурную компанию..
- Кто он?
- Джейк Мак-Калеб, во всяком случае, он так себя называет. Он игрок, играл на пароходах и еще кое-чего похуже. Опасный человек, не связывайтесь с ним, Шафтер.
- Я знаком с ней.
- Вы с ней знакомы? С Нинон Вовер? Откуда, она ведь актриса… из Нового Орлеана. Она попала в этот спектакль… играет служанку… Это хорошая роль.
- Вы меня не подождете? Я хочу с ней поговорить.
- Будьте осторожны с этим человеком. Говорят, что его враги долго не живут. Полиция о нем знает, но доказательств нет. Им его не взять.
Я слушал адвоката вполуха. Нинон уже не ребенок. Она молода, красива, она уже женщина.
Я направился прямо к ее столику. По мере того как я приближался, ее глаза становились все шире. Нинон стремительно вскочила.
- Бен! Ох, Бен! Неужели это ты? - Ее пальцы вцепились в рукав моего пиджака.
- Давненько же мы не виделись.
- Ты знаешь этого человека? - спросил Мак-Калеб, вставая. Второй мужчина тоже поднялся.
- Знаю ли я? Еще бы! Бен, присядь, пожалуйста! Нам нужно столько сказать друг другу!
Мак-Калеб наливался краской.
- Нинон, разве ты забыла?..
Она быстро повернулась к нему.
- Ничего я не забыла. Сказано - мне это не интересно! Повторить? - Она оглянулась на второго: - Чарльз, иди сюда. Познакомься с Беном, пожалуйста. Он…
Мак-Калеб обходил стол. Двигался он стремительно и легко, хотя казался неторопливым. Подошел и уставился на меня.
- Мы вас не приглашали, мой друг. Прошу вас уйти.
- Не говорите глупостей, - улыбнулся я, взял Нинон под руку и проводил к нашему столу, где дожидался Страйкер.
Мы уселись, и я оглянулся. Мак-Калеб расплачивался с официантом. Он повернулся к нам, и я понял: сейчас что-то будет. Но ведь это не зачуханный бар у нас, на Западе, а самый элегантный ресторан большого города!
Он навис над нами и ухватил меня за шиворот. Моя нога выехала из-под стола.
- Слушай, ты… - прошипел он.
Зацепив носком сапога его пятку, я резко встал и потянул ногу на себя. Он потерял равновесие, закачался, отступил и с грохотом рухнул.
- Ох, как же вы так, нужно быть осторожнее, - сказал я. - Позвольте, я вам помогу.
И нагнулся. Взял за плечи, будто бы желая помочь. Мое колено пошло вперед и наткнулось на его подбородок. Голова дернулась, как на шарнире. Потом я поднял его, отряхивая. Подбежал официант с метрдотелем. Я мягко толкнул Мак-Калеба им на руки.
- Боюсь, этот джентльмен хватил лишку. Пожалуй, нужно вызвать для него экипаж.
Джейка медленно вели к выходу. Он шатался - удар коленом почти лишил его сознания.
- Бедняга! - сказал я. - Видно, перебрал малость.
У Нинон в глазах плясали чертики.
- Жаль, что я так не умею! Этот тип совсем заморочил мне голову, но все его боятся. Как же у тебя получилось?
- Я только хотел ему помочь. Мне показалось, что он не совсем твердо держится на ногах и…
К нашему столику подошел старший официант.
- Я приношу извинения за те неприятности, которые причинил вам этот человек. Здесь вы больше его не увидите.
- Ничего такого не было, - отозвался я. - Он просто немного расстроился.
- Как же так? - удивлялся Страйкер. - Не успели вы встать, как этот парень упал. А потом вы ему помогали подняться. Неужели он так сильно ударился, что не мог устоять на ногах?
- Пусть это вас не беспокоит. Утром он встанет здоровым.
- Не так все просто, - покачал головой Страйкер. - Он опасен. Он натравит на вас своих бандитов. Это грубый народ, они с Бауэри. У вас появился опасный враг.
- Бен, - Нинон положила ладонь мне на руку, - как там все? Как твой брат? Как мистер Сэмпсон? Рут, Лорна?
- Все хорошо, а Лорна здесь, со мной. Ей нездоровится, и она осталась наверху. А я-то думал, ты в Новом Орлеане.
- Я и была там… А потом мне предложили эту роль. Я играю Миллинету. Тетя сперва и слышать не желала о театре, но я так хотела поехать. Она поняла, что я не сдамся. И приехала сюда со мной.
- Она здесь?
- Ну, мы же ненадолго. Всего несколько недель. Знаешь, большинство пьес идет не больше недели. А две или три - это уже исключение, большой успех. Когда мы перестанем играть эту пьесу, я, наверное, сыграю еще что-нибудь. - Она не отрывала от меня глаз. - Знаешь, мне уже предложили несколько ролей.
- А мистер Шафтер теперь что-то вроде писателя. Вы знали об этом, мисс Вовер?
- Писатель? - поразилась она. - Ты, Бен? Вот уж никогда бы не подумала.
Смутившись, я пожал плечами.
- Ну, какой там писатель! Так, написал пару вещичек об индейцах, о животных, о жизни там, у нас.
Потом мы долго разговаривали, и я рассказал ей, ни словом не обмолвившись о разных там стычках, как гнал стадо из Орегона. Вот уж чего я не хотел вспоминать, так это перестрелки. Надеялся, что они остались в прошлом.
- Значит, теперь у тебя есть ранчо?
- Нет, только кое-какой скот. Перед самым отъездом прикупил еще шестьдесят голов. Есть еще несколько делянок на приисках. На одной я уже намыл кое-что. Но, боюсь, когда перестанут проходить обозы, наш город умрет.
- Не может быть!
- Железная дорога может все изменить. Ну, а город свое дело сделал: позволил нам выжить в суровую зиму, дал передышку, чтоб мы могли понять, кто мы и зачем. И я там многому научился. У всех понемногу. У Рут, у Каина, у Этана, у Джона Сэмпсона. И у Уэбба тоже.
- Этот Уэбб такой темный, мрачный. Настоящий Кассий.
- Только внешне. Цезаря он бы убил в одиночку, не стал бы перекладывать часть своей вины на других. Уэбб - надежный и верный человек.
Страйкер встал.
- Не буду вам мешать. Не забывайте, мистер Шафтер, если что - сразу ко мне. Надеюсь, что смогу быть вам полезен.
- Спасибо.
- Спокойной ночи, мисс Вовер.
Мы остались вдвоем. Сидели и смотрели друг на друга. Я даже не знал, что сказать. Но сказал:
- Ты так хороша!
Она засмеялась, потом сказала серьезно:
- Бен, я скучала без тебя! И по горам скучала. Я все ловила себя на том, что поднимаю глаза, чтоб увидеть горы, или озираюсь - не догоняют ли индейцы.
- Индейцы остались на Западе. И мне придется скоро туда вернуться. Говорят, в этом году следует ожидать набегов, как в шестьдесят пятом.
- Дай Бог, обойдется, Бен. А что станет с ними?
- То же самое, что было бы с нами в подобных обстоятельствах. Одни будут отступать все дальше и дальше в горы, другие погибнут, а большинство переберется в наш мир и будет в нем прекрасно существовать. Хоть они и люди каменного века, с головой у них все в порядке. Я видел, например, как индеец ремонтирует ружье, и получалось у него не хуже, чем у настоящего мастера.
- А мы сумеем их принять?
- Почему нет? Такое происходило в мире с незапамятных времен. Народы переселялись и теснили другие народы или поглощали их. Так было и в Европе, и в Африке. Там, где сталкиваются две культуры, выживает та, которая больше приспособлена.
- Ты вернешься туда, Бен?
- Скорее всего, придется - на время. Навсегда я там не останусь. Все, что могли, мы там сделали. Нужно продать прииски, а ведь там у меня еще и стадо. А может быть, я начну издавать там газету.
- Но не здесь?
- Нет. Мне нравится Восток, и я буду сюда наведываться, но мое место там - на Западе. - Я посмотрел на нее. - Нинон, тебе придется с этим смириться. Я горный человек. Я люблю быть заодно с дикой природой.
Ни один из нас не заговорил о личном. Мы беседовали об общих знакомых, о городе, о снеге, о горах и еще о всякой всячине.
- Можно, я провожу тебя домой?
Она рассмеялась.
- А я уже дома. Я живу здесь, в этой гостинице… вместе с тетей. Видишь ли, мы играем в театре на Пятой авеню, прямо за отелем. Очень удобно и близко.
Я проводил ее до лифта. Завтра мы встретимся, и я познакомлюсь с ее тетей.
Когда лифт ушел наверх, я прошелся по вестибюлю и купил "Трибюн" мистера Грили. Завтра позвоню редактору, у которого лежит мой рассказ о пуме.
Лорна еще не ложилась. Она подняла на меня глаза от книги.
- Ты ее видел? Ты видел Нинон?
- А ты откуда знаешь?
Она рассмеялась.
- У меня тут был гость. Ее тетя. - Она закрыла книгу. - Очень красивая и образованная женщина. Но как она узнала, что ты здесь, - не понимаю. Она пришла меня навестить.
Глава 37
Мы встретились в кафе "Дельмонико", самом модном заведении города. Трудно представить, но Нинон выглядела еще прелестней, чем накануне.
Я встал, когда они подошли к столику, где сидели мы с Лорной. Тетя Нинон, она же миссис Боссан, оказалась привлекательной дамой лет сорока. Она смотрела мне прямо в глаза - насмешливо и с любопытством.
- Ну и что? Я похожа на страшное чудовище?
- Вы тетя мисс Нинон и просто обязаны были оказаться красавицей.
- Неплохо сказано. Для дикаря с Дикого Запада вы хорошо подкованы, - улыбнулась она. - Я вас представляла в виде монстра в бизоньей коже и с ножом для снятия скальпов.
- Я одеваюсь сообразно обстоятельствам. - Я поклонился. - Бизоньи шкуры здесь не в моде.
- А нож для скальпов?
- Это другое дело. Но мне кажется, что тут скальпы принято снимать с помощью слов, а не примитивной штукой вроде ножа.
Мы говорили о том и о сем, о книгах, о путешествиях, о Нью-Йорке и Новом Орлеане, о театре… Я вспомнил о пьесе "Мода" - я ее прочел, когда к нам попал Миллер Пайн.