- А Нагор?
- Остался снаружи.
- Давай голову.
- Какую голову?
- Капитана Макферсона.
- Нас победили, Коульи.
Коульи попятился назад.
- Победили! Нас победили! Что ты хочешь сказать? - спросил он.
- Я хочу сказать, что капитан Макферсон еще жив.
- Жив!..
- Я не мог убить его.
- Говори!
- Он покинул бенгали, пока я сидел взаперти.
- И куда он поехал?
- В Калькутту.
- Зачем?
Тремаль-Найк не ответил.
- Говори!
- Капитан готовится напасть на тугов. Он знает о вашем убежище на Раймангале.
Коульи посмотрел на него с ужасом.
- Да ты с ума сошел! - воскликнул он.
- Нет, я не сумасшедший.
- Но кто предал нас?
- Я.
- Ты?!..
И душитель бросился на Тремаль-Найка с кинжалом в руке. Охотник на змей схватил его руку и так сжал запястье, что кости хрустнули.
- Не безумствуй, Коульи, - сказал он с плохо сдерживаемой яростью. - Сначала послушай!
- Говори, проклятый, говори! - завопил тот. - Почему ты предал нас? Ты разве забыл, что твоя Ада в наших руках? Ты не знаешь, что ее ждет костер?
- Знаю, - с гневом сказал Тремаль-Найк.
- Так что же?
- Я предал вас невольно. Меня опоили йоумой.
- Йоумой?
- Да.
- И ты все рассказал?
- Кто устоит против йоумы?
- Расскажи, что случилось.
Тремаль-Найк в нескольких словах передал все, что произошло в бенгали.
- Ты много сделал, - сказал Коульи, выслушав его. - Но твоя миссия еще не закончена.
- Знаю, - вздохнул Тремаль-Найк.
- Почему ты вздыхаешь?
- Почему?.. И ты еще спрашиваешь?.. Я не создан для того чтобы тайком убивать людей. Это ужасно, то, что я должен совершить, это чудовищно!..
Коульи пожал плечами.
- Ты не знаешь, что такое ненависть, - сказал он.
- Знаю! - вскричал Тремаль-Найк, не сумев сдержать свой порыв. - Если бы ты знал, как я ненавижу вас!
- Берегись, Тремаль-Найк!.. Твоя невеста в наших руках.
Несчастный склонил голову на грудь и скрипнул зубами.
- Вернемся к капитану, - сказал душитель.
- Хорошо! Что я должен делать?
- Прежде всего, нужно помешать ему напасть на Раймангал. Если он доберется до нашего убежища, твоя Ада погибла.
- Это приговор, который вы выносите мне, - сказал Тремаль-Найк, страдая. - Вы безжалостны, словно тигры.
- Это не только твой приговор. Горе нам всем, если этот человек высадится на Раймангале.
- Что я должен делать?
Коульи не ответил. Он обхватил голову руками и напряженно думал.
- Есть, - вдруг сказал он.
- Что, есть способ этому помешать?
- Думаю, да.
- И что ты придумал?
- Капитан, скорее всего, отправится на Раймангал по воде, - задумчиво проговорил Коульи.
- Наверное, - подтвердил Тремаль-Найк.
- В Калькутте и форте Вильям есть наши приверженцы, есть они и на военных кораблях англичан.
- И что с того?
- Ты отправишься в форт Вильям и с помощью наших приверженцев сядешь на его корабль.
- Я?
- Ты боишься?
- Причем здесь страх? Ты что же, думаешь, что капитан не узнает меня?
Улыбка показалась на губах Коульи.
- Индиец может стать малайем или бирманцем.
- Пожалуй, да. И когда мне отправляться?
- Немедленно, или будет уже слишком поздно.
- А свободна дорога, которая ведет к реке?
- Сипаи, которые осаждали нас, уже выбиты из леса.
Коульи приложил пальцы к губам и негромко свистнул. Появился туг.
- Отбери шестерых самых решительных и храбрых, и пусть они готовятся к отъезду. Шлюпка все еще на берегу?
- Да, - ответил туг.
- Иди.
Коульи снял с пальца золотое кольцо, странной формы, с маленьким щитом, на котором была вырезана все та же таинственная змея, и протянул его Тремаль-Найку.
- Достаточно будет показать его одному из наших, - сказал он - и все туги Калькутты будут в твоем распоряжении.
Тремаль-Найк молча надел кольцо на палец правой руке.
- Ты хочешь еще что-нибудь мне сказать? - спросил он.
- Да! Мы будем крепко стеречь твою Аду.
- И что дальше?
- А то, что если ты нас предашь, мы бросим ее в огонь.
Тремаль-Найк выпрямился и гневно взглянул на него.
- Прощай! - резко бросил он и вышел.
Он подошел к Дарме, которая волновалась и била себя по бокам хвостом, как бы понимая, что хозяин опять покидает ее.
- Бедная ты моя, - сказал он грустным голосом. - Но не бойся, мы еще увидимся. Нагор позаботится о тебе.
Шестеро тугов ждали его, стоя невдалеке.
Он еще раз потрепал Дарму за густой загривок и, вздохнув, направился к ним.
- Ведите меня к шлюпке, - приказал он.
И держа ружья под мышкой, чтобы воспользоваться ими при первом же признаке опасности, растянувшись цепочкой, они двинулись в лес.
В два часа ночи они добрались до берега реки, где в укромной заводи в гуще бамбука была спрятана лодка.
Весла были на месте; имелась даже мачта с косым парусом. Оставалось только занять места.
- Никого не видно? - спросил Тремаль-Найк.
- Никого, - ответили туги.
- Тогда в лодку!
Все семеро прыгнули в лодку и оттолкнули ее от берега.
Глава 10
ФРЕГАТ
Хугли, чьи воды считаются священными у жителей верхней Индии, - одна из самых важных рек Индостана.
Ее длина не превышает двухсот лиг, но масса воды значительна и пополняется за счет многочисленных больших и малых притоков.
На ней всегда царит оживленная деятельность, как на всех больших реках Востока. Пароходы, барки, пинассы, всякого рода парусники и бригантины, не говоря уже о простых лодках, встречаются повсюду, бороздят ее во всех направлениях.
Пользуясь приливом, очень сильным в этих местах, суда, приплывшие со всех концов света, поднимаются вверх по ней до Калькутты, Сандернагора или Хугли - трех самых важных городов, расположенных по ее берегам.
Но в тот момент, когда шлюпка Тремаль-Найка оторвалась от берега, лишь несколько лодок виднелось на поверхности реки и все они двигались вверх по течению. Смешаться, затеряться среди них не представляло большого труда.
- Живее! - приказал Тремаль-Найк. - Нужно добраться до форта прежде чем экспедиция тронется в путь. Опоздание будет стоить вам Раймангала.
- Не беспокойся, - отвечал самый старший, казавшийся начальником этих тугов. - Придем как раз вовремя.
- На каким расстоянии мы от форта?
- Меньше десяти лиг.
Туги, крепкие парни, закаленные в тяжелой работе и с детства привыкшие к веслам, устроившись на банках, слаженно орудовали веслами, и вскоре шлюпка полетела по воде, как стрела.
Ночь была очень яркая, лунная, воздух, освеженный вечерним бризом, приятно холодил лицо и грудь.
Оба берега видны были с лодки, как днем, и представляли собой красивое зрелище. Чудесные леса со стройными рядами кокосовых пальм сменялись прекрасно возделанными плантациями индиго, обширные заросли бамбука, расступаясь, освобождали пространство для уютных поселков и деревень.
Не было здесь недостатка и в изящных бенгали с пирамидальными крышами, на которых дремали черные аисты, попадались и целые дворцы, роскошные пагоды, сказочно красивые при свете луны.
Прошло уже с полчаса, как шлюпка покинула свою тихую заводь, когда с правого берега послышался крик:
- Эй вы… Стойте!..
При этом резком окрике, неожиданно прозвучавшем в ночи, Тремаль-Найк встал и внимательно огляделся.
- Смотри туда, - сказал один из гребцов, указывая пальцем на берег. - Мы проходим мимо бенгали капитана Макферсона.
- Нас заметили?
- Должно быть. Они что-то подозревают и следят за всеми лодками, которые поднимаются вверх по реке. Ты разве не видишь людей на террасе?
Тремаль-Найк посмотрел на бенгали. На террасе, которая нависала над самой рекой, стояла группа людей. Лунный свет играл на дулах их ружей.
- Эй!.. Остановитесь! - повторил тот же голос.
- Быстрее вперед! - приказал Тремаль-Найк. - Еще минута - и они бросятся в погоню.
Шлюпка, которая замедлила было ход, снова начала набирать скорость. Оглушительный залп прогремел в ее сторону с террасы.
- Это они! - закричал кто-то там. - Огонь, ребята!
Хлопнули еще три или четыре ружейных выстрела. Туги, хотя и успели отплыть достаточно далеко, услышали, как пули свистят над их головами.
- Ах разбойники! - воскликнул Тремаль-Найк, хватая карабин.
- Берегись! - закричал один туг. - Они собираются пуститься в погоню.
- Я постараюсь удержать их. Направьте шлюпку к паруснику, что спускается по реке. Он плывет из Калькутты и сможет нам что-нибудь сообщить об экспедиции.
- Смотри, Тремаль-Найк! - завопил один из гребцов.
Тот обернулся к бенгали и увидел лодку с пятью или шестью сипаями и полудюжиной гребцов, отчалившую от берега.
- Гребите! - приказал он, поднимая карабин.
Их шлюпка неслась со все возрастающей скоростью, тем не менее лодка, управляемая, по-видимому, более опытной рукой, быстро нагоняла.
На носу ее было несколько мешков с песком, за которыми с карабинами в руках прятались сипаи.
- Остановись!.. - загремел голос.
- Гребите, ребята, гребите! - скомандовал Тремаль-Найк.
Один сипай выглянул из-за моего укрытия. Этого было достаточно: Тремаль-Найк прицелился и выстрелил. Сипай вскрикнул, взмахнул руками и свалился на дно лодки.
- Готов! - закричал Тремаль-Найк, хватая второй карабин.
Ответом ему был общий залп. Пули впились в борта шлюпки, взбрызнули воду за кормой.
Еще один сипай показался из-за укрытия, и упал, как и первый.
Такая исключительная меткость обескуражила сипаев: отстав, они направили лодку к противоположному берегу.
- Будь осторожен, Тремаль-Найк, - сказал один из тугов. - На том берегу английские бенгали.
- Которые снабдят их и людьми, и лодками, - добавил другой.
- Мы не дадим им на это времени. Правьте к паруснику.
Судно, которое спускалось вниз по реке, было в полумиле от них.
Это был один из тех парусников, которые строятся в Бомбее, где кораблестроение с давних времен было доведено до высшего совершенства. Носовая часть судна была чисто индийской - довольно стройная и заостренная, украшенная божествами и головами слонов. Три его мачты гнулись под свежим утренним бризом.
В пятнадцать минут шлюпка сблизилась с ним и пристала к правому борту. Капитан судна наклонился над фальшбортом, чтобы узнать, чего они хотят.
- Откуда идете? - спросил Тремаль-Найк.
- Из Белого города, - отвечал морской волк.
- Давно вы проходили перед фортом Вильям?
- Пять часов назад.
- Видели военные корабли?
- Да, фрегат "Корнуэлл".
- Уже снаряженный?
- Нет, на него садились солдаты.
- Наверняка они собираются на Раймангал, - сказал кто-то из тугов.
- А вы не знаете, куда он идет? - спросил Тремаль-Найк.
- Не знаю, - отвечал капитан.
- Машина уже работала?
- Да.
- Спасибо, капитан.
И шлюпка отчалила от парусника.
- Вы слышали? - спросил Тремаль-Найк.
- Да, - ответили туги, склонясь над веслами.
- Нужно добраться раньше, чем фрегат выйдет в плавание, или все погибло. Гребите! Гребите!..
В этот миг один из тугов издал торжествующий возглас.
- Слышите? - вскричал он.
Все прислушались, затаив дыхание. Со стороны моря послышался слабый гул, как будто приближалась какая-то буря.
- Прилив! - закричали туги.
Течение Хугли внезапно остановилось. С юга показалась пенистая волна, которая приближалась со скоростью пущенной в галоп лошади.
С глухим ревом она накатила на шлюпку, приподняла ее и понесла дальше, к Калькутте, увлекая с собой и все суда, и массу сора, травы, стволов и веток деревьев.
- К правому берегу! - скомандовал главарь тугов. - Через час мы будем у форта.
Шлюпка повернула к правому берегу, где прилив ощущался сильнее, чем у левого, и снова помчалась, лавируя по фарватеру, помогая приливу веслами.
Занималась заря. Звезды, еще недавно блиставшие на темном небе, понемногу бледнели, исчезали, а берега в чистом утреннем воздухе проступали все виднее и отчетливее.
По мере того как шлюпка приближалась к Калькутте, берега величественной реки теряли свой дикий вид. Девственные леса, населенные диким зверьем и змеями, непроходимые заросли бамбука понемногу исчезали, уступая место плодородным полям и плантациям хлопка. Тщательно ухоженные сады и парки окружали все чаще встречавшиеся богатые особняки. Деревни были населеннее и оживленнее, у пристаней стояло много судов.
- Приближаемся к Калькутте, - сказал один из гребцов, всматриваясь в берега.
Тремаль-Найк, уже несколько часов пребывавший в лихорадочном нетерпении, порывисто вскочил и устремил взгляд на север.
- Где она?.. - спросил он. - Ты ее видишь?
- Нет еще, но скоро увидим.
- Гребите!..
Шлюпка ускорила ход. Туги, не менее нетерпеливые, чем он, упирались изо всех сил, сгибая весла мощными гребками и шумно дыша. Никто не разговаривал, чтобы не сбиться с ритма.
В восемь часов в верхнем течении реки раздался пушечный выстрел.
- Что такое? - с тревогой спросил Тремаль-Найк.
- Мы поблизости от Киддепура. Какой-то военный корабль отправляется в плавание и салютует.
- Давайте! Давайте!.. Мы должны прийти вовремя!..
Река начинала необычайно оживляться. Барки, бриги, китайские джонки, изящные клиппера и бригантины, а также дымящие своими трубами пароходы во множестве поднимались и спускались вниз по течению. Сидевший у руля Тремаль-Найк должен был пустить в ход всю свою ловкость, чтобы не столкнуться с кем-нибудь в этой массе судов и лодок, которая так возросла, что иногда занимала всю реку.
В десять шлюпка прошла перед Киддепуром, большим поселком, расположенном на левом берегу реки, а чуть позже оказалась в виду Калькутты, королевы Бенгалии, столицы всех английских владений в Индии, с ее внушительным рядом дворцов и пагод, с ее куполами и причудливыми колокольнями, с ее улицами и площадями, под защитой форта Вильям - самой большой и мощной крепости на полуострове.
Тремаль-Найк вскочил и широко раскрытыми глазами смотрел на эту разворачивающуюся перед ним изумительную панораму большого столичного города.
- Какой блеск!.. - прошептал он. - Никогда б не подумал, что так близко от страны тигров и змей может возвышаться такой огромный город.
Он повернулся к одному из тугов, самому пожилому, и спросил:
- Ты знаешь город?
- Да, - отвечал индиец.
- Ты знаешь, какова моя миссия?
- Коульи мне сказал: убить капитана, чтобы он не напал на Раймангал.
- Где мне найти его?
- Мы это узнаем, я надеюсь.
- Он еще не отправился?
- Мы не видели ни одного военного корабля, спускающегося по Гангу, - ответил старик. - Значит, экспедиция еще не отправилась.
- Не знаешь, есть ли у капитана свой дом в Калькутте?
- Есть, недалеко от форта Вильям.
- Ты найдешь его?
- Да, конечно.
- Интересно, там ли он сейчас?
- Мы это скоро узнаем.
- От кого?
- От одного из наших. Это боцман на борту "Девоншира".
- Что это за "Девоншир"? - спросил Тремаль-Найк.
- Вон, взгляни на ту канонерку у форта Вильям.
Тремаль-Найк посмотрел в указанном направлении и увидел в пятидесяти ярдах от массивных стен крепости небольшое паровое судно с довольно низким корпусом и такой небольшой осадкой, что оно легко могло подниматься даже по притокам Ганга. На нем была только одна мачта, расположенная ближе к носу, а на корме, на круглой платформе, стояло тяжелое артиллерийское орудие.
- Ваш человек служит на этом судне? - спросил Тремаль-Найк.
- Я тебе сказал: это боцман Хидар.
- Пошли к нему.
- Спокойно. Здесь нужна осторожность.
- Нас тут не знают.
- И все-таки не стоит так спешить.
- Делай, как знаешь, - сказал Тремаль-Найк.
Туг оставил на минуту весло и, встав на скамейку, внимательно оглядел палубу канонерки.
На палубе виднелись несколько матросов, занятых приборкой, и среди них седоватый боцман, который, стоя на корме, болтал с юнгой.
- Это он, - сказал душитель, повернувшись к Тремаль-Найку.
- Кто он?
- Хидар.
- Он тебя видел?
- Подожди минуту.
Он приложил ладони ко рту, образовав нечто вроде рупора, и издал пронзительный звук, который скорее мог исходить из медной трубы, чем из человеческого рта.
Боцман тут же повернулся к реке и наклонился над фальшбортом. Шлюпка в этот момент проходила под самым бортом канонерки.
Взгляд боцмана встретился со взглядом старого туга, но он тут же перевел его дальше, притворившись, что разглядывает парусник, шедший вниз по течению.
- Скоро Хидар будет на берегу, - сказал старик. - Он меня понял.
- Где мы встретимся с ним?
- В одной харчевне, которую содержит наш человек.
Шлюпка двинулась дальше, держась вблизи берега, и направилась к пристани.
По берегам реки, особенно на больших каменных лестницах, спускающихся к воде, толпились мужчины, женщины и дети, чтобы совершить свои омовения в священных водах Ганга.
В любое время года индиец не забывает о религиозном омовении; оно стало для него ежедневной необходимостью. Во всех городах, которые расположены на берегах священной реки, толпы жителей каждое утро заполняют эти лестницы, и, едва взойдет солнце, погружаются в воду.
Мужчины и женщины, богатые и бедные, старики и дети, раздеваются на ступеньках, на открытом воздухе, на глазах у всех, не обращая внимания на взгляды любопытных, и совершают омовения, обратив лицо к солнцу, как предписывает культ.
Первым делом они полощут себе рот, потом предлагают пригоршню воды дневному светилу. После этого стирают одежду, никогда не пользуясь мылом, поскольку оно считается нечистым веществом, и снова одеваются, всё так же на открытом воздухе, мужчины и женщины вместе, после чего возвращаются по домам, унося с собой кувшин с водой для дневных омовений.
Пройдя этот хаос из судов и купающихся, проплыв мимо портовых строений и складов, шлюпка причалила к широкой лестнице, которая в этот момент была безлюдна.
Старый туг велел своим товарищам оставаться в ней и сказал Тремаль-Найку:
- Следуй за мной.
Они поднялись по лестнице и сквозь торговые ряды и портовые лавочки вышли в город.
Несмотря на раннее утро, толпа заполняла уже улицы города, множество экипажей и пешеходов кружило по его площадям, своим великолепием не уступающим Лондону.
Старый туг быстро пересек несколько улиц и площадей, прошел мимо блестящих дворцов с фронтонами в стиле греческих храмов, окруженных садами, и вскоре углубился в грязные, узкие улицы бедных кварталов, где остановился перед хибарой нищенского вида, над дверью которой висела вывеска в виде рыбы с квадратной, как у лягушки, головой, и длиннющими плавниками.