Тень остановилась внизу перед какой-то огромной черной массой, которая находилась прямо под канатом.
- Я пришла, страшная богиня! - воскликнул женский голос, от которого Тремаль-Найк затрепетал. Он никогда не слышал подобного голоса, столь мелодичного, нежного и в то же время страстного в своем порыве. Это был голос, точно принадлежавший неземному существу.
- Ненавижу тебя! - воскликнула между тем женщина с глубокой горечью. - Я ненавижу тебя, ужасная богиня, осудившая меня на вечное мучение, отобравшая все, что было у меня дорогого на земле! Убийцы, будьте вы прокляты и в той и в этой жизни!
Взрыв рыдании последовал за этим страстным проклятием. И снова Тремаль-Найк задрожал с головы до ног - дикий сын джунглей, человек несокрушимого духа, он почувствовал себя потрясенным. Он хотел было уже отпустить канат и прыгнуть в пустоту, но осторожность удержала его.
А через мгновение было уже поздно: тень отдалилась и исчезла в темноте, и вскоре послышался скрип закрываемой двери.
- Кто она? - прошептал Тремаль-Найк. - И кто та страшная богиня, которую она проклинала? Кто эта женщина, которая приходит сюда в полночь, одна, которая живет среди душителей-тугов в их храме?.. Я хочу видеть ее, говорить с ней: она все мне откроет. Не знаю почему, но внутренний голос говорит мне, что я уже видел ее, что это она заставляла биться мое сердце…
Он остановился на полуслове, почти испугавшись того, что хотел сказать.
"А если это она, мое прекрасное видение! - воскликнул он дрожащим от волнения голосом. - Когда я взбирался на пагоду я уже словно предчувствовал это, когда спускался сюда, я дрожал. У меня было такое чувство, что я иду на свидание с ней".
Не сразу он успокоился от этих новых чувств и переживаний. А когда сердце стало биться ровнее, осторожно спустился по канату и поставил ноги на тот твердый округлый предмет, который снова издал металлический звон, похожий на бронзовый.
Он стоял как раз на той самой черной массе, которая виднелась внизу и перед которой еще несколько минут назад женщина произносила свои проклятья и плакала.
- Что же это такое? - прошептал он.
Он наклонился, оперся руками на эту массу и соскользнул по ней вниз, пока не коснулся ногами пола. В ночной темноте внутренность храма была не видна, глубокая тишина царила здесь.
"Ну что ж, утром я узнаю, где нахожусь и с кем мне придется иметь дело", - подумал Тремаль-Найк.
Он сделал несколько неверных шагов в темноте и уселся у стены с пистолетом в руке, дожидаясь, пока дневной свет даст ему возможность осмотреть этот таинственный храм.
Прошло несколько часов, и ни единый звук не нарушил мрачное молчание, царившее в этом месте. Тремаль-Найк почти задремал в ожидании, но едва лишь звезды начали бледнеть и первые лучи зари осветили небо, он встрепенулся и открыл глаза.
Примерно в четыре часа утра, когда солнце встало над горизонтом, его лучи вдруг ударили в блестящий бронзовый шар на верхушке пагоды и через широкое отверстие ярким снопом проникли внутрь.
Тремаль-Найк вскочил на ноги, удивленный и оглушенный тем зрелищем, которое предстало перед его глазами.
Он находился в огромном зале, все стены которого были украшены колоннами и причудливо расписаны. Десять воплощений Вишну были изображены на них. И кроме того, во множестве все другие боги, почитаемые индийцами, а также злые гении, разделенные на пять родов.
Посреди пагоды высилась большая бронзовая статуя, представляющая собой женщину с четырьмя руками, одна из которых потрясала длинным мечом, а другая держала за волосы отрубленную голову.
Большое ожерелье из черепов спускалось с ее шеи до самых ног, а пояс из отрубленных рук опоясывал бедра.
Лицо этой ужасной женщины было расписано татуировкой, уши украшены кольцами, темно-красный язык, испачканный в свежей крови, высовывался изо рта, губы застыли в зловещей улыбке. Ее ноги попирали поверженного великана, покрытого ранами.
Казалось, богиня была пьяна от крови и плясала на теле своей жертвы.
Другим странным предметом была большая круглая чаша из белого мрамора, вделанная в блестящие камни пола. Она была полна чистейшей воды, и в ней плавала маленькая золотая рыбка, похожая на мангов из Ганга.
Ничего подобного Тремаль-Найк никогда не видел. Он стоял перед этим ужасным божеством и созерцал его со смешанным чувством удивления и страха.
Кто была эта зловещая фигура, увешанная черепами и украшенная отрубленными руками? Что означала эта золотая рыбка, плавающая в белой чаше? Какое отношение имели эти странные символы к тем людям, которые поклонялись ей и при этом безжалостно душили себе подобных?
- Может, я сплю? - прошептал Тремаль-Найк, протирая глаза. - Я ничего не понимаю.
Но тут легкий скрип достиг его слуха. Он повернулся с карабином в руке и вздрогнул, едва сдержав крик удивления и радости.
Перед ним на пороге золоченой двери стояла девушка удивительной красоты, с тревогой и страхом смотревшая на него. Ей могло быть лет семнадцать-восемнадцать, и чудесная красота ее полностью расцвела.
У нее была светлая кожа, большие черные глаза, блестевшие, как алмазы, прямой нос, в котором не было ничего индийского, и нежные коралловые губы, слегка приоткрывшиеся от удивления, что позволяло видеть два ряда сверкающих белых зубов. Ее прическа из блестящих темно-каштановых волос, разделенная на лбу двумя рядами больших жемчужин, была собрана узлом и перевита цветами, распространявшими нежный аромат.
Окаменев от неожиданности, Тремаль-Найк попятился к бронзовой статуе. Завороженный при виде ее, он, казалось, потерял рассудок.
И вдруг сверкающий солнечный луч упал на нее, ослепив Тремаль-Найка блеском ее наряда. С головы до ног она была покрыта золотом и драгоценными камнями немыслимой ценности. Золотое ожерелье, усыпанное множеством прекрасных алмазов, украшенное золотой змеей с головой женщины, закрывало ей грудь и исчезало в складках роскошной кашемировой шали, которая опоясывала ее бедра; крупные жемчужные бусы несколько раз обвивали шею; широкие браслеты, усыпанные драгоценными камнями, украшали ее обнаженные руки, а шальвары из белого шелка были схвачены у щиколоток ее маленьких босых ног блестящими обручами из золота. Луч солнца, упавший на нее через узкое отверстие, заставил так засверкать это созвездие из золота и драгоценных камней, что почти скрыл от него девушку в искрящемся и блистающем море света.
- Видение!.. - потрясенный, произнес Тремаль-Найк. - О как ты прекрасно!..
Девушка первая пришла в себя и приложила палец к губам, как бы приказывая ему молчать. Потом приблизилась, глядя на него с тем же удивлением и страхом.
- Несчастный! Зачем ты пришел сюда?.. - сказала она. - Какое безумие увлекло тебя в это страшное место?..
Точно завороженный, Тремаль-Найк сделал шаг навстречу, протягивая к ней руки, но она попятилась от него с еще большим страхом.
- Не касайся меня! - едва слышно произнесла она.
Тремаль-Найк испустил глубокий вздох.
- Ты прекрасна!.. - пробормотал он, точно помешанный. - Прекрасна, как богиня!..
Она опять приложила палец к губам.
- Если не хочешь погубить меня, не шуми, - сказала она с мягким укором. - Ты не представляешь, что с нами будет, если нас вместе увидят здесь.
- Я Тремаль-Найк! - воскликнул он. - Кто смеет здесь угрожать тебе? Назови его, и клянусь, что завтра он исчезнет с лица земли!..
- Не говори так, Тремаль-Найк.
- Почему? Ты не представляешь, что я готов сделать ради тебя!.. Когда я в первый раз увидел тебя в лучах заходящего солнца, там, среди кустов с кроваво-красными цветами, я почувствовал, что все во мне перевернулось. Мне показалось, что ты богиня, спустившаяся с неба. Я обожаю тебя!
- Молчи! Молчи! - прерывающимся голосом повторила девушка, закрывая лицо руками.
- Я не могу молчать! - с еще большей страстью воскликнул охотник. - Когда ты исчезла, мне показалось, что что-то разорвалось в моем сердце. Я был, как пьяный, перед моими глазами все еще стояла ты, кровь бурлила в моих жилах, огонь заливал лицо и поднимался до самого мозга. Ты околдовала меня!
- О Тремаль-Найк! - с тревогой прошептала девушка.
- В ту ночь я не спал, - продолжал он страстно. - Я чувствовал жар, я готов был на все, лишь бы снова увидеть тебя. Почему, я не знаю, я не могу объяснить, что случилось. В первый раз в жизни это было со мной.
Когда вечером на закате солнца я снова увидел тебя на прежнем месте, я чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Мне казалось, что я перенесся в другой мир, мне казалось, что я стал другим человеком. Ты не говорила со мной, но ты смотрела на меня, и для меня этого было довольно. Эти твои взгляды были красноречивее слов и говорили мне, что ты…
Он остановился, задохнувшись, глядя на девушку, которая стояла, закрыв лицо руками.
- Ах! - с горечью воскликнул он. - Значит, ты не хочешь, чтобы я говорил?
Девушка покачала головой и посмотрела на него влажными глазами.
- Зачем, - прошептала она, - когда между нами пропасть? Зачем ты пришел сюда? Ты разбудил в моем сердце смутную надежду, но это лишь заставляет меня сильнее страдать. Разве ты не знаешь, что это место проклято и запретно для того, кого я люблю?
- Ты любишь?.. - потрясенный, воскликнул Тремаль-Найк. - Повтори, повтори эти слова, прекрасный цветок джунглей! Значит, правда, что ты любишь меня? Значит, правда, что ты являлась мне каждый вечер, потому что любила меня?
- Не заставляй меня умереть, Тремаль-Найк! - воскликнула девушка с мукой.
- Умереть? Почему? Какая опасность грозит тебе? Разве нет здесь меня, чтобы тебя защитить? Да пусть это место хоть тысячу раз будет проклято! Пусть между нами пропасть! Ради тебя я могу разрушить этот храм и уничтожить тех, кто заточил тебя в нем!
- Откуда ты это знаешь? Кто тебе сказал?
- Я видел тебя этой ночью.
- Значит, ночью ты был уже здесь?
- Да, там наверху, ухватившись за эту лампу, прямо над твоей головой.
- Значит, они видели тебя?
- Они гнались за мной.
- Ах! Несчастный, ты погиб! - с отчаянием воскликнула девушка.
Тремаль-Найк бросился к ней.
- Но скажи мне, что здесь за тайна? - сказал он, прижимая руки к груди. - Чего ты боишься? Что означает эта чудовищная статуя, которой ты должна служить? Что означает эта змея с головой женщины, которая подвешена в твоем ожерелье? Кто эти люди, которые душат себе подобных и живут под землей? Я хочу это знать! Я хочу это знать!
- Не спрашивай меня, Тремаль-Найк.
- Почему?
- Ах! Если бы ты знал, какая страшная судьба тяготеет надо мной!
- Но я сильный, я не боюсь судьбы.
- Ничто не защитит нас от этих людей.
- Я начну с ними беспощадную войну.
- Они сломают тебя, как молодой бамбук. Разве не бросили они вызов даже британским властям? Они сильны, Тремаль-Найк, и безжалостны. Все никнет перед их жестокостью и коварством.
- Но кто же они такие?
- Я не могу этого тебе сказать.
- А если бы я велел тебе?
- Я бы отказалась.
- Значит ты… не доверяешь мне! - в ярости воскликнул Тремаль-Найк.
- О нет! О нет!.. - пробормотала несчастная девушка душераздирающим тоном. - Знай, Тремаль-Найк, надо мной тяготеет рок, ужасный, страшный рок, который будет преследовать меня до самой смерти. Я люблю тебя, храбрый сын джунглей, и буду любить всегда, но…
- Ты любишь меня! - вскричал охотник на змей.
- Да, я люблю тебя, Тремаль-Найк.
- Поклянись в этом богиней, которая рядом с нами.
- Клянусь тебе! - сказала девушка, протянув руку к бронзовой статуе.
- Поклянись, что ты будешь моей женой!..
Боль отразилась на лице девушки.
- О Тремаль-Найк, - прошептала она. - Я бы стала твоей женой, если бы это было возможно!
- У меня, верно, есть соперник?
- Нет, не найдется второго такого храбреца, который бросил бы взгляд на меня. Но я принадлежу смерти.
Невольно Тремаль-Найк отступил назад.
- Смерти!.. - вскричал он.
- Да, Тремаль-Найк, я принадлежу смерти. В тот день, когда мужчина коснется меня, аркан мстителей прервет мою жизнь.
- Это и есть тайна, о которой говорила ты?
- Да, Тремаль-Найк, страшная тайна. Между нами пропасть, которую не переступить… Это мой рок!.. Что я сделала такого, чтобы быть такой несчастной? Какое преступление совершила, чтобы заслужить такое проклятье?
Взрыв рыданий заглушил ее голос, она залилась слезами.
Тремаль-Найк издал глухое рычание и сжал кулаки с такой силой, что ногти впились ему в ладони.
- Что я могу сделать для тебя? - спросил он, потрясенный до глубины души. - Твои слезы жгут меня! Скажи, что я должен сделать, приказывай - я повинуюсь, как раб. Хочешь, чтобы я похитил тебя отсюда, я сделаю это, даже если придется отдать свою жизнь.
- О нет, нет! - испуганно вскричала девушка. - Это была бы смерть для нас обоих.
- Ты хочешь, чтобы я покинул тебя? Я люблю тебя безумно, но если для твоей жизни нужно, чтобы мы расстались навечно, я разобью свое сердце. Я обреку себя этим на вечную муку, но я это сделаю! Скажи, что я должен сделать?
Девушка молча рыдала. Тремаль-Найк нежно привлек ее к себе и приблизил губы к ее губам, но вдруг снаружи донесся резкий звук рамсинги.
- Беги! Беги, Тремаль-Найк! - вскричала девушка, вне себя от ужаса. - Беги, или мы погибли!
- А! Опять эта проклятая труба! - проговорил Тремаль-Найк, скаля зубы.
- Они приближаются, - торопила девушка прерывающимся голосом. - Если они застанут нас, то принесут в жертву своему ужасному божеству. Беги! Беги!
- Никогда!
- Значит, ты хочешь моей смерти!
- Я защищу тебя!
- Но беги же, несчастный, беги!
Вместо ответа Тремаль-Найк поднял с земли карабин и взвел курок. Девушка поняла, что этот человек непоколебим.
- Сжалься надо мной! - умоляла она. - Они идут.
- Ну что ж, - ответил Тремаль-Найк, - первого же, кто осмелится приблизиться к тебе, я уложу на месте, как тигра в джунглях.
- Оставайся здесь, - вдруг быстро сказала она. - Я сама спасу тебя.
Она подобрала свое сари и направилась к двери, через которую вошла сюда. Тремаль-Найк бросился к ней, чтобы удержать.
- Куда ты идешь? - спросил он.
- Навстречу им, чтобы помешать войти сюда. А сегодня вечером, в полночь, я вернусь к тебе. Тогда свершится воля богов и может быть… мы убежим.
- Как твое имя?
- Ада Корихант.
- Ада Корихант! О как оно прекрасно! Я буду ждать. В полночь я ждут тебя!
Девушка завернулась в сари, влажными глазами взглянула в последний раз на Тремаль-Найка и вышла, сдерживая рыдания.
Глава 6
ПРИНАДЛЕЖАЩАЯ СМЕРТИ
Покинув пагоду, Ада, все еще взволнованная, с лицом, залитым слезами, но с глазами, сверкающими гордой решимостью, вошла в небольшую комнату, расписанную и украшенную фигурками богов, похожими на тех, что находились в пагоде. Тут была и змея с головой женщины, и четырехрукая статуя со страшным ликом и ожерельем из черепов, и чаша из белого мрамора с золотой рыбкой.
Какой-то человек, по-видимому ожидавший ее там, прохаживался взад и вперед с явным нетерпением. Это был индиец высокого роста, худой, как палка, с энергичным лицом и прямым жестоким взглядом, со впалыми щеками и подбородком, обросшим короткой взъерошенной бородой. Он носил обернутое вокруг тела богатое "дооте" - вроде накидки из желтого шелка, с какой-то таинственной эмблемой посередине. Его голые руки были покрыты тонкими белесыми шрамами и какими-то причудливыми знаками, которые невозможно было расшифровать.
Заметив Аду, этот человек остановился и пристально посмотрел на нее взглядом, в котором точно сверкали черные искры, а губы его сложились в ухмылку, которая внушала страх.
- Привет тебе, Дева пагоды, - сказал он, становясь на колени перед девушкой, точно перед какой-то святыней.
- Приветствую тебя, великий жрец, возлюбленный богиней, - ответила Ада дрожащим голосом.
Оба замолчали, пристально глядя друг на друга. Казалось, каждый пытался прочесть мысли другого.
- Дева священной пагоды, - сказал индиец через некоторое время, - тебе грозит большая опасность.
Ада задрожала. Тон индийца был мрачным и угрожающим.
- Где ты была этой ночью? Мне сказали, что ты входила в пагоду.
- Это правда. Ты дал мне благовония, и я возлила их у ног твоего божества.
- Говори "нашего".
- Да, нашего, - повторила Ада сквозь зубы.
- Ты что-нибудь видела в пагоде?
- Ничего.
- Дева пагоды, тебе грозит большая опасность, - повторил он еще более мрачно. - Я знаю все!
Ада отпрянула назад, издав крик ужаса.
- Да, - продолжал индиец с возрастающей яростью. - Я узнал все! Твоего сердца, осужденного никогда не любить на этой земле, коснулась любовь к смертному человеку. Он высадился прошлой ночью в наших владениях, он поднял руку на нас, он, совершив страшное преступление, исчез, но я выследил его. Этот человек вошел в пагоду.
- О нет, это неправда! - вскричала несчастная девушка.
- Дева пагоды, любя этого человека, ты нарушаешь свой долг. Твое счастье, что он не осмелился возложить свои руки на тебя. Но этот человек не уйдет отсюда живым, - продолжал индиец с жестокой радостью. - Змея вползла в логово льва, но лев разорвет ее.
- Не делай этого! - воскликнула Ада.
Индиец ухмыльнулся.
- Кто же это сможет противостоять воле нашей богини?
- Я!
- Ты?
- Я, негодяй. Смотри!
Она быстрым движением сбросила на землю сари, выхватила кинжал со змеевидным лезвием и приставила его к своему горлу. Индиец из бронзового стал серым, так бледность преобразила его.
- Что ты хочешь сделать? - спросил он испуганно.
- Если ты коснешься хоть одного волоса на голове этого человека, Суйод-хан, - сказала девушка тоном, который не оставлял сомнений в ее решимости, - клянусь, богиня в тот же час лишится своей Девы.
- Брось этот кинжал!
- Поклянись своей богиней, что Тремаль-Найк выйдет отсюда живым.
- Это невозможно. Этот человек осужден: его кровь уже предназначена богине.
- Клянись! - угрожающе повторила Ада.
Суйод-хан весь подобрался, точно хотел броситься к ней, однако страх опоздать остановил его.
- Послушай, Дева пагоды, - сказал он, стараясь казаться спокойным, - этот человек останется в живых, но ты должна поклясться, что никогда не будешь любить его.
Ада издала глухой стон, и воздела руки в отчаянии.
- Ты убиваешь меня! - рыдая, воскликнула она.
- Ты избрана нашей богиней.
- Зачем разбивать счастье, едва рожденное? Зачем гасить луч солнца, который согрел это бедное сердце, закрытое для всякой радости? Нет, я не могу погасить эту страсть, которая пылает во мне.
- Клянись, и этот человек будет спасен.
- Значит, ты непреклонен и нет никакой надежды? Но я отказываюсь от вашей страшной богини, которая внушает мне ужас, которую я проклинаю с первого дня, как судьба бросила меня в ваши руки.
- Мы неумолимы, - настаивал индиец.