Глава 9
МАНЧАДИ
Восток начинал светлеть, когда лодка достигла берега Черных джунглей.
Казалось, все здесь по-прежнему. Все так же стояла хижина среди бамбука, и так же сидели на крыше неподвижные марабу, а верная Дарма кружила вокруг, охраняя жилище и не отходя далеко.
- Все в порядке, - пробормотал Каммамури. - Негодяи не были в этих местах. Дарма! - окликнул он.
Тигрица остановилась, подняла голову и, взглянув на лодку своими зеленоватыми глазами, бросилась к берегу с радостным урчанием.
Каммамури и Агур высадились и отнесли хозяина в хижину, устроив его на удобной постели. Пес и тигрица остались снаружи сторожить.
- Осмотри рану, Агур, - попросил Каммамури.
Бенгалец снял повязку и внимательно посмотрел на грудь бедного Тремаль-Найка. Глубокая морщина обозначилась у него на лбу.
- Рана тяжелая, - сказал он. - Кинжал, видно, вошел по самую рукоятку.
- Он поправится?
- Надеюсь. Но как случилось, что его ударили кинжалом?
- Трудно сказать. Ты знаешь, что хозяин хотел увидеть эту девушку, которая являлась ему. Кажется, он знал, где она скрывается. Он велел мне возвращаться в хижину, а сам отправился к ней один. Через двадцать четыре часа я нашел его в джунглях лежащим в луже крови: его поразили кинжалом.
- Но кто?
- Те люди, что живут на острове и, видимо, стерегут ее.
- Ты видел их?
- Своими собственными глазами.
- Они люди или духи?
- Думаю, что люди. Они набросили мне на шею аркан, чтобы задушить, а я убил из них двоих или троих. Если бы это были духи, они бы не умерли.
- Это странно, - задумчиво прошептал Агур. - А что они там делают? Зачем душат людей, только за то, что те высадились на остров?
- Не знаю, Агур. Знаю только, что это страшные люди, и они почитают божество, которое требует человеческих жертв.
- Ты боишься, Каммамури?
- И есть чего.
- Ты думаешь, они появятся и здесь, в наших джунглях?
- Я опасаюсь этого, Агур. Помнишь, как тот человек кричал нам с берега: "Мы еще увидимся".
- Тем хуже для них. Тигрица разорвет каждого, кто к нам приблизится.
- Я знаю, но будем осторожны. Все это очень опасно.
- Оставь это мне, Каммамури. Ты думай о том, как вылечить хозяина, а ими займусь я.
Каммамури вернулся к постели раненого, чтобы сменить ему повязку с целебной травой, а Агур уселся на пороге хижины рядом с тигрицей и собакой.
День прошел без происшествий. Тремаль-Найка несколько раз охватывал приступ бреда, во время которого он без конца вспоминал Аду. Но вскоре он опять впал в забытье, и продолжалось оно до самого захода солнца. Оба индийца, хоть и сгорали от желания узнать что-нибудь о тех людях, которые напали на него, не решались расспрашивать, чтобы не ухудшить его состояние.
Тем временем ночь набросила свое темное покрывало на молчаливые джунгли. Агур первым отправился сторожить, и встал на пороге хижины, вооруженный до зубов. Пес улегся у его ног, время от времени поднимая голову и поглядывая на юг.
До полуночи никто не появился ни на реке, ни в джунглях. Однако пес несколько раз вскакивал и принюхивался, выказывая очевидное беспокойство. Наверное, он чуял что-то необычное: незнакомого человека или какое-нибудь дикое животное, которое бродило поблизости.
Агур уже собирался разбудить Каммамури, чтобы тот сменил его, когда Пунти неожиданно залаял.
- О! - воскликнул удивленный индиец. - Что с тобой?
Заливаясь лаем, пес повернулся к реке, явно указывая, что там что-то происходит. Одновременно, с глухим рычанием, на пороге хижины появилась тигрица.
- Каммамури! - позвал Агур, хватая оружие.
Маратх, спавший очень чутко, сразу вскочил и выбежал к нему.
- Что происходит? - спросил он.
- Наши звери что-то учуяли и забеспокоились.
- Ты слышал какой-нибудь шум?
- Абсолютно ничего.
- Успокой собаку и послушаем.
Сначала в глубокой ночной тишине не раздавалось ни звука. Но вдруг со стороны реки послышался слабый крик:
- Помогите! На помощь!..
Пес принялся яростно лаять.
- Помогите! - звал тот же голос.
- Каммамури! - вскричал Агур. - Там человек, там кто-то тонет.
- Определенно.
- Мы не можем дать ему утонуть.
- Но мы не знаем, кто это.
- Не важно: бежим на берег.
- Хорошо. Но приготовь оружие и будь предельно осторожен. Дарма! Ты останешься здесь и растерзаешь всякого, кто бы ни появился.
Тигрица определенно поняла это, потому что подобралась, с пламенеющими глазами, и глухо зарычала. А индийцы устремились к реке, вслед за Пунти, который продолжал яростно лаять на бегу.
Достигнув берега, они принялись вглядываться в черную, как смола, поверхность воды, местами мерцавшую в лунном свете.
- Ничего не видишь? - спросил Каммамури у Агура, который наклонился над потоком.
- Мне кажется, там что-то плывет.
- Может, человек?
- Я бы сказал, что ствол дерева.
- Эй! - закричал Каммамури. - Кто здесь зовет?
- Спасите меня! - ответил слабый голос.
- Это утопающий, - сказал маратх.
- Эй, вы можете добраться до берега? - окликнул Агур.
Стон был ему ответом. Этот несчастный находился посередине реки, его несло течением, и с минуты на минуту он мог утонуть. Индийцы прыгнули в лодку и быстро направились к нему.
Очень скоро они убедились, что черный предмет, который плыл по реке, был и в самом деле стволом дерева, за который ухватился человек. В несколько мгновений они догнали его и протянули руки утопающему, который ухватился за них с отчаянной силой.
- Спасите меня! О боги, спасите меня! - бормотал он, валясь на дно лодки.
Оба индийца наклонились над ним и оглядели с любопытством. По виду это был бенгалец, роста ниже среднего, худой, но с развитыми мускулами, обладавший, по-видимому, недюжинной силой. Лицо его было исцарапано, а мокрая одежда, плотно прилипшая к телу, запачкана кровью.
- Ты ранен? - спросил его Каммамури.
Человек посмотрел на него взглядом, в котором сверкали странные отблески.
- Думаю, да, - пробормотал он.
- У тебя одежда в крови. Дай я посмотрю.
- Нет, нет, не надо, - поспешно сказал тот, прижав руки к груди, как будто боялся, что ее обнажат. - Я ударился головой о ствол дерева, и из носа пошла кровь.
- Откуда ты плыл?
- Из Калькутты.
- Как тебя зовут?
- Манчади.
- Но как ты оказался здесь?
Бенгалец задрожал всем телом, стуча зубами.
- А кто живет в этих местах? - спросил он со страхом.
- Тремаль-Найк, охотник на змей, - отвечал Каммамури.
Манчади снова задрожал.
- Жестокий человек, - пробормотал он.
- Ты с ума сошел, - сказал Агур.
- Сошел с ума!.. Знал бы ты, как его люди охотились за мной, словно я тигр!
- Его люди охотились за тобой? Но мы - его товарищи.
Бенгалец выпрямился, глядя на них со страхом.
- Вы!.. Вы!.. - повторил он. - Я погиб!
Он перегнулся через борт лодки с явным намерением прыгнуть в реку, но Каммамури схватил его поперек тела и усадил насильно.
- Вы хотите убить меня! - захныкал Манчади.
- Да, если ты нам все не расскажешь. Что ты делаешь здесь?
- Я бедный индиец и живу охотой. Капитан сипаев обещал мне сто рупий за шкуру тигра, и я приплыл, надеясь добыть ее здесь.
- Продолжай.
- Вчера вечером я причалил на том берегу Мангала и углубился в джунгли. А часа через два на меня напали какие-то люди и хотели задушить своими арканами…
- Арканами, ты сказал? - вскричали оба индийца.
- Да, - подтвердил тот.
- Ты видел этих людей? - спросил Агур.
- Да, как вижу вас.
- А что было у них на груде?
- Мне показалось, я видел татуировку.
- Это были те, с Раймангала, - сказал Каммамури. - Продолжай.
- Я выхватил кинжал, - продолжал Манчади, все еще дрожа от страха, - и перерезал веревку. Я долго бежал, они гнались за мной. Наконец я добрался до берега и кинулся в реку, вниз головой.
- Остальное мы знаем, - сказал маратх. - Значит, ты охотник?
- Да, и хороший.
- Хочешь остаться с нами?
Странная молния блеснула в глазах бенгальца.
- Большего я и не прошу, - торопливо согласился он. -Я один на свете.
- Хорошо, мы тебя принимаем. Поживешь пока в нашей хижине, а там видно будет.
Они вновь погрузили весла в воду и отвели лодку в тихую заводь. Едва высадились на берег, как Пунти с яростным лаем бросился к бенгальцу, скаля зубы.
- Тихо, Пунти, - сказал Каммамури, удерживая его. -Это свой.
Пес, хотя и послушался, продолжал угрожающе рычать.
- Этот зверь не очень любезен, - сказал Манчади, силясь улыбнуться.
- Не бойся; он станет твоим другом, - сказал маратх.
Привязав лодку, они направились к хижине, перед которой лежала тигрица. И странная вещь, она тоже принялась ворчать совсем не дружелюбно, глядя на новоприбывшего.
- Ой! - вскричал тот испуганно. - Тигр!
- Он ручной. Оставайся здесь, а я пойду к хозяину.
- К хозяину? Он разве здесь? - удивленно спросил бенгалец.
- Конечно.
- Так он жив!..
- О! - удивленно воскликнул маратх. - Почему ты это спрашиваешь?
Бенгалец вздрогнул и казался сконфуженным.
- Откуда ты знаешь, что он был ранен? - переспросил Каммамури.
- Разве ты сам не сказал мне об этом?
- Я!..
- Мне кажется.
- Не помню что-то.
- Но я ведь не мог это услышать ни от кого, кроме тебя и твоего товарища.
- Должно быть так.
Каммамури и Агур вошли в хижину. Тремаль-Найк крепко спал и, наверное, видел сны - какие-то отрывистые слова то и дело срывались с его губ.
- Не стоит будить его, - прошептал Каммамури, оборачиваясь к Агуру.
- Мы представим его завтра, - сказал тот. - Как тебе показался этот Манчади?
- У него вид порядочного человека, и я надеюсь, он будет нам полезен.
- Я тоже так думаю.
- Оставим его сторожить до завтра.
Агур взял миску оставшейся от ужина рисовой похлебки и пошел к Манчади, который набросился на еду с волчьей жадностью. Наказав ему быть внимательным и поднять тревогу при малейшей опасности, он вернулся в хижину, на всякий случай крепко заперев изнутри дверь.
Едва он исчез, как Манчади вскочил с необыкновенной живостью. Глаза его горели, на губах играла сатанинская улыбка.
- Так, так! - воскликнул он, ухмыляясь.
Он подошел к хижине и приложил ухо к двери, внимательно прислушиваясь. Постоял так четверть часа, потом бесшумно отошел в сторону и кинулся бежать с быстротой молнии.
Пробежав с полмили, он остановился и издал громкий свист. Тотчас на юге сверкнул огонек и словно взорвался короткой вспышкой. Еще два раза прозвучал его свист - и снова в джунглях воцарилось таинственное молчание.
Глава 10
ДУШИТЕЛЬ
Прошло двадцать дней. Благодаря крепкому организму и неусыпным заботам своих товарищей Тремаль-Найк быстро поправлялся. Рана почти закрылась, и он мог уже вставать.
Но по мере того как к нему возвращались силы, он становился все более мрачным и беспокойным. Его часто можно было застать с лицом, спрятанным в ладони и с влажными щеками, как будто он плакал. Разговаривал он редко и не признавался никому в душевной тоске, которая мучила его; а иногда на него нападали точно приступы безумия, во время которых он раздирал себе грудь ногтями и срывал повязки с раны, крича: "Ада!.. Ада!.. Где ты?.. "
Тщетно Каммамури и Агур пытались вызвать его на разговор - он молчал, и для них так и осталось глубокой тайной, кто же была та женщина, которая носила это имя, не покидавшее его ни во сне, ни наяву, сделавшаяся его мукой, его кошмаром.
Бенгалец Манчади редко разговаривал с ним, и даже, казалось, избегал раненого, как будто стеснялся или боялся его. Он не входил в его комнату, если только не видел, что Тремаль-Найк спит, а если тот просыпался в этот момент, старался побыстрее выйти. Он больше любил бродить в джунглях в поисках дичи, собирать дрова или носить воду. И странная вещь: всякий раз, как он слышал, что хозяин зовет Аду, он начинал невольно дрожать, и его лицо сильно бледнело. По мере того как Тремаль-Найк выздоравливал, тот, казалось, все больше мрачнел и как будто впадал в уныние. Словно ему было неприятно, что хозяин поправляется. Почему? Никто не мог бы сказать этого.
На двадцатый день случилось событие, которое должно было иметь самые мрачные последствия.
Утром Каммамури поднялся с первым лучом солнца. Увидя, что Тремаль-Найк спит спокойным сном, он направился к двери, чтобы разбудить Манчади, который ночевал снаружи под маленьким бамбуковым навесом. Он отодвинул засов и толкнул дверь, но, к его великому удивлению, она не открылась, как будто снаружи что-то ее подпирало.
- Манчади! - закричал маратх.
Никто не ответил на зов. В уме маратха сверкнула мысль, что с беднягой случилось какое-то несчастье: на него напали и задушили враги или разорвали тигры из джунглей. Он приложил глаз к дверной щели и увидел, что в самом деле ей мешает открыться лежащее на пороге человеческое тело. Пригляделся повнимательнее, - о боги! - это был Манчади.
- О! - с ужасом вскричал он. - Агур!
Индиец тут же прибежал на зов товарища.
- Агур, - взволнованно сказал маратх. - Ты ничего не слышал сегодня ночью?
- Абсолютно ничего.
- Даже стона?
- Нет, а в чем дело?
- Убили Манчади!
- Это невозможно! - воскликнул Агур.
- Он лежит перед дверью.
- Но Дарма и Пунти не подавали голоса.
- И все же он, видимо, мертв. Не отвечает и не шевелится.
- Нужно выйти. Толкни сильнее!
Маратх навалился плечом на дверь и оттолкнул ею лежавшего на пороге Манчади. Оба охотника выскочили наружу.
Бедный бенгалец лежал ничком и казался мертвым, хотя на теле не видно было никакой раны. Каммамури приложил руку к его груди и почувствовал, что сердце еще бьется.
- Он без сознания, - сказал маратх.
Подобрав перо, которое валялось рядом, он зажег его и приблизил к ноздрям потерявшего сознание. Тотчас грудь Манчади поднялась от вздоха, задвигались руки и ноги и наконец открылись глаза, которыми он растерянно уставился на охотников.
- Что случилось? - заботливо спросил его Каммамури.
- Это вы! - задыхаясь, воскликнул бенгалец. - О боги! Я думал, что меня убили одним ударом!
- Но кто пытался убить тебя? Что это были за люди?
- Люди?.. Разве я говорил, что люди?
- А кто же?
- Это были не люди, - сказал бенгалец. - Это был слон.
- Слон? - вскричали индийцы. - Слон здесь?
- Да, огромный слон, с чудовищным хоботом и ужасными бивнями.
- Он подошел к тебе? - спросил Агур.
- Да, и едва не проломил мне череп. Я сладко спал, когда был разбужен мощным дыханием; я открыл глаза и увидел над собой огромную голову чудовища. Я хотел подняться и убежать, но хобот его обрушился на мой череп, пригвоздив меня к земле.
- А потом? - с тревогой спросил Каммамури.
- Больше я ничего не помню. Удар был так силен, что я потерял сознание.
- Странно, - сказал маратх. - И Пунти ничего не заметил.
- Что будем делать? - спросил Агур, бросив горящий взгляд на джунгли.
- Оставим слона в покое, - ответил Каммамури.
- Он вернется, - поспешно сказал Манчади, - и разрушит нашу хижину.
- Это правда, - согласился Агур. - А что, если поохотиться на него? Почему бы и нет? У нас хорошие карабины.
- Я готов пойти с вами, - предложил Манчади.
- Но мы не можем оставить хозяина одного, хотя он уже полностью выздоровел, - заметил Каммамури. - Вы знаете, что нам постоянно здесь угрожает опасность.
- Ты останешься, а мы пойдем на охоту, - решил Агур. - Когда поблизости слон, мы не можем жить спокойно.
- Если у вас достаточно храбрости, действуйте на свой страх и риск.
- Вот это хорошо! - воскликнул Агур. - Предоставь это нам, и увидишь, что еще до полудня слон будет наш.
Он взял в хижине два тяжелых карабина большого калибра и протянул один бенгальцу, который зарядил его с особой тщательностью. Захватив пистолеты, большой нож и запас патронов, они решительно двинулись к джунглям по широкой тропе, проложенной среди бамбука.
Агур был оживлен и весело болтал; бенгалец же напротив, встревожен и мрачен. Он часто останавливался и озирался по сторонам. Иногда он нагибался и внимательно вглядывался в тропу, притворяясь, что ищет следы слона.
Эта резкая перемена настроения, эти взгляды и маневры не ускользнули от Агура, который решил, что бенгалец боится.
- Смелее, Манчади, - весело сказал он. - Не думай, что так уж трудно схватиться с этой громадиной. Одна пуля в глаз - и все будет кончено.
- Я и не боюсь, - резко ответил бенгалец, тщетно стараясь изобразить на губах улыбку. - Просто настроение испортилось.
- Мне показалось, что ты обеспокоен.
- Это верно, но меня беспокоит не слон.
- А что же тогда?
- Агур, - сказал Манчади странным тоном. - Ты боишься смерти?
- Боюсь ли я смерти?.. Почему ты спрашиваешь? Я никогда не думаю о ней.
- Тем лучше для тебя.
- Я тебя не понимаю.
- Поймешь через несколько часов; молчи и пошли дальше.
"Он слегка тронулся, - подумал Агур. - Бедняга заговаривается от страха. Ладно, я сам убью слона".
Он ускорил шаги, несмотря на жаркое солнце, и через час они добрались до банановой рощицы, тенистой и очень приятной на вид.
Как только они вошли туда, Манчади принялся насвистывать какую-то песенку, с замысловатыми коленцами и переливами.
- Что ты делаешь? - спросил его Агур.
- Свищу, - ответил Манчади.
- Ты спугнешь слона.
- Наоборот, привлеку. Слоны любят свист и, когда слышат его, подходят поближе.
- О! Я этого не знал.
- Теперь знай, и внимательно смотри кругом. Ты знаешь, где находится пруд?
- Здесь рядом.
- Пошли.
Агур, хоть это и показалось ему довольно странным, послушался. Он углубился по едва заметной тропинке в чащу и привел товарища к берегу маленького пруда, окруженного грудами грубо отесанных камней - развалин старинной пагоды.
- Ты оставайся здесь, - сказал ему бенгалец, - а я войду в лес и поищу слона - он должен прятаться где-то поблизости.
Он взял под мышку карабин и спокойно удалился, не добавив больше ни слова. Но как только он убедился, что его не видно и не слышно, то сразу припустился бегом и остановился лишь у подножия огромного дерева, на стволе которого была грубо вырезана эмблема таинственных обитателей Раймангала.
Здесь он издал длинный свист и прислушался. Такой же сигнал из зарослей был ему ответом. Минуту спустя, среди кустов появилась зловещая фигура Суйод-хана.
Жрец скрестил руки на груди и устремил на Манчади взгляд, острый, как лезвие кинжала.
- Будь благословен, Сын священных вод Ганга, - сказал бенгалец, кланяясь и прикладывая сложенные ладони ко лбу.
- Итак? - коротко спросил Суйод-хан.
- Нас провели.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Тремаль-Найк жив.