- Позвольте поинтересоваться, шевалье, уж не тот ли вы храбрец-капер де Гурж, который потопил испанскую эскадру под командованием адмирала дона Педро Менандеса? - не удержавшись, воскликнул Радзивилл, блеснув своей хорошей памятью и эрудицией; он вдруг вспомнил, где и когда слышал эту фамилию.
Когда князь в отрочестве посещал Францию, весь Париж гудел, обсуждая рейд бравого гасконца де Гуржа. В 1562 году французские гугеноты основали французское поселение Форт Каролина во Флориде. Испанцам не понравилась подобная самодеятельность французов, и адмирал флота Испании дон Педро Менандес напал на французскую колонию. На ее месте он основал испанский форт, а всех французов перевешал на деревьях, прибив надпись: "Повешены не как французы, а как еретики".
Таким образом, дон Педро намеревался навсегда отбить охоту у французов основывать свои поселения по соседству с колониями его католического величества короля Испании. Однако жестокость не только не остановила французов, а наоборот, возбудила в них чувство мести. Капитан де Гурж во главе военной эскадры появился у берегов Флориды и, в свою очередь, сжег испанский форт. Пленных он, как и дон Педро, брать не стал. Всех захваченных испанцев де Гурж повесил и тоже оставил надпись: "Повешены не как католики и испанцы, а как бандиты и убийцы".
- Вы чересчур лестно отозвались о столь незначительном эпизоде моей биографии, - с напускной скромностью ответил де Гурж.
- Поверьте, я очень рад принимать такого героя, как вы, - несколько выспренно сказал князь.
Слово "герой" в ситуации с де Гуржем оказалось несколько неуместным, и Радзивилл понял, что немного сфальшивил, поэтому тут же перевел разговор на другую тему:
- Однако этот ваш наряд, шевалье… Вы приняли ислам?
Де Гурж непринужденно рассмеялся, он уже вполне освоился с обстановкой.
- Отнюдь, - ответил он. - Но султан с гораздо большей благосклонностью принимает алжирских пиратов, нежели честных христиан. Поэтому мне пришлось прибегнуть к маскировке, что оказалось совсем не трудно. В моей команде и раньше были уроженцы Алжира. Перебравшись поближе к Европе, я набрал в экипаж еще несколько берберийцев, которые отличаются большой храбростью и нечувствительностью к боли, и ни одна сторожевая галера османов не заподозрила в нашей посудине ничего необычного. Кроме того, среди алжирских пиратов (в том числе и капитанов) есть европейцы, принявшие ислам. Так что я вполне сошел за своего.
- Вы и впрямь удивительный человек, - восхищенно сказал Радзивилл; он сам не пас задних в бою и любил храбрецов. - Что ж, прошу к столу, шевалье. - Князь позвонил в крохотный звонок, и слуги начали быстро накрывать на стол. - Уж не откажите в любезности отобедать вместе со мной. Ну, а потом мы решим все наши деловые вопросы. Вы не против?
- Что вы! Я голоден, как тигр. Благодарю, ваша милость.
Обед пришелся де Гуржу по вкусу. Все блюда были европейской кухни. Радзивиллу уже до чертиков надоел каждодневный люля-кебаб, вызывавший изжогу, и прочие прелести турского быта, поэтому князь приказал своему повару готовить ему ту еду, к которой он привык. А уж от вин из погребка князя шевалье и вовсе пришел в восхищение.
Беседа у них получилась весьма содержательной. Де Гурж рассказывал Радзивиллу о Тортуге и о своих морских приключениях, а князь, в свою очередь, поведал пирату о Ливонской войне и о тех подспудных течениях в политической жизни Европы, которые обычно скрыты от глаз непосвященных. Они быстро и достаточно неожиданно (маршалок Речи Посполитой и пират! час назад такую ситуацию нельзя было даже представить) прониклись доверием друг к другу, поэтому запретных тем в разговоре не было.
Наконец они перешли к кахве. Задымили кальяны и умиротворенные сытным и очень вкусным обедом собеседники перешли к главному вопросу - торговле. Де Гурж, увидев князя, поначалу хотел выставить за Копье цену вдвое большую той, что просил продавец, но в конечном итоге скостил сумму почти до минимума, оставив себе за посреднические услуги всего ничего, хотя и в таком варианте она выглядела достаточно внушительно. Но князь согласился на его условия, даже глазом не моргнув. Он лишь спросил:
- Здесь учтен ваш интерес?
- Да, - честно ответил шевалье и назвал свою маржу.
- Не мало ли?
Де Гурж улыбнулся и ответил:
- Та информация, которую я получил от вас, стоит гораздо дороже. Так что мне вполне достаточно. Главное, мне обязательно нужно расплатиться с моими парнями за вынужденный простой.
Николай Радзивилл с пониманием кивнул. Он хорошо знал нравы наемников, коими являлись в какой-то мере и пираты. Без денег они и пальцем не шевельнут. А если уж совсем прижмет, то жди бунта.
- Вам придется совершить путешествие на остров Крит, - сказал де Гурж. - Там вы встретитесь с владельцем Копья и обговорите, где, когда и в каком месте состоится сделка. Можно пуститься в плавание на моей шебеке, но больно уж она приметная. Так что вам придется нанять какого-нибудь купца. И потом, мне уже сегодня нужно покинуть Халич-Галату. А то я заметил какое-то нездоровое шевеление вокруг своей персоны.
- За вами следили?! - встревожился князь.
- Скорее да, чем нет. Из носилок много не увидишь. Уж не знаю, чем я заинтересовал тех, кто следил за мной в порту… - Тут пират хищно осклабился и продолжил: - Praemonitus - praemunitus. Предупрежден - уже вооружен, как говорили древние римляне. Меня ведь не в капусте нашли. Поживем - увидим. Но я бы рекомендовал вам покинуть Истанбул как можно быстрее и без лишнего шума.
- Хороший совет, - сказал Радзивилл, поднимаясь. - Сборы начнем немедленно. Судно и команда уже давно ждут. Я купил шебеку сразу же по приезде в Истанбул. Все матросы на судне - мои люди, опытные мореплаватели.
- Я восхищен вашей предусмотрительностью. - Де Гурж с удивлением покачал головой. - У вас несомненный талант полководца - предугадывать события, - польстил он князю.
На этом пират и Николай Радзивилл распрощались, вполне довольные друг другом. У выхода из караван-сарая де Гурж встретил Ваньку, унылая физиономия которого говорила красноречивее любых слов.
- Мне приказали тебя проводить, - буркнул Ванька, стараясь не смотреть в глаза пирату.
- Это лишнее. Обратную дорогу я найду сам.
- Извини, но приказ есть приказ. Сейчас позову носильщиков…
- Нет! - отрезал де Гурж. - Обратно пойдем пешком.
- Почему?! - взъершился Ванька, которому до смерти не хотелось бить лишний раз ноги по скверным улицам Истанбула. - Али денег жалко? Так я заплачу, не переживай.
- Не поэтому. Ты разве не заметил, что за нами следили?
Ванька хохотнул.
- Эк, удивил… Ну и что? Пусть их. В Истанбуле полно шпионов султана. Хлеб свой им ведь нужно отрабатывать? Нужно. Вот и стараются. Но толку с них…
- Не знаю, не знаю… - задумчиво сказал пират. - Может, и шпионы. Но что-то у меня на душе тревожно. Так что придется до порта топать на своих двоих.
- Что ж, коли так… - Тревога пирата передалась и Ваньке, и он вмиг утратил благодушие. - Тогда иди вперед, а я за тобой, в отдалении. Проверим, прав ты или нет.
- Разумно, - одобрительно сказал де Гурж. - Только будь осторожен.
- Само собой. Я всегда настороже, - ответил Ванька Грязь.
Беззаботно насвистывая, де Гурж неторопливо зашагал по щербатой каменке, которая помнила еще великих византийских императоров. Ванька подождал, пока он не превратится в лилипута, и последовал за пиратом. Какое-то время ничего не происходило. Или Ванька просто не мог вычислить соглядатаев среди многочисленных прохожих.
Но вот де Гурж свернул в узкий переулок, который должен был вывести его на одну из центральных улиц Истанбула, ведшую к порту, и Ванька увидел, как несколько человек весьма подозрительной наружности последовали за пиратом. Холодея от дурных предчувствий, слуга князя Радзивилла ускорил ход и буквально влетел в почти безлюдный переулок.
Он успел вовремя. Ванька увидел, как типы, одетые в немыслимое рванье, как дервиши, достали оружие - в основном длинные ножи и боевые топорики, которые легко спрятать в одежде, и прибавили шагу, чтобы догнать де Гуржа, который по-прежнему изображал полную беззаботность; он шел, не оборачиваясь, и напевал под нос какой-то фривольный мотивчик.
Ванька летел как на крыльях, легко и бесшумно, едва касаясь носками мостовой. Ему особенно не понравился один тип из этой подозрительной компании. Это был длинный, как жердь, валах. Он держал в руках сеть для ловли птиц с маленькими гирьками по краям, и по тому, как он ловко с нею управлялся, можно было понять, что ловить таким образом людей для него не впервой.
Значит, эти бандиты хотят взять пирата живым, понял Ванька. Это плохо, очень плохо. Под пытками он расскажет все секреты князя Радзивилла. И потом, если пирата схватят, то и ему не поздоровится. Князь приказал недвусмысленно - сопровождать де Гуржа до самой шебеки и, ежели что, защитить его хоть ценой своей жизни. Последняя фраза не очень понравилась Ваньке, но он понимал, что князь сказал ее не для красного словца. Если с пиратом и впрямь что-то случиться, то тогда Ваньке лучше сразу утонуть в Босфоре. При всей своей мягкости Радзивилл был предельно жесток к тем, кто рискнул ослушаться его приказа.
Ванька ударил с разбегу - как в Москве, когда ему приходилось драться стенка на стенку. Обычно его выставляли в качестве закоперщика и он всегда нападал первым. Поскольку физические кондиции бывшего офени не впечатляли, противники лишь посмеивались, глядя на плюгавого Ваньку, до тех пор пока он не врезался в их ряды. Невзрачный с виду закоперщик наносил благодушным мужикам такой же урон, как пушечное ядро, которое косит строй солдат.
Быстрый, резкий и неуловимый, Ванька Грязь метался в толпе, словно хорь, который забрался в курятник. И многие здоровяки потом сокрушенно чесали в затылках, не в состоянии понять, как такой огрызок мог завалить нескольких амбалов.
Первым делом он разделался с валахом; его сеть слуга Радзивилла посчитал самим опасным оружием в данной ситуации. Ванька убил валаха одним ударом ножа в спину. А затем, полоснув остро отточенным клинком ближайшего бандита, он отскочил на безопасное расстояние. Наступил момент, когда Ванька мог запросто дать деру. Де Гурж, конечно же, услышал шум и заметил бандитов, а значит, Ванька свое дело сделал и можно спасать свою жизнь.
Но чисто русский азарт хмельной волной ударил в голову бывшего старьевщика Вшивого ряда и он, забыв обо всем, схватился с бандитами, которые буквально взревели от ярости, когда увидели поверженного валаха. Забыв про пирата, они дружно набросились на Ваньку, горя желание порезать его на кусочки.
Однако не тут-то было. Ванька вертелся, как вьюн, а его нож порхал в воздухе, словно стриж. Он убил еще одного бандита и нескольких ранил, когда ему на подмогу пришел де Гурж. Пират обрушил на головы бандитов свой кутласс и сразу же зарубил двоих. Остальные, видя такой непредвиденный оборот событий, в смущении сначала отступили, а затем бросились врассыпную, и вскоре переулок опустел.
- А ты знатный боец, - сказал удивленный де Гурж, вытирая саблю об одежду одного из поверженных бандитов. - Спасибо, ты спас мне жизнь. Я этого не забуду.
- Пустяки, - отмахнулся Ванька и почувствовал, как его начала бить мелкая дрожь.
С ним всегда так случалось после большого физического и морального напряжения.
- Не скажи… Слушай, а ты не хочешь присоединиться к моей команде? Будешь мне помощником. Спустя год-два станешь богатым человеком.
- Если не повесят на рее, - ответил Ванька, изо всех сил стараясь не лязгать зубами.
- И то правда… - Де Гурж весело рассмеялся. - Мы ведь псы госпожи Удачи. Она часто бросает нам кость с мясом, но, бывает, иногда и отворачивается. И тогда только держись. Что ж, вольному воля. Ежели тебя припечет, я всегда к твоим услугам. Будешь мне боевым товарищем. Я капитан де Гурж. Найти меня будет несложно. Я дам тебе адрес верного человека в Истанбуле, он подскажет, где меня искать. А тебя как зовут?
- Иван… Грязной, - представился и Ванька.
- Московит?! - удивился пират.
- Да.
- Тогда понятно, откуда у тебя такая храбрость, - уважительно сказал де Гурж. - Знавал я московитов…
- Нам пора уходить отсюда, - сказал Ванька, тревожно посматривая по сторонам. - Не ровен час, появятся аскеры…
- Согласен. Ходу!
Они быстро, почти бегом, пошли по переулку и вскоре затерялись в людском потоке, который бурлил на портовой улице. Ни Ванька, ни де Гурж не могли видеть, как на месте схватки появился берестейский купец Мордко. Он постоял какое-то время над трупами бандитов с удивленным видом, словно не верил своим глазам, затем яростно выругался, рванув себя за пейсы, и поторопился исчезнуть в какой-то подворотне, потому что к месту событий валила толпа истанбульцев во главе с асес-баши. Похоже, кто-то уже сообщил о резне в переулке…
Беда свалилась на голову Ваньки с той стороны, откуда он ее совсем не ждал. Князь уже отплыл на корабле с верными людьми в неизвестном направлении (по крайней мере, Ваньке не сообщили о маршруте Радзивилла), а ему и еще трем десяткам слуг приказали ждать возвращения господина сколько потребуется. Богатый караван-сарай им пришлось оставить и перебраться на окраину Истанбула, в мазанки, - князь не хотел, чтобы его слуги мозолили глаза чиновникам, и на содержание выделили совсем мизерные деньги. Не будь у Ваньки гешефта с греком-фанариотом, ему пришлось бы трудно, тем более что среди слуг князя он был чужаком.
Ванька Грязь шел к своему подземному укрытию. Нужно было что-то решать с Маврокордато. Выпускать его никак нельзя, хотя грек клялся всеми святыми, что не сдаст Ваньку полиции султана. Но кто ж ему поверит? Это нужно быть полным идиотом, чтобы принять на веру слова Маврокордато. Его вмиг расколют, едва он вернется к своему семейству. А дальше… Дальше совсем неинтересно.
Ваньку или на кол посадят, или сварят живьем в казане как опасного преступника. Греки-фанариоты имели большие связи среди чиновного люда Османской империи. И они точно не простят какому-то московиту, пусть и единоверцу, надругательство над членом уважаемой семьи Маврокордато.
Все случилось на подходе к Айя-Софии. Ванька решил не делать круг, а забраться в подземную цистерну с главного входа. Он уже намеревался свернуть в знакомый проулок, как раздался истошный вопль:
- Вот он! Держите его! Хватайте этого негодяя!
Удивленный слуга князя Радзивилла озадаченно повертел головой: что за переполох? Кого ловят? И, оглянувшись, похолодел. На него неслась, судя по одежде, толпа греков, а впереди всех бежал… узник подземного водохранилища Маврокордато! Он был страшно заросший, с огромной черной бородищей, бледный, исхудавший и почти голый, если не считать каких-то тряпок, намотанных вокруг бедер.
Ваньку это зрелище сразило, что называется, наповал. Как грек сумел освободиться?! Без посторонней помощи это невозможно, Ванька точно знал. Выходит, кто-то сумел проникнуть в подземное водохранилище?! Бывший офеня даже застонал, будто ему стало очень больно. В цистерне он хранил около трех тысяч полновесных левков, доход от совместных торговых операций с греком-фанариотом и плата за службу князю, и если тайник раскрыт, то ему лучше и не жить, потому что в таком случае его мечты о богатстве развеялись как дым.
Наверное, мольбы Маврокордато об освобождении услышал наконец его ангел-хранитель. Похоже, он и привел к нему трех мальчишек, испытывавших неодолимую тягу к приключениям. Что, впрочем, и не удивительно. В юном возрасте почти все дети - романтики.
Трое подростков наткнулись на вход в подземную цистерну совершенно случайно. Как это обычно бывает с их сверстниками практически всех "цивилизованных" народов, мальчишек посетила мысль быстро и без особого труда разбогатеть. Нужно было найти клад. Всего лишь. Как уж они отыскали тщательно замаскированный предусмотрительным Ванькой лаз в подземную цистерну, про то история умалчивает. Но когда перед мальчишками открылась лестница, ведшая куда-то вниз, они не побоялись ни злых джиннов, ни прочих демонов, и, запасшись факелами, спустились на дно цистерны, где и нашли бедного Маврокордато.
(Опережая события, нужно сказать, что мальчики все-таки разбогатели. Освобожденный из заточения Маврокордато был очень щедр к ним.)
Конечно же, мальчики не сумели самостоятельно справиться с цепью, которой Маврокордато приковали к камню, поэтому один из них сбегал за родственниками купца. Те принесли нужные инструменты, и вскоре несчастный узник увидел белый свет. Его вывели наружу через главный выход, потому что подняться по крутой лестнице сильно ослабевший Маврокордато не мог.
Видимо, это был его день. Кроме обретения свободы судьба преподнесла ему еще один подарок в виде главного обидчика, который нарисовался перед Маврокордато совершенно неожиданно; видимо, госпожа Удача решила пошутить и доставила Ваньку возмущенным грекам, что называется, на блюде.
Подпрыгнув от неожиданности на месте, Ванька заячьим скоком помчался по улицам Истанбула. Он понимал, что пропал, что его все равно поймают, но ноги несли слугу князя Радзивилла вперед, совершенно не подчиняясь рассудку. Фанариоты настигали. Конечно, именитые купцы, не отличавшиеся ни стройными атлетическими фигурами, ни большой выносливостью, отстали, но их резвые слуги, горя желанием получить большую награду за поимку преступника, летели вперед, как борзые.
Купола, опускавшиеся каскадом, и четыре изящных минарета новой мечети Сулеймание, возникшие перед затуманенными страхом глазами Ваньки, вдруг подсказали ему невероятную идею. Это его спасение! Вскричав, как безумец, он проломился сквозь стену живоплота, окружавшую двор (где кроме самой Сулеймание были расположены еще и здания медресе, обсерватории, библиотеки и двух бань), при этом разорвав на себе одежды и сильно оцарапавшись, забежал внутрь мечети и упал ниц перед кафедрой из белого мрамора, на которой стоял имам.
- Верую, верую! - завопил Ванька на турском языке. - Верую в Аллаха и его сына Магомета! Хочу обратиться в истинную веру! Бисмилля ир-рахман ир-рахим! - ляпнул он в конце своей тирады ни к селу ни к городу и украдкой посмотрел на имама.
Тот расплылся в широкой улыбке и довольно кивал дынеобразной головой в огромной чалме. Он предвкушал, как при встрече с другими имамами покажет живой пример большой святости мечети Сулеймания, которая приводит к истинной вере даже закоренелых преступников; все еще зоркие глаза имама рассмотрели через широко распахнутые входные двери, что возле входа толпятся разгневанные греки, вооруженные дубьем. Входить внутрь им запрещено…
Греческие купцы ушли восвояси, так и не добившись выдачи Ваньки. Не помог даже асес-баши, которому они всучили большой бакшиш. Имам был непреклонен - раскаявшийся грешник, обратившийся в ислам, ему дороже тысячи гяуров с их мелочными заботами и претензиями.
А совсем потерявшийся Ванька Грязь тем временем стоял на коленях на большом ковре, устилавшем пол мечети, и мрачно рассматривал изрядно выцветший рисунок. Нет, в его душе не было раскаяния, что он изменил вере отцов уже в третий раз. Мысли Ваньки занимала лишь одна мысль: нашли его тайник в подземной цистерне или нет?