Уйди.
Я Рай люблю. Я сплю с ним на груди.
Не суй во пересохшие уста
Мне снадобий, где соль и кислота.
Не хлопочи - с намоченным тряпьем
К виску. Мы все когда-нибудь умрем.
Я не хочу в подвальную юдоль.
В битье посуды. В водочную боль.
В больницы, где на лестницах лежат.
В плакатный красный яд и детский мат.
Уйди. Ступай обратно в черный Ад.
А я - в Раю. Мне нет пути назад.
УЛИЧНАЯ ЕЛЬ. НОВОГОДЬЕ
Черная, огрузлая, седая,
Побрякушками, лампадками увешана,
Как цыганка старая, гадает
Старикам насупленным, среброзубым женщинам:- Дети ваши будут нюхать сладости,
Грызть рожки медовые!..
Будут жить они в любви и радости,
Позабыв столетие бредовое…Машет ель руками черными.
На мулаточке игрушки - сладкими клубниками.
А ветра по площади просторные
Машут флагами над сморщенными ликами.Машут флагами - еще багряными!
Отрывают жесть со крыш серебряных!..
А пойдут из магазина пьяные -
Выдохнут: "А ель-то… как царевна…"И заплачут пьяные, и выпьют из-за пазухи,
И засунут снова под тулуп питье горячее:
Их сынки - в земле сырой. Им - праздник памяти!
Очи радугою слез горят, незрячие…Ах ты, ель, ты черная, дородная.
Не маши ты им стеклярусом-подвесками.
Впереди еще - беда народная.
Впереди еще - жальба голодная.
Дай напялить нам наряды новомодные,
Прицепить ко шляпам слезы новогодние,
Дай помыслить нам, что мы - клейменые! - свободные,
Дай полакомиться
Петушками детскими.
ВИДЕНИЕ ЖЕНЫ, СТОЯЩЕЙ ЗА КУСКОМ ХЛЕБА
Ну что же. По-галочьи тут постою.
На паперти раньше - вот так…
Не сдобой-халвою я тешу семью,
А тем, что - за рупь и пятак…Детишки!.. Я их - на амбарный замок
От лютых гостей заперла…
А тут - душит горло горжеткою - смог,
Витринные лгут зеркала.Когда завинтишься Галактикой, ты,
Спиральная очередь?.. Эй,
Взамен моей выпитой вмиг красоты,
Торговец, клади, не жалей -На ржавую руку орловских весов -
Гранитные сколы капуст,
Моркву, что промаялась до холодов
В подвале, что - Космосом - пуст!..Закрыла глаза в очередной тюрьме…
Качаюсь - то ль танец… то ль сон…
И брежу: гудит, налетает во тьме
Малиновый, сливочный звон…Гудошники в медные дудки дудят…
И паюсный хлеб - на возах…
Чувашки в сапфирных сережках глядят,
И в лезвийных - бесы! - глазах…Колеса медовые снежный атлас
Прикрыл… И разрезами семг
Над церковью - радуга!.. Ягодный глаз:
Слеза виноградины - сок…И лапти - что кружево!.. И Хохлома -
Янтарь по сапожной смоле…
И воск буженины!.. Схожу я с ума…
И брови детей - в серебре…И девушки - шейки их в рюшках-шарфах,
Шапчонки куничьи долой! -
Толпятся у короба: амброй пропах,
И мускусом, и резедой!..Флакончик духов кто в кулак мне сует?..
О, запах - Египет… Марсель?..
Но брежу, но вижу - толпится народ
Поодаль, где грозная ель!..Ну, здравствуй, Царица в висячих серьгах,
В смарагдовых бусах до пят!..
Ты держишь златых соловьев на руках
И снежных пушистых котят!А пряники - ниже, а тут - мотовство:
Алмазов ли, стразов не счесть!..
То входит копьем под ребро - Рождество…
То - было… То - въяве?.. То - есть!И вдруг все уставились в море небес,
Сверкающих синью святой:
Раздвинув руками заоблачный лес,
Шел Ангел.
Зажглись под пятойМорозные крыши! Лимоны дымов!
Багрянец одежд Его жег
И Север с раскольничьим духом псалмов,
И. С бубном, раскосый Восток!Шел алый тот Ангел.
Держал узкий меч.
Держал его вниз острием.
Горели власы наподобие свеч,
И синий горел окоем.И я увидала: за Ним, за спиной
Его, где летели крыла, -
Огнем занялся зимний мир ледяной,
Земля, где отвеку жила!А красный тот Ангел все шел и молчал!
Глаза Его были страшны,
Огромны… Он ими юдоль примечал
От голубя и до Луны.Весь мир застывал во багряных зрачках,
А Он все глядел и глядел -
На иней, что солью искрил на крестах,
На Божий последний удел!Я, щеки зажавши, следила пожар!
Мир красен! Но Ангел - красней!..
Зачем Ты в ладонях сей меч удержал?..
Не поднял - в безумье огней?!Ну что Ты стоишь?!
Ну - скорее казни
Наш праздник в венце литургий!
Взмахни! Отсеки все цветные огни
Январских ночных панагий!И головы храмам златые сруби!
И людям сердца поизрежь!
О, даруй нам смерть!
А потом - возлюби.
А после - закрой эту брешь.И я на колена упала пред Ним,
Пред кровью Его и огнем!..
* * *
…А люди запели:
- Давненько стоим…
Уж ночка, - а встали-то днем…И я разлепила глаза в забытьи.
И я поняла, кто таков
Наш век окаянный, и братья мои,
И голод - во веки веков.И, в смоге, перед иконостасом реклам,
Молитвою - ценник шепча,
Я так зарыдала
По красным крылам,
Взмывающим
Из-за плеча.
ТЬМА ЕГИПЕТСКАЯ
Вселенский холод. Минус сорок.
Скелеты мерзлых батарей.
Глаз волчий лампы: лютый ворог
Глядел бы пристальней, острей.Воды давно горячей нету.
И валенки - что утюги.
Ну что, Великая Планета?
На сто парсек вокруг - ни зги.Горит окно-иллюминатор
Огнем морозных хризантем.
И род на род, и брат на брата
Восстал. Грядущего не вем.Как бы в землянке, стынут руки.
Затишье. Запросто - с ума
Сойти. Ни шороха. Ни звука.
Одна Египетская Тьма.И шерстяное одеянье.
И ватник, ношенный отцом.
Чай. Хлеб. Такое замиранье
Бывает только пред Концом.И прежде чем столбы восстанут,
Огонь раззявит в небе пасть -
Мои уста не перестанут
Молиться, плакать, петь и клясть.И, комендантский час наруша,
Обочь казарм, обочь тюрьмы
Я выпущу живую душу
Из вырытой могильной тьмы!По звездам я пойду, босая!
Раздвинет мрак нагая грудь!… Мороз. И ватник не спасает.
Хоть чайник - под ноги толкнуть.Согреются ступни и щеки.
Ожжет ключицу кипяток.
Придите, явленные Сроки,
Мессии, судьи и пророки,
В голодный нищий закуток.И напою грузинским чаем,
И, чтобы не сойти с ума,
Зажгу дешевыми свечами,
Рабочих рук своих лучами
Тебя, Египетская Тьма.
ДАВИД И САУЛ
В метели, за сараями, в ночи,
Где вой собачий Сириусу любый,
Пылали руки - две больших шальных свечи,
Звенела арфа и метались губы.Сидели на дровах: один - мужик,
Под шубой плечи в бархате пунцовом.
Другой, пацан, щекою к арфе так приник,
Как к телу жаркому скорбящим лбом свинцовым…На голове у грозного тюрбан
Увенчивался золотой короной.
И, сгорбившись над арфой, опаленной
Огнями пальцев, пел и пел пацан.Он пел, и реки глаз его текли.
Собаки в подворотне подвывали.
Он пел - ручьи весною вдоль земли
Его мелодиями небо целовали.Он пел и пел,
в снег его хлестал,
А грозный царь его, насупясь, слушал,
И арфа наподобие креста
Распяла плоть, бичуя счастьем душу.Он пел о том, что все мы вновь умрем,
О свадебном наряде, что срывает ветер,
О том, как перед звездным алтарем
Стоят, смеясь, замученные дети!О том, как нежно гладят старики
Сухие корни светлых рук друг другу,
Как любящие - Времени тиски -
Зажмут меж наготы каленой - вьюгу…Он пел - и больше было не понять,
О чем! Он пел, и арфа содрогалась!
И шли ветра и шли - за ратью рать:
Кадыка нежность, губ отверстых жалость!А царь, лоб уронив на кулаки,
Сдуваемый метелью с дровяного трона,
Шептал: "Играй, пастух!.. Моей тоски
Никто не понял в полночи бездонной,Лишь ты на бычьих жилах все царю сыграл,
Все спел - мои посты, и праздники, и войны:
О, ты играл - а я-то - умирал,
А я-то - думал, что умру спокойно!..Мой мальчик, о, спасибо же тебе,
Утешил мя!.. И многольстивой речи,
И зелья крепкого не надобно в судьбе -
Метались бы над арфой руки-свечи…Спасибо, сын мой!.. Буду твой отец!.."
Схватил и сжал до боли руку пастушонка,
И наклонился над ладонью, и венец,
Упав с тюрбана, покатился звонко.И в круговерти вьюги жадно царь приник
К руке ребенка - на одно мгновенье:
Хотел одним глотком все выпить песнопенье,
Хотел найти губами, где родник.
ЦАРИЦА АСТИС ПРОЩАЕТСЯ С ЦАРЕМ АРТАКСЕРКСОМ
..И вырвалась она из рук
Владыки Трех Миров Подлунных.
И свист метелей многострунных,
И поездов, и рельс чугунных
Закрыл огромный сердца стук.
Она стояла на свету.
И факелы в руках охраны -
Немых юнцов и старцев пьяных,
Наемников, чьи кровью раны
Сочились в перевязях рваных,
Ее ласкали красоту.
По коже сполохи ходили.
Гранатов связка меж ключиц
Сидела стайкой зимних птиц…
Браслеты-змеи ей обвили
Запястья. Ясписом горели
У змей глаза!..
В ее ушах,
Близ перламутра нежной шеи,
Пылал огонь Гипербореи -
Топаза льдяная душа.
И кабошоны лазурита
Лежали меж грудей открытых -
Дыханьем поднимала их
Царица! Стыли турмалины
На лбу, а на висках - рубины,
Напоминаньем: эта бровь
Воздымется - прольется кровь!..
Глаза - соленые глубины -
Дыщали морем. Их прибой
Туда, в пучину, за собой
Смывал сердца… Коса сверкала:
В червонном золоте - опалы,
И запах сена от кудрей,
И запах горя все острей…
И близ распахнутых дверей
Она, дрожа сильней зверей,
В уста
царя поцеловала.Он за руку ее схватил
Смертельной хваткою, питоньей.
- Скажи, тебя я оскорбил?!..
Тебя любил - что было сил,
Сжимал твое лицо в ладонях!..
Тебе - телеги и возы
Каспийских балыков, урюка,
Бериллы, что светлей слезы,
Меха, лошажия подпруга,
Вся в бирюзе!.. Тебе - парча,
С закатом сходная, с восходом,
Кораллы, пахнущие йодом,
И, для осенней непогоды, -
В березовый обхват свеча!..
Тебе принес свои дары,
Слепую страсть, мужское пламя,
И пальцы унизал перстнями,
И обнимал ночами, днями,
Годами напролет, веками…
Зачем, осыпана огнями,
Меня любила - до поры?!
Куда идешь? Там черный ветер
Вмиг путника повалит с ног.
Там зимний небосвод жесток.
Там Альтаир, слепящ и светел,
Струит морозный дикий ток.
Так все погибло. Избы стынут.
Покрылись сажей города.
Хрустит оконная слюда.
Там Огнецвет из сердца вынут.
Там - ничего. Там - никогда.
Огонь и Ветер. Звезда. Вьюга.
Я понял… Звездам ты сродни…
Зачем узнали мы друг друга?!..
Остановись! Повремени!..И так Царица отвечала,
И на груди блестел гранат
Кровавой вязью:- Я познала,
Что в мире нет пути назад.
Тебя любила и ласкала -
Как две зверюшки, бились мы
До слез, до смеха, до оскала -
Так страсть кинжальная сверкала
На голубых шелках зимы!
Ты, царь… мне был всего дороже.
Мой Бог. Мой Муж. МойЧеловек.
Твоей любимой смуглой кожи
Жар - на моих губах… навек…
С тобой мы жили не тужили!
Но с Севера летят ветра.
Печать на сердце положили.
И я почуяла: пора.
Царь! Я другого полюбила.
Но, сожигая все мосты,
Зрю: далеко еще могила,
Полна звериной дикой силы,
В победном блеске красоты,
Я говорю: утешься, милый,
Не плачь! Он - это снова ты!Ты! Ты! Кого б ни обнимала
В вертепах, избах и дворцах,
Кого бы телом ни сжигала,
Кому б душою ни дышала
В Луну полночного лица, -
Все ты, мой Царь! Твоя навеки
Пребудет надо мною власть.
Сомкну ли старческие веки -
Вновь мы с тобою - человеки -
Справляем праздник: свет и страсть…
Люблю! Но ухожу! По соли
Дороги зимней - под пятой,
По нашей лученосной боли,
По нашей ярости святой…
Прощай! Заветные каменья
Твои - вовеки не сниму:
Топах пылает в исступленье,
Рубина кровь течет во тьму…
Прорежут медный лик морщины.
Избороздится гладь чела.
Сочту: то камни - иль мужчины,
С какими в мире сем была?..
Забуду всех! Перебирая
Объятий каторжную сласть,
Узрю: с тобой - преддверье Рая,
С тобой - к бессмертию припасть!..
О Царь!.. Иные жгут приделы.
Иные фрески в них… и тьма…
Но я, тебя бессмертным сделав,
Бессмертье обрела сама.
И я уже - звезда, монада.
Мне душно во дворце твоем.
Мне нужен Мир. Его преграды.
Его рогожи и наряды.
Его сапфирный окоем.
Его любовь…
Прощай, любимый!
Соболью шубу мне накинь.
И я уйду - вперед и мимо -
В полночную тугую стынь.
Ветр иссечет лицо нагое.
Ступни изранит жесткий наст.
Уже не стану я другою.
Уже в церквах поют про нас.
Уже ветра поют вокруг
Под звон метелей многострунных…И вырвалась она из рук
Владыки Трех Миров Подлунных.
ВИДЕНИЕ ЖЕНЫ НА КОСМИЧЕСКОЙ СТАНЦИИ
"И ни ангелы неба, ни духи пучин
Разлучить никогда б не могли,
Не могли разлучить мою душу с душой
Обольстительной Аннабель-Ли!.."(Эдгар Аллан По)
Я одна в саркофаге немом между звезд -
Соглядатайка ярких миров.
Распустила комета Жар-Птичий свой хвост
Над ларцом лучезарных даров.Все приборы блестят под моею рукой
Жадной сотней мигающих глаз.
Я одна - меж созвездий - с моею тоской,
Настигающей здесь и сейчас.Там, в бездонных колодцах, Земля просверкнет
Слезной каплей на черной щеке…
Здесь - замедлило Время свой яростный ход
И дрожит в моей нежной руке.Заложу я в машину листки… И опять
Выйдет шипом змеиным ответ:
Нет горючего. Век тебе здесь вековать.
Ты одна. И спасения нет.На экранах обзора - во всю широту -
Как распахнутые крыла -
Кажет Космос нагую свою красоту,
Что алмазом под сердце вошла!Вот Гиады жемчужною гроздью висят
Над звездой - Красным Глазом Тельца…
Вот Арктура лучи водопадом летят
Во пучину без дна и конца!Рядом - мрачный Плутон: светит выгнутый бок
Ослепительным синим серпом…
Добирается холод Вселенной до ног,
До лица во рыданье слепом…Я одна! Космос, я пред тобою одна.
Обнаженнее нету меня.
Я дитя твое, матерь твоя и жена,
Ветвь, сполох мирового огня!Сколько лет мне отпущено, черный Простор?..
Колесница летит надо мной…
Выпускай же в меня, через жаркий костер,
Стрелы звездные - все до одной!Я вцепляюсь - в рычаг…
я вперяюсь - вперед,
В солнцеликую бездну огней…
И подъялись власы: что там за хоровод…
Лики, что лун Сатурна бледней?!..То видение… брежу!.. то Космос навлек,
Охватил мне короною лоб…
Закачался мой утлый небесный челнок,
Мой при жизни запаянный гроб!И увидела я: все летели ко мне,
Все, любила кого на Земле -
Иван Грозный в опричном сполошном огне,
Тинторетто во фресковой мгле!И седой лев Бетховен, глухой - синева
Его глаз все нутро потрясла! -
И раскосый монах - его звоны-слова
Канченджанга в снега вобрала… -Тот поморский рыбак, что меня взял в полон,
Как севрюгу в путине схватил, -
С бородой благовонною царь Соломон,
Что кольцо "ВСЕ ПРОХОДИТ" носил,И слепой от рожденья звонарь Калистрат -
С ним мы на колокольню взошли,
И он плакал, шепча: "Твои очи горят,
Как Стожары над краем земли!.." -Первобытный охотник - он тушу вола
Мне, кровавую, бросил, смеясь, -
И юродивый Ванька - за ним я ушла
По суглинку осеннему, в грязь…И старик-летописец, что праздник любви,
Как по Четьям-Минеям, справлял,
И, целуя рабочие руки мои,
Их на досках - лучами писал…Сколько было их?.. - Не перечислю вовек:
Лики светят, и звезды горят,
Каждый раб - человек,
Каждый царь - человек,
И возлюбленный мною - стократ!О, идите ко мне!.. Не покиньте меня!..
Я любила вас - кожей, нутром,
Плотью сердца, полетом такого огня -
Пред кончиной не вспомнят добром!Я вас всех заберу в ледяную ладью.
Вы со мной поплывете туда,
Где сбираются души в большую семью,
Где горит Голубая Звезда…Только чей это лик возникает из тьмы -
Лик безносый, немой, костяной…
Уходи. Я дала тебе Космос взаймы.
Дай побыть мне живою женой.Я люблю моих милых. Гляди - все пришли,
Притулились, приникли ко мне!..
Напоследок уста горемычной Земли
Я целую в кромешном огне!О, любимый мой!.. Свет и года, и века
Совершает стремительный путь.
О, возлюблен будь!.. Радость моя велика:
И по смерти меня не забудь…Ты пришел ко мне - в лицах во многих един -
В заточенье межзвездной тюрьмы -
Ты холоп мой и царь,
Ты отец мой и сын,
Ибо живы друг другом лишь мы!И, безумная баба, в эфире ночном,
Простирая ко звездам ладонь,
Поняла: бытие снилось девичьим сном,
А теперь- настоящий огонь!Настоящая Жизнь.
Неподдельная Смерть.
И Любовь, что уже ни о чем
Не рыдает. И звезд золотых круговерть.
И чужая Звезда за плечом.О, чужая Звезда,
Голубая Звезда!..
Не видна ты с родимой Земли…
Ты дрожишь… Ты по-женски светла и горда…
Как зовут тебя?.. Аннабель-Ли?..И ни ангелы неба, ни духи пучин
Никогда уже не разлучат
Души любящих женщин, летящих мужчин -
Пусть в безмерном полете одна ты, один,
Пусть никто не вернется назад.
ФАВОР