Если бы меня спросили, куда я шел, я бы, наверное, не смог ответить. Я брел наугад, прижимал к себе свою ношу, и остановился только тогда, когда окончательно выбился из сил. Наверное, я оказался в самой чаще леса – деревья обступили меня сплошной стеной и ни один звук не долетал сюда из внешнего мира. Я опустил Сбыславу на землю и сам сел, опершись о ствол векового дуба.
Страх бродил вокруг меня, то приближаясь и обдавая могильным холодом, то отдаляясь и прячась там, среди спутанных голых ветвей. Мне казалось, в темноте среди деревьев лунный луч порой высвечивал хмурые лики древних богов, и я видел их в неверном призрачном свете. Да,это были они! Они пришли за мной – безжалостные и неумолимые.
Я чувствовал, что смерть Орвара не будет последней. Боги требуют новую жертву, и она должна быть принесена.
Я плохо помню, что говорила мне Сбыслава. Я упал на землю и зарылся лицом в сухую колючею листву, чтобы не видеть блуждающих вокруг меня призраков. Но они все равно бродили среди деревьев, жарко дыша мне в затылок, касаясь меня холодными липкими пальцами, наполняя мои уши протяжными стонами. Только теперь их лица были не неподвижными деревянными масками. Они обрели плоть и кровь и стали лицами Тормунда, Харварда, Орвара…И я сам застонал, потом закричал, катаясь по земле, и звезды закружились надо мной роем испуганных светлячков.
Я заснул тяжелым тревожным сном только на рассвете, когда по сырой земле языками сизого дыма полз туман. Но спал я недолго и скоро очнулся от забытья, и в голове моей было тяжело, как после похмелья.
Сбыслава сидела рядом и смотрела на меня, словно затравленный лесной зверек.
– Я хочу есть.– Тихо сказала она. И всхлипнула совсем по-детски. Мне стало ее жаль.
– Подожди.– Сказал я, с трудом поднимаясь.
Сбыслава вскочила и отступила в сторону, глядя на меня с непритворным страхом.
– Я боюсь тебя. Ты сошел с ума, Эрлинг-скальд.
Я сдавил ладонями виски. Кровь бешено билась в жилах, обдавая жаром мой мозг.
– Пойдем,– Сказал я.
– Куда?
– В город.
.Девушка не противилась, и я, решительно взяв ее за руку, пошел прямо через лес.
Утро не принесло мне желанного облегчения, потому что, хоть одна беда отступила, за ней следом поднималось предчувствие новой беды.
***
Я гибну, но мой смех еще не стих.
Мелькнув, прошли дни радостей моих.
Я гибну, но пою последний стих.
"Песня Рагнара Лодброка"
В то утро студеный северный ветер нанес с озера морозное дыхание далеких льдов и то ли снег то ли дождь срывался порой с низких свинцовых туч, покрывая землю противной липкой грязью.
Я вышел к берегу и остановился в недоумении, потому что на другой стороне в сыром дождевом мареве белели над рекой островерхие походные шатры. Я не знал еще, что случилось той ночью в славном городе Ладоге. А случилось вот что.
Не успели погаснуть в туманной мгле рассвета холодные звезды, как подошла к городу рать Вадима. Хрёрек тоже не стал медлить. Когда Вадим только еще приблизился к городской пристани, воины морского конунга уже поджидали его там. Хрёрек занял оба берега к перегородил реку своими кораблями, а Вадим стал лагерем около города, к ни один не хотел уступить места другому.
Видел Вадим, что силы не равны, что у викингов вдвое меньше людей,
чем у него, вот и торопил битву. Да только одного никак не мог понять молодой князь: отчего до сих пор из города не выступил Орвар во главе отряда его сторонников и не ударил в спину Хрёрековым гирдманам. Не ведал ведь храбрый Вадем-ярл, что случилось в ту ночь, когда Орвар убил Харварда, а я убил Орвара!
Хрёрек же, видя растерянность молодого славянина нарочно оттягивал начало сражения. Стремясь выиграть время, он затеял переговоры, и к тому времени, когда я вышел на берег, оба вождя сошлись, на вершине холма, чтобы говорить о судьбе славной Ладоги.
Я поднялся наверх, тяжело ступая по размокшей рыжей глине и остановился за спинами воинов-северян. Здесь, на холме стоял каменный жертвенник Перуна, и сейчас двое жрецов в белых одеждах зачем-то пытались разжечь в нем огонь.
Хрёрек был уже здесь. Он стоял чуть впереди своей почетной стражи и зябко кутался плащ, пряча лицо в меховой воротник. Двое воинов поднесли ему низкую резную скамеечку, и конунг сел, плотнее запахнув полы плаща, и закашлялся в кулак – простыл, видно.
Его люди шли снизу, от воды, занимая северную окраину города. Когда их корабли только коснулись прибрежного песка, Хравн, один из щитоносцев Хрёрека, отнес знамя своего вождя на берег и водрузил его прямо напротив ворот крепости. Оно и теперь реяло там, громко хлопая на ветру.
Я посмотрел в другую сторону, туда, где над седыми холмами огненным цветком распустился кроваво-красный стяг Вадима и увидел роящихся вокруг шатров воинов в остроконечных кожаных шлемах. И тут же кто-то из викингов впереди меня сказал:
– Вадем-ярл не шутит. Но и Хрёрек тоже не шутит.
И тут я увидел Вадима. Он легко поднимался на холм впереди своих дружинников, и несколько фризов шли вместе с ним.
Жертвенник, на котором уже ярко пылал огонь, разбрасывая по ветру седую гриву дыма, разделял холм кап бы на две половины. По одну сторону сидел, сдвинув брови, грозный северный гость, а по другую встал Вадим со своими гирдманами. А слева и справа от холма замерли в напряженном ожидании два воинских стана, готовые по первому знаку своих вождей сойтись друг с другом в смертельном бою.
Несколько фризов столпились чуть в стороне от Вадима, все в доспехах и при оружии. Только взгляды их означали беспокойство – словно искали торговцы кого-то в толпе и никак не могли найти. И я знал, кого дожидались фризы и кого им не суждено было дождаться.
Колгрим, увидав меня, пошел навстречу, но, заметив за моей спиной Сбыславу, смутился и замер на месте.
– Где Орвар?– Глухо спросил он.
– Там, откуда не возвращаются.– Сказал я и отошел прочь.
Колгрим потоптался на месте, а потом подозвал своих, и я увидел, как они заговорили, тревожно оглядываясь по сторонам. Я отвернулся, но Колгрим снова окликнул меня. Он и другие фризы подошли ко мне и стали спрашивать об Орваре, а говорили они так громко, что и другие собравшиеся стали на нас оборачиваться. И даже Хрёрек, кажется, прислушался к нашему разговору.
А когда кто-то сказал про Орвара и Рагнарову усадьбу, конунг поднялся с места и сделал шаг в нашу сторону.
– Так вот кто учинил разбой минувшей ночью?– Воскликнул он.– Так это Орвар-фриз убил Харварда-ярла и его людей?!
Фризы молчали, положив руки на рукояти мечей.
– Где Орвар?!!
– Мертв,– Громко сказал я.
– Кто убил его?
– Я.
– Говоришь ли ты правду, Эрлинг-скальд?
– Пойди в старое капище в лесу близ Рагнаровой усадьбы, конунг, и посмотри на его труп, если воронье еще не расклевало его кости.
Хрёрек гневно поворотился к Вадиму, который слышал все до последнего слова.
– Твой человек по имени Орвар зарубил этой ночью Харварда из Конунгахеллы. – Проговорил он.– Не по твоему приказу он совершил это злодеяние.
Вадим повел плечом и сказал негромко:
– Орвар давно зло держал на Харварда. А о том, что случилось этой ночью, я не знаю.
– Можешь ли ты в том поклясться?
– Я пришел сюда, гость заморский, чтобы взять то, что принадлежит мне по праву. Я не вор и не разбойник, и пришел я сразиться с тобой в честном бою, а не жечь под покровом ночи чужие усадьбы. Фризы сожгли дом Рагнара, вот с фризов и спрашивай.
Так сказал Вадим, и я увидел, как после этих слов Колгрим выскользнул из толпы и проворно поспешил прочь. За ним по одному стали уходить и другие фризы.
Хрёрек в это время долго и пристально посмотрел на озеро, словно ждал чего-то, а потом обратился к Вадиму:
– Видишь, Вадем-ярл, ты и твои люди не хотите мира.
– Я пришел сюда не ради мира,– Сказал молодой князь.– Один из нас лишний на этой земле, потому что не бывало еще в одном городе два хозяйка.
– Твоя правда,– Усмехнулся Хрёрек.– Но тогда зачем же ты здесь? В этом городе уже есть хозяин.
– Я пришел взять свое.
– Напрасно. Не думаю, что здесь будут рады тому, кто приносит с собой меч войны. – Не ты ли сам несешь с собой войну?
– Я пришел сюда с миром.– Проговорил Хрёрек, плотнее запахнув на груди плащ,– Я не лил крови и не поджигал чужих домов.
– Эта земля моя. – Угрюмо произнес Вадим.
– Не спеши, Вадем-ярл. Боги сегодня не на твоей стороне.
Молодой князь огляделся. Фризов на холме уже не было, а вместо них позади него стояли Хрёрековы дружинники,
– Я не ведаю, что сотворили Орвар и его воины, и за их дела отвечать не намерен,– Сказал Вадим, спрятав рукоять меча в своей широкой ладони.– А нашу распрю мы решим, когда наши рати сойдутся в последнем бою. И пусть судьба великой Ладоги ляжет на острие боевого меча! Больше нам говорить с тобой не о чем.
Так он сказал и собрался уйти, но Хрёрековы воины загородили ему дорогу.
– Погоди, Вадем-ярл.– чуть насмешливо сказал Хрёрек.– Поговорить нам еще есть о чем.
Вадим обернулся и исподлобья взглянул на соперника.
– Чего ты хочешь?– Опросил он.– Поединка?
Кривая усмешка скользнула по губам морского конунга.
– Ну? – Вадим ждал.
Хрёрек усмехнулся, погладил ладонью усы, посмотрел зачем-то на затянутое пеленой тумана недалекое зеркала Нева-моря, а потом не торопясь вытащил меч и попробовал пальцем остро ли лезвие.
– Земля уже расступается под твоими ногами.– Негромко сказал он и вышел на середину, и его мягкие сапоги неслышно ступали по утоптанной глине. Так крадется рысь, беззвучно ступая по сухой листве пушистыми лапами.
– Боги еще не сказали своего последнего слова, гость.– Проговорил Вадим,– и если ты зовешь меня на поединок, так я готов. И я не берусь угадать, кто из нас уйдет живым с этого поля.
Он был уверен в своей победе, но я-то знал, на чьей стороне нынче была сила и на кого укажет валькирия концом своего сверкающего копья.
Хрёрек снова посмотрел в сторону озера, и легкая улыбка тронула его губы.
– До первой крови или до смерти? – По обычаю спросил он. Меч тускло взблеснул в руке Вадима, и все затаили дыхание.
– До смерти!
Хрёрек снова усмехнулся… и опустил меч.
И тут же двое викингов слева и справа ударили Вадима копьями под бока. Молодой князь не успел даже вздохнуть – только широко раскрыл рот, и я разглядел, как вдруг застыли его глаза.
И в тот же миг испуганно вскрикнули трубы и на реке показались длинные корабли. Это шли, на ходу убирая паруса, боевые драконы Атле и Снио.
Воины морского конунга разом схватились за оружие, плотным кольцом обступая пришедших с Вадимом гирдманов. Те, похоже, так и не успели ничего понять.
Снизу, с берега уже бежали люди, а вслед за ними быстрым шагом поднимались викинги. И с каждым мгновением их становилось все больше.
Я увидел Атле. На нем был красивый красный плащ поверх кожаного панциря, а на высоком шлеме раскачивался пучок перьев какой-то диковинной птицы.
Викинги обступали холм к острия их копий блестели в тусклых лучах укрытого тучами солнца. Окруженные Вадимовы воины бросали на землю оружие, а сбежавшиеся со всех сторон испуганные ладожане растерянно топтались на месте, не ведая что к чему.
Снио-ярл взбежал на холм вслед за своим братом.
– На колени, славянские псы!– Взревел он.– На колени!
И замахнулся на кого-то своей тяжелой палицей.
Хрёрек остановил его взмахом руки. Он вышел вперед, раздвинув своих, и не торопясь вложил меч в ножны.
Двое викингов подвели к нему Станимира. У воеводы отобрали оружие, но вид его был по-прежнему грозен.
– Ты разграбишь город? – Хмуро спросил он.
– Нет.– Коротко ответил Хрёрек.
– А эти? – Станимир кивнул в сторону возбужденно шевелившиеся вооруженных викингов.
– Это мои люди и они подчиняются мне. Воевода повел плечом – и ничего не добавил. Хрёрек огляделся и смело загнул навстречу толпе.
– Вот я, ваш князь!– Крикнул он громко, по-славянски,– Вы сами звали меня уберечь вас от войны. Войны не будет!
Люди долго молчали, и слышно было, как шевелился за их спинами страх, А потом послышались -голоса:
– Славьте Рюрика! Рюрик наш князь!
Хрёрек повернулся к своим и сказал громко:
– Крови не будет! Пусть воины идут к своим кораблям.
Сказав так, он медленно спустился с холма и пошел к крепости, и викинги черной лентой потянулись следок за ним. Обо мне морской вождь даже не вспомнил. А я смотрел ему вслед и думал, что нет мне разницы в том, как станут звать его теперь: Хрёрек-конунг или Рюрик-князь.
Я огляделся. Сбыславы рядом не было. Никого не было. Я стоял один на пустом холме, и только вороны, сердито крича, проносились над моей головой. Я напрасно ходил кругами по истоптанному множеством сапог полю – ни одной живой; души на своем пути я не встретил.
Я вышел к реке. Солнце, на миг показавшись из-за неподвижных туч, клонилось к закату. Белые облака, словно морская пена, виднелись на горизонте, и там, у самого края неба я увидел парус. И я понял – это уходила прочь от славянских берегов Орварова морская дружина.
Я сел на вывороченный из земли валун к долго смотрел с берега вниз, туда, где крутилась между серых камней мутная речная вода. Я не услышал, как сзади подошел Борислав и сел рядом.
Я вытащил из-за пояса Орварову секиру и покачал ее на ладонях, потом я разжал руки, и топор, кружась, полетел вниз, вспыхнув на мгновение, встретившись у самой воды с последним лучом солнца – словно прощался.
– Зачем? – Тронул меня за рукав отрок.
– Он мне уже не понадобится.– Отвечал я.
– Ты пойдешь в крепость? Хрёрек всех зовет на пир. Я покачал головой.
– Сбыслава там, в крепости. Я сам отвел ее. Видя, что я не трогаюсь с места, Борислав сказал:
– Напрасно ты не хочешь идти, Эрлинг-скальд. Нехорошо воину прятаться, когда вождь празднует победу.
– Я больше не буду воином.
– А кем ты будешь?
Я пожал плечами.
– Что ты еще умеешь делать?
– Петь,– Сказал я.
И тут я вспомнил свою так и не сложенную песню о Тригвальдовой дружине и хотел было сказать ее… Но потом я подумал, что ее все равно никто не поймет. И тогда я сказал другую песню, которую сложил тут же из вертевшихся в голове обрывков фраз. М было в этой песне все, что я хотел сказать…
…Теперь я уже стар и голова моя покрыта сединой, но я все так же иду из города в город, повторяя эти слова:
Я расскажу давнюю повесть.
Повесть о вражде и ненависти,
дружбе и предательстве,
в которой я по воле бессмертных богов
стал не только свидетелем,
но и участником.
И по сей день,
когда я касаюсь рукою струн,
звуки арфы пробуждают во мне забытое прошлое.
И вновь чувствую я ледяное дыхание смерти,
как в тот кровавый день,
когда многие, из тех, кого я знал,
ушли в Вальхаллу.
И слышу я нарастающий грозный гул битвы,
и воины падают на истоптанный ногами снег,
и ручьями льется кровь…
г. Луганск,
2000-2001 г.г.