- Моё имя Шмидт. - Гость поднёс рюмку к губам. - Правда, оно вам ни о чём не говорит, хотя мы знакомы с вами, господин капитан, очень давно.
- Но мне кажется, я впервые вас вижу, - ответил Рупперт.
- Это не совсем так. - Шмидт снова наполнил рюмку. - Проигрались?
- А почему это вас интересует? - с раздражением ответил Рупперт вопросом на вопрос. - Здесь не принято спрашивать об этом.
- Извините. - На лице Шмидта появилась улыбка, дружеская, сочувствующая. - Надеюсь, господин капитан проиграл меньшую сумму, чем в тридцать седьмом году. - Он сказал это твёрдо, но так тихо, что немец машинально повернулся к нему:
- Что это значит?
- Ничего… Если не считать того, что история может повториться.
Рупперт поставил рюмку на стойку и хотел уйти, но Шмидт повелительным жестом задержал его:
- Нет, господин Рупперт, вы не уйдёте. Мы сейчас немного вспомним прошлое. - Он огляделся и убедился, что на них никто не обращает внимания. - В тридцать седьмом году, - продолжил Шмидт, - вы, господин Рупперт, оказали ценную услугу польской разведке…
Лицо Рупперта от неожиданности окаменело. Стиснув зубы, он молчал. Потом сунул руку в карман. Шмидт ничем не высказал своего беспокойства, хотя отлично понял, что наступил решающий момент. Гитлеровец может выхватить пистолет и выстрелить… Уже много лет занимался Шмидт подобной работой, и ему нравилось лёгкое возбуждение, которое обычно появлялось в таких случаях… Он продолжал говорить ровным и спокойным голосом, как будто не замечая жеста Рупперта:
- Вы, господин капитан, получили тогда от польской разведки двенадцать тысяч марок за фотокопию секретного плана "А". Эта сумма была намного больше той, что вы проиграли у барона фон Мольтке…
Рупперт вынул из кармана портсигар и закурил сигарету. Шмидт с трудом скрыл усмешку. Он понял, что выиграл.
- Что вам нужно от меня? - спросил Рупперт, настороженно оглядевшись.
- Не торопитесь, капитан… - Шмидт тянул время. Немец оказался в сети и уже не выскользнет из неё. - А как чувствует себя Инга?
Инга - это была сестра Рупперта, которая работала в штабе вермахта. Использовать эту дополнительную карту не было особой необходимости, но Шмидт, как обычно, играл всеми картами.
- Инга теперь жена моего друга, - тихо ответил Рупперт.
- Как видите, я всё помню. Даже то, что тогда Инга, которая была машинисткой в министерстве…
- Хватит! - резко прервал его Рупперт. - Говорите, что вам от меня нужно?
- Да так, мелочь, - усмехнулся Шмидт. - Услуга мелкая и совершенно безопасная для вас, господин капитан. А потом мы обо всём забудем.
- А если я сообщу в гестапо?
- Пожалуйста, дорога всегда открыта. Только запомните, что у меня находится все ваши расписки о получении денег за переданную нам секретную информацию и это при необходимости станет известно не только гестапо…
- Кто вы?
- Это неважно, - ответил Шмидт и почти сразу же чуть слышно начал объяснять, что требуется от Рупперта: - Нас интересует новое оружие фон Хеннинга. Вы, как офицер инженерных войск, прикреплены к нему для оборудования испытательного полигона.
- Этого я не сделаю! - повышая голос, сказал Рупперт.
- Тише! Вы сделаете это, если не хотите иметь неприятности. Послезавтра я должен иметь план полигона и характеристику нового оружия. И ещё одна деталь… - Шмидт хорошо знал свою работу. Его требования были конкретными, предельно ясными. Он сообщил Рупперту о месте встречи, а потом сунул в его карман миниатюрный фотоаппарат.
Когда капитан покинул дом, Шмидт усмехнулся, совершенно спокойный и уверенный в успехе дела.
Рупперт вышел из дома на Мокотувской шатаясь, словно пьяный. Близился комендантский час, улицы были темны и безлюдны. Он плёлся по Волчьей в направлении аллей Уяздовских. Этот чужой, вражеский город представлялся ему сейчас страшным и грозным.
Рупперта обуял страх. Ему казалось, что из тёмных окон домов все смотрят на него, что каждая мысль, каждый поступок уже стали предметом тщательного изучения. Он почувствовал облегчение лишь услышал резкий окрик: "Хальт!" Патруль жандармерии осветил его лицо фонариком. Офицер показал свои документы, с высокомерием посмотрел на вытянувшегося перед ним вахмистра.
"Однако же это немецкий город", - подумал капитан. Но уже через несколько минут, когда снова оказался на аллеях Уяздовских, перестал в это верить. Он вспомнил, что в роскошном особняке, на аллее Роз, его ждёт Ильза. Как только он придёт к ней, она спросит: "Снова напился, Вилли?"
3
Клос с тревогой думал о задании, данном Адаму. Этот солидный на вид мужчина, с которым они сотрудничали уже несколько месяцев, возбуждал в нём непрерывное беспокойство, хотя Клос полностью доверял ему.
Адам относился к своей работе как к азартной игре, которая забавляла его и разжигала ненависть к врагу. Он был опытным разведчиком, превосходным специалистом, хорошо знающим своё дело, и выполнял порученные ему задания с большим старанием и профессиональным мастерством.
Ранним утром, вернувшись из Радома, Клос поехал на Мокотув. Небольшая антикварная лавка, находившаяся невдалеке от улицы Пулавской, не возбуждала ничьих подозрений. Когда-то здесь можно было купить хорошие старинные часы, приличную фарфоровую вазу, фаянсовый сервиз или библиографическую редкость из частных варшавских библиотек. Во время оккупации эта лавчонка не пользовалась успехом. Когда Клос вошёл в неё, там никого не оказалось, кроме Мартина. Он, как всегда, находился на своём месте за прилавком. Увидев вошедшего гостя, он запер дверь на ключ и пригласил его пройти во внутреннюю часть помещения. Они уселись на оттоманке, из которой торчали пружины, в небольшой комнатке, полной антикварных вещичек, пыли и паутины.
- Адам встретился с Руппертом, - сказал Мартин. - По его мнению, всё получилось удачно. Рупперт не пойдёт в гестапо, он трус, которого можно использовать в данной ситуации.
Мартин был полон оптимизма, но Клоса всё ещё не покидало беспокойство за успех операции.
- Центр торопит нас, - продолжал Мартин. - Он располагает информацией, что Хеннинг именно в Польше намеревается испытать своё ракетное оружие. Понимаешь, что это значит? Немцы уже начали готовить полигон.
- Слишком легко всё пошло у Адама, - проговорил Клос. - Боюсь лёгких побед. К тому же неизвестно, будет ли Рупперт иметь доступ к секретным документам профессора фон Хеннинга. И я ещё не уверен, что этот гитлеровец не пойдёт в гестапо.
- Не веришь Адаму? - спросил Мартин.
- Верю, - ответил Клос, - но не о том речь. Задание очень трудное… А что ещё сообщил Адам? Договорился он о следующей встрече с Руппертом?
- Да, договорился, - ответил Мартин. - Но на эту встречу с Руппером пойдёт не Адам. Ему лучше не поручать это. Мы должны быть осторожны. Адаму нужно на какое-то время покинуть Варшаву… А вот Анна…
Когда Мартин назвал имя девушки, Клос не выдержал и сорвался с оттоманки. Он сотрудничал с Мартином уже много месяцев, с того момента, как его, Клоса, прикомандировали к варшавскому управлению абвера. Но Мартину не всё было известно. Он не знал, что Клос знаком с Анной, что вот уже две недели они встречаются почти каждый день.
Клос не мог скрыть волнения. Мартин, чуткий, всё понимающий, внимательно наблюдал за Клосом.
- Ты что, знаешь Анну? - спокойно спросил он.
- Знаю, - ответил Клос.
- С ней ты не должен встречаться. Неужели ты не понимаешь, - сказал он чуть слышно, - что в твоём положении это слишком рискованно?
Конечно, Клос прекрасно понимал, что не имеет права глупо рисковать, но он не мог отказаться от встреч с Анной, а говорить об этом с Мартином ему не хотелось. Он безраздельно доверял товарищу, прислушивался к его советам, но…
- Почему именно Анна? - спросил Клос.
Антиквар пожал плечами:
- Кого ещё я могу послать? Анна опытная подпольщица, ей можно доверить это дело.
- Когда она будет у тебя?
- Сегодня вечером, - ответил Мартин. - Сегодня вечером я поручу ей это ответственное задание.
В первой половине дня Клос был занят. Он доложил своему шефу, полковнику Рецке, как прошла командировка в Радом, а потом позвонил Рупперту. Капитан был спокоен, видимо, смирился со своей участью.
- Хорошо, что позвонил, Ганс, - сказал он бодрым голосом, - я как раз хотел пригласить тебя на сегодняшний вечер. Ильза устраивает небольшой приём по случаю приезда фон Хеннинга. С ними она знакома ещё по Берлину. Мы будем рады, если ты придёшь.
Клос, не задумываясь, дал согласие, поблагодарил Рупперта за любезность. Однако это приглашение насторожило его. Он не доверял капитану, опасался, что тот ведёт двойную игру, боялся за Анну. Но задание Центра должно быть выполнено любой ценой, и Клос не имел права требовать от Мартина, чтобы тот освободил Анну от встречи с Руппертом. Да она и сама не согласилась бы на это.
Вечером Клос пришёл на Пулавскую. Он видел, как Анна вошла в антикварную лавку, и с нетерпением ожидал её. Наконец Анна появилась на трамвайной остановке. Она заметила Клоса и улыбнулась.
Клос подумал, что настанет когда-нибудь такое время, когда можно будет спокойно подойти к своей девушке, взять её под руку и проводить домой. Они сели в один трамвай: он - в отделение для немцев, она - в переполненный поляками конец вагона. Клос делал вид, что читает газету, а сам неустанно наблюдал за Анной.
Девушка оказалась втиснутой в угол между толстой жёнщиной с большим узлом и пожилым мужчиной, безуспешно пытавшимся опустить стекло.
Трамвай с грохотом пронёсся по мосту Понятовского, потом свернул на Зеленецкую и резко затормозил у остановки на Гороховской. Улицы предместья Варшавы - Праги - были хуже освещены, чем центр города. Людей почти не было. В вагоне стало свободнее. Анна опустилась на сиденье, теперь он мог видеть её лицо, но они посматривали друг на друга украдкой, как бы случайно. Неожиданно трамвай резко затормозил. Клос увидел перед собой безлюдную улицу, крытый грузовик и кордон эсэсовцев. Картина знакомая, повседневная, она всегда возбуждала в нём ненависть, бессильную злобу, когда немецкие солдаты хватали людей и прикладами, силой вталкивали в арестантскую машину.
В дверях вагона показался эсэсовец, который кричал: "Шнель! Шнель!" Перепуганные люди послушно выходили, понимая, что трамвай оказался для них неожиданной ловушкой, из которой почти не было возможности спастись.
Клос немедленно принял решение. Когда в вагоне уже почти никого не осталось, он подошёл к Анне, взял её под руку и они вместе вышли из трамвая. Эсэсовец с подозрением посмотрел на них, но чётко поприветствовал немецкого офицера. Толстая женщина, увидев это, сплюнула на мостовую. Долго ещё слышались грубые окрики эсэсовцев и женский плач…
- Как ты мог это сделать? - с упрёком спросила девушка.
- Если бы я этого не сделал, - ответил Клос, - ты уже была бы в полицейском участке.
- Сколько раз я говорила, что нам нельзя нигде, ни под каким видом показываться вместе!
- Да, ты права, Анна. Но это был особый случай.
Если бы в эту минуту их увидел Мартин, он также не одобрил бы рискованного поведения Клоса.
Но они всё-таки были вместе, шли безлюдной улицей предместья. Клос вёл Анну под руку и даже не думал о том, что за ними кто-нибудь может следить, что завтра рапорт о Клосе и Анне может появиться на столе его шефа, полковника Рецке, или штурмбаннфюрера Лотара.
Анна остановилась у подъезда старого кирпичного дома:
- Это здесь. Подруга уступила мне на время комнату. Она уехала в Краков. Зайдёшь?
Клос не смог воспользоваться её гостеприимством. Он был приглашён в этот вечер на приём к Ильзе, невесте Рупперта. Там он познакомится с Бенитой, и может статься, что дочери известного профессора фон Хеннинга понравится офицер абвера.
4
Особняк Ильзы фон Брох на аллее Роз был обставлен роскошно. Офицеры варшавского гарнизона завидовали капитану Рупперту, который удостоился чести быть женихом этой девушки. Дочь генерала, много денег, широкий круг знакомых… Ильза фон Брох нравилась как высокопоставленным офицерам из штаба, так и гестаповцам с Полицейштрассе .
В этот вечер хозяйка дома открыла приём танцем со штурмбаннфюрером Лотаром, господином с сухим квадратным лицом. Об этом офицере говорили, что он абсолютно бесстрастен, его не интересуют ни женщины, ни вино.
Танцующих было немного, большинство гостей предпочитало сидеть у бара. Среди офицеров в парадных мундирах выделялся своим тёмным костюмом профессор фон Хеннинг. Его дочь Бенита, в скромном платье, стояла около отца, внимательно наблюдая за обществом избранных господ, которые довольно часто бывали в этом доме.
- Я рад, что ты пришёл, Ганс, - сказал Рупперт. Он взял Клоса под руку и подвёл к Хеннингам. - Обер-лейтенант Ганс Клос, - представил он приятеля профессору.
Пожав сухую, вялую руку Хеннинга, Клос немного дольше задержал в своей руке мягкую ладонь Бениты. Её глаза пристально смотрели на него через очки, казалось, она хотела сказать: "Ты бы не заметил меня, не будь я дочерью фон Хеннинга".
Рупперт принёс наполненные вином рюмки, музыка умолкла, и около профессора появились Ильза и Лотар.
- Рад видеть вас вне службы, - сказал штурмбаннфюрер Клосу.
- Полагаю, что вы, господин штурмбаннфюрер, и здесь, как всегда, на службе, - сдержанно ответил Клос.
Лотар усмехнулся:
- В каком-то смысле вы правы, обер-лейтенант. Я всегда на службе, и в особенности там, где профессор фон Хеннинг.
Ильза громко рассмеялась:
- Может быть, господин профессор пригласит меня на танец? В Берлине, на вечере у отца, я видела, что вы отлично танцуете…
Профессор фон Хеннинг чопорно двигался в танце с Ильзой. Клос пригласил Бениту, осторожно привлёк её к себе. Девушка держалась надменно и официально, и он почувствовал её сопротивление.
- Мне кажется, - сказал Клос, - я где-то вас видел. - Только эта банальность и пришла ему в голову.
- Вы всегда с этого начинаете знакомиться с девушками?
- Нет, - ответил с улыбкой Клос. - С вами приятно танцевать, фрейлейн Бенита.
Проводив её к бару, обер-лейтенант наполнил рюмки:
- Долго вы намереваетесь пробыть в Варшаве?
- Не знаю. А почему вас это интересует?
- Я мог бы показать вам этот город.
- Вы полагаете, в нём есть что-нибудь интересное?
- Весьма возможно, - ответил Клос. - Но я сделал бы это не ради Варшавы, а чтобы видеть вас, Бенита. - Он почувствовал, что задыхается, произнося эти слова.
Мужчины всё чаще наполняли свои рюмки коньяком. Голоса звучали громче и громче. Клос прислушивался к разговорам, не сводя нежного взгляда с Бениты, которая была не слишком красивой, но обаятельной девушкой.
- Франц недавно возвратился из-под Курска, - щебетала какая-то фрейлейн неподалёку от них. - Сказал, что мы начинаем новое наступление против русских.
- Мой брат, - говорила другая, - прислал мне платье из Парижа. Если бы ты видела, какое это шикарное платье! Я только должна его укоротить, а эти местные портные…
- Уезжаю завтра, - сказал какой-то офицер вермахта, крепко сжимая руку своей спутнице. - Нам остался только один вечер, Берта.
- Какой ужас, милый, - послышался дрожащий голос девушки, - там, на Восточном, страшно…
Голоса гостей перекрыл громкий голос хозяйки дома, Ильзы.
- Пейте, господа! - говорила она. - В этом проклятом городе просто необходимо иногда напиться. - Она притянула к себе Рупперта, и они снова начали танцевать.
Фон Хеннинг и Лотар стояли неподалёку от бара. С наполненными рюмками в руках, оба казались важными и торжественными.
- Кто тот молодой офицер, который танцует с Бенитой?
- Обер-лейтенант Клос, - ответил Лотар. - Способный офицер. Из знатной немецкой семьи.
Лицо Хеннинга оставалось неподвижным, ничего не выражающим. Профессор выпил, поставил рюмку на стойку бара.
- В этом городе я не чувствую себя спокойно, - сказал он. - Перед отъездом из Берлина меня предупреждали, чтобы я был осторожным и бдительным.
- Не волнуйтесь, господин профессор. У меня преданные люди, которые понимают, что здесь - такой же фронт.
Клос продолжал танцевать с Бенитой, но думал об Анне. Конечно, ему очень хотелось побыть с ней в маленькой комнате предместья Варшавы, но он обязан был присутствовать на этом приёме, чтобы выполнить задание. Из этого дома он должен выйти последним и только вместе с Бенитой. Дочь фон Хеннинга может оказаться полезной, если Рупперт струсит и не выполнит данное ему Адамом поручение.
- О чём вы думаете, господин обер-лейтенант? - спросила Бенита.
- О вас, фрейлейн, - ответил он не колеблясь и ещё крепче прижал её к себе.
Теперь девушка была более податлива, не упиралась, но глаза её смотрели из-за очков внимательно и настороженно. Клос чувствовал на себе и другой взгляд - пристальный взгляд Рупперта. Капитан стоял у бара и рюмку за рюмкой пил коньяк. К нему подошла Ильза.
- Не пей больше, Вилли, - шепнула она, - на сегодня хватит. - Девушка хотела взять у него рюмку, но он отвёл её руку.
Ильза подошла к фортепьяно, ударила по клавишам и запела сильным низким голосом.
5
Встреча была назначена в кафе Помяновского. Клос, стоявший на противоположной стороне улицы Маршалковской, увидел входившего в кафе Рупперта. Через несколько минут появилась Анна. Девушка вышла из трамвая и скрылась в дверях кафе.
Наблюдая за кафе более получаса, Клос ничего подозрительного не заметил и пришёл к выводу, что за Руппертом не следят, а кафе не окружено агентами. Он решил ждать, хотя отдавал себе отчёт, что если просмотрел агентов гестапо, то уже ничего не сможет сделать, чтобы помочь Анне. "Интересно, - подумал он, - принёс ли Рупперт документы, касающиеся нового оружия и испытательного полигона?"
В это время Рупперт положил перед собой "Берлинер цайтунг", а поверх газеты - пачку сигарет "Приват". В пачке была микропленка, которую ему удалось заснять. Капитан нервничал, чувствовал себя загнанным в угол. Он был достаточно опытен, чтобы понимать, что ни одна разведка не выпустит жертву из своих рук. Конечно, он мог бы пустить себе пулю в лоб, но умирать не хотелось. Рупперт боялся смерти, и этот страх вызывал у него чувство отвращения к себе. Раздражала его и эта идиотская условность: лежащая на столе перед ним газета, пачка сигарет, пароль: "Мы встречались с вами в Берлине у Хорша". И отзыв: "Живу неподалёку, потому и хожу туда". А если появится тот самый человек, который шантажировал его в игорном доме? Тогда зачем пароль?
Рупперт увидел в дверях стройную, модно одетую девушку. Окинув взглядом кафе, она направилась прямо к его столику.
"А польки, однако, бывают симпатичными", - успел он ещё подумать, как эта девушка уже стояла перед ним с чарующей улыбкой и произносила пароль:
- Мы встречались с вами в Берлине у Хорша.
Рупперт вскочил со стула и ответил:
- Живу неподалёку, потому и хожу туда.
Девушка подала ему руку и, всё так же улыбаясь, села у столика.