- Что бы вы ни говорили, вы вели себя по отношению ко мне благородно и великодушно; вы сделали для меня, чужого вам человека, больше тех, кто называет себя моими друзьями. Да благословит вас Бог, Робин, за то, что вы вернули моему сердцу радость. Всегда и повсюду я буду с гордостью говорить, как я обязан вам, и молю Небо ниспослать мне случай в один прекрасный день выказать вам свою признательность. Прощайте, Робин Гуд, прощайте, мой настоящий друг, через год я приеду сюда вернуть вам долг.
- До свидания, сэр рыцарь, - ответил Робин Гуд, дружески пожимая руку гостя, - если когда-нибудь обстоятельства сложатся так, что мне потребуется ваша помощь, я попрошу вас о ней с полным доверием и не стесняясь.
- Да услышит вас Бог! Самое большое мое желание - отплатить вам добром за добро.
Сэр Ричард пожал руку Уиллу и Джону и вскочил на серого в яблоках коня епископа Херефордского. Собственную же лошадь, нагруженную подарками Робин Гуда, он вел на поводу.
Глядя, как его гость исчезает за поворотом дороги, Робин Гуд сказал своим товарищам:
- Мы помогли человеку обрести счастье: день прошел недаром.
V
Марианна и Мод уже месяц жили в замке Барнсдейл, и к прежнему образу жизни они должны были вернуться только полностью восстановив свои силы: читатель, вероятно, помнит, что обе молодые женщины стали матерями.
Робин Гуд не мог долго выносить отсутствие любимой супруги. В одно прекрасное утро он с частью своих людей обосновался в Барнсдейлском лесу. Уильям, который, естественно, последовал за своим атаманом, вскоре заявил, что подземное убежище, наспех сооруженное в окрестностях замка, куда лучше убежища в Шервудском лесу, и если в нем чего-то и не хватает для удобства обитания, то это с лихвой возмещается близостью к поместью Барнсдейл.
Итак, Робин и Уильям были чрезвычайно довольны переменой жилья, и еще двое наших старых знакомцев разделяли их чувства. Этих молодых людей звали Маленький Джон и Мач Кекл, сын мельника. Робин скоро заметил, что они оба постоянно и без видимых поводов отлучаются и ночью и днем. Это стало таким частым явлением, что Робин решил выяснить его причины; он расспросил кого мог, и ему рассказали, что его двоюродная сестра Уинифред очень любит прогулки, а потому просила Маленького Джона показать ей самые живописные уголки Барнсдейлского леса. "Прекрасно, - сказал Робин, - с Маленьким Джоном все ясно, а что же Мач?" Ему ответили, что мисс Барбара, разделяя интерес сестры к красотам природы, хотела вместе с нею погулять по окрестностям, но Маленький Джон проявил достойную всяческих похвал осторожность и заявил девушке, что ответственность за одну женщину и так достаточно велика, и потому он не может согласиться взять с собой двух и принять на себя сопряженные с этим обязательства. Вследствие этого Мач предложил спою защиту мисс Барбаре, и мисс Барбара согласилась. И теперь обе парочки бродили по лесу, по самым тенистым и таинственным его уголкам, и, ведя беседы Бог весть о чем, забывали полюбоваться красотами природы, на которые они пришли смотреть, и не обращали никакого внимания ни на старые корявые дубы, ни на раскидистые буки, ни на вековые вязы. И еще более странным было то, что обе парочки не только не уделяли должного внимания великолепию леса, но и постоянно уклонялись от торных троп, а потому встречались только у ворот замка, когда на вечернем небе проступали первые звезды.
Эти ежедневные прогулки объяснили Робину постоянное отсутствие обоих его товарищей.
Однажды вечером, после жаркого дня, когда подул освежающий ветерок, Марианна и Мод, об руку с Робином и Уиллом, вышли подышать душистым лесным воздухом на поляну, Уинифред и Барбара составили им компанию, а Маленький Джон и его неразлучный Мач следовали за сестрами как тени.
- Здесь хоть дышать можно, - сказала Марианна, подставляя ветру побледневшее лицо, - мне кажется, что в комнатах недостает воздуха, и мне не терпится снова очутиться в лесу.
- Значит, в лесу жить приятно? - спросила мисс Барбара.
- Да, - ответила Марианна, - там много солнца и света, много тени, много листьев и цветов!
- Мач говорил мне вчера, - продолжала Барбара, - что Шервудский лес намного красивее, чем Барнсдейлский; наверное, это просто чудо какое-то, ведь и здесь у нас есть прелестные места.
- Значит, Барбара, вы считаете, что Барнсдейлский лес очень красив? - спросил Робин, пряча улыбку.
- Очарователен, - живо ответила девушка, - здесь есть просто волшебные уголки.
- И какая же часть леса больше всего привлекает ваш взор, сестрица?
- Я не могу точно ответить на ваш вопрос, Робин. Однако, кажется, мне особенно запомнилась одна долина, равную которой вы вряд ли найдете в старом Шервудском лесу.
- И где же она находится?
- Далеко отсюда; но вы никогда не видели более свежего, тихого и благоуханного уголка. Представьте себе, братец, большую лужайку, а вокруг зеленые склоны, на вершине которых растут разные деревья. Листва их в солнечном свете кажется волшебной: то перед вашими глазами изумрудный занавес, то многоцветная драпировка. Трава похожа на зеленый ковер, и на нем нет ни складки. Под деревьями и по склонам растут красные, лиловые и золотистые цветы, на дне оврага журчит прозрачный ручеек - вот такой оазис есть в Барнсдейлском лесу. И потом, - продолжала девушка, - в этом райском уголке так тихо, а воздух там так чист, что сердце переполняет радость. В жизни я не видела такого восхитительного места.
- И где же эта волшебная долина, Барбара? - наивно спросила Уинифред.
- А разве вы не вместе всегда гуляете? - смеясь, спросил Робин.
- Да, конечно, - ответила Уинифред, - но только мы вечно теряем друг друга… я хотела сказать часто… точнее, иногда. И вообще, я хочу сказать, что Маленький Джон ошибается дорогой, и мы остаемся одни; мы ищем друг друга, но я уж не знаю, как это получается, однако только нам никогда не удается друг друга найти, пока мы не вернемся в замок. Но я вас уверяю, что все это происходит по чистой случайности.
- Конечно, по чистой случайности, кто же думает иначе? - насмешливо откликнулся Робин. - А потому, отчего вы краснеете, Барбара? А вы почему опустили глаза, Уинифред? Поглядите-ка, ни Джон, ни Мач ничуть не смущены, они-то хорошо знают, что вы сами не заметили, как заблудились в лесу.
- Бог ты мой, да, - ответил Мач, - и, зная любовь мисс Барбары к уединенным и тихим местам, я и отвел ее в ту долину, которую она вам описала.
- Придется предположить, что Барбара очень наблюдательна, - заметил Робин, - если она с первого раза запомнила все, о чем нам сейчас рассказывала. Но скажите, Барбара, не встретилось ли вам в этом Барнсдейлском оазисе, как вы изволили назвать открытую Мачем долину, чего-либо более привлекательного, чем пестрые листья, зеленая трава, говорливый ручеек и яркие цветы?
Барбара покраснела.
- Не знаю, о чем вы говорите, братец.
- Да неужели? Я надеюсь, Мач лучше поймет меня. Ну-ка, Мач, скажите честно, не забыла ли Барбара рассказать нам об одном интересном случае, происшедшем во время вашего пребывания в этом земном раю?
- О каком случае, Робин? - сказал, чуть улыбаясь, молодой человек.
- Мой скромный друг, - ответил Робин, - а вы знали о том, что двое молодых людей, влюбленных друг в друга, ходили одни в прелестный уединенный уголок, о котором так тепло вспоминает Барбара?
Мач сильно покраснел.
- Так вот, - продолжал Робин, - двое хорошо знакомых мне молодых людей несколько дней тому назад посетили этот зеленый рай. Придя на цветущий берег прелестного ручейка, они сели рядышком. Сначала они любовались природой, слушали пение птиц и несколько минут сидели молча; потом молодой человек, которому уединенность места и легкий трепет, пробегавший по телу его спутницы, придали смелости, взял ее белые ручки в свои. Девушка не подняла на него глаза, она просто покраснела, и этого ее спутнику было достаточно. И тогда голосом, который звучал для девушки слаще пения птиц и нежнее шелеста ветерка, юноша сказал ей: "В целом мире нет никого, кого бы я любил так, как вас; и лучше мне умереть, чем потерять вашу любовь; если вы согласитесь стать моей женой, я буду счастливейшим из смертных". Скажите-ка, Барбара, - с улыбкой спросил Робин, - вы не знаете, благосклонно ли девушка приняла просьбу своего поклонника?
- Не отвечайте на нескромные вопросы, Барби! - воскликнула Марианна.
- Ответьте вы за Барбару, Мач, - предложил Робин.
- Вы задаете нам очень странные вопросы, - ответил Мач, которому казалось, что Робин присутствовал при его объяснении с Барбарой, - и я совершенно не могу понять зачем.
- Клянусь честью, Мач, - сказал Уильям, - мне кажется, что Робин сказал чистую правду; во всяком случае, если судить по вашему смущенному виду и яркому румянцу моей сестрицы, вы и есть влюбленные из той долины. О Боже, Барбара, меня называют Красным Уиллом из-за цвета волос, а тебя скоро будут называть Красной Барби, потому что щеки твои так и пылают. Ведь правда, Мод?
- Сэр Уильям, - весьма недовольно сказала Барбара, - если бы я могла до тебя дотянуться, я с удовольствием вырвала бы клок твоих мерзких волос!
- Ты бы имела на это право, если бы они росли на другой голове, - ответил Уильям, взглянув на Мача, - а голова твоего брата не твое достояние, у нее свой собственный хозяин, ведь так, Мод?
- Да, Уилл, но я вас никогда за волосы не таскала.
- Ну, и до этого дойдем, дорогая женушка!
- Никогда, - со смехом ответила Мод.
- Так значит, Мач, вы не хотите говорить, что ответила девушка?
- Если вы эту девушку где-нибудь случайно встретите, Робин, нужно будет у нее самой спросить.
- Не премину. А вы, Маленький Джон, разве не знакомы с одним любезным молодым человеком, который очень любит оставаться наедине с некоей очаровательной особой?
- Нет, Робин, но если вы хотите познакомиться с этой влюбленной парочкой, я постараюсь ее найти, - простодушно ответил Маленький Джон.
- Мне пришла в голову одна мысль, Джон, - со смехом вмешался Уилл. - Эту парочку, о которой говорил Робин, вы прекрасно знаете, и готов биться об заклад, что тот парень, о ком идет речь, это мой двоюродный брат, а девушка - прелестная особа, что идет с ним рядом.
- Это неправильная мысль, Уилл, - ответил Джон, - речь идет не обо мне.
- И правда, я не тот след взял, - согласился с улыбкой Уилл, - о вас речь идти не может, брат: вы же никогда не были влюблены.
- Прошу прощения, - спокойно возразил великан, - но я давно и всем сердцем люблю одну красивую, очаровательную девушку.
- А-а! - воскликнул Уилл. - Маленький Джон влюблен, это что-то новенькое!
- А почему бы и нет? - добродушно спросил Джон. - Мне думается, в этом нет ничего необыкновенного.
- Конечно, мой храбрый друг; я люблю, чтобы все вокруг были счастливы, а счастье - это любовь. Но, клянусь святым Павлом, я хотел бы познакомиться с дамой вашего сердца.
- С дамой моего сердца? - воскликнул молодой человек. - Но кто же это может быть, как ни ваша сестра Уинифред, братец Уилл? Ваша сестра, которую я с детства люблю, как вы любите Мод, как Мач любит Барбару!
Искреннее признание Джона было встречено взрывом всеобщего смеха; все стали поздравлять Уинифред, а девушка с нежным упреком смотрела на своего жениха.
- Видите, Мач, - вновь заговорил Робин, - рано или поздно, но истина всплывает. Я правильно угадал в вас героя сцены, происшедшей в Барнсдейлском лесу.
- Так вы были ее свидетелем? - спросил Мач.
- Да нет, догадался, а точнее, вспомнил собственные впечатления. Год назад со мной случилось то же самое: Марианна увлекла меня…
- Как, это я вас увлекла? - воскликнула молодая женщина. - Это вы сделали, Робин, и если бы я тогда могла хотя бы предположить, что вы так будете обращаться со мной после свадьбы…
- То что бы вы сделали, Марианна? - прервала ее вопросом Барбара.
- Я бы вышла замуж раньше, - ответила молодая женщина, улыбаясь Робину.
- Вот ответ, который должен, я надеюсь, подтолкнуть вас к признанию, тем более что вы и так его невольно сделали, шалунья Барби. Давайте говорить откровенно, ведь здесь только свои. Скажите нам, что вы любите Мача, а Мач нам признается в том же.
- Да, признаюсь! - взволнованно воскликнул Мач. - И громко скажу: я люблю всей душой Барбару Гэмвелл. И скажу всем, кто хочет знать: ее глаза для меня - это свет дня, а голос - сладостное пение птиц. Я предпочту ее общество радостям пиршества и упоению танцами на майском лугу; за ее улыбку, за нежный взгляд и пожатие белой ручки я готов отдать все сокровища мира; я ей предан душой и телом и скорее сам попрошу шерифа Ноттингема меня повесить, чем доставлю ей хоть какую-нибудь неприятность. Я люблю эту белокурую девочку, друзья мои, и молю ежечасно Небо благословить ее. Если она разрешит мне защищать ее и принести в дар мою преданность и мое имя, я обещаю ей счастье и нежную любовь.
- Ура! - закричал Уилл, подбрасывая в воздух шапку. - Прекрасно сказано! Сестричка, вытрите ваши прелестные глазки, и - я вам это разрешаю - подставьте поцелуям вашего славного жениха свои розовые румяные щечки. Если бы я был не храбрым парнем, а нежной девушкой и если бы уши мои услышали столь приятные признания, я бы уже оказался в объятиях своего жениха. Разве ты бы не так сделала, Мод? Ведь так, правда?!
- Да нет же, Уилл, скромность…
- Мы здесь в кругу семьи, и, следовательно, незачем стесняться столь естественных поступков. Я уверен, Мод, что ты тоже так думаешь. Если бы я был Мачем, а ты - Барби, ты бы уже была в моих объятиях и поцеловала бы меня от всего сердца.
- Я склоняюсь на сторону Уильяма, - сказал Робин, лукаво улыбаясь. - Барбара должна дать нам доказательства своих чувств к Мачу.
Девушка вошла в середину веселого круга и робко произнесла:
- Я искренне верю в любовь Мача, я очень ему благодарна, и должна признаться, что и я…
- …что и ты любишь его, как он тебя, - живо добавил Уилл. - Тебе сегодня, видимо, трудно говорить, сестрица; я тебя уверяю, мне меньше времени понадобилось, чтобы объяснить Мод, как я сильно ее люблю. Правда, Мод?
- Да, правда, Уилл, - ответила молодая женщина.
- Мач, - уже серьезно продолжал Уильям, - я отдаю вам в жены милую Барбару, у нее доброе сердце, и вы будете с ней счастливы. Барби, любовь моя, Мач - порядочный человек, храбрый сакс, надежный, как сталь; он не обманет твоих надежд и всегда будет любить тебя.
- Всегда! Всегда! - говорил Мач, беря свою невесту за руки.
- Поцелуйте свою будущую жену, друг Мач, - предложил ему Уилл.
Молодой человек повиновался и, несмотря на притворное сопротивление мисс Гэмвелл, коснулся губами ее разрумянившихся щек.
Баронет согласился на замужество дочерей, и тут же был назначен день этих двух свадеб.
На следующее утро Робин Гуд, Маленький Джон и Красный Уилл, а с ними еще человек сто веселых братьев расположились на поляне под большими деревьями в Барнсдейлском лесу, как вдруг появился молодой человек, проделавший, казалось, неближний путь, и, подойдя к Робину, сказал:
- Мой благородный хозяин, у меня для вас есть добрые новости.
- Прекрасно, Джордж, - ответил Робин, - рассказывайте скорее, в чем дело.
- А дело в том, что его преосвященство епископ Херефордский с двумя десятками слуг собирается сегодня проехать по Барнсдейлскому лесу.
- Прекрасно! Новость и в самом деле добрая. А не знаешь ли ты, в каком часу его преосвященство собирается оказать нам честь своим присутствием?
- Около двух часов, атаман.
- Превосходно! А как ты узнал о поездке его преосвященства?
- Один из наших людей был в Шеффилде, и там ему сказали, что епископ Херефордский собирается посетить аббатство Сент-Мэри.
- Ты славный малый, Джордж, и я благодарю тебя за то, что в голову тебе пришла такая прекрасная мысль - известить меня о поездке его преосвященства. Ребята, - продолжал Робин, - слушать внимательно мою команду! Сейчас мы с вами славно посмеемся. Красный Уилл, ты возьмешь два десятка человек и пойдешь с ними наблюдать за дорогой, которая проходит около замка твоего отца. Ты, Маленький Джон, возьмешь столько же людей и пойдешь к дороге, проходящей по северному краю леса. А вы, Мач, с остальными отправляйтесь к восточному краю. Я же устроюсь на большой дороге. Мы не должны упустить его преосвященство, я хочу его пригласить на королевский пир; мы угостим его на славу и счет выставим соответственный. Ну а ты, Джордж, выбери лань поудачнее и косулю пожирнее, и пусть они будут главным угощением на моем столе.
Когда все три его помощника со своими отрядами ушли, Робин приказал своим людям нарядиться пастухами (на случай переодеваний у лесных братьев был целый склад разнообразной одежды), а сам надел неприметную блузу. После этого над костром подвесили лань и косулю, в костер подбросили сухого хвороста, и скоро мясо зашипело на огне, распространяя вокруг соблазнительный запах.
Около двух часов, как и предупреждал Джордж, епископ Херефордский и его свита показались на той дороге, которую занимал Робин и переодетые пастухами лесные братья.
- Вот и добыча на подходе, - смеясь, сказал Робин, - ну-ка, друзья веселые, полейте жаркое жиром: наш сотрапезник явился.
Епископ и его свита продвигались быстро, и скоро вся эта компания оказалась рядом с пастухами.
Увидев гигантский вертел, медленно вращавшийся над костром, прелат гневно воскликнул:
- Это еще что? Негодяи, что это значит?
Робин Гуд поднял глаза, поглядел на епископа с непонимающим видом и ничего не ответил.
- Вы слышите меня, негодяи? - повторил епископ, - я спрашиваю, кому вы готовите такое великолепное угощение?
- Кому? - переспросил Робин, великолепно изображая из себя глупца.
- Да, кому? Олени в этом лесу принадлежат королю, и вы отъявленные наглецы, раз осмелились посягнуть на них. Отвечайте на мой вопрос: кому предназначена эта дичь?
- Нам, ваше преосвященство, - со смехом ответил Робин Гуд.
- Вам, болваны?! Вам?! Хорошенькие шутки! Я думаю, вы не станете убеждать меня, что эта прорва мяса предназначена в пищу вам?!
- Я сказал правду, ваше преосвященство, мы очень проголодались, и, как только мясо прожарится, сядем есть.
- Из какого вы имения? Кто вы?