- Автомобиль подан, господин штабс-капитан! - доложил Славкин и распахнул дверцу.
- Наблюдение за квартирой Эйдорфа можно снять, - сказал, садясь в машину, Овечкин, - все люди понадобятся нам на этой шахте.
18
- Коли все так - отличный план, батька, - одобрительно покачал головой Илюха Косой.
- Сведения надежные, перепроверенные, - заверил Бурнаш. - Красные думают, что это они против нас операцию готовят, а выйдет, що мы ее уже зробили! - Довольный атаман подкрутил ус. - Я пока молчал, чтоб кто из хлопцев не сболтнул зря, а зараз выступили, так ты должен все знать, Илья. Ведь ты - мой первый сотник.
- Я с тобой, батька, в огонь и воду, - пообещал Косой, - но еслив пройдет все успешно, по нашим следам этих самых чоновцев гурьбой пустят со всей Украины. Это мне беспокойно.
- Не журись, Илюха, тут тоже все продумано! Полковник Кудасов подробную инструкцию прислал, как нам через румынскую границу идтить. Но это, брат, пока секрет. Могу только сказать, что не одну инструкцию, нам еще подмогу с той стороны сделают, коли мы условный сигнал подадим. На том участке границы давно тихо, красные привыкли всласть спать, так что даже небольшим отрядом их оборону прорвем.
- Хорошо бы, - Косой достал цигарку и закурил.
- Не то слово, такой боевой отряд, как наш, прославленный в боях с большевиками, всем нужен будет, золотом засыпят.
- Хорошо бы, - размечтался Косой. - Я бы сразу в Париж махнул, имею такое желание.
- Не все до Парижу доедут, - напомнил Бурнаш. - Ты цигарку досмоли и больше ни-ни, особенно, как в город въедем. И хлопцев своих предупреди, весь расчет, что пока мы до губчека не доехали - нас за своих принимать должны.
- Ладно, батька, сделаем конспирацию, - сказал сотник.
Сам атаман пришпорил лошадь и приблизился к голове колонны. Здесь ехали казаки, одетые в специально подобранные кожаные комиссарские куртки, вооруженные не обрезами, а карабинами, а средний в строю Семка держал на стремени древко ненавистного красного знамени. Бурнаш самолично сдернул его со стены одного сельсовета и приберег. Кровавый цвет будоражил память: сколько раз несся атаман в конном строю на такое же знамя, стараясь одним взмахом шашки срубить древко вместе с головой буденновца-знаменосца, а сколько раз приходилось бежать в леса, спасаясь от конной лавы большевиков. А они потом обкладывали эти леса красными флагами, словно волков, травили батькиных казачков… Ну да отомстится сегодня краснопузым за всех хлопцев погибших…
Атаман тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Кто перед боем в тоске память ерошит, тому живым не быть, есть такая примета. А он пока погибать не собирается, он тоже в Париж хочет, или в Амстердам какой-нибудь, где бы тот чертов город ни находился. Главное - подальше от этих мест, которые скоро начнут прочесывать отряды красноармейцев-чоновцев, спрятанные до поры от людских глаз. Врешь, от Гната Бурнаша не скроешься! Он их, чекистов этих, Мстителей проклятых, насквозь видит.
Бурнаш объехал все свое войско, вытянувшееся в колонну уже у городской черты. Прискакавший из арьергарда казак доложил, что заставу на въезде в Юзовку убрали тихо, без звука. Атаман кивнул и вдруг вспомнил, что с Мстителями он первый раз познакомился такой же теплой ночью, во время такого же лихого налета на другой город. Красным отрядом тогда руководил Иван Ларионов, и детишки его под присмотром старших находились. А в городской гимназии тогда бурнаши заночевали. Юзовка - цель покрупнее, да и ЧК - не гимназия… Да что он опять чепуху вспоминает, так и беду накликать недолго!
Пока все шло по плану. Отряд вошел в город без выстрелов, миновал улицу Одесскую, на которой пустая казарма все еще ждала чоновцев, проехал по Пролетарской. Вот он, виднеется, - старый купеческий дом, где засела ЧК.
- К бою! - скомандовал в полный голос батька. - Вперед!
Семка бросил на мостовую красную тряпку и достал из-за пазухи пропыленное дорогами всей Украины черное знамя атамана Бурнаша.
- Ура! Вперед!
Не скрываясь больше, лавина казаков помчалась в атаку. Караульные на дверях здания пальнули, поднимая тревогу, ответный залп бурнашевцев смел их, как шквал легкую тучку. От выстрелов посыпалось стекло, завизжали рикошетом пули. Близко подскакали казачки к губчека, а кажется, что к сонному сельсовету попали. Тишина такая же, а запах другой, тревожный.
И тут загорелся у дверей ЧК огонек, пробежал по дорожке и вылился на улицу. Вдруг запылала мостовая под ногами коней, заплясали они, заржали в испуге привычные ко всякому бою казацкие кони. Осветилась огнем вся улица, запах и черная копоть, заметная даже при таком свете, выдали нефть.
- Вперед, в атаку! - крикнул атаман.
Бурнаши, видя пламя со всех сторон, поняли, что обратной дороги нет, и подступили к зданию. В окна полетели гранаты, но не все из них достигли цели: некоторые взорвались, отскочив от стен под ногами бросавших. Внезапно из левого крайнего окна ударил пулемет, потом застрочил второй, уже с правого фланга. Чекисты оказались неплохо вооружены и проснулись пораньше, чем когда-то бурнаши.
Илюха Косой успел до пулеметов заложить гранату в двери, взрывом створки сорвало с петель. Бандиты бросились на штурм, спасаясь от кинжального огня "максимов". В фойе плавало известковое облако, бурнаши искали проход, но все лестницы и двери оказались заложены мешками с песком. Оставленные узкие бойницы ощерились винтовками и дали залп, потом второй.
- Назад! - крикнул Илюха заметавшимся в панике казакам. Немногие, кто выжил, выбежали наружу и рассредоточились вдоль фронтальной стены, так как от своих их отрезал пулеметный огонь из окон.
- Вперед! Вперед, трусы! - орал Бурнаш, крутясь под очередями на хрипящем раненом коне. - Илюха, в атаку!
- Прямо не пройти! - крикнул Косой командиру. - Надо вокруг здания попробовать!
- Первая сотня налево! Вторая сотня - направо! Марш! - скомандовал Гнат. - Обойдем большевичков с тыла!
Казаки разделились и пошли в обход. Нефть догорала и не могла помешать маневру.
- Гранаты есть? - спросил Косой у крестящихся, что живы, хлопцев. Ему протянули пару штук. Илюха прополз под окнами первого этажа до края, встал в простенке и зашвырнул гранаты в окно второго этажа, откуда бил пулемет. После взрыва он стих, и сотник ясно услышал женский крик:
- Данька!!
Рядом в окне первого этажа высунулась черная кудрявая голова, и не успел Косой поднять руку с гранатой, как револьверная пуля ударила сотника в грудь, другая толкнула в плечо. Илья упал лицом в стену.
- Это тебе за командира, - пробормотал Яшка и бросился на второй этаж. Там Ксанка старалась втащить опрокинувшийся пулемет на место в амбразуре окна.
- Ксанка, как Даня? - крикнул цыган, увидев, что Даниил лежит навзничь в углу комнаты.
- Помоги!
Яков рывком поставил пулемет в гнездо.
- Дышит Данька, - сказала девушка, закусывая до крови губу, чтобы не разреветься. - Бурнаши обходят!
Ксанка передернула затвор, и пулемет послушно затрясся в ее руках, выплевывая очередь. Яшка склонился к Дане.
- Держись, командир.
Ларионов вдруг открыл глаза.
- Все… нормально… это… контузия… - тяжелые веки снова закрылись.
- Я вниз, Ксанка! - крикнул цыган и бросился к заднему выходу из здания, куда мечтал пробиться атаман.
…Когда замолк один из пулеметов, Бурнаш снова поверил в возможность победы: разделенный надвое отряд обходил вражеские фланги, по числу чекистов значительно меньше, а купеческий дом - не крепость. Хлопцы из первой и второй сотни почти замкнули кольцо вокруг ЧК, но неожиданно в точке их встречи застучал еще один пулемет. Значит, все-таки кто-то из трех агентов продал батьку. Мстители опять его переиграли - ждали, заманивали, готовились…
Гнат дернул повод и отвел коня из зоны обстрела на другую сторону улицы. Дороги наверняка перекрыты, если кто и выживет после штурма, просто так из города не уйдет. Пора переходить к запасному варианту отхода. Бурнаш огляделся вокруг, и ему показалось, что в подъезде ближнего дома мельк нул огонек, буквально искорка или блик. Атаман достал револьвер, спешился и подкрался к подъезду. Благодаря пожару на противоположной стороне здесь казалось еще темнее. Присмотревшись, атаман различил контуры фигуры, он обошел человека сбоку и ткнул дулом под ребра.
- Любуешься фейерверком, сука? - спросил Бурнаш.
- Я - найн, - вздрогнул человек.
- Значит, ты, Дрозд немецкий, на обе стороны стучишь?
- Нет, я не знал, поверьте, атаман. Я все точно передал, что слышал.
Гнат ощупал карманы Эйдорфа и, не найдя оружия, отобрал бинокль. Штука увесистая, не хотелось бы таким получить в темноте по голове.
- Честное слово, - бормотал профессор, - я не меньше вашего хотел попасть внутрь этого дома. Зачем мне вас обманывать?
- Теперь я тебе, гадина, не верю, - сказал Бурнаш.
- Если бы я вас обманул, то не был бы здесь, вы же знаете мой адрес!
- Может, ты так надеешься на своих дружков-чекистов, что меня уже в покойники записал?
- Я готов рассказать вам все, что знаю, - пообещал Эйдорф. - Я расскажу даже, почему я стал на вас работать.
- Только коротко, не тяни время - пристрелю. Твоя работа кончилась, а у меня еще есть кое-какие дела… Пошли к тебе, - Бурнаш снова ткнул пистолетом, и они стали подниматься наверх.
19
Валерий и Юля жили в Штольберге уже третью неделю. Устроились они очень хорошо: сняли две комнаты в доме у рабочего с их же шахты. Густав Андерман был пролетарий с двадцатилетним стажем, трудиться на шахтах он начал еще до Первой мировой, о чем свидетельствовала угольная пыль, навсегда въевшаяся в руки. Точно такие же руки видел Валера у рабочих в Юзовке, но пока немногие из его соотечественников могли похвастаться, что имеют работу.
Жена Густава Эльза была домохозяйкой, а пятнадцатилетний сын Мартин подрабатывал официантом в местном ресторанчике. А еще он заглядывался на Юлю - взрослую девушку-инженера, приехавшую из далекой и загадочной страны СССР. В отличие от молчаливого отца, он любил болтать с постояльцами и часто гостил в их комнатах. Мартин так увлекся, что стал даже всерьез изучать русский язык.
Снимать жилье было дешевле, чем жить в гостинице, да к тому же, как пояснил служащий фирмы "Бруно и сын", дом Андерманов стоял рядом с остановкой, откуда подвозили сотрудников шахты до работы. Правда, когда выяснилось, что возят только инженеров и клерков, а самих шахтеров в автобус не сажают, то Валера и Юля стали ходить на работу пешком вместе с Густавом. Вставать приходилось пораньше, зато идти с шахтерами было веселее. Густав редко вставлял слово, а вот молодые рабочие наперебой расспрашивали ребят о России и революции, о том, какая жизнь строится теперь в их стране. Местные инженеры не одобряли дружбу русских с простыми шахтерами, но учили своему делу стажеров добросовестно, ведь за это фирма получала плату золотыми российскими червонцами и американскими долларами.
Смена кончилась, как обычно, в четыре часа, и к пяти Валера с Юлей вернулись на квартиру. Парень присел на скамейку у дома и закурил вторую подряд папиросу. Он сегодня провел весь день в шахте, а там не посмолишь.
- Я быстренько переоденусь, - сказала девушка и упорхнула в дом. Там было тихо, хотя обычно в это время Эльза готовила к приходу мужа обед, гремела на кухне сковородками и кастрюлями. Должно быть, она еще не вернулась из магазина, решила Юля и поднялась на второй этаж - к своей комнате. Ей показалось, что она чувствует легкий запах сигар, но Юля не обратила на это внимания и распахнула свою дверь. Запах стал резче, а в ее кресле напротив двери оказался незнакомый мужчина, который, ухмыляясь, пускал вверх колечки густого вонючего дыма. Юля отпрянула от двери, но сзади ее подхватили сильные руки и затолкнули в комнату.
- Кто вы такие?! Что вам нужно?! Я буду кричать!
- Кричите, барышня, кричите, - сказал по-русски незваный гость, - никто вас не услышит, кроме тетушки Эльзы. Но она сама находится в затруднительном положении и потому не сможет вам помочь. Так что лучше присядьте, и мы спокойно поговорим.
Руки толкнули девушку на диван, и теперь она могла видеть второго бандита, он был весь какой-то потертый, с тусклым лицом шпика.
- Вас ведь зовут Юля? А меня - Георгий Александрович… Очень приятно.
- Отвратительно.
…Валерий вспоминал о том, что нового успел сегодня узнать, ведь он взял за правило ежевечерне записывать все касающееся практики, и голос над его ухом, да еще русский, прозвучал совершенно неожиданно:
- Валерий Михайлович? Добрый день.
Хлопец вздрогнул и медленно повернул голову.
- Не узнаете? А я вас сразу признал, - улыбнулся собеседник, буравя его при этом холодными глазами. - Ну-у, Валерий Михайлович, грех не помнить…
- Отчего же, - стараясь не выдать замешательства, сказал Мещеряков. - Капитан Овечкин?
- Собственной персоной, - раскланялся тот.
- Какими судьбами? На шахте работаете, Петр Сергеевич?
- Вроде того, - сказал Овечкин, - пойдем, поговорим?
- Извините, мне нужно зайти на минуту в дом, - попросил Валерка.
- О Юленьке беспокоитесь? Напрасно, о ней позаботятся мои люди, да вы их знаете - хорунжий Славкин и еще один…
- Потрепанный?
- Вот, вот, - рассмеялся капитан, - все старые знакомые.
- Выследили, значит, - Валерка вскочил со скамейки.
- Тихо, тихо, - сказал Овечкин, показывая револьвер со взведенным бойком. - Кроме того, рядом находятся еще мои люди. Так что не стоит напрасно нервничать, Валерий Михайлович.
- Хорошо, если вы отпустите Юлю, я пойду с вами без сопротивления, - Мещеряков демонстративно заложил руки за спину. - Куда идти?
- Вот и славно, - Петр Сергеевич сунул револьвер в карман. - Куда же отправиться старым друзьям после долгой разлуки, как не в ресторан? Да вы ведь, собственно, туда с девушкой и собирались?
- Я вижу, вы все знаете, - усмехнулся Валерка, шагая рядом с Овечкиным по тротуару. Боковым зрением он заметил, что за ними следуют еще две фигуры.
- Это вы верно заметили - все знаем, Валерий Михайлович, - кивнул капитан. - Мы ведь уже вторую неделю за вами наблюдаем, а вы даже не заметили. Так что распорядок вашего дня я знаю досконально.
- Чего вы хотите, Петр Сергеевич?
- Реванша, мой дорогой друг. Помните, когда я вас так называл?
- В Севастополе. Тогда, на войне, я был красноармеец, а теперь начинающий инженер, - заметил Мещеряков. - Никакого интереса для вашего ведомства не представляю. Хотя, допускаю, что лично мне вы отомстить хотите. Но при чем здесь девушка?
- Я действительно в отличие от вас, Валерий Михайлович, профессию не поменял. Но даже как инженер вы можете мне пригодиться. Не говоря уже о том, что вы - чекист.
- Бывший.
- Это недоказуемо, - сказал штабс-капитан. - Даже немецким властям я могу доказать, что вы - красный шпион. К реваншу я подготовился основательно, товарищ Мещеряков.
- Уверены? - спросил Валера на пороге ресторана, демонстративно отворачиваясь от шагнувшего к нему Мартина.
- Да, можем начать партию прямо сейчас.
- А вы разве еще не начали?
- Я имел в виду бильярд, - ухмыльнулся Овечкин. - Тут в соседней зале есть столы. Помнится, мы в последний раз не доиграли, вы изволили бросить бомбу. Надеюсь, сегодня ее у вас нет?
- Кто знает, - пожал плечами Валерка, - вы же меня не обыскали.
- Мне нравится, как вы держитесь.
Капитан отстранил официанта, провел Мещерякова в зал для игры, двое бандитов зашли следом и плотно закрыли за собой двери. Валера огляделся. Больше здесь никого не было, не было и надежды, что Овечкин позволит кому-либо еще присутствовать при разговоре.
- Обыщите, - приказал штабс-капитан.
Опытный помощник быстро выполнил приказ.
- Значит, нет бомбы, - констатировал Петр Сергеевич, - признайтесь, что я застал вас врасплох.
- Признаю, - повесил голову Валерка.
- Тогда начнем, - Овечкин взял кий и разбил пирамиду из шаров.
20
Предупрежденные заранее, пожарные приехали сразу, как только стрельба начала стихать, и тут же принялись за догорающую нефть и само здание ЧК. От нескольких гранат, заброшенных в губчека через окна, начался пожар на втором этаже. Как только бурнаши побежали, Яшка и Ксанка вернулись к командиру и перенесли его на первый этаж, в комнату, не пострадавшую от налета. Легкое ранение в ногу и контузия на время вывели Даниила из строя.
- Бурнаша взяли? - первым делом спросил Данька.
- Я не видел, - честно признался Цыганков.
- Вы за ним Летягина пошлите с нарядом.
- Да ты не беспокойся, Дань, - попросила Ксанка, - сделаем, что надо. Давай я тебя перевяжу.
- Со мной все нормально, - сказал Данька. - Пришлите сюда, как освободится, санитара, а сами немедленно отправляйтесь к Эйдорфу, иначе он может сбежать. Мстители, это приказ!
- Есть, командир!
Оксана уложила брата поудобней и вместе с цыганом вышла из комнаты.
- Санитара сюда! - распорядился Яков.
- Где, где он? - к друзьям подбежала испуганная Настя.
- Нельзя тебе, - пробормотал Цыганков.
- Где Даня, Ксанка? - Настины глаза наполнились слезами. - Ему плохо, да?
- Не бойся, немного зацепило, тут он.
Настя распахнула дверь.
- Не надо пока санитара, - отменил приказ Цыганков, - пошли, Ксанка.
Мстители пересекли улицу и, кляня темноту, вошли в подъезд, где находилась квартира профессора.
- Двери здесь крепкие, - заметил цыган, - знал, гад, где селиться. Такие только гранатой брать!
- Может, он отопрет, видел, поди, через окно, что дружков его мы перебили, - сказала Ксанка.
У дверей Яша на всякий случай отстранил девушку (вдруг стрельба случится!) и постучал.
- Эйдорф, откройте, это ЧК!
Ответа не последовало, и Цыганков ударил кулаком сильнее. Дверь скрипнула и отворилась сама. Яшка достал револьвер и взвел боек. В темной квартире было тихо.
- Утек профессор, - вздохнула Ксанка. Она спрятала свое оружие, на ощупь отыскала на столе керосиновую лампу и зажгла фитиль. - Ой!
Цыган подошел на вскрик.
- Вот тебе и утек… - присвистнул парень.
Эйдорф лежал на полу у стола, по его груди расплывались два кровавых пятна.
- Зови понятых и еще ребят, будем обыск по полной программе делать…