Тогда Леф начал составлять уменьшенный план города под крышей. Архитектор трудился и днем, и ночью. Масло для светильников, расставленных по периметру комнаты, лилось рекой, но царь не ограничивал своего зодчего ни в чем. И вот наконец свершилось! Накануне дня зимнего солнцестояния Леф закончил работу.
Прежде чем посмотреть на нее, Шарр-Ам решил сначала еще раз пройтись по холму, на котором вскоре закипит работа. Царь волновался. Его задумка в шаге от воплощения в жизнь. Скоро закончится зима, и то, что сейчас похоже на детскую игру, станет настоящим городом.
…Северный ветер принес стужу. Шарр-Ам втянул голову в плечи. Небо, казалось, опустилось так низко, что еще чуть – и шмотки облаков лягут на плечи. Царь провел широкой ладонью по макушке. Едва пробившийся ежик волос процарапался по коже. Царь вздохнул и тут увидел на шерстинках каунакеса белые пушинки. С каждым мгновением их становилось все больше – то ли боги устроили уборку в своих небесных жилищах, то ли облака на самом деле опустились так низко, что верхушки деревьев порвали их оболочку, и все содержимое гигантских подушек посыпалось на землю.
– Наркаб, – позвал Шарр-Ам своего военачальника.
В шерстяном конасе, с бронзовыми пластинами на груди и спине, Наркаб, ожидающий царя в стороне, тяжело подошел, припечатывая легкие снежные пушинки широкими ступнями, облаченными в глухую кожаную обувь, закрывающую ноги до лодыжки. Шарр-Ам – крупный и плечистый мужчина – рядом со своим военачальником выглядел как барс рядом с тигром.
– Слушаю, господин, – тихий, но твердый голос прозвучал над головой царя.
"Велик, – подумал Шарр-Ам, – силен и отлично управляет войском, прямолинеен, зато безо всяких возражений выполняет приказы, и это самое лучшее его качество!"
– Наркаб, скажи, хватит ли нам воинов, чтобы охранять город величиной с этот такыр? – спросил царь, и военачальник озадаченно завертел головой, прикидывая, сколько стражей и лучников надо поставить на этом холме, чтобы ни одна вражеская стрела не влетела на него.
– Мало, надо больше, но если поставить и всадников… – он сжал губы и повел плечом.
– Всадники пусть занимаются конями! – Шарр-Ам отвернулся, пряча раздражение: все же побольше сметливости его военачальнику не помешало бы. – Лучников нужно больше. Присматривайся к людям, выбирай молодых и зорких. Скоро поставим башни, охрана нужна надежная.
Наркаб снова осмотрелся. Вокруг, кроме них, никого не было. Кочевники и те близко не подходили. Да и вождь города Белого Верблюда говорил, что жить они не мешают. Были стычки, да и только. Ушли кочевники, отведав чужих стрел. Так, иногда кто приблизится из любопытства, но пока никого не трогали, даже в отдаленных поселках.
– Господин, сюда к нам путь не каждый купец найдет, не то, что воин, – возразил Наркаб, что удивило царя.
– Врага не прогонишь от ворот города, где защита слаба! – ответил царь.
– А гончая – не сторож! – додумался Наркаб и рассмеялся.
– И то верно!
Шарр-Ам поежился: ветер усилился, и холод пробрался за ворот, да и ноги остыли.
– Пойдем вниз. Со мной к архитектору заглянешь, посмотришь, какие укрепления он придумал, прикинешь, сколько лучников, сколько стражей понадобится.
Наркаб в ответ поиграл топориком, подкинув его и перехватив ниже. "Старается, – подумал Шарр-Ам, – а может, просто замерз…"
* * *
В комнате архитектора было сумрачно от чада ламп. Ниши под потолком не могли вытянуть весь тяжелый воздух, а о свежем Леф и не думал – так увлекся работой.
– Леф! – царь окликнул зодчего, который сидел в задумчивости в дальнем углу комнаты-плана и не мигая смотрел на будущий город. – Леф! – Шарр-Ам позвал громче, оставаясь на пороге.
Седовласый архитектор поднял голову. Судя по его недоуменному взгляду, царь понял, что тот решает очередную задачу будущего строительства. Но вот Леф сообразил, кто перед ним, и поднялся во весь рост, едва не задевая головой потолка.
– Приветствую тебя, мой царь!
Ответив на поклон зодчего кивком, Шарр-Ам предложил прогуляться:
– Ты слишком много времени проводишь в этой комнате. Так и заболеть недолго. За стенами хороший свежий воздух, холодно, но дышится легко. Накинь конас и пойдем. Есть разговор.
Леф нехотя оставил свой "план" и, последовав совету царя, вышел за ним следом, чуть ли не пополам согнувшись в дверях. Наркаб молча сопровождал их.
Снежинки падали с неба хлопьями. В воздухе они напоминали белую золу, разметенную ветром, но вблизи каждая из них казалась шедевром небесного ювелира. Симметрия формы, тонкость белых лучиков, тающих на глазах, восхищала. Леф подумал, что и ему хочется создать нечто воздушное и гармоничное, но не такое хрупкое. Но как добиться прочности зданий, если строить их из глины?!
– Что тебя тревожит? – словно читая мысли зодчего, спросил Шарр-Ам, тоже рассматривая снежинки.
– Глина.
– Глина? – удивился царь.
– Я думаю, как сделать из глины твой дворец и храмы, да так, чтобы они служили не только нам, но и нашим потомкам. Я прикинул, сколько нам понадобится кирпичей, и получилась такая цифра, которую я и назвать не могу, но каждая семья из всех племен, объединенных тобой, должна будет делать кирпичи каждый день, и с утра до ночи…
– Об этом не думай, работать будут все от мала до велика и столько, сколько надо. Глины у нас хватит, солома будет, а вот дерева для колонн и перекрытий может не хватить. Берега Мургаба не дадут нам этого материала в нужном количестве. Я запретил своим подданным рубить деревья для разведения огня. Пусть собирают хворост, ищут саксаул в песках – топливо есть! Но даже так, найти дерево для колонн, о которых ты говорил, оказалось большой проблемой.
Леф кивал, соглашаясь с царем, и казалось, его не очень-то и волнует, хватит дерева или нет.
– А если дерева не будет? – царь задал волнующий вопрос.
Архитектор ухмыльнулся в бороду.
– Тогда будем делать столбы из глины!
Царю ответ не понравился, и, заметив это, Леф, спохватился, сказав серьезно:
– На берегах Мургаба есть старые крепкие деревья, я видел. Поставим колонны в главных помещениях – в тронном зале, залах ожидания приема, в святилищах храмов. А в остальных решим по-другому. Не беспокойся, царь.
Леф склонил голову и с его пышных волос, удерживаемых крученой веревкой, повязанной поверх лба к затылку, посыпались слипшиеся друг с другом снежинки. Царь провел ладонью по своей незащищенной волосами голове. В отличие от зодчего она оказалась мокрой: снег таял на темечке и скатывался ручейками на лицо и спину.
– Что ж, пора под крышу, – решил он, почувствовав, что и ноги озябли. – Сейчас у тебя будет теплее всего, – пошутил царь, – пойдем, расскажешь о плане, хочу, чтобы Наркаб послушал, ему думать об охране, он должен знать, каковы укрепления.
Наркаб, почтенный вниманием царя, покашлял и потряс головой – и с нее покатились ручейки растаявшего снега.
* * *
Стоя на пороге комнаты, царь с волнением в сердце рассматривал глиняные модели будущих храмов и дворца, в планировке которого Леф особенно преуспел.
Сложная комбинация комнат группировалась в центре плана. Все учел зодчий – и анфиладу аудиенцзалов, и переходы между личными покоями царя и его семьи и комнатами для молений. Внутренние дворики разделяли жилую часть от сакральной, помещения для хранения продуктов – от залов для посетителей.
Леф обвел дворец квадратной стеной, оставив за ней все планируемые храмы, посвященные главным богам: Богу Солнца, Богине Плодородия, Богу Всех Вод и Богу Хаоме. В эти храмы можно было попасть как из дворца, так и минуя его, что было важно для исполнения ритуалов в присутствии народа. Только Дом Спящих Богов разместил зодчий рядом с дворцом, с его восточной стороны. Так потребовал Верховный жрец.
– Это особый храм, Леф, это связь с нашими предками, это их покои. Я расскажу тебе. Слушай! – и необычная старинная легенда, передаваемая из уст в уста многие века, зазвучала в новом месте – в плодородном оазисе Мургаба, в чем-то похожем на то место, где она родилась: – Давно это было, говорят, что боги в те времена часто спускались к людям с небес, чтобы узнать, как мы живем, чтобы подарить избранным новые знания. Иногда боги прилетали все вместе, иногда по одному или по два. Но всегда они появлялись в воздухе в светящемся доме. Вот и в тот раз такой дом опустился с неба, но весь объятый пламенем. Люди ожидали появления самого Шамаш, но никто не вышел из того дома. Тогда один из жрецов осмелился и подошел ближе. Когда он дотронулся посохом до обгоревших стен, открылись двери. Жрец вошел внутрь и увидел несколько комнат. В одной из них было пятьдесят семь ниш, и в них лежали боги. Они спали.
– Пятьдесят семь?
– Пятьдесят семь, Леф! Ибо сказано: "Все боги разделили небо и землю. Пятьдесят великих богов заняли свои твердыни. Семь богов судьбы поселили трехсот на небе". Но слушай дальше! Жрец долго молился, упав посередине покоев, и боги услышали его, они ответили жрецу, подарив откровение, суть которого он передал людям.
– Что они сказали?
– Что люди должны помнить и чтить своих богов всегда, и тогда когда-нибудь они снова спустятся на землю и снова будут помогать людям. А до того каждого, кто соберется в Страну Без Возврата, спросят, соблюдал ли он дарованные заветы.
– А боги… они проснулись? – не понял Леф.
– Они исчезли вместе с домом, но мы помним и чтим их, и потому в моем городе должен быть Дом Спящих Богов! – закончил царь.
Леф озадачился.
– Господин, но я должен знать, как… каким был тот дом, чтобы его построить…
– Тебе поможет Силлум, – после некоторого раздумья решил Шарр-Ам.
Леф уже познакомился с этим человеком и даже подружился с ним. Силлум был родственником царицы, он рос вместе с царскими детьми и отличался особой сметливостью и рвением в служении богам. Его стихией был огонь. Еще мальчиком Силлум замирал перед священным пламенем, завороженно глядя на игру живых языков костра. Повзрослев, он стал жрецом бога Шамаш, и сам спроектировал храм, посвященный своему покровителю. Он же создал две модели печей для приготовления жертвенного мяса. Одна печь была небольшой и предназначалась для мяса мелкого скота, вторая – огромная, грушевидной формы с перекрытием в виде валика, который должен беречь огонь от осквернения кровью или соком мяса быка или верблюда. Небольшие печи тоже состояли из двух камер: одна для мяса, вторая для огня. Между ними предполагалась стенка, не доходящая до верхнего перекрытия. Через получившееся отверстие жар и будет проникать к мясу.
Такие печи запланировали во всех храмах и святилищах, а также в сторожевых башнях, что особенно понравилось военачальнику Наркабу. Его воины не останутся в стороне от всех праздников и тоже смогут возблагодарить богов, не оставляя при этом своего поста. Но не только это понравилось Наркабу. Архитектор создал не просто крепкие оборонительные стены в два ряда – вторая, повторяя первую в плане, окружила и храмы, – но сделал их двухъярусными, с широкими проходами между башнями внутри стен. Верхний ярус оставался открытым, но удобным для лучников: узкие прямоугольные щели открывали хороший обзор, в то же время защищая воинов широкими простенками. А во внешних стенах первого яруса Леф сделал сквозные треугольные отверстия, через которые должно проникать достаточно света, а при необходимости там могут разместиться и лучники.
– Внутри башен будет лестница на верхний ярус. Здесь, здесь и здесь, – Леф указал рукой в центр стен, – будут ворота, главные – с северной стороны.
– Сколько башен с каждой стороны ты поставил? – царь не раз посчитал их и задумался.
– С каждой стороны по пять, считая с одной угловой, как ты хотел.
– И всего выходит… двадцать?
– Двадцать, господин, – подтвердил Леф, – четыре угловых и по четыре на каждой стороне.
– Должно быть двадцать одна…
– Почему? – Леф удивился. Как математик, он спроектировал все верно, но у царя было особое отношение к числам. "Пять – число божественной завершенности, – объяснял он, – стена с пятью башнями станет неуязвимой". Но что не так с суммой башен?..
– Двадцать один – это особое число! Оно получается умножением двух священных чисел – семерки и тройки, и особо почиталось нашими предками. Семерка – это число небесных овец, они есть боги, как Утренняя Звезда – Иштар, а Солнце – ее брат Шамаш; тройка – это три главных бога: Ану, Энлиль и Эа.
Леф озадачился.
– Но тогда нужна еще одна башня. Если мы поставим ее с одной из сторон квадрата, то нарушим принцип завершенности, да и квадрата не получится…
– И не надо, – неожиданно возразил Наркаб. – Восточная стена должна быть шире остальных. Шамаш появляется на востоке. Там и храм Огня будет. Наш город должен встречать Бога Солнца, как жрец – с распахнутыми руками… – Шарр-Ам и Леф переглянулись, – поставим еще одну башню… и все, – Наркаб ладонью провел по взмокшему лбу.
– Так, тогда линия восток-запад у нас пройдет по средней восточной башне и между двумя западными, – прикинул Леф, – надо перестроить…
Царь обошел план и, не найдя лучшего решения, согласился со своим военачальником.
– Перестраивай. Время есть. Но не медли, еще надо поставить две башни Связи Небес и Земли, – видя, что Леф готов сейчас же обсудить новые проекты, царь остановил его жестом, сказав: – Завтра поговорим. Я за тобой пришлю.
Шарр-Ам вышел, Наркаб неуклюже встал и поспешил за ним, кивнув архитектору на прощание.
Леф, оставшись один, снова задумался. Кроме всего прочего, ему предстояло выбрать место для озера, и не одного. Омовение перед входом в город-храм обязательно! Два небольших озера зодчий предполагал выкопать за пределами храмового комплекса – на севере, где будет главный вход, и на западе, а на юге он задумал систему из двух озер – большого и, связанного с ним, маленького, вода в который будет поступать по особым керамическим трубам и очищаться в отстойнике.
"Чистое будем копать между дворцом и стеной! Здесь!" – он прикинул, как разместить озеро между постройками храма, посвященного богу всех вод Эа, и его мысль завертелась вокруг системы очистки воды и прокладки водоводов.