Тень Соломоса дышит их цветением,
и Демодок, объятый вдохновением,
прекрасный Крит и край поет отеческий.
* * *
"И я, такой как есть, с таким непрочным сердцем…"
Перевод Новеллы Матвеевой
И я, такой как есть, с таким непрочным сердцем,
в груди большой дрожащим, подобно птице пленной,
среди сильнейших и могущественных мира
всех ближе к свету я и к истине священной.
И потому кипит в душе моей глубоко, -
хотя тоску в себе и слабость я несу, -
ко всем сильнейшим и могущественным мира
презрение. И мне оно к лицу.
* * *
"Богиня Слова ты, о материнский…"
Перевод Новеллы Матвеевой
Богиня Слова ты, о материнский,
родной язык, души язык достойный!
Глубокое прозренье исчертило
чело твое и стан согнуло стройный.
Но распрямись! Из будущего мира
победы весть я для тебя похитил,
как ту звезду, что светит через время.
О греческий язык! О смерти победитель!
* * *
"На дне отцовских книг вы сном священным спите…"
Перевод Новеллы Матвеевой
На дне отцовских книг вы сном священным спите,
о древние слова, под мертвой пеленою.
И вы, испуганные вороны, молчите:
живая жизнь встает передо мною.
Чем жестче я веду с судьбою старый спор
и чем уверенней гоню коня мышленья,
с тем большей жаждою вдыхаю воздух гор,
тем легче говорю на языке селенья.
* * *
"Певец! Поверь, в ней нет ни капли лжи…"
Перевод Н. Горской
Певец! Поверь, в ней нет ни капли лжи:
в ней - плоть твоя, в ней - красной крови гром!
Фантазия - в тебе, но рубежи
фантазии - до звезд, и в небе - дом.Ее поток всегда бурлил и жил
и, все сметая, несся напролом;
ты - в нем, как луч, зажегший витражи
и вдруг переиначенный стеклом.В раю, обители цветов живых,
возьми росток, в своем саду взрасти,
и рай придет в твой сад - и в сад любой.Дробясь в мечтах, как в каплях дождевых,
ты держишь целый мир в своей горсти,
но цепью скован навсегда с собой.
* * *
"О Город мой! До звездного предела…"
Перевод Н. Горской
О Город мой! До звездного предела
ты эту весть великую вознес;
она - лавровой веткой, пухом гнезд,
колоколами в небеса взлетела.О Город мой, одень цветами тело -
пусть буря умиляется до слез,
пускай в свечах блаженно плачет воск!
Как светел МИР! И как шагает смелона темный Запад, на пустой Восток,
народам обещая, что из тлена
пробьется новой лилии росток.Вот так же некогда прошла Елена
по тронам шатким, по клочкам порфир
и безмятежно прошептала - Мир…
* * *
"Не мановением руки господней…"
Перевод Н. Горской
Не мановением руки господней
нам души отравил военный яд -
то Цезари на бойню шлют солдат,
призвав на помощь силы преисподней.От Рейна до Афин пожар сегодня;
Горгоны и Валькирии вопят:
"Распни!" - и вот уже народ распят,
а венценосцам дышится свободней:они с ухмылкой в крест вбивают гвозди.
Но где-то созревают гнева грозди,
народ провозгласит: "Да будет так!" -и вот, рожденный яростью, обидой,
из пепла воскрешенный Немезидой,
в дворцы войдет карающий Спартак.
* * *
"Та ночь… О, как мучительно знакомо…"
Перевод Н. Горской
Та ночь… О, как мучительно знакомо
лицо бессонницы, исчадья зла…
Но ты пришла, спасительница-дрема,
ты, долгожданная, ко мне пришла,пришла, как тень, как сладкая истома,
болезненным ознобом обожгла,
и сон ко мне спустился невесомо.
Огонь твоих волос вокруг чела,как царский золотой венец, пылал, -
скажи, не Фидий ли тебя ваял?..
Я доброту прочел в глазах-светилах,и на меня пролился тихий свет.
Я ног твоих коснулся легкокрылых
и в рай вознесся за тобой вослед.
КОНСТАНТИНОС КАВАФИС
Перевод С. Ильинской
Константинос Кавафис (1863–1933). - Родился, жил и умер в Александрии. Происходил из знатной, разорившейся семьи; до преклонных лет был служащим.
От своих ранних романтических стихотворений Кавафис отрекся. Канонизированный свод его сочинений составляют стихи периода творческой зрелости (с конца 90-х годов XIX в.). Наиболее характерны "античные маски" - стихотворения, в которых описание "древних дней" высвечивает через вечные ситуации волнующую поэта современность. Стихи Кавафиса живыми символами вошли в сознание греческих читателей. Нравственный идеал поэта - Фермопилы, которые нужно защищать несмотря ни на что, даже тогда, когда победа зла немпнуема, - возвышается в поэзии Кавафиса символом высокой гражданской морали.
Стихотворение "Покидает Дионис Антония" переведено впервые.
ФЕРМОПИЛЫ
Честь вечная и память тем, кто в буднях жизня
воздвиг и охраняет Фермопилы,
кто, долга никогда не забывая,
во всех своих поступках справедлив,
однако милосердию не чужд,
кто щедр в богатстве,но и в бедности не скуп
и руку помощи всегда протянет,
кто, ненавидя ложь, лишь правду говорит,
но на солгавших зла в душе не держит.Тем большая им честь, когда предвидят
(а многие предвидят), что в конце
появится коварный Эфиальт
и что мидяне все-таки прорвутся.
ОЖИДАЯ ВАРВАРОВ
Зачем на площади сошлись сегодня горожане?
Сегодня варвары сюда прибудут.
Так что ж бездействует сенат, закрыто заседанье,
сенаторы безмолвствуют, не издают законов?Ведь варвары сегодня прибывают.
Зачем законы издавать сенаторам?
Прибудут варвары, чтобы издать законы.Зачем наш император встал чуть свет
и почему у городских ворот
на троне и в короне восседает?Ведь варвары сегодня прибывают.
Наш император ждет, он хочет встретить
их предводителя. Давно уж заготовлен
пергамент дарственный. Там титулы высокие,
которые пожалует ему наш император.Зачем же наши консулы и преторы
в расшитых красных тогах появились,
зачем браслеты с аметистами надели,
зачем на пальцах кольца с изумрудами?
Их жезлы серебром, эмалью изукрашены.
Зачем у них сегодня эти жезлы?Ведь варвары сегодня прибывают,
обычно роскошь ослепляет варваров.
Что риторов достойных не видать нигде?
Как непривычно их речей не слышать.Ведь варвары сегодня прибывают,
а речи им как будто не по нраву.Однако что за беспокойство в городе?
Что опустели улицы и площади?
И почему, охваченный волнением,
спешит народ укрыться по домам?Спустилась ночь, а варвары не прибыли.
А с государственных границ нам донесли,
что их и вовсе нет уже в природе.И что же делать нам теперь без варваров?
Ведь это был бы хоть какой-то выход.
САТРАПИЯ
Как горек твой удел, когда тебе,
взращенному для дел великих и прекрасных,
судьба злосчастная отказывает вечно
в поддержке и заслуженном успехе,
когда стеною на пути встают
тупая мелочность и равнодушье.
И как ужасен день, когда ты сломлен,
тот день, когда, поддавшись искушенью,
уходишь ты в далекий город Сузы
к всесильному монарху Артаксерксу,
в его дворце ты принят благосклонно,
тебе дарят сатрапии и прочее.
И ты, отчаявшись, покорно принимаешь
дары, что сердцу вовсе не желанны.
Другого жаждет сердце, о другом тоскует:
о похвале общины и софистов,
о дорогом, бесценном слове "Эвге!",
о шумной Агоре, Театре и Венках.
Нет, Артаксеркс такого не подарит,
в сатрапии такого не найдешь,
а что за жизнь без этого на свете.
ПОКИДАЕТ ДИОНИС АНТОНИЯ
Когда внезапно в час глубокой ночи
услышишь за окном оркестр незримый
(божественную музыку и голоса) -
судьбу, которая к тебе переменилась,
дела, которые не удались, мечты,
которые обманом обернулись,
оплакивать не вздумай понапрасну.
Давно готовый ко всему, отважный,
прощайся с Александрией, она уходит.
И главное - не обманись, не убеди
себя, что это сон, ошибка слуха,
к пустым надеждам зря не снисходи.
Давно готовый ко всему, отважный,
ты, удостоившийся города такого,
к окну уверенно и твердо подойди
и вслушайся с волнением, однако
без жалоб и без мелочных обид
в волшебную мелодию оркестра,
внемли и наслаждайся каждым звуком,
прощаясь с Александрией, которую теряешь.
АЛЕКСАНДРИЙСКИЕ МОНАРХИ
Сошлись александрийцы посмотреть
на отпрысков прекрасной Клеопатры,
на старшего Цезариона и на младших,
на Александра и на Птолемея,
что выступят в Гимнасии впервые,
где их царями ныне назовут
перед блестящим воинским парадом.Армении и Парфии владыкой
всесильным Александра нарекли.
Сирийским, киликийским, финикийским
владыкою был назван Птолемей.
Однако первым был Цезарион -
в одеждах нежно-розового шелка,
украшенных букетом гиацинтов,
с двойным узором аметистов и сапфиров
на поясе слепящей красоты
и с крупным жемчугом на белых лентах,
увивших ноги стройные его.
Он вознесен был выше младших братьев,
провозглашен Царем среди Царей.Разумные александрийцы знали,
что это было только представленье.Но день был теплым и дышал поэзией,
лазурью ясной небеса сияли,
Гимнасии Александрии по праву
венцом искусства вдохновенного считался,
Цезарион был так красив и так изящен
(сын Клеопатры, Лага славного потомок).
И торопились, и к Гимнасию сбегались,
и криками восторга одобряли
(на греческом, арабском и еврейском)
блестящий тот парад александрийцы,
а знали ведь, что ничего не стоят,
что звук пустой - цари и царства эти.
СРОК НЕРОНА
Дельфийское пророчество услышав,
далек от беспокойства был Нерон:
"Страшись семидесяти трех годов…"
Немало временн, чтоб жизнью насладиться.
Ему лишь тридцать. Срок немалый бог
отвел Нерону, чтобы упредить,
предотвратить далекие угрозы.Сейчас он в Рим вернется, утомленный
прекрасным путешествием своим,
но как приятно это утомленье
от удовольствий, что вкусил Нерон
в гимнасиях, театрах и садах…
О, вечера ахейских городов!..
О, сладострастье обнаженных тел…Так думает Нерон. В Испании же войско
в глубокой тайне собирает Гальба,
старик семидесяти трех годов.
АНГЕЛОС СИКЕЛЬЯНОС
Перевод Н. Горской
Ангелос Сикельянос (1884–1951). - Родился на острове Левкада в семье учителя. Первая книга стихов поэта, "Ясновидящий", вышла свет в 1909 г. За ней последовали "Пролог к жизни" (1915), "Матерь божия" (1917), "Пасха греков" (1918), "Дельфийское слово" (1927). Автор ряда несколькиx лиро-эпических трагедий.
Искрящееся жизнелюбие, возвышенный лиризм, сплав элементов неоклассицизма и неоромантизма определяют ту стилевую манеру, которую Сикельянос сохраняет на протяжении всего творчества. В 20-е годы он выдвигает "дельфийскую идею" - план создания в Дельфах всемирного культурного центра, организует театральные представления в древнем дельфийском театре. В годы второй мировой войны Сикельянос участвовал в Сопротивлении, возглавлял "Общество греческих писателей".
Стихотворения "Ахелой", "Анадиомена" и "Лишь потому…" взяты из икла "Лирика" (1912–1927), стихотворение "Клятва Стикса" - из сборника "Просфора" 1943). На русском языке публикуются впервые.
АХЕЛОЙ
(Сон)
И был Ахелой переполнен, кипели и мчались валы,
и, в этом кипении стоя,
я ноги столбам уподобил, и сам стал подобьем скалы,
как бог, ожидающий боя.Но жажда меня одолела, и рот приоткрыл я слегка,
склонившись над влагою пенной,
и только собрался напиться, как мощным потоком река
мне хлынула в горло мгновенно.И бодрость, и дивную свежесть вливал в меня каждый глоток,
и легкость былая воскресла;
и - как ветерок на рассвете - я медленно пил тот поток,
что раньше хлестал мои чресла.Река обмелела, пропала, как пена в прибрежных камнях,
и дно предо мною открыла;
и стал наконец я свободным, и тяжесть исчезла в ступнях,
и я воспарил легкокрыло.Наполнилось сердце отвагой, неведомой мне до сих пор,
и чувствовал я, вдохновенный,
в груди, что дышала привольно, и гордое мужество гор,
и юную радость вселенной.Как ярко мое сновиденье! Как сила моя велика!
Затмил я того полубога,
который схватил Ахелоя, принявшего образ быка,
за оба изогнутых рога,и в шею уперся коленом, и пальцы так крепко сомкнул,
что рог захрустел и сломался,
и, бешеной болью пронзенный, поток закружился, скакнул
и к морю со стоном помчался.
АНАДИОМЕНА
Вот она - я - восхожу в сладостно-розовом свете зари,
ввысь простирая длани,
и божественный моря покой выйти меня призывает,
в лазурный простор меня манит.Но внезапно врываются в грудь, потрясая мое естество,
рассветной земли дуновенья.
О Зевс, меня держит волна, и волосы топят меня,
тяжкие, словно каменья!О нереиды, - о Кимофоя и Главка! - бегите сюда
и поддержите богиню. Я
не ждала, что откроет объятья мне Гелиос вдруг
в этой сверкающей сини…
ЛИШЬ ПОТОМУ…
Лишь потому, что землю славил в глубине души,
и разум свой укоренил в терпенье молчаливом
и, крылья тайные сдержав, умчаться не спешил, -
испить воды родник мне разрешил,
родник живой, танцующий родник, родник счастливый.Лишь потому, что не желал все ведать наперед,
а думой неотступно погружался в час летучий,
как будто в нем сокрыт всей мудрости оплот, -
во мне - голубизна вокруг иль тучи -
мгновенье, круглое, как плод, блестит звездой падучей,
и благодатный ливень вновь идет, и зреет плод!..Лишь потому, что знал: конец - начало всех начал,
и утверждал: "Коль день дождлив, заря бывает алой,
и укрепляет камни мирозданья даже шквал,
и кровь живой земли стучит сильнее после шквала…", -
невзгоды вес так эфемерно мал,
и дева Смерть моей сестрою стала!..
КЛЯТВА СТИКСА
И если некогда я был сродни стремительным орлам,
которые весной короткой,
не уставая, могут облететь Египет, Индию, Элладу,и если некогда моя походка
пружинистой была, как поступь моряка, избороздившего моря
и не забывшего, как пляшут под ногами волны,