во многом зависел от скорости ее проведения. Надо было не дать опомниться Стакселю с его компанией, и не дать им броситься за помощью к своим покровителям. Политики, когда узнали о цене предложенной Сержантом, тут же принялись за дело. Со своей стороны я, с помощью парней Томми Паркера, нашел два десятка людей: докеров, портовых рабочих, служащих, подрядчиков, занимающихся извозом, которых любезно попросили написать письма - обвинения о плохой работе порта, о воровстве и взяточничестве среди портовой администрации. Конечно, не за бесплатно. Дело закрутилось уже на следующий день после провала переговоров. Когда на очередном заседании департамента, занимающегося жалобами и исками, были зачитаны слезные письма портовых рабочих, тут же, без обычных проволочек, была назначена ревизионная комиссия. И даже больше того - она прибыла в порт буквально на следующий день, что было почти неслыханно. При обычных чиновничьих проволочках эта комиссия должна была появиться в порту в лучшем случае через неделю. Портовое начальство, не ожидавшее подобной оперативности от городских властей, только глазами захлопало от удивления, когда члены комиссии, отказавшись от банкета в их честь, приступили к работе. Кто стал работать с бумагами, кто с людьми. Пока руководство порта, находясь в полном изумлении, пыталось понять, что происходит, Стаксель и майор быстро сообразив, что к чему, кинулись за защитой к своим покровителям. Но их хозяева были людьми, а не богами, а значит, им были нужны причины и время. А вот время мы им и не дали. Уже на следующий день к главе комиссии подошел человек и сказал, что совесть больше ему не позволяет молчать при виде столь наглого воровства, происходящего с попустительства портового начальства. Роль 'честного' человека сыграл, как это было не удивительно, один из охранников порта по имени Хью Кеннеди. На него вышли парни из группы разведчиков Тома Уилкса. Сумма, которую он потребовал за свою 'честность', была по тем временам довольно внушительной. Триста долларов. Особенно, если учесть, что средняя недельная зарплата рабочего на заводе составляла от пятнадцати до двадцати долларов. И это при одиннадцатичасовом рабочем дне. 'Честный' охранник, рассказал о злодейских махинациях портовых чиновников, а в качестве доказа?тельства, указал на два склада. Они тут же были вскрыты и специалисты, приехавшие с комиссией, тут же принялись проводить сверку накладных с находившимся там товаром. Но это было еще не все! В ту же ночь заполыхал один из двух складов. Охрана порта, а затем прибывший по вызову наряд полиции, обнаружили связанного охранника и полыхавшие стены склада. Пожарные команды сумели потушить огонь только к утру. Срочно вызванные члены комиссии некоторое время осматривали кучу обгорелых досок и углей, после чего затребовали детективов из Главного управления. Не успели появиться в порту полицейские, как пронеслась новая весть: исчез майор, начальник охраны порта. Жена утверждала, что рано утром он уехал, как она считала, на работу. Департамент полиции, по просьбе властей, бросил на его поиски лучших детективов.
Газеты радостно затрубили о воровстве в порту, о таинственном бегстве начальника охраны, а некоторые прямо намекали, что за всем этим стоят городские власти. Отцам города все это очень не нравилось, поэтому они в свою очередь давили на полицию, требуя найти преступников и предать их суду. Наша операция приближалась к своему завершению. Майор, которого усердно искала вся полиция города, сейчас валялся в трюме одного из кораблей, плывущем к берегам Европы. Предварительно накачанный виски и опиумом он был продан в качестве матроса капитану одного из судов вербовщиком, который с удовольствием оказал такую любезность моим парням. За время следствия был арестован помощник начальника охраны, несколько его подчиненных и два таможенных чиновника.
'Следующим будет на очереди Стаксель. Если он конечно не полный кретин и сумеет воспользоваться шансом, который я ему предоставил, - думая так, я имел в виду начальника охраны, на которого можно было все свалить. - А он далеко не дурак, к тому же у него сильные покровители. Им ведь тоже не хочется, чтобы он сел. Во-первых, потеря источника постоянного дохода, а во-вторых, он может начать языком...'.
Вдруг в дверь постучали.
- Кто там?! - недовольно крикнул я. - Сказал же, меня не беспокоить!
- Босс! - в дверную щель просунулась голова Карла. - Тут Стаксель пришел. Плачет. Умоляет его принять.
- Даже так? Зови!
Вид Стакселя оставлял желать лучшего. Куда делся его напыщенный и холеный вид? Сейчас передо мной сидел, напуганный до полусмерти, весь в слезах и соплях, простой мужик. Несколько минут длилось молчание, во время которого я наслаждался униженным видом Стакселя, а тот сидел и ждал, что я ему скажу.
- Не хочешь в тюрьму? - Стаксель отрицательно замотал головой, не имея возможности говорить из-за душивших его слез. - Хочешь остаться в прежней должности? - теперь он закивал в знак согласия. - Хорошо. Останешься. Только теперь будешь работать на меня.
Поняв, что прощен, он оживился, на лицо вернулся румянец, глаза заблестели. Осмелившись на робкую улыбку, осторожно спросил: - Господин Дилэни. Не хочу выглядеть чрезмерно наглым, но на каких условиях мы будем работать?
- Тебя, считай, только что из тюрьмы вытащили, и ты сразу о деньгах! Некрасиво!
- Поймите меня правильно господин Дилэни...
- Значит так, Стаксель, деловой ты наш, вся организация работы по-прежнему висит на тебе. За это ты будешь получать... пятьдесят процентов, - я пристально посмотрел на него, стараясь подметить хоть малейшие неудовольствие на его лице, но, к великому сожалению, так ничего и не обнаружил. После повисшей паузы продолжил. - Видишь, я не такой жадный, как некоторые из здесь присутствующих.
После двухчасовых переговоров, в которых были обговорены детали, Стаксель ушел.
Мне бы радоваться, а вместо этого чувствовал себя злым и разочарованным. Я так надеялся, что тот даст мне повод его избить.
'Вот гад! Снова выкрутился! Не дал ни малейшего повода! А уж какие условия кабальные выставил! Хоть бы слово...! Сука! Как бы я его отделал! Ох, как бы я его...!'.
Теперь мы стали получать прибыль в размере пятидесяти процентов от чистых продаж всего нелегального товара, проходящего через порт. И это не считая своей доли от партий контрабандного товара, доставляемого капитанами судов. Приехав к Сержанту, я рассказал ему о доходах, которые мы теперь будем иметь с порта, а затем с удовольствием смотрел как у того округляются глаза от удивления. С минуту он переводил глаза с листка бумаги с цифрами на меня, пока у него снова не прорезался дар речи.
- Столько?! - ошеломленно спросил он. - Матерь божья! Ну, воры, мать их! Такие деньги!
Несколько дней спустя, комиссия, посчитав, что выполнила поставленную задачу, официально заявила о завершении расследования. Полиция, со своей стороны, объявила во всеуслышание, что воровство в порту, осуществляемое шайкой во главе с начальником охраны и его помощником, пресечено. Все остались довольны. Городские власти показали общественности, что благодаря четкой поставленной работе их комиссии было обнаружено это злодеяние. Полицейское начальство тоже осталось довольно, так как раскрытие этого преступления, причем в сжатые сроки, давало им возможность для подачи хвалебного рапорта о работе полиции в вышестоящие инстанции. Ряд газет, ведущих репортажи по этому делу, неожиданно уделили внимание Хью Кеннеди, раструбив на всех углах о 'честном поступке маленького человека, не побоявшегося сказать правду о сильных мира сего'. Как результат - состоялось его назначение помощником начальника охраны. Правда, внимание журналистов к этому факту привлекли мы, заплатив им за достойное освещение этого факта. Городские власти, в свою очередь, правильно поняли намек, предложив начальнику порта отдать эту должность Кеннеди. Теперь на одной из ключевых точек среди портового руководства у меня был свой человек.
На улице во всю шел дождь. Я сидел в тяжелом кресле, закинув ноги на стол и держа в руке стакан с первосортным виски. В кабинете было уютно, а на душе спокойно. За все время, проведенное в прошлом, только сейчас я мог сказать, что доволен своим положением. Преодолена еще одна ступенька к богатству и власти. К тому же подобный бизнес мне начинал нравиться. Он не требовал ни специфических знаний, ни особой умственной изощренности, а это означало, что я его мог сам контролировать, как и доходы. Для меня на данный момент это было важнее всего, так как вся остальная 'земля', с которой кормилась банда, была разделена вожаками чуть ли не до метра. Доход, собираемый с подведомственной территории, являлся для вожака таким же важным показателем уровня его влияния на бандитов, так же как его агрессивность и сила. Если раньше я был просто боевиком, пусть даже одним из приближенных к Сержанту, то теперь стал равным вожакам по положению, что автоматически означало рост моего влияния среди рядовых бандитов.
'Деньги и власть - это сила. Так было и так будет. И кому как не мне, это знать, - тут мои мысли были неожиданно прерваны стуком в дверь. Я знал, кто пришел, поэтому сразу крикнул: - Заходи!
Вошел Карл в мокром плаще. Этот парень со временем стал для меня незаменимым помощником. На его плечах лежали все вопросы, связанные с работами в порту, находящиеся под нашим контролем, если только те не касались экономических и финансовых вопросов, также он отвечал за мою охрану и прием посетителей. Он знал в порту всех, и все знали его. Он умел, когда надо расположить к себе человека словом и кружкой пива, а когда надо пустить в ход кулак.
- Я их устроил в старом пакгаузе, за двенадцатым доком. Там две печки и запас угля. Похоже, дождь надолго зарядил. Им будет лучше под нормальной крышей, чем в этом дырявом корпусе баркаса.
- Добро. Скинь дождевик и садись. Виски хочешь?
- Не откажусь, босс. У меня такое ощущение, что я отсырел до самых костей.
Этому разговору предшествовала история, которая началась с первых дней моего вступления в должность смотрящего за портом. Осматривая свои новые владения, мы наткнулись за территорией порта на старую пристань, где когда-то швартовались рыбачьи баркасы. Пакгаузы, где временно хранилась рыба, были давно растащены местными жителями. Сама пристань со временем сгнила и обвалилась. Очевидно, с тех же времен остался остов рыбацкого баркаса. Он лежал, наполовину вытащенный на берег, зияя черными провалами полусгнившей палубы. Рядом с баркасом валялось с два десятка бочек. Увидев их в первый раз, я удивился: как это их не прибрал к рукам местный хозяйственный люд. Но потом забыл о них, а потом, привыкнув к этой картине, и вовсе перестал обращать внимание до того дня, когда мне пришлось задержаться в порту до глубокой ночи. Садясь у ворот порта в наемный кэб, я случайно посмотрел в сторону бывшей пристани и увидел там с десяток костров. Я показал на них Карлу и тут же получил ответ: в обломках шхуны и в бочках живут малолетние беспризорники. Иногда их количество достигает нескольких десятков. Помявшись, добавил, что там видели даже детей пяти - шести лет.
- Пяти лет?! Мой бог! Это сейчас лето - тепло, а как зимой?
- Хорошо, если половина из них переживут ее. Обычно, большая часть детей, на зиму перебирается в город. Подвалы, котельные, канализация. Те, что остаются, не жильцы на белом свете.
Я видел много страшного в жизни, но картинка замерзающих на снегу маленьких детей заставила натурально передернуться, словно меня уже сейчас настиг порыв холодного зимнего ветра.
- Дьявол! Как же так?! А где их родители?!
- В основном это дети иммигрантов, прозябающих в нищете и живущих в трущобах. Родители просто не в состоянии их прокормить.
- Мать вашу! А эти...как их...приюты?!
- А что ты знаешь про приюты, Джон?! Ты жил там?! Они еще в сто раз хуже тюрьмы!
- Ты чего кипятишься?
- Я сам прожил в этом, проклятом богом, месте два года, пока не сбежал, - уже тоном ниже, сказал Карл. - Как только над нами там не измывались, даже вспоминать страшно.
Беды детей - беспризорников тронули меня, поэтому при следующей встрече с Сержантом, я затронул эту тему. Я думал этот холодный и жестокий человек, которого мало трогали беды людей, если только они не касались его или банды, просто пропустит мои слова мимо ушей, но тот неожиданно проявил интерес. Ободренный вниманием, я изложил ему свой план. Тот, немного подумав, дал добро. Идея состояла в наложении на некоторых лавочников и владельцев магазинов небольшой дополнительной дани в виде продуктов. А вот торговцам моя идея совсем не понравилась, но деваться было некуда. Теперь каждый вечер к старой пристани приходила подвода с несколькими ящиками. В них были мясо, хлеб, овощи. Правда, мясо по большей части представляли мясные обрезки и требуха, то же самое и с овощами, большая часть которых была изрядно подпорчена. Но для живущих впроголодь детей, это было вроде манны небесной. Со своей стороны я организовал им дрова. Пару раз я навещал их на старой пристани, но, закрутившись в вихре дел, переложил судьбу детей на Карла. Но если мне удавалось встретиться с кем-нибудь из маленьких оборвышей в районе порта, я обязательно давал тому пару мелких монет. И почти каждый раз при встрече с бездомным ребенком, я вспоминал о Тиме. Жив ли он? Несколько раз я спрашивал у беспризорников о нем, но никто из них так и не мог вспомнить похожего на него мальчика.
'Странно, что в этой жизни меня судьба постоянно сводит с детьми. Сначала Тим, теперь вот Луиза'.
Мысли плавно перетекли на девочку. Пока она наслаждалась каникулами за городом, но завтра ее должны были привезти обратно в город. Когда стал вопрос о ее временном устройстве, моя квартирная хозяйка, предложила девочке временно пожить у своей старшей сестры, имевшей собственную ферму. Дети фермерши выросли и разъехались, поэтому та будет только рада маленькой девочке. Единственной, кто остался недоволен подобным решением, была сама Луиза, но когда мы приехали на место и увидели теленка с большими глупыми глазами, то по ее счастливому лицу я понял, что больших слез при нашем расставании не будет. За время ее отсутствия я нашел ей приличное заведение с полным пансионом. 'Универсальная школа для леди миссис Кролинг'.
- Босс! Эй! - я поднял недоумевающие глаза на Карла. - Очнулся, наконец. Я тебе го?ворю - говорю, а ты будто не слышишь.
- Теперь слышу. Говори.
- Ты знаешь, что на завтра назначена забастовка докеров?
- Знаю, - равнодушно ответил я.
- Наши докеры, похоже, решили присоединиться к ним.
- Их дело. Пусть не работают.
- Я бы не стал тебя по этому поводу беспокоить, босс, но дело в том, что наши работяги уже сегодня собираются передать тебе бумажку со своими требованиями. Тут еще, у них, похоже, ячейка сформировалась или нечто в этом роде.
Если бы подконтрольные нам бригады докеров решили завтра участвовать во всеобщей забастовке, я бы и слова не сказал. Это головная боль властей и полиции, но не моя. Но то, что среди моих грузчиков появились социалисты.... Да еще ячейка! К чертям! Я не собирался делить с кем-то влияние на грузчиков!
- А ты куда смотрел?! - я кинул злой взгляд на Карла. Тот опустил глаза. Приподнятое настроение начало опускаться стремительными темпами.
'Не было печали, так черти накачали. О чем мне с ними говорить? Черт! Никогда не сталкивался с подобной проблемой!'.
- Когда?!
- В обед.
Толпа, около пятидесяти здоровенных мужиков, портовых докеров, стояла напротив меня, обжигая злобными взглядами, а у меня за плечами стояло только четверо моих людей во главе с Карлом. И всем им было не по себе, впрочем, как и мне. Нетрудно было представить, что с нами будет, если эта толпа решит на нас броситься. Чуть поодаль от грузчиков стояло четверо бригадиров с вытянутыми от испуга физиономиями. Я скользнул по ним свирепым взглядом.
'Я вам припомню этот бунт, уроды!'.
- Говорите, что вам надо?!
Я знал, что им надо, но просто так стоять и молчать под злыми взглядами полусотни человек, было довольно неуютно. Толпа всколыхнулась, расступилась, пропустив в первый ряд, троих человек. Стоявший посредине, крупный, широкий в кости, парень, с копной пшеничных волос, согласно информации Карла являлся организатором ячейки. По иронии судьбы он был моим соотечественником. Павел был единственным русским среди интернационального состава грузчиков. Без семьи. Иммигрировал в Америку из России около полутора лет назад. Грамотный, довольно быстро овладел английским. Имея хорошо подвешенный язык, быстро стал неформальным лидером среди докеров. Карл, в свое время, предложил ему место бригадира, но тот отказался. Был народовольцем, за пропаганду и сопротивление жандармам при аресте был сослан в Сибирь, под надзор полиции. Бежал, долго скитался, пока не оказался на пароходе, идущим в Америку. Здесь примкнул к местному рабочему движению.
- На завтра назначена всеобщая забастовка докеров! Мы собираемся показать всем силу рабочего класса! Я не сомневаюсь, что настанет день...!
- Хватит болтать языком, Павлик Морозов, - я перешел на русский язык. - Подобного дерьма я наслышался в своей жизни столько, что тебе и не снилось! Так что не трать мое время попусту!
- Ты меня с кем-то путаешь. Я не Морозов, - удивленный и сбитый с толку неожиданно раздавшейся родной речью, он неожиданно сам для себя перешел на русский язык.
- Пусть не Морозов, а Сидоров, какая мне разница! Не сбивай людей с толку! Им детей кормить надо, а ты своим равенством и братством...!
- Ты не собьешь меня с пути борьбы!! Меня не запугали царские жандармы...!! - теперь он снова кричал на английском языке. - Тебе, наемнику капитала...!!
От его речей попахивало партийными съездами, пятилетками и пионерами, салютующими перед мавзолеем на Красной площади. Всем тем, что делало из людей марионеток, тупо шагающих под красным знаменем в 'светлое' будущее. Неожиданно возникшее чувство отвращения к этому оракулу человеческого счастья, заставило меня на какой-то миг выйти из себя: - Хорош глотку рвать, дерьмократ!! Хватит, наслушался!! Пошли все на работу!! Или хотите работать вахтовым методом?!
Народ малость опешил от непонятных слов, замерев в недоумении и тревоге. Основная масса находившихся здесь грузчиков были людьми, стоявшими далеко от политики. Все они, в основном, пришли сюда, из чувства мужской солидарности, простого любопытства и из-за того, что все идут, типа 'все пошли - пошел и я'. И только сейчас, видя, как разворачиваются события, эти люди начали понимать в какое дело они ввязались. У многих на лицах уже сейчас можно было прочитать выражение: 'какой я был дурак, что уговорил прийти сюда'.
- Вижу, не понимаете?! Ха! Сейчас поймете!! Месяц работаете, а потом вместо вас набираю других!! Новых!! Устраивает?!!
После моих слов на лицах грузчиков появился страх, а в глазах смятение, зато у апологета новой веры глаза запылали огнем фанатизма. Оглянувшись на понурую толпу, он крикнул: - Не бойтесь, друзья!!! Он один, а нас много!! Встаньте плечом к плечу, товарищи!! Мы несокрушимы, когда едины!!