- Ах ты, бедняга! Да, я понимаю… Ты охотился за увесистым кошельком, чтобы раздобыть кров и пропитание… Но отчего же все-таки ты воскликнул: "Это не он"?
- Я шел следом за дворянином, у которого надеялся раздобыть тот самый кошелек… но потерял его из виду, сам не знаю как… Свою ошибку я понял, лишь когда увидел вас… Вот почему я и вскрикнул.
- Вот как? - сказал Жеан, по-видимому удовлетворившись этим объяснением. - Однако для человека твоих наклонностей рука у тебя тяжеловата… Ведь ты всерьез помышлял о сутане! Взять кошелек - это одно, но вот лишить жизни… Честно говоря, ты меня удивил.
- Голод - дурной советчик, - смиренно ответил Равальяк.
- Это верно! А пока я не желаю, чтобы кто-нибудь сказал, будто ты голодаешь по моей вине… Возьми несколько экю… Больше у меня нет. А если опять дойдешь до такой крайности, как сегодня, то не шатайся с пустым брюхом по улицам, а просто приходи ко мне… ты знаешь, где я живу. Дьявольщина! Какую-нибудь монетку я для тебя всегда найду… Ну, ладно! Ладно! Не надо благодарностей… убирайся отсюда!
Шевалье де Пардальян не сделал никакой попытки вмешаться, пока происходил этот диалог. Но, увидев, что Равальяк растворился в темноте, повернулся к молодому человеку с вопросом:
- Вы действительно поверили в то, что рассказал вам Равальяк?
- Ни единому слову не поверил, - холодно ответил Жеан.
- Черт возьми! Быть может, следовало с ним разобраться получше…
- Зачем? Сегодня у меня нет настроения обижать кого бы то ни было… И я знаю, где можно найти этого субъекта.
- Тогда оставим это, - равнодушно промолвил Пардальян.
- Сударь, - начал Жеан торжественным тоном, - вы только что спасли…
Но, очевидно, в этот день молодому человеку не суждено было выразить свою признательность. Пардальян снова прервал его на середине фразы, сказав с самым безразличным видом:
- Не кажется ли вам, сударь, что у вас еще есть время уйти подобру-поздорову… Что, собственно, удерживает вас здесь?
Вышедшая из-за облаков луна осветила темную доселе улицу, и Пардальян воспользовался этим обстоятельством, чтобы посмотреть, какое впечатление произвели его слова на влюбленного юношу.
- Но сударь, - промолвил слегка удивленный Жеан, - разве вы не слышали, что я обещал королю дождаться его?
- Слышал, черт возьми! Именно поэтому я бы и посоветовал вам поскорее убраться отсюда.
- Невозможно, сударь! Чтобы я спасался бегством?!
Пардальян продолжал настаивать с нарочитым простодушием:
- Когда вы дали это обещание королю, вы жаждали умереть… вы не знали того, что знаете сейчас…
- Довольно, сударь, - высокомерно произнес Жеан. - Я дал обещание и сдержу его, чем бы это мне ни грозило.
И он добавил несколько мягче:
- Знайте, что меня не так-то легко прикончить… Да и что я обещал? Сопровождать короля, куда ему будет угодно… Не более того! Я ограничусь именно этим.
Странное дело, Пардальян, подстрекавший юношу нарушить слово - вероятно, из чувства симпатии к нему, - Пардальян, казалось, был доволен, что к совету его не прислушались.
- А вы сами, сударь, - продолжал Жеан Храбрый, - разве вы не понимаете, что вам бы тоже не мешало поскорее уйти?
- Это почему же? - спросил Пардальян с самым невинным видом.
- Так ведь после того, что вы ему наговорили, было бы крайне неосторожно встретиться с ним вновь.
Пардальян еле заметно улыбнулся.
- Ба! - сказал он небрежно. - Мы с королем старые знакомые. Он знает, что ему незачем делать из меня врага… Поэтому, можете мне поверить, поразмыслив, он поймет, что не стоит сердиться из-за таких пустяков. И трижды подумает, прежде чем предпринять что-нибудь против меня…
Жеан Храбрый зорко взглянул на человека, посмевшего говорить таким образом о самом могущественном государе христианского мира. В насмешливых глазах Пардальяна он не увидел никакой бравады. Красивое лицо дышало бесстрашной уверенностью, безмятежным спокойствием, величественной силой духа.
- Конечно, - продолжал Пардальян с язвительной кротостью, - я был несколько резок, сознаюсь. Быть может, король обиделся… Поэтому я тоже решил его дождаться и проводить до Лувра.
- Зачем?
- Чтобы посмотреть, чем дело кончится, - холодно ответил шевалье.
Жеан, стараясь не выдать своего изумления, говорил про себя:
- Поразительный человек! Смелый? Черт возьми, да! Смелый, как никто… Во всяком случае, мне такие прежде не попадались! Сильный? Еще бы! Одолел меня, а это кое-что значит! А ведь он в том возрасте, когда силы начинают слабеть… В самом деле, сколько же ему лет? Быть может, нет и пятидесяти, а, быть может, за шестьдесят. Если бы не седые волосы и усы, то и сорока нельзя было бы дать при такой тонкой талии и такой упругой походке… И кто он? По меньшей мере, принц, если судить по его надменности и по тону, с каким он обращался к королю… Если же посмотреть на костюм, совсем простой к даже слегка потертый, то на принца он не похож… Впрочем, он может быть переодет… ведь свой простой наряд сей господин носит с таким величием, что начинаешь теряться в догадках… Дьявольщина! Чего бы я ни отдал, чтобы иметь этакую дерзкую небрежность, этакое изумительное спокойствие… Хотя куда мне, ведь я бешеный… Взвиваюсь от каждого слова и сразу хватаюсь за кинжал или за шпагу.
Пока молодой человек размышлял таким образом, Пардальян, не обращая на него внимания, рыскал повсюду, словно потерял какую-то ценную вещь.
- Что вы ищете? - осведомился Жеан.
- Разве у короля не было спутника? - спросил, в свою очередь, шевалье.
- Вы о Ла Варене?
- А, так это был Ла Варен! Значит, я ищу Ла Варена.
- В самом деле, - сказал Жеан, - он, должно быть, валяется здесь, в канаве.
Пардальян только покачал головой. Ла Варен исчез. С этим пришлось согласиться и Жеану Храброму, напрасно обшарившему самые темные уголки возле дома Бертиль.
- Мерзавец сбежал, - сказал он беззаботно. - Пусть себе катится ко всем чертям.
- Полагаю, - кротко заметил Пардальян, - что он задержится где-нибудь поближе. Мерзавец, как вы его назвали, скорее всего отправился в Лувр… И вы скоро увидите, как он вернется сюда во главе вооруженного отряда, чтобы арестовать вас.
- Вы так думаете?
- Я в этом уверен… Впрочем, смотрите сами!
С этими словами Пардальян кивнул в сторону группы солдат, показавшихся в конце улицы, ведущей к Лувру, и устремившихся бегом прямо на них.
Ла Варен и впрямь очнулся как раз в тот момент, когда король вошел в дом Бертиль де Сожи. Увидев два силуэта, он сразу же признал в одном из них того человека, что нанес ему жестокий удар сапогом. Во время стычки с Жеаном он не заметил Пардальяна и теперь принял его за сообщника разбойника, висельника, бандита - этими и другими столь же лестными эпитетами маркиз мысленно наградил Жеана.
В достойном своднике сочетались качества тюремщика и шпиона - впрочем, иначе и быть не могло. Затаившись, он навострил уши, стараясь не упустить ни единого слова. Осознав, что молодой человек, столь ему ненавистный, решил дожидаться короля у дверей дома, Ла Варен едва не зарычал от радости. Решение было принято немедленно: тихонько ускользнуть и помчаться в Лувр, к счастью, совсем близкий, дабы поднять тревогу. Одним ударом можно было убить двух зайцев - отомстить негодяю, оскорбившему и ударившему его, и оказать неоценимую услугу королю, ибо молодой головорез наверняка собирался заколоть Генриха. Положение Ла Варена при дворе было более чем прочным, однако же не следовало пренебрегать возможностью отличиться в деле государственной важности.
Воспользовавшись темнотой и тем, что оба ночных собеседника были поглощены разговором, Ла Варен ухитрился незаметно отползти в сторону, затем одним прыжком вскочил на ноги и вихрем полетел к Лувру.
В эту ночь в карауле стоял полк капитана де Пралена, и именно к нему обратился за помощью маркиз. Прален сразу понял, какой счастливый случай дарует ему судьба - при успешном исходе дела его придворная карьера была бы на всю жизнь обеспечена. Итак, он незамедлительно собрал дюжину своих людей, и маленький отряд устремился за Ла Вареном, указывавшим дорогу. Именно на этих солдат обратил внимание Жеана Храброго Пардальян.
Искоса поглядывая на молодого человека, шевалье небрежно произнес:
- Ну, теперь-то вам придется нарушить слово, данное Его Величеству.
- Почему же, сударь? - спросил Жеан с искренним удивлением.
- Так ведь вы, - нарочито простодушно сказал Пардальян, - думаю, вряд ли останетесь здесь. Не собираетесь же вы сразиться с ними? Их, по меньшей мере, дюжина.
Молодой человек ответил очень сухо, тоном, не допускающим никаких возражений:
- Ваши предположения ошибочны! Будь их даже тысяча, я не двинулся бы с места. Быть может, они убьют меня - хотя я в этом не уверен, - но я не навлеку на свою голову позор, нарушив слово.
- Прошу прощения, - очень спокойно возразил Пардальян. - Мне казалось, у вас есть причины дорожить жизнью. Видимо, я вас плохо понял. Оставим это.
Жеан Храбрый, вздрогнув всем телом, бросил короткий встревоженный взгляд на жилище Бертиль, но затем на лице его вновь появилось выражение прежней холодной решимости. И он промолвил тем же сухим, почти оскорбительным тоном:
- А вы, сударь, думаю, вряд ли здесь останетесь? Вы ведь никому ничего не обещали… Вы можете уйти, не навлекая на себя позора.
Лицо Пардальяна мгновенно обрело ледяное выражение, и он ответил юноше его же словами:
- Ваши предположения ошибочны! Я, хоть и по другой причине, также рискую навлечь позор на свою голову, если уйду отсюда.
На секунду Жеану Храброму показалось, что этот странный человек собирается защищать его. Гордыня вновь обуяла юношу, и он чуть было не произнес такое, что уже нельзя было бы исправить. Однако дремавший в нем инстинкт великодушия, о котором он сам не подозревал, смутные, неосознанные чувства справедливости, такта, красоты подсказали ему, что недостойно отвечать оскорблением на благородный порыв этого незнакомца. Да и гордость внушала, что дерзостью он только унизит себя перед человеком, чье превосходство в глубине души сознавал. Итак, он сумел смолчать, а Пардальян, словно бы понимая, какую внутреннюю борьбу пришлось выдержать Жеану, добавил:
- Впрочем, я тоже дал обещание тому, кого ценю выше всех королей христианского мира.
- Кому же? - спросил Жеан, более удивленный высокомерным тоном, нежели словами.
- Себе, - просто ответил Пардальян.
Тем временем капитан Прален и его гвардейцы подошли совсем близко к двум мужчинам, неподвижно стоявшим около крыльца.
- Вот они! - прорычал Ла Варен, оскалившись, как хищный зверь, почуявший добычу.
Из сбивчивого рассказа Ла Варена Прален вывел заключение, что ему придется иметь дело с обыкновенными бандитами, поэтому он с некоторым удивлением увидел, что те вовсе не пытаются бежать. Впрочем, долго раздумывать он не привык и с присущим военным людям грубым пренебрежением распорядился:
- Схватить мерзавцев!
Услышав этот приказ, двое смельчаков единым стремительным движением выхватили свои длинные шпаги, сверкнувшие в темноте тусклым блеском. Одновременно раздался очень спокойный и в высшей степени надменный голос:
- Вы не слишком-то вежливы, господин де Прален!
Ошеломленные внезапностью действий своих противников, гвардейцы остановились в нерешительности. Однако колебания их продолжались недолго. Обнажив клинки, они уже собирались атаковать, но тут Прален, изумленный высокомерием незнакомца, а в особенности тем, что услышал свое имя, жестом остановил их и спросил уже куда более любезным тоном:
- Кто вы такой, сударь, и откуда вы меня знаете?
- Меня зовут шевалье де Пардальян.
- Шевалье де Пардальян? - сдавленным голосом переспросил Прален. - Бывший посол?
- Он самый, сударь.
Прален, повернувшись к Ла Варену, произнес тихо и одновременно угрожающе:
- Вы что, взбесились, господин де Ла Варен? Вы прибежали за мной в Лувр, требуя арестовать неизвестного головореза… а им оказался один из вернейших соратников Его Величества! По вашей милости я оскорбил человека, которого король почтил особым уважением, выделив из всего дворянского сословия! Черт возьми, сударь! Я никогда не прощу вам, что вы втянули меня в эту авантюру… и, полагаю, королю это также вряд ли понравится.
Ла Варен задрожал. Он, разумеется, много раз слышал, как отзывался о шевалье де Пардальяне король, и у него не было сомнений, что за эту ужасную ошибку придется дорого заплатить. Однако с присущим ему коварством он тут же изменил свой первоначальный план и ответил Пралену с не меньшей резкостью:
- Капитан, я говорил вовсе не о шевалье де Пардальяне, с которым не имею чести быть знакомым. Его, разумеется, нельзя подозревать ни в чем предосудительном. Я имел в виду вот этого молодого человека, и уж тут, будьте покойны, никакой ошибки не будет.
Глава 6
ГЛУБОКОЙ НОЧЬЮ НА УЛИЦЕ АРБР-СЕК
Ла Варен произнес свою тираду достаточно громко, чтобы Пардальян мог услышать адресованные ему извинения. Прален же пробормотал:
- В самом деле, их двое!
Повернувшись к Пардальяну, он галантно снял шляпу со словами:
- Умоляю простить меня, господин де Пардальян. Произошло недоразумение. Если бы я видел, с кем имею честь говорить…
- Господин де Прален, - произнес Пардальян, словно соревнуясь с капитаном в любезности, - я не сомневаюсь в ваших добрых намерениях и, в свою очередь, прошу простить мне некоторую резкость.
И оба, как если бы встреча состоялась в одном из салонов Лувра, обменялись церемонными поклонами, желая показать, что инцидент исчерпан.
- Сударь, - сказал затем Прален, - на самом деле мне нужен ваш спутник.
Жеан Храбрый открыл рот, чтобы ответить, но Пардальян поспешно толкнул его локтем, что означало: "Предоставьте действовать мне".
- И что же вам нужно от моего спутника?
- Чтобы он последовал за мной, только и всего.
- Это невозможно, сударь, - холодно молвил Пардальян.
- Вот как? И почему же?
- Потому что он вместе со мной должен дождаться здесь Его Величества… Такое нам отдано распоряжение, господин де Прален. Как военный человек вы должны лучше, чем кто-либо, понимать святость приказа.
- Дьявольщина! Еще бы! - растерянно ответил Прален. - Могу ли я спросить, зачем вы дожидаетесь короля?
- Чтобы сопровождать его в Лувр.
Пардальян говорил с несокрушимой уверенностью, так что у Пралена, знавшего его репутацию, не возникло никаких сомнений. Впрочем, шевалье, если вдуматься, не сильно отступил от истины. Всю решимость капитана как ветром сдуло, зато раздражение против Ла Варена нарастало с каждой минутой. Тот почувствовал это. Сверх того, добыча явно ускользала из его рук. Инстинкт подсказывал ему, что дело тут нечисто и что разъясниться оно может только с появлением короля. Арестовать Пардальяна? Это было опасно, да и Прален ни за что не пойдет против человека, который пользовался уважением и доверием монарха. Итак, надо было выиграть время и убедить капитана остаться со своими людьми здесь, возле этого дома. Отведя Пралена в сторонку, маркиз тихо сказал ему:
- Не дайте себя одурачить, сударь. Господин де Пардальян вне подозрений, это один из друзей Его Величества, хотя он почти не появляется при дворе. Но даю вам слово, что спутник его - это тот самый человек, что посмел угрожать королю, предательски напал на меня и, как видите, разбил мне лицо… Добавлю, что он меня знает, ибо назвал по имени и грубо оскорбил. Из этого можно заключить, что и королю он угрожал, понимая, с кем имеет дело. Ответственность ваша велика! Я же поступаю так, как велит мне долг. Что бы ни случилось, я чист перед Его Величеством.
- Что делать? Дьявольщина! - прошептал в смятении Прален.
А про себя злобно добавил:
"Чума забери мерзавца, втянувшего меня в это дурацкое дело."
- Надо остаться здесь, - быстро сказал Ла Варен, отвечая на вопрос капитана, - остаться, пока не выйдет король.
- Это замечательно, - язвительно произнес Прален, лихорадочно обдумывая все за и против, - но я слышал, как люди, знающие толк в верности и смелости, подобные господину де Крийону, господину де Сюлли, господину де Санси, не говоря уж о самом короле, во всеуслышание заявляли, что шевалье де Пардальян воплощает собой смелость и верность. И вы хотите, чтобы я нажил себе врага в этом отважном человеке, нанеся ему оскорбление тем, что останусь сторожить его, словно разбойника?
- Этого легко можно избежать. Уведите для виду своих людей, но устройте засаду в тупике Курбатон. Вы сможете наблюдать за улицей и, если возникнет необходимость, успеете вмешаться.
Прален, взглянув на Ла Варена искоса, пожал плечами, а затем приблизился к Пардальяну.
- Господин де Пардальян, - сказал он, - вы даете слово, что находитесь здесь по приказу короля, дабы сопровождать его в Лувр?
- Сударь, - ответил Пардальян надменно, - вы знакомы со мной и должны знать, что никогда еще я не опускался до лжи. Я уже имел честь объяснить вам, что мы с этим молодым человеком ожидаем здесь Его Величество, дабы сопровождать в Лувр… Полагаю, вам этого достаточно?
- Более чем достаточно, сударь, - произнес капитан с поклоном. - Уступаю вам место и еще раз приношу извинения за навязанную мне смешную роль.
Мысленно осыпая Ла Варена всеми известными ему ругательствами, он в бешенстве повернулся к своим людям и приказал:
- Возвращаемся в Лувр! И на кой черт мы вышли оттуда?!
В этот момент с улицы Сент-Оноре на улицу Арбр-Сек вступил вооруженный отряд - довольно многочисленный, если судить по размеренному грохоту сапог. Одновременно с другой стороны показалась еще одна группа, возглавляемая верховым. Солдаты Двигались навстречу друг другу, намереваясь взять в кольцо дом Бертилъ. При отступлении к Лувру Прален со своими гвардейцами неминуемо должен был бы столкнуться с отрядом под предводительством всадника.
Жеан Храбрый и Пардальян сразу заметили появление новых действующих лиц и с улыбкой переглянулись. То была страшная улыбка, ибо во взоре обоих выразилось восхищение. Затем они, не сговариваясь, в едином порыве поднялись по трем ступеням и заняли оборонительную позицию на крыльце.
- Похоже, весь парижский гарнизон решил заночевать здесь? - сказал Жеан, беззвучно смеясь.
Пардальян ничего не ответил. Казалось, он о чем-то глубоко задумался, а во взгляде, брошенном им на жаждущего битвы юношу, мелькнуло сострадание.
Ла Варен, кипевший злобой, видя, что Прален, поверив на слово Пардальяну, собирается уйти, также заметил новые войска. Очевидно, это были лучники, и их вполне можно было использовать, раз уж они так удачно оказались именно в этом месте.
Приняв такое решение, маркиз бросился навстречу всаднику.
- Стой! Проход закрыт! - раздался грубый голос.
Ла Варен тут же повиновался. Злобная радость переполняла его, ибо он узнал командира отряда.
- Начальник полиции! - прошептал он. - Само небо посылает мне его!
И громче добавил:
- Это вы, господин де Неви?
Не отвечая, всадник отдал негромкое распоряжение своим людям, и мгновенно вспыхнули факелы. Отряд, подходивший с другой стороны, сделал то же самое, и вся сцена оказалась освещенной красноватым дымным пламенем.