Многоходовочка
20** год. Москва, Кремль. Особой важности.
Я устал, я ухожу. Учитывая сложную политическую и экономическую обстановку в стране, своим преемником назначаю Тарзана Мойдодырова.
– Как вам? – президент улыбнулся, поджав губы.
Он повернул ноутбук для обзора двоим самым доверенным лицам.
– Надо сделать так, чтобы проект подсмотрели американцы.
– Распечатаем, на окно положим? – выпучил глаза усатый. – Ихнии беспилотники сфотографируют.
– Есть более технологичный метод, Кусков. – подал голос дебильноватый на вид господин.
– Говори, умник. – повелел президент.
Умник протянул руку и пощелкал по клавишам.
– Я файрвол отрубил, парни из Майкрософта уже читают проект закона.
– А еще что они читают, дебил? – мрачно спросил президент.
– Ну, это, вот это все. – понял ошибку премьер.
– Хорошо, на этом нубуке я только порнуху смотрю.
Кусков засмеялся шутке начальника.
Вашингтон, Белый дом.
– Это серьезно? – глаза президента стали по пять долларов.
– Таковы данные разведки. – развел руками помощник.
– Академик и воин, – протянул президент, – герой и гордость России. Вполне реальный кандидат.
Президент задумался.
– Надо, чтобы об этом узнали сауды и вся их ****анутая джамахирия.
– Есть, господин президент.
Пустыня, оазис, дворец.
– Думаешь, получится? – рука эмира провела по серебру бороды.
– Прецедент был, светлейший, – воздел руки собеседник, – иншалла.
– Тогда кафира сменил кафир. – белые брови эмира сошлись в одну линию.
– Их страна уже на половину правоверная, а вторая половина – бараны.
– Что ж, поможем, чем можем, – сверкнул зубами эмир.
– Опускай цену до 8 долларов за баррель.
Москва, Кремль.
– Аркаша, шалом! – президент не скрывал ликования в голосе.
– Боре физкультпривет. Скупайте нефть, весь бюджет в вашем распоряжении. Навар делим как обычно.
Президент нажал кнопку отбоя, улыбнулся.
– Как говорят в народе – многоходовочка.
2016
Настоящая революция всегда приходит неожиданно
Часть 1
1914 год. Поздняя осень. Где-то в районе Баку.
Бесконечное черное небо протыкано мириадами звезд, с моря тянет мазутом, солью и специями, цикады скрипят панцирями – бархатный сезон.
Трое мужчин друг за другом карабкаются по горной тропе.
– Пока Луна не встанет, так и будем корячиться как негры в трюме. – проворчал шедший первым амбал под два метра ростом. – Может, курнем пока, Мага?
– Шагай, Муслим, вон уже край пригорка виднеется, там никакой Луны не надо, все как на ладони будет. – в спину амбалу ответил Магомед.
Полоса, разделявшая серую темень и черное полотно со шляпками звездных гвоздей, резче обозначилась двумя красными точками, спустя несколько мгновений ветер донес аромат папирос.
– Эй, кто идет? – крикнули с пригорка. Характерный щелчок выдал взведение револьверного курка.
– Свои. – Муслим пригнулся, обернувшись, спросил: – Чё говорить-то?
– Скажи "Парол-Марол". – Магомед достал из кармана портсигар.
– "Парол-Марол!"
– Проходь.
Пригорок осветился – один из караульных откинул ткань с керосиновой лампы.
– Значит так, начнется кипиш или меня не будет на выходе, – зашептал Магомед, – вали всех, здесь союзников нет.
– Да не в первой, чё ты, Мага!
Прибывшие перемахнули пригорок, как и было обещано, теперь можно было разглядеть пункт назначения: внизу за очертаниями деревьев просматривались каменные стены приземистого дома.
– Эй! – встревожился караульный. – Сказали, двое будет, а вас трое!
– Двое и будет. – Магомед достал папироску, прикурил от спички, поднесенной амбалом. – Муслим с вами останется, а мы вот с, – усмехнулся, – товарищем пройдем.
– Правила знаете. – караульный поднял лампу, на разложенной в траве бурке матово заблестело оружие.
– Знаем. – Магомед достал из пиджака револьвер, из-за голенища финку. – У товарища нет ничего.
Один караульный принял оружие, второй уважительно обшмонал Магу и "товарища", а Муслим стал третьим в блатном карауле.
– А, Магомед, заходи дорогой! – из-за стола поднялся дородный кавказец по виду армянин. – Как раз к шашлыку подоспел.
– Салам ворам!
– Представь гостя людям, дорогой!
– А это у нас товарищ Иван Иваныч Иванцов. – усмехнулся Мага. – И никак иначе.
– Вот оно значится как! – покачал головой армянин, разглядывая гостя, затем развернулся к разномастной кодле: – Иван Иваныч, да еще Иванцов!
Вновь повернулся к гостю:
– Ц-ц-ц, да к тому же товарищ!
Блатные загоготали, но сдержанно.
– Вот уж гусь свинье, но раз за товарища сам Мага ручается, то давай, товарищ, двигай к столу, будь как дома.
– Магомеду все собравшиеся знакомы, а я не знаю, с кем разговариваю, что, согласитесь, не канает для серьезного базара.
– Что ж, мы от людей не скрываемся!
Армянин обвел рукой стол, за которым собрались блатные.
– Все люди уважаемые, со всех краев империи: Гоча Тифлисский, Вальтер из Ростова, Вадик Белый, Миша Кореец, Тимур Шалинский, Боря Ушатый…
Вор в законе еще долго называл погоняла коллег, державших масть в регионах Российской империи.
– А меня Камо Ереванским кличут. Вот такой у нас интернационал!
На лицах воров оскалились улыбки.
– А ты каковских будешь? Я так понимаю, еврейских кровей?
–У деловых людей нет национальности. – сверкнул глазами Иванцов.
Блатные замерли на мгновения, стих звон ложек-вилок.
Нарушив тишину, звякнула тарелка – изо рта Гочи Тифлисского выпал кусок баранины. Глаза у Гочи полезли из орбит, с уголков блестящих полных губ потекли капли жира.
– Аха-ха-ха – зашелся кавказец, – значит, если выбирать буду подельника, я не брату-племяннику единокровному работу дам, не его семью обеспечу, а чужому дяде доляну отстегну?
Деловые люди загоготали.
Камо хлопнул Иванцова по плечу.
– Ладно, садись за стол, поешь, потом побазарим.
Иванцов сел на свободное место, нисколько не тушуясь, положил в тарелку два куска баранины, зелень, налил водки в стакан.
– Ну, вечер в хату, бродяги! – Иван Иваныч опрокинул стакан в глотку, выдохнул, скривившись, занюхал соленым огурцом. – А говорят – сухой закон, кокаин проще достать.
– И кокаин и морфин и водяра – все есть! Но мы не понты кидать собрались, давай Иван поешь, потом разговор держи.
Иванцов кивнул и принялся за еду, а блатные, оживившись, на свой лад продолжили комментировать мировые события.
– Коля-дурик послал мужиков, сербов защищать… Друзей, братьев по вере, иху мать!
– Таких друзей за х*й и в музей! Братушки, бл*дь, отуреченные, с какого перепуга их братьями объявили, не пойму?
– Как же, русским только покажи уважение дутое, так они грудь надувши последнюю рубаху отдадут младшим, а по чесноку хитрожопым братушкам, лишь бы себя героями почувствовать.
– Героями, ага. – повторил Вадик Белый. – Рабским душонкам оправдаться охота за чмошность свою! Нет, чтобы пославшего их дурака на штыки поднять, они умирать за веру, царя, отечество идут. Какое на*уй за границей отечество? Вот полезут в твой дом, тогда смерть принять, защищая, дело святое!
– Я слышал, их полковник Чернорук *уем по столу в Европе бил, русским медведем грозил, его на *уй послали, он Мирбаха и заказал евреям-анархистам.
– Не, не анархистам, там придурошный один нашелся, в историю захотел…
– А дурик наш на своего брата-немца войска двинул, за Цусиму, вишь, реванш захотел…
– Ладно, братва, что случилось, то случилось, – поднялся Мага, прерывая разговоры, – послушайте мысль, как дальше жить. Интересная мысля, как Россию делить будем.
Иванцов вышел из-за стола, встал в центр хаты: ноги на ширине плеч, грудь вперед, глаза алмазами.
– Прежде ответьте на вопрос, что для человека важнее всего?
– Деньги!
– Оружие, власть!
– Для мужика – семья, для вора – воровской закон.
– Для человека важнее всего то, чего у него нет. – сказал Иванцов. – Для холопа это честь, величие.
– Верно базарит! Каждый чмырь хочет, чтобы его боялись!
– Ты по делу базарь, товарищ! Чего заявился, от нас-то чего надо? Мы в политику не лезем.
Иванцов исподлобья посмотрел на воров.
– Так и будете мелочь по карманам тырить, по тюрьмам гнить, на пятом десятке, а то и раньше, деревянный макинтош примеривать? Жить надо достойно, как положено деловым людям! – Иванцов буквально каждому впивался в глаза взглядом. – А политика равняется власть, а власть равняется прибыль, а прибыль это все – деньги, оружие, закон, здоровье, жизнь! А мы достойны жизни, потому что не горбатимся на дядю, и никогда не будем, и никто нас не заставит!
Последние слова Иванцова заглушил одобрительный гул и выкрики:
– Правильный базар!
– Не будем горбатиться, пущай мужики пашут!
– И не надо ее делить, как выразился уважаемый Магомед. – продолжил Иванцов. – Огромная территория досталась нам от Батыя. Хоть на севере одни медведи с голодухи пухнут, зато смотрите: реально есть чем гордится, а народу чего надо? чтобы сам себя чмошником не считал! Вот на этом и построена идея.
Блатные заворчали:
– Народец тухлый, давно живет "не нае*ешь, не проживешь", "слово дал, слово взял"…
– Не все, есть гордецы-умники, дворяне разные, разночинцы-студенты со взором горящим…
– Вот таких и повывести надо, стравить с быдлом, пущай порежут друг друга…
– Такие вот умников английских-немецких начитаются и давай народ баламутить. – повел базар Вадик Белый. – А Маркс ихний чего говорит: от каждого по труду, каждый должен трудится, жизнь у него для этого человеку дана: все должны получать за труд одинаково, чтобы ни бедных, ха-ха, ни богатых не было.
– Вот! – Иванцов ткнул пальцем как штыком в Белого. – В самую тютельку! Тут и самый смак: массы работают, единицы контролируют, суммируют и распределяют результаты труда.
– А распределять кто будет?
– Вот мы и будем распределять, и никто нас не притянет ни за слова ни за дела. Нет, для порядка попок поставим внизу, типа, они движуху самую осуществляют, над ними такие же попки контролеры и так далее.
– Это сколько ж надо контролеров над каждыми попками, каждых кормить надо…
– Ничего, – успокоил Иванцов, – зато самый верх всегда в шоколаде, не подкопаешься! Да и подкапываться некому будет – основная масса в дерьме, никто не рыпнется, а чуть что – к ногтю за нелюбовь к родине!
– Ага, по этапу в Сибирь мошку кормить.
– Не, тут надо по-другому, лагеря трудовые организовать, всех недовольных туда, пущай задарма работают, пользу приносят типа родине!
– А чтобы недовольных не было, надо каждый раз новую мулю втюхивать через газеты там, агитаторов: мол, сейчас плохо, потому что англичанка воду мутит, мерикосы камчатку хотят, китаезы сибирь, зато потом рай на земле…
– Гладко чешешь. – бас Камо наложился на гомон воров. – А практически как все провернуть? Нам, что ли, пойти царя грохнуть? С жандармами воевать предлагаешь? Так лучше на зону, чем в деревянный макинтош!
– Вы – воры, самая активная часть населения, пассионарии!
– Ты за базаром следи! Мы таких слов не знаем, огорчиться можем.
– Хорошо, – согласился Иванцов, – правильно, не буду опускаться до интеллигенции. Так вот, вы, воры, живете не по закостенелому закону правящего класса, а по понятиям, в корне которых справедливость! Разве справедливо, когда последнее чмо в мундире, дворянин-ублюдок, жирный купец-паук спят на кружевах, трахают самых красивых баб, жрут рябчиков с ананасами, а мы, лишенные страха и предрассудков, не раз глядевших в глаза смерти и не убоявшиеся ее, хитрые как лисы и умные как волки, должны перебиваться с воды на квас, одеваться в лохмотья, гнить по тюрьмам только потому, что родились не у тех родителей?
– Правильно базаришь!
– Так и дальше чего, как быть-то?
– Про семинариста слышали? – Иванцов обвел глазами братву. – Как он карету банковскую ломанул?
– Кто не слышал! Лихо он жандармов почикал, большие деньги взял!
– Вот! Без жалости к мундирам! Взял двести пятьдесят кусков! Вам известно, часть передана в общак, а остальные пошли в дело: закуплено оружие, подмаслены нужные люди, мужикам перепало для интереса.
– То есть наше дело шкурой рисковать, для вас революционеров бабло заработать, а вы там свою власть установите?
– Революционеры, контреволюционеры, царизм, демократия – это все слова. Всегда были управляющие и управляемые, волки и овцы – это раз. Вы социально близкий нам класс. Во-вторых, без риска какой гешефт бывает? В-третьих, на жандармские винтовки мужики пойдут, а не мы. Сейчас мужичью царь-дурачок винтовки выдал, и полководец нарисовался картавый, брат висельника – Вова-псих…
Часть 2
2017 год. Ранняя осень. Москва.
– Самую простую машину взял. – сжимая руль Рэнж Ровера, ворчал водитель, всматриваясь в лобовое стекло. – А все равно, как бы не опрокинули.
– Ты бы еще Газель взял. – прошипела блондинка в стиле Мерилин Монро. – Валера.
С такой интонацией прошипела, будто охранник с таким именем по крайней мере должен быть Терминатором.
– Я бы и взял, Татьяна, только в вашем гараже отечественных авто не держат. – огрызнулся Валера, интонация которого выдавала не только служебные отношения с молодой женщиной.
Ровер медленно двигался по проезжей части, заполненной преимущественно молодежью и подростками. Молодые люди неохотно уступали дорогу, заглядывали в салон через тонированные стекла.
– Вот чего им не хватает? – вздрогнула от удара по кузову "Мерэлин Монро". – Сыты, одеты, обуты, акселераты с большими мудами, у каждого вон айфон в руках.
– В городах никто не взрывает, как в 90-х. – дополнил водитель – мужик лет пятидесяти, возраст которого выдавала лишь седина и морщины вокруг глаз и у рта.
– Не говори! Из такого дерьма вылезли! Не СНГ могло получиться, а ФТБР какой-нибудь – феодальные территории бывшей России. Тогда бы не с айфонами ходили, а с пейджерами с китайских помоек. В 90-е только такие как мой муж и спасли страну от развала. Тогда у всех, между прочим, равные возможности были! Как Боря сказал: "Бери суверенитета сколько сможешь". Одни рисковали, другие по-рабски зарплаты месяцами ждали. Кто выжил – поднялись, а кто лохами были, те лохами и помирают сейчас, и дети-внуки их лохами живут. Сейчас чтобы чуть подняться, им одна дорога – в менты или в контрактники. Будешь патриотом, будешь исполнять приказы не рассуждая, будешь жить сносно, родителей кормить, чего не понятно! Так что эта молодежь еще спасибо должна власти говорить!
– Смотри, лозунги какие: "Сирию не бомбить!", "Донбасс не кормить!" А помнишь: "Кавказ не кормить!" А как его не кормить, там же горы, народ не то чтобы не любит работать, не приучен просто, вот горцы и привыкли разбойничать, так правильно их закармливают: еще немного совсем разжиреют, подобреют, навыки порастреряют…
– Или совсем обнаглеют, – проворчал Валера, – а навыки, которые в крови, и за сто лет не пропадут.
– Если не кормить, – заливалась соловьем Татьяна, – тогда уничтожать, а чтобы уничтожать, надо воевать умеючи! Как бы ни гордились, а никогда воевать не умели после того, как монголы мужчин вырезали. Москву то монголам, то татарам, то крымцам, то полякам, то французам отдавали, ссылаясь на гений полководческий. Немцам бы сдали в 41, потом, конечно же, объявили бы: "стратегия!" Только генерал мороз и спасал. Зато в учебниках – завоевали в кавычках одну шестую земного шара! Завоеватели фуевы. В Сибирь чукчам да медведям царя навязали. Вон Антарктиду никто не завоевывал, потому что на хрен не нужна никому. И здесь так же. На карту посмотри: все города в европейской части, а там, где 10 месяцев зима, деревень раз-два и обчелся. Богатства земные! Да сдохнешь, пока накопаешь. Туда только смертников или роботов посылать, чтобы профит был. Вот китайцы изобретут нанокостюмы вместо унт и ....
– Твою мать! – Валера резко затормозил, чуть не сбив бабку на перекрестке. – Вот куда старая на красный прется! Сейчас дорогу перебежит, запыхается, полчаса будет стоять легкие вентилировать.
Татьяна, повертев головой, пристегнулась.
– О чем я? Ну да, новое завоевание – Крым присоединили! Вежливый референдум в Крыму провели! А в России почему референдум не провели, не спросили народ, нужен вообще этот Крым? Или регион такой доходный? Да хрен там, столько уже бабла в него втюхали, проще было выкупить за те же деньги, а Курилы продать, япона-мать! Вот и жили бы в мире со всем миром, нет же – скрепы-фуепы, империя! Завоеватели голозадые!
– Татьяна, ты сама знаешь, почему был разыгран Крымский сценарий.
– Да знаю! – Блондинка стукнула кулаком по приборной панели. – Но неужели нельзя было по-честному сказать: "Вот мы жили хорошо, было время и деньги построить частную экономику под контролем государства, но вы не захотели поработать, все по Турциям-Египтам промотали. И мы совершили ошибки. Поэтому теперь придется ужать расходы и поднапрячься, потому что цены на нефть снизились". Тогда бы и с миром не поссорились, и пережили эти года без вот этого всего! Нет, надо было выдумать "Крым наш" и "Новороссию", и нормальную реакцию мира на аннексию и стрельбу по гражданским самолетам выдать за причину всего пиздеца! Крым с распятыми мальчиками надоел, теперь в Сирии писями с американцами стали мериться. На Кавказе свой ИГИЛ пальцы гнет, а в Сирии ихний Янукович майдан не может разогнать, помочь надо. Вот ты все про Сирийские командировки отмалчиваешься, а скажи, как там на самом деле? Может наша армия воевать?
– Все не так как по телевизору. Правду не покажут и не расскажут, и это правильно. А воевать армия умеет, только…
– Что только?
– Только не будет.
– Вот, значит, правильно я думаю, это тебе не сорок первый год, помирать за какого-то Асада дураков нет.
– Эх, Танюша, дураков в стране много, денег мало.
Валера помолчал, затем зафонтанировал словами:
– И не дураков даже – дурость превратилась в норму. Народ деградировал: отрицательная селекция, понимаишь!. Это во всем видно, чего ни коснись. Пословицы, поговорки похабно-блатные: "не на*бешь – не проживешь", "от работы кони дохнут", "работа – не волк". Сама речь, постановка вопроса: в каком еще языке возможен такой ответ: "да нет наверно". Вот отсюда все и идет – слова для народа что мусор, никакой ответственности. Поэтому и куча всяких бумаг для подстраховки, бюрократии всякой. Когда в нормальных странах просто стукнули по рукам – договор, который дороже денег, заключен. Отсюда и ответственность соответствующая. Те же фильмы про ковбоев: какая у них дуэль – стоят двое, на поясах револьверы, руки на виду, как у одного рука полезла в кобуру, все – они в равных условиях, обратного пути нет. В России как было бы – полез, отдернул, еще и со смехуечками, вот на*бал, ха-ха. Хотя пастух в России с револьвером – даже представить невозможно!