* * *
Они медленно продвигались вдоль береговой линии, делая частые остановки, чтобы штурман нанес ее точные очертания на карту. Боцман с матросами замеряли глубины, а Григорий Иванович в это время собирал образцы растительности и грунта, скрупулезно отмечая их местонахождение на своей схеме. "Натуралист - он и есть натуралист", - добродушно усмехался Андрей Петрович, прекрасно зная, что тот еще долгими неделями будет обрабатывать полученные данные. "Если, конечно, не будет качки", - по-товарищески сочувственно уточнил он.
На третий день обнаружили залив, не отмеченный на карте. Он был больше бухты Анны-Марии и, как оказалось, глубже. По предложению штурмана его назвали именем Чичагова, знаменитого русского моряка и ученого. Берега, обрамляющие чудным кольцом с пышным тропическим лесом зеркальную гладь залива, представляли чарующее зрелище. Было ощущение, что они попали в райский уголок, достойный избранных. Однако деревня туземцев, видневшаяся в глубине залива, возвращала в мир реальных вещей.
Туземцы, вышедшие на лодках навстречу баркасу, дружелюбно приветствовали морских путешественников. Это несколько успокоило их, так как они уже знали от жителей деревни в бухте Анны-Марии, что несколько лет тому назад английский корабль разрушил эту деревню огнем корабельных пушек. Видимо, небольшой размер судна без пушек не вызывал у них опасений, да и флаг на нем был совсем не тот.
Удивил вид лодок туземцев. Параллельно длинному корпусу каждой из них было на некотором расстоянии прикреплено бревно.
- Для большей устойчивости лодок при волнении моря. Другими словами, предохраняют лодки от опрокидывания, или, если хотите, от перевертывания. На таких лодках можно совершать довольно дальние плавания, - пояснил штурман. - Этот тип лодок широко распространен во всей Полинезии, то есть в центральной части Тихого океана.
Вождь племени, узнав, что они прибыли из бухты на противоположной стороне острова, где стоит большой корабль, с надменным выражением лица произнес:
- Там находится деревня Тапеги, моего врага, - и презрительно добавил: - Он может выставить для боя только восемьсот воинов, а я - тысячу двести. Вот и считайте, кто из нас сильнее.
Действительно, его деревня выглядела побольше и побогаче деревни Тапеги.
- Почему вы враждуете, а не живете в мире? - озадаченно спросил Андрей Петрович.
- Мне нужны рабы, много рабов. Воины должны воевать, а рабы - работать, - как о само собой разумеющемся ответил вождь.
"Во всем мире одно и то же. Только здесь - откровеннее", - с горечью подвел итог Андрей Петрович.
- И часто вы воюете? - полюбопытствовал он.
- Нет, не часто. С нашим оружием много не навоюешь. Вот если бы ваши ружья да корабли с пушками, - лукаво посмотрел вождь на Андрея Петровича, - тогда было бы совсем другое дело!
Андрей Петрович быстро глянул на довольно бойко переводившего Кабри. "Правильно ли он переводит?" - мелькнуло тревожное подозрение. Но француз, поняв его взгляд, только обиженно поджал губы.
Только теперь Андрей Петрович понял, почему Крузенштерн именно на него возложил обязанности по ведению переговоров с туземцами. Ведь Григорий Иванович, являясь руководителем их экспедиции, был только талантливым ученым, и не более того. В то время как политика - дело тонкое. И здесь были нужны совсем другие качества.
- Русские с местными жителями не воюют, - сдержанно ответил он, пристально глянув на Кабри.
Француз, напрягаясь от этого, ничего хорошего не сулившего взгляда, перевел и посмотрел на Андрея Петровича, как бы подтверждая: "Я перевожу дословно".
Вождь, видя напряжение, возникшее между начальником белых и переводчиком, понимающе кивнул и уточнил:
- Я просто хотел выразить свою несбыточную мечту.
"Да, умен ты и наблюдателен, вождь полинезийцев, а не прост, каким можешь показаться с первого взгляда, - заключил Андрей Петрович, - и с тобой нужно держать ухо востро".
* * *
- Может быть, отсюда и направимся в горы? - предложил Григорий Иванович, показывая на поросшую густым лесом вершину в центре острова. - Вон там видна чуть приметная лощина, уходящая к горам. Наверное, это русло речушки, впадающей в залив западнее деревни. Если это так, то нам не придется продираться сквозь тропические чащи, экономя силы и время.
Андрей Петрович уже давно свыкся с мыслью, что поход в глубь острова неизбежен, и посчитал доводы натуралиста в пользу его начала именно отсюда убедительными. "Из двух зол нужно выбирать наименьшее", - вспомнил он кредо своего батюшки.
Видя молчаливое согласие своего спутника, Григорий Иванович деловито, но с некоторой долей задумчивости, произнес:
- Необходимо, все-таки, сделать окончательный вывод о происхождении острова, а его тайна несомненно скрыта именно там, в горах.
В группу для похода решили включить еще и двух матросов в качестве носильщиков.
- Как при восхождении на Тенерифский пик, - обосновал состав группы Григорий Иванович.
Тяжелые ружья с огневыми припасами было решено с собой не брать, так как, по уверению туземцев, никаких зверей, угрожающих жизни людей, на острове не было, а встреча с какими-то ни было аборигенами в центральной части острова практически исключалась. Вполне достаточно было ножей в кожаных ножнах на поясе у каждого путешественника, двух топоров и тесаков, или мачете по-испански, у матросов.
В поход вышли ранним утром сразу же после легкого завтрака, дав указания штурману нанести очертания залива на карту, а боцману промерить глубины в его акватории.
Натуралист оказался прав. Чуть видневшаяся с берега залива лощина действительно оказалось руслом речушки, усыпанным валунами, и продвигаться по нему было очень удобно, перепрыгивая с одного валуна на другой. И все убедились в огромных преимуществах такого способа передвижения, видя непролазные дебри тропической растительности, буквально нависавшей над нешироким руслом речушки. Создавалось устойчивое впечатление их движения в своеобразном туннеле, конца которому, казалось, никогда не будет.
- А валуны-то базальтовые, Андрей Петрович, - торжествовал Григорий Иванович, который уже высказывал предположение о вулканическом происхождении острова. - Да и глыбы из туфа налицо. Нам бы еще найти застывшие потоки лавы или хотя бы какие-нибудь их следы, пусть даже самые незначительные, - мечтательно произнес натуралист, поднимая глаза к небу, словно ища помощи и поддержки у Всевышнего.
- Найдем, Григорий Иванович, обязательно найдем, - убеждал Андрей Петрович, проникшийся верой в правильность сделанных тем предположений и почувствовавший азарт первооткрывателя.
- Вашими устами да мед бы пить, - благодарно улыбнулся ученый.
"Сколько веревочка ни вейся…" - вспомнил народную мудрость Андрей Петрович, когда уже не речушка, а ручеек иссяк у последнего ключа, бившего из-под груды камней. Теперь их с трех сторон окружал девственный и, казалось, непроходимый тропический лес, заслонявший собой все вокруг. "Куда же теперь идти?" - с тревогой подумал он и с надеждой взглянул на Григория Ивановича, словно ища у него поддержки, хотя и предполагал, что двигаться нужно правее русла ручейка, остающегося теперь позади.
И натуралист, достав компас и сориентировавшись на местности, показал рукой именно в том направлении, которое и предполагал Андрей Петрович. "Ай да молодец! - мысленно поздравил он себя. - Значит, кое-что можем!"
Набрав в фляжки родниковой воды, двинулись в указанном направлении. Теперь впереди двигались матросы, крепкие парни, руки которых привыкли к топорам. Они, как бы играючи, перерубали лианы и мелкие деревца, преграждавшие им путь.
Войдя в тропический лес, путники окунулись в его духоту, густо пропитанную запахами гниющих деревьев и их плодов. Дышать стало трудно, и они стали делать небольшие остановки для восстановления дыхания, так как уклон местности стал гораздо больше, чем у русла речушки. К тому же путь им часто преграждали каменные глыбы, которые надо было обходить, и под ногами был не ровный грунт, а камни различной величины, поросшие какой-то скользкой растительностью. Поэтому Георгий Иванович все время следил за правильностью их движения по компасу.
Наконец они поднялись на гребень, и им предстояло теперь преодолеть ущелье, правда, не очень глубокое, прежде чем взобраться на вершину горы, которая была, казалось бы, совсем уже рядом. Но и Андрей Петрович, и Григорий Иванович уже знали по собственному опыту обманчивость горных видений, и не так радовались этому, как матросы.
Когда же они спустились на дно ущелья, то неожиданно раздался взволнованный возглас Григория Ивановича:
- Андрей Петрович! Это же лава, целый поток застывшей лавы! Перед нами вулкан, древний вулкан, Андрей Петрович! - никак не мог успокоиться натуралист.
- Поздравляю вас с новым географическим открытием, дорогой Григорий Иванович! - и обнял ученого.
- Вы каждый раз приносите мне удачу! Вы мой талисман, Андрей Петрович, - мистически шептал тот ему на ухо, словно боясь спугнуть очередную удачу.
- Как бы то ни было, но остров действительно вулканического происхождения. Еще раз поздравляю вас, Григорий Иванович.
Здесь, на дне ущелья, чувствовалось хоть какое-то слабое движение воздуха, и, главное, не было изнуряющей духоты. Путники несколько приободрились, несмотря на то что солнце, бывшее почти над головой, пекло нещадно. Григорий Иванович объяснил, что теперь они пойдут вверх по лавовому потоку, который, изгибаясь, поворачивает в сторону вершины горы.
Срубив несколько деревьев, матросы по указанию ученого соорудили из их стволов знак, по которому можно было определить начало тропы, прорубленной ими в тропических джунглях. Теперь можно было спокойно продолжать движение вперед, не боясь заблудиться на обратном пути.
Усталые, с потемневшими от пота спинами они наконец-то поднялись на вершину горы, к которой стремились с самого утра. Григорий Иванович сразу же раздал спутникам по небольшому кусочку рафинада, который они сосали, запивая водой из фляжек. Сейчас пока не до восторгов, сейчас надо было хоть как-то восстановить силы, израсходованные почти до остатка на подъем, который у вершины был особенно крут.
А восторгаться было чем. Вокруг, куда ни кинь взгляд, простирались искрившиеся на солнце воды океана, сливавшиеся на горизонте с небом. Просматривалась вся береговая линия острова. Вон там, почти на юге, виднелась бухта Анны-Марии со стоящей в ней "Надеждой", а на противоположной стороне острова - залив Чичагова, откуда они вышли этим утром.
- Обратите внимание на следующий парадокс природы, - задумчиво заметил Григорий Иванович. - С наветренной стороны, с юго-востока, остров покрыт густым тропическим лесом, а с подветренной стороны, с северо-запада, - кустарниковой саванной. Спрашивается, почему?
Путники кивком головы подтвердили справедливость вопроса.
- Дело в том, что дождевые тучи, увлекаемые воздушным потоком, подходят к острову и упираются вот в этот горный массив, - он показал на него рукой, - который делит остров почти пополам. Средняя высота гор этого массива гораздо выше линии туч, и поэтому осадки в основной своей массе выпадают на наветренную сторону острова, а на подветренную - кое-что за счет завихрений, образующихся при прохождении остальных туч мимо острова. Это ясно? - тоном опытного лектора спросил Григорий Иванович.
- Это ясно, ваше благородие, - ответил один из матросов, польщенный тем, что столь ученый человек объясняет это и ему наравне с господином вахтенным офицером. - Но почему тучи идут только с юго-востока, а не с остальных направлений?
- Извините, Григорий Иванович, - вмешался Андрей Петрович и обратился к матросу, задававшему вопрос, - ты из вахтенной смены?
- Так точно, ваше благородие! - матрос мгновенно вытянулся по стойке "смирно".
- Вольно! - непроизвольно улыбнулся Андрей Петрович. - Так ответь мне: часто ли мы меняли галсы при прохождении тропических зон Атлантического и Тихого океанов?
Быстро прикинув что-то в уме, матрос ответил:
- Никак нет, ваше благородие! Это были самые легкие вахты.
- А почему?
- Так ветер все время дул с одной стороны, ваше благородие! - и вдруг широко улыбнулся. - Все понял, ваше благородие, пассаты. Это ветры, которые дуют в тропиках всегда в одном направлении.
- Откуда знаешь?
- Так объясняли нам, матросам, господин старший унтер-офицер, ваше благородие!
Все дружно рассмеялись.
- Молодец, матрос! С помощью наводящих вопросов, но все-таки сам ответил на свой же вопрос, - порадовался за него Григорий Иванович.
- Рад стараться!
- Кто твой командир? - неожиданно спросил Андрей Петрович.
- Их благородие мичман Беллинсгаузен, ваше благородие! - настороженно ответил тот.
- Доложи господину мичману, что я объявил тебе благодарность за усердие по службе.
- Есть доложить господину мичману, ваше благородие! - лицо матроса прямо-таки зарделось от нечаянной радости.
"Да, видать, не часто их балуют благодарностями, - подумалось Андрею Петровичу, - а по большей части жалуют кулаками за малейшую провинность. Хотя в английском флоте, как рассказывал Крузенштерн, дело с кулаками обстоит еще гораздо хуже".
- Итак, - подвел итог Григорий Иванович, - мы с вами находимся на линии раздела миров, которая проходит вот здесь, вдоль хребта вот этого горного массива, - и он провел рукой вдоль вершин через то место, где они стояли.
* * *
Григорий Иванович буквально ползал по вершине горы, отыскивая какие-то камни и обнюхивая их. Наконец он обратился к Андрею Петровичу:
- А вулкан-то потухший. Причем много-много миллионов лет тому назад. Смотрите, не осталось даже каких-либо намеков на присутствие на этом месте кратера.
Глаза их встретились, и они поняли, что думают об одном и том же. "Вечность… И что для нее значат годы их жизни? Да ничего…"
- Конечно, в доисторические времена эта гора имела форму конуса, - после паузы, связанной с их размышлениями, сказал Григорий Иванович, - как и подобает вулкану. Но за многие миллионы лет под воздействием ветров и перепада температур - ведь здесь не всегда были тропики, так как земная ось периодически меняла свое направление, - а также разрушительных землетрясений ее вершина разрушалась, и обломки этого разрушения постепенно сгладили традиционную для вулканов конусообразную форму. А буйная растительность на ее склонах довершила дело. И сейчас мы имеем то, что имеем.
Закончив экскурс в геологическую историю развития вулканов, Григорий Иванович призадумался.
- Я предлагаю следующее. Вы, Андрей Петрович, с одним из матросов, - и он, улыбнувшись, показал на того, которому тот объявил благодарность, - по уже проложенной нами тропе возвращаетесь в залив Чичагова. А затем на баркасе идете на запад вдоль побережья острова вон к тому мысу, - он указал его на карте, а затем на местности. - Я же с другим матросом спускаюсь в саванну, обследую ее и выхожу к этому же мысу. Тем самым мы за то же время проделываем работу в два раза большую. Согласны?
Андрей Петрович утвердительно кивнул головой.
- Теперь давайте сделаем расчет времени, - он приложил ладонь к глазам и посмотрел на солнце, которое начало клонится в сторону горизонта. - До конца сегодняшнего дня вы успеете вернуться к заливу, так как будете идти под гору по готовой тропе, нигде не задерживаясь. Завтра вы заканчиваете дела в заливе. Чтобы добраться до указанного мыса на баркасе, вам хватит светового дня. Так? - Андрей Петрович согласился. - Поэтому я буду ждать вас в точке рандеву к вечеру послезавтрашнего дня или в крайнем случае к утру следующего за ним дня. Договорились?
Друзья обнялись на прощание и разошлись по своим маршрутам.
* * *
Они уже подходили на баркасе к входу в бухту Анны-Марии, когда из нее неожиданно под парусом вышла шлюпка с "Надежды". На ней оказался Робертс, который сообщил, что по приказу капитана он направляется на встречу с "Невой", которая по сообщению туземцев находится на подходе, чтобы помочь провести ее в бухту.
- Вовремя успели! - обрадовался Григорий Иванович.
Когда подошли к трапу "Надежды", то были сразу же приглашены в каюту Крузенштерна. Перед тем как пойти на встречу с капитаном, Андрей Петрович подарил Кабри нож в кожаных ножнах, чему тот очень обрадовался.
- Большое спасибо, мсье! Если я вам еще понадоблюсь, то всегда готов к вашим услугам.
Григорий Иванович и Андрей Петрович доложили Крузенштерну результаты своей экспедиции, которыми тот остался очень доволен.
- Теперь мы сможем дать всесторонний отчет об острове Нукагива как в Адмиралтейств-коллегию, так и в Петербургскую академию наук. Больше здесь нас ничто не держит, и как только мы обеспечим "Неву" запасом пресной воды и свежей провизией, то сразу же выйдем к Гавайским островам.
Когда же Андрей Петрович доложил о переговорах с вождем туземцев, живущих у залива Чичагова, и его предложении заключить военный союз с нами против Тапеги, то Иван Федорович откровенно рассмеялся:
- Все как в Старом Свете: получить что-либо существенное, но желательно чужими руками.