Часов у хлопцев не было, но опасение опоздать сразу рассеялось, как только они увидели поезд, который ещё и не собирался трогаться. Задержка вышла, скорее всего, из-за того, что на рельсах стояла моторная дрезина, напоминавшая маленький трамвай.
Убедившись, что спешить нет смысла, хотя паровозик уже весьма солидно пыхал паром, хлопцы пошли вдоль колеи к поезду, который состоял всего из одного пассажирского вагона и трёх полуплатформ, доверху гружённых лесом.
Двери вагона с одной стороны были открыты, и друзья, сообразив, что посадка уже началась, прибавили шагу. Однако едва они остановились у ступенек, как из тамбура выглянул проводник в форменной тужурке и, строго поглядев на них, спросил:
- Вам куда?
- Нам всем в город, - берясь за поручень, ответил Мирек.
- Э-э-э, погоди, погоди… - остановил его проводник и показал на Рыжика. - Ваша собака?
- А с ним разве нельзя? - растерянно спросил Ярко.
- А ты как думал? - проводник насмешливо хмыкнул. - Мы в поезде людей возим, а вы тут с псом. А как он, зараза, покусает кого?
В словах проводника конечно же был смысл, но Ярко всё равно начал просить:
- Так он ещё цуцик, не кусается…
- Больно здоровый ваш цуцик… - отрезал проводник, и тут Ярко нашёлся.
Он вытянул из-под клапана рюкзака пустой мешок и поспешно затолкал туда Рыжика. Потом обернул концы мешка вокруг собачьей шеи и, завязав мотузок бантиком, спросил проводника:
- Ну що, дядьку, так буде добре?
Вид у вконец обескураженного Рыжика был такой смешной, что проводник не выдержал и усмехнулся:
- Та хай вам бис!.. Сидайте!
- А вы когда отправляетесь? - спросил Сашка.
- А як та бандура, что спереди, поедет, то и мы следом, - проводник пренебрежительно махнул рукой в сторону дрезины и скрылся в вагоне.
Именно в этот момент мотор дрезины вдруг заработал. Одновременно от управления лесхоза к колее направилась вышедшая из здания группа людей, которые явно сопровождали какое-то начальство.
Уставившись на них, хлопцы сначала не обратили внимания, что в посёлке, расположившемся совсем рядом со станцией, началась непонятная заварушка и выкрики, а потом за домом конторы грохнул сначала один, а потом второй выстрел.
За спиной Сашки что-то звякнуло, и ему показалось, что это в вагон ударила пуля. Паренёк испуганно закрутил головой и вдруг увидел, как из-за угла дома выскочил человек. Левой руки у него не было, а правой он сжимал пистолет и отстреливался на бегу.
Одет он был в военную форму без погон и, Сашка было решил, что какой-то демобилизованный чего-то набедокурил и теперь убегает, но следом выбежали не местные жители, гнавшиеся за ним, а солдаты-автоматчики во главе с офицером.
Опасаясь попасть в людей, солдаты стреляли в воздух, что никак не могло повредить беглецу, и тот, мгновенно сориентировавшись, помчался не к поезду, а к дрезине, которая почему-то как раз только-только стронулась с места и начала набирать ход.
Неизвестный нагнал мотовагон, сунул пистолет за пояс и, ухватившись за поручень, одним прыжком взлетел на площадку. И тут, явно опасаясь, что беглец может уйти, офицер припал на колено и дал короткую очередь из своего автомата.
Как при замедленной киносъёмке, Сашка увидел, как задрожал ствол ППШ, а потом однорукий дёрнулся на площадке, его кулак, вцепившийся в поручень, разжался, и беглец, медленно заваливаясь на спину, упал на песок свеженасыпанной колеи.
Остолбеневшие хлопцы не сообразили ещё, что происходит, как вдоль поезда побежали автоматчики и грозными криками:
- Пассажиры, быстро садитесь!.. - вмиг разделили людей на тех, что едут, и тех, что остаются.
Паровозик свистнул, вагон дёрнулся, и Сашка, сам не помнивший, как очутился на сиденье, увидел за окном медленно проплывающее здание леспромхоза, следом несколько домов посёлка, а позже вплотную к узкоколейке подступил лес.
То, что случилось на станции, ошеломило всех, и первое время в вагоне царила тишина. Такое же настроение было и у хлопцев. Сбившись возле окна, они испуганно переглядывались между собой, только теперь мало-помалу уясняя, что же случилось у них на глазах.
Друзья сбились на одном сиденье, против них сидели мужик и женщина, между ними была зажата здоровенная, туго набитая сумка. Сашка был ближе всех к мужику и чувствовал, что от соседа густо попахивает самогоном. Да и вёл он себя соответственно: сначала клевал носом, а потом начал тупо смотреть по сторонам.
Наверно, не найдя ничего интересного, мужик уставился на Рыжика, чья морда торчала из мешка, и неожиданно хмыкнул:
- Ось, каждый должен быть на своём месте…
Женщина толкнула его локтем, и он сердито пробормотал:
- Та видчепись ты, не бачиш, я разговариваю…
Хлопцы никак не среагировали на его слова, но мужик, не обратив на это никакого внимания, продолжал гнуть своё:
- От бачите, був себе такой известный человек в комбинате, комсомольский секретарь, а вышло, не той, не на свому мисти, от його и застрелили. Пиф-паф и нема…
- Да замовкнешь ты в кинци-то кинцив! - и, не выдержав, женщина так тряхнула своего спутника, что тот испуганно замолчал.
Сашка решил было, что мужик с пьяных глаз просто наговаривает, но никто в вагоне не возразил, и, похоже, это была правда. Застреленный у них на глазах однорукий, выходит, был на самом деле комсомольским секретарём леспромхоза…
Этот вывод так огорошил Сашку, что он отвернулся к окну и вдруг увидел, что поезд идёт уже не густым лесом, а пересекает обширную поляну. Однако главным было совсем не это. Вытянув шею, хлопец во все глаза смотрел на войсковое подразделение, расположившееся на поляне.
Солдаты в полном вооружении отдыхали на траве, то там, то здесь выделялись тёмно-синие околыши офицерских фуражек. Чуть в стороне, под деревьями, расположились проводники с собаками, а ближе к узкоколейке дымила полевая кухня.
- О, я ж казав, що то ж таки вийськова операция, - внезапно услышал Сашка и, обернувшись, увидел, что его сосед, до этого спокойно дремавший на месте, тоже тянется к окну.
Хлопец снова выглянул, однако поезд вошёл в поворот, бивуак больше не было видно и стало понятно, что лес кончается, так как за окном теперь расстилалось широкое поле, а далеко на горизонте уже замаячил хорошо различимый контур городского элеватора…
Затока кувшинок
Лодка легко скользила мимо кустов, с обеих сторон нависающих над водой. Время от времени весло цеплялось за дно, и тогда Сашка, пользуясь им как шестом, преодолевал мелководье. Проплыв одной протокой, он повернул в другую, и здесь заросшие верболозом берега как бы раздвинулись, дав место прозрачно-зелёной воде, покрытой ковром из кувшинок.
- Ой, какая прелесть! - Нонна встала во весь рост и повернулась к Сашке. - Как ты узнал?.. Я никогда здесь не была…
Хлопец положил весло и довольно улыбнулся. Путешествие на катамаране не прошло даром, и, едва вернувшись, Сашка снова засел за свой план, вычерчивая на этот раз не только монастырские стены, но и сеть проток, испятнавших пойму. Идея водных исследований захватила его, и первое, что он сделал, это выпросил у Ярки лодку. Потом ещё полдня проторчал возле известной ему ограды, и, когда Нонна согласилась, хлопец чуть не запрыгал от радости.
Похоже, затея с приглашением Нонны на лодочную прогулку явно удалась, и Сашка, уже чуточку бахвалясь, показал план.
- А вот видишь?
Нонна опустилась на скамейку и принялась с интересом рассматривать ярко раскрашенный лист.
- Это что, ты сам рисовал? После того как я тебе про ход рассказала, да? - Нонна хитро посмотрела на Сашку. - Вот, даже пометил.
- А что, - солидно отозвался Сашка, - с картой легче. Кстати, откуда ты узнала, что мы ход ищем?
- А вот узнала! - Нонна скорчила уморительную гримасу и отвернулась. - Ты мне лучше расскажи, как вы туда лазили?
- Да что там! - Сашка махнул рукой. - Раскопали, спустились, прошли немного, а там дальше такой завал, динамитом не прошибёшь.
- Вернулись? - Нонна медленно скрутила план и положила на сиденье.
- Конечно… - Сашка пожал плечами и отвернулся.
- Жаль, - Нонна встала и, перебравшись на нос, удобно устроилась на пологой доске. - Я думала, вы найдете что-нибудь…
- Чего там найдешь? - Сашка пренебрежительно махнул рукой.
- Как чего? Найти можно. Тут многие ищут. Барахольщики. Найдут обгорелую ложку и рады-радёшеньки. - Нонна опустила руку за борт и, лениво брызгаясь, неожиданно спросила: - А ты золото любишь?
- Не знаю… - Сашка пожал плечами. - Не думал.
- А я бы хотела найти много-много золота… - Нонна положила голову на борт и мечтательно сощурилась. - Не денег… Мне денег не надо, а чтоб и серьги были, и кольца, и ожерелье, и всё это надеть…
- Зачем тебе? Ты и так красивая.
- Правда? - Нонна села, испытывающе посмотрела на Сашку и засмеялась. - А золотые сережки хочу!
- Где их возьмешь? - Сашка улыбнулся.
- Там в подземельях есть, - тихо и убеждённо сказала Нонна. - Люди говорят, там внизу сокровищница осталась, полная золота. Только её найти никак не могут, глубоко, наверное. Ты думаешь, вы одни в ходы лазили? - Нонна даже привстала. - Тут много таких. Вон ко мне Лер Олек всё время пристаёт, скажи да скажи…
- Кто это Лер? - удивленно спросил Сашка.
- Есть тут один… кладоискатель, - Нонна презрительно скривилась. - Всё клад найти хочет, лазит везде.
- Слушай, - Сашка взял весло и подогнал лодку. - А почему ты этому Леру про ход не сказала, а мне сказала?
- Потому! Сказала и все. - Нонна бросила на Сашку косой взгляд и отвернулась. - Не люблю, когда только за золотом лезут. Ты разве за золотом лез?
- Я?.. - Сашка оторопел. - Ты что!
- Ну вот. А если бы нашел золото, мне бы сережки подарил?
- Не знаю… - Сашка улыбнулся. - Подарил бы, наверное…
- Вот видишь, потому и сказала! - Она весело рассмеялась. - Греби правее, а то в берег воткнемся.
Сашка энергично заработал веслом, отводя лодку в сторону, и спросил:
- Слушай, я вот всё думаю… Откуда ты про ходы знаешь?
- А я колдунья, из сказки! - Нонна вскинула голову и дерзко посмотрела Сашке в глаза. - Я тебя к самому входу подвела, а ты пройти не смог. Эх ты, рыцарь…
- Чего сразу, рыцарь, рыцарь… - Сашка обиженно фыркнул. - Тоже мне заладили: золото, золото. Есть вещи важнее золота.
- Это какие же? - насмешливо протянула Нонна.
Сашке кстати вспомнился давний разговор с Миреком, когда тот упоминал о картине из музея, и хлопец упрямо мотнул головой.
- А такие! Я знаю, тут до войны картина была дорогущая. Если такую продать, это сколько ж золота получить можно.
- Картина? - несколько растерянно переспросила Нонна и, внимательно посмотрев на Сашку, убеждённо сказала: - Никаких картин в подземельях нет. Там сыро, и ничего такого сохранить нельзя.
- Так я ж не говорю, что там, - сразу стушевался Сашка. - Это я просто так, для примера.
- Ну, если для примера… - как бы нехотя согласилась Нонна. - Вот только какая польза? Ну, найдешь, ну, посмотришь, а дальше что?
- Так картину же продать можно, - загорячился Сашка. - И потом, я не для себя, я для всех!
- Для всех… Смешной. И кому бы ты сейчас ту картину продал?
В голосе Нонны звучала такая явная насмешка, что Сашка чуть было не проговорился. Когда-нибудь эта дерзкая девчонка об этом узнает. Когда-нибудь… Только сейчас, вовремя прикусив язык, Сашка понял, какие тяжелые обязанности накладывает на человека данное слово…
Так и не дождавшись ответа, Нонна оборвала разговор и демонстративно отвернулась. Сашке ничего другого не оставалось, как только с самым независимым видом грести, то и дело поглядывая на план. Уже далеко позади осталась затока кувшинок, но Сашка благодаря своей карте легко ориентировался и благополучно выбрался из водяного лабиринта.
Когда лодка снова оказалась на фарватере, Нонна попросила:
- Подвези меня к лестнице.
Сашке совсем не хотелось ссориться, и он с готовностью, будто и не было никакой размолвки, спросил:
- А что за лестница?
- Монастырская, - Нонна долгим взглядом посмотрела на Сашку, словно определяя, ссориться ли дальше, и, видимо, решив, что не стоит, вполне миролюбиво добавила: - Тут, рядом…
Монастырская лестница, начинаясь от самой воды, поднималась вверх, но никуда не вела. Может, раньше наверху что-то и было, но со временем всё исчезло, и сейчас там густо росли кусты, лишь кое-где прорезанные узкими тропинками, а за ними, чуть выше, торчали стены монастыря.
Сашка вылез на ступени, зацепив лодку, помог Нонне выйти и начал с интересом осматриваться.
- Слушай, а я и не знал про лестницу… - Он вытащил свой план и разложил прямо на ступенях. - Надо пометить…
Сашка принялся ориентировать карту, но ему помешали. Сверху по лестнице кто-то быстро спускался. Сашка поднял голову. К ним подходил высокий парень лет семнадцати. Увидев его, Нонна насмешливо протянула:
- А, Лер Олек, собственной персоной…
Лер остановился и, улыбнувшись Нонне, подозрительно посмотрел на Сашку, возившегося с планом.
- А чего это вы тут делаете?
- Как что? - Нонна показала на лодку. - Путешествуем. Заодно клады ищем, между прочим. Мы ж не такие кладоискатели, как некоторые. Кстати, ты как, нашёл уже свой клад?
- Я бы нашел… Да вот ты не хочешь…
Улыбаясь, Лер так и щупал сузившимися глазами лежавший на ступеньке Сашкин план.
Нонна демонстративно уперла руку в бок и, выставив локоть, заявила:
- Ты всё хочешь, чтоб я тебе ход показала?
Глаза Лера беспокойно забегали, и он сделал неопределенный жест.
- А я не хочу! - Нонна топнула ногой и с неожиданно злой интонацией закончила: - Я вот ему показала. Вон план, видишь!
- Ему? - Лер удивленно-пренебрежительно ткнул пальцем в Сашкину сторону. - А ты как, добре подумала?
- А ты что, своему швагру-полицаю пожалуешься? Попросишь, чтоб план забрал?
- А это мы увидим сейчас, кто кому жаловаться будет. - Глаза Лера злобно сощурились, и он, шагнув на ступеньку ниже, толкнул Сашку плечом. - Слушай ты, фраер, мы пока разойдемся по-хорошему, ты свой планчик тут оставишь, сядешь в лодочку и чтоб я тебя возле Нонки не видел, понял?..
Лер придвинулся ближе, но Сашка ловко подхватил лист и не сворачивая швырнул в лодку.
- Много хочешь, не жирно ли будет…
Договорить Сашка не успел. Молниеносным толчком Лер сбросил хлопца со ступенек в кусты и, выхватив из кармана коричневую деревяшку, злобно прошипел:
- Ну ты, фраер, не гоношись, лезь в лодку, неси план сюда.
В руке Лера звякнула пружинка, и из деревяшки само собой выскочило узкое треугольное лезвие. Ощупью цепляясь за ветки и не сводя глаз с ножа, Сашка медленно отступил назад и, одним прыжком махнув в лодку, схватил весло. И тут Лер, решив, что Сашка просто хочет удрать, совершил ошибку. Он прыгнул вниз и потянул нос лодки на себя. Сашка взмахнул веслом, лодка резко качнулась, и удар окованной жестью лопасти пришелся по толстой ветке.
Лер испуганно отскочил, а Сашка мгновенно выпрыгнул назад на лестницу и замер, перехватив обеими руками весло.
- Отскочь, фраер! - завизжал Лер, тыча ножик перед собой.
- Ну, ну… Бегу, падаю…
Сашка медленно переступил ступеньку, обломанная ударом ветка шлепнулась на воду, и окованный конец весла начал плавно отходить в сторону. Лер отчетливо понимал, что теперь промаха не будет. Десантный ножичек нужного эффекта не произвел и делал безжалостный удар веслом вполне правомерным. Лер поспешно отступил назад и вдруг, спрыгнув на боковую тропинку, отбежал метров на десять. Остановившись на секунду, он повернулся и, прежде чем скрыться за кустами, сдавленно крикнул:
- Зажди, фраер московский, ты меня еще вспомнишь!
Нонна, не проронившая во время стычки ни одного слова, проследила за бесславным отступлением Лера и весело рассмеялась:
- Браво, рыцарь! Конечно, шпага эффектнее, но кому что.
- Что есть, - Сашка смущенно улыбнулся и, повертев в руках весло, бросил его назад в лодку. - Жаль куст подвернулся.
- Не переживай, куста только жалко, - подзадорила Сашку Нонна.
- Слышь, а чего ты с ним так? - Сашка постарался незаметно отряхнуть испачканные при падении брюки. - Полицая какого-то вспомнила. У него что, кто-то в милиции работает?
- Да не в милиции, а в полиции, - Нонна сердито фыркнула. - Родич его при немцах полицаем был. Лер все возле него крутился.
- Тогда правильно, - Сашка вспомнил разговор и спросил: - Он что, вправду клад ищет?
- Да какой там клад… - Нонна махнула рукой. - В Старом городе при немцах гетто еврейское было. Говорят, они золота много спрятали. Будто такие старые подвалы есть, вот Лер туда залезть хочет.
- А почему ты мне ход показала, а не Леру?
- А я люблю отчаянных! - Нонна задорно вскинула голову, улыбнулась и легко побежала вверх по лестнице…
3агадка "П-В"
Сашка закончил наносить лестницу на план и положил карандаш. Полюбовавшись на свою работу, он аккуратно сложил лист и отложил в сторону. Теперь можно было заняться и другими делами. Открыв ящик письменного стола, Сашка начал выкладывать свои богатства. Там у него было много всякой всячины, но сегодня его интересовали только электрические фонари.
Фонари вообще пользовались большим спросом, а мальчишки с ними просто не расставались. У каждого мало-мальски уважающего себя хлопца в кармане обязательно болталась металлическая или пластмассовая коробочка с рефлектором под толстым стеклом.
Фонари были всякие - немецкие, американские, французские, итальянские и вообще неизвестно чьи. В своё время они числились в составе военно-табельного имущества, а теперь, начисто потеряв армейскую принадлежность, запросто переходили от владельца к владельцу.
И если взрослые относились к ним чисто утилитарно, ценя главным образом малый вес и долговечность, то мальчишье племя, отнюдь не чуждое моды, подразделяло фонари на офицерские со сменными цветными стёклами, американские в виде буквы "Г" с лампочкой "плюшкой" и, отмечая ещё целый ряд достоинств, в самом конце оставляли простые, годные лишь для освещения дороги в тёмное время.
У Сашки фонари были разные. Было даже два особо ценных с встроенной динамо-машиной. Такие фонари назывались "жучками" и пользовались большим спросом. Вот и сейчас, перебрав свою коллекцию, где были и коричневый офицерский с кнопками переключения стёкол, и американский цвета хаки, с "плюшкой", Сашка отложил один маленький "жучок" в сторону.
Прошлый раз, когда Мирек был у Сашки в гостях, этот "жучок" ему явно приглянулся. Немного подумав, Сашка рассудил, что два "жучка" для коллекции ни к чему, и решительно сунул фонарик в карман. Потом отошёл к тахте и снял висевший на ковре небольшой фотоаппарат в кожаном футляре. Эту игрушку на днях подарил ему отец, и теперь Сашка не разлучался с "кодаком", тем более что к нему удалось раздобыть и плёнку.
Плёнка была двойная, с бумажной подкладкой, на которой печатались номера кадров. Сашка заботливо отёр пыль и, расстегнув футляр, заглянул в окошечко. Там, в красном глазке, отчётливо виднелась цифра "3". Сашка перекинул кожаный ремешок через плечо и, чувствуя себя заправским репортером, отправился в гости к Миреку.