Не вписавшись в очередной изгиб, причальный брус слегка зацепил откос, глинистая глыба с шумом плюхнула в воду, и в этот момент один из пассажиров легко спрыгнул с палубы прямо в береговую траву. Пароход скрылся за поворотом, а сошедший с него мужик всё стоял на одном месте, как будто такой способ высадки был самым обычным. Одетый, несмотря на летнее время, в потрёпанный домотканый серяк, он то и дело, как бы умываясь, вытирал ладонью осунувшееся, давно не бритое лицо. Потом, словно очнувшись, повернулся и медленно пошел по берегу к мосту.
Ярко, уже успевший вернуться к лодке, едва мужик поравнялся с ним, поднял голову и поздоровался:
- Добрый день.
- Добры-день, хлопче, - машинально ответил дядька и, остановившись перед протокой, выругался: - Вот пень дурной, куда спрыгнул.
Он посмотрел в обе стороны и повернулся к ребятам.
- Эй, хлопцы, я тут вправо пройду к насыпи?
- А вы разве не здешний? - удивился Мирек.
- Как сказать. С той стороны, где мост, бывал, а с этой нет. - Он снова сжал ладонью лицо и только теперь обратил внимание на лодку. - Слышь, хлопцы, перевезите-ка меня через речку.
- Можна… - протянул Ярко и спихнул плоскодонку на воду.
Усевшись на среднюю скамейку, дядька молчал, пока они пересекали реку, и уже перед самым мостом вдруг улыбнулся.
- Что, хлопцы, рыбалите? - Потом внимательно посмотрел на сидевшего перед ним Мирека и спросил: - Слушай, парень, а ты часом не лесничего сын? У вас ещё дом на Уланской?
- А что? - сразу вскинулся Мирек. - Я вас не знаю!
- Немудрено. А вот я тебя знаю. - Мужчина вдруг посерьёзнел и, выбираясь из ткнувшейся в береговой ил лодки, добавил: - Глаза у тебя батькины, хлопче.
Тряхнув удивлённого Мирека за плечо, он спрыгнул прямо в воду и пошёл по берегу, загребая мокрую грязь носками порыжевших солдатских сапог с добела вытертыми на сгибах голенищами…
Дружеская беседа
Отважный Кмициц взорвал шведскую кулеврину, и где-то на семисотой странице книжка кончилась. Захлопнув порванный переплёт, Мирек с сожалением посмотрел на вытертое тиснение. Не в силах сразу расстаться с похождениями отважного вояки, он пустил страницы веером и, полюбовавшись иллюстрациями, встал из-за стола.
Сладко потянувшись, он открыл дверь, выбрался на деревянный карниз и, привычно соскользнув по лестнице во двор, выглянул на улицу. Там было пусто, и только в самом конце, лениво позвякивая колоколом, сворачивала в переулок бочка разъездного продавца керосина. Мирек подождал, пока она окончательно не скрылась за угловым палисадником, и вошёл в дом.
Уловив вкусный запах жареного лука, хлопец заскочил в кухню и остановился у рукомойника с наливным баком. Мать, ловко управлявшаяся возле плиты, откинула со лба прядь пышных волос, и на её красивом, чуть полнеющем лице появилась улыбка.
- Ну что, прочитал свою книжку?
- Прочитал.
Мирек улыбнулся и заглянул в зеркало, прикреплённое над рожком рукомойника. Улыбка у него была точь-в-точь как у матери. Хлопец строго поджал губы, немного повернувшись, придирчиво долго рассматривал своё отражение и только потом спросил:
- А что, мам, я на отца сильно похож?
- Похож… - Мать перестала улыбаться и насторожённо посмотрела на сына. - А ты чего вдруг спросил?
- Да так…
- А всё-таки? - Мать уловила в голосе сына недоговорённость.
- Да просто дядька один сказал…
- Какой ещё дядька?
- Да мы на старое русло ездили лодкой, рыбу ловить, там дядьку через реку перевозили, а он посмотрел на меня и сказал, что похож.
- Всё может быть. - Мать начала нервно вытирать руки передником. - Может, какой лесник тебя помнит…
- Значит, похож, - удовлетворённо уточнил Мирек и отошел от зеркала.
- Похож. - Мать делано рассмеялась и поспешно отвернулась к плите.
Мирек хотел ещё что-то спросить, но в эту минуту в парадном коротко и неуверенно задребезжал звонок.
- Пойди открой. - Мать приподняла крышку на сковородке. - Это, наверное, соседка, она зайти хотела.
Но это была не соседка. Когда Мирек открыл дверь, он увидел, что перед крыльцом, переминаясь с ноги на ногу, торчит Сашка.
- Ты? - удивился Мирек. - Как нашёл?
- Так дядька, что мы на Старом русле перевозили, сказал - улица Уланская. Вот я и искал… - Сашка смущённо улыбнулся. - Только я стучал сначала, а потом увидал, что звонить можно.
- Можно, - рассмеялся Мирек. - Это звонок не электрический, а как на велосипеде, крутнёшь - и звонит.
- Я догадался. Только надпись какая-то странная.
- А то по-польски "Прошу кшенциць", - пояснил Мирек и, поняв, что Сашка, заявившийся без приглашения, чувствует себя не совсем удобно, потащил его за рукав. - Идём, я тебя с матерью познакомлю…
Услышав их разговор, мать сама вышла из кухни и вопросительно посмотрела на сына.
- Это Саша ко мне пришёл. - Мирек показал на засмущавшегося хлопца. - Ну, помнишь, тот самый…
- А-а-а, Саша, здравствуйте. - Мать улыбнулась и прикрыла испачканные руки передником. - Сынок, займись с товарищем, а я вас потом позову.
Улыбнувшись ещё раз, она поспешно вернулась на кухню, откуда, как нарочно, донеслось нарастающее шипение.
- Ф-ф-ф, нехорошо вроде, а? - Сашка сконфуженно посмотрел на Мирека.
- Ничего, все нормально, - поспешил успокоить гостя хозяин. - Идём, я тебе наш сад покажу.
К Сашкиному удивлению, они не стали возвращаться назад к входной двери, а, пройдя через комнаты, вышли на другую сторону дома. В комнатах Сашка уловил запах прелого дерева и устоявшейся гнили, зато здесь, прямо возле ступенек, росли цветы, а дальше начинался большой запущенный сад. И ещё справа, под густо разросшимся орехом, стоял деревянный сарай с необычно высоким, как бы срезанным по длине, чердаком.
Сашка спустился с крыльца и, остановившись возле цветочной клумбы, спросил:
- А вы что, до войны тоже здесь жили?
- Здесь. - Мирек прошёл вперёд и вдруг показал на небольшую ямку за кустом начавших дичать роз. - Вон видишь?
- Ну? - Сашка не совсем понимал, что в этой яме может быть интересного.
- Это воронка. Сюда бомба попала в 39-м.
- И что, ничего?
- Нет. Вон там художница в кресле сидела, - Мирек показал в другой конец сада. - Так даже не попало.
- Какая художница? - машинально спросил Сашка, прикидывая расстояние от воронки до дома.
- Жила у нас. Она из Варшавы приехала…
- А-а-а… - Сашка отошёл от воронки. - А дом ваш давно построили?
- В 34-м.
- В 34-м? - искренне удивился Сашка. - А чего он?..
Сашка замялся, не зная, как высказать мелькнувшую у него мысль, но Мирек понял и так.
- Это что доски подгнили, да? Так он же пустой совсем стоял, даже окна без стёкол были.
- Почему?
- От немцев прятались. Сначала у Ярки, а потом нас всех его дядька в партизанский район вывез.
- А тут что, совсем нельзя было жить?
- Нет. - Мирек вздохнул. - У меня ж мать в больнице работала, медикаменты партизанам передавала, а её чуть не выследили. Соседи потом говорили, что как мы убежали, нас сразу искать начали.
- Это что, и Ярко с тобой в партизанах был?
- Был, только не в партизанах, - Мирек улыбнулся. - Мы в семейном лагере жили, ну, деревня такая в лесу и всё.
- А отец?
Вопрос вырвался сам по себе, и Сашка тотчас прикусил язык, посчитав, что ответа не будет, но Мирек ответил.
- Что отец… - Мирек сокрушённо вздохнул. - Его немцы схватили, он в Яновском концлагере погиб…
Сашка молча теребил ветку и ругал себя почем зря за собственную бестактность. Видимо, Мирек понял его состояние, и потому, отвернувшись, глухо сказал:
- Ты не майся, здесь уже ничего не изменишь…
В его голосе вдруг послышалась печально-взрослая интонация.
- Да я!.. - Сашка горячо взмахнул рукой и смолк.
Мирек сделал вид, что не заметил его реплики и продолжал как ни в чём не бывало:
- Зато как мы назад вернулись, тут уже наш штаб стоял, - голос хлопца неуловимо изменился, давая понять, какое это было чудесное время. - Дом брошенным считался, а как мы вернулись, нам комнату дали, а потом полковник узнал, кто мы, и приказал дом отремонтировать и даже мне комнату над гаражом сделали.
- Над каким гаражом?
- А вон, это теперь сарай дровяной, - Мирек махнул рукой на косо срезанный чердак. - Там солдаты гараж для машины сделали, а потолок досками застелили и окно поставили. Видишь?
Сашка скептически посмотрел на высокую крышу.
- А ходить туда как?
- А вон по лестнице. Хочешь, залезем?
Сашка энергично кивнул и вслед за приятелем начал взбираться по гладко вытертым перекладинам. Через придерживаемую Миреком дверь он неловко перелез с карниза за порог и оказался в небольшой уютной комнате.
Солдаты, строившие её, зашили досками не только пол, но и стены, умело врезав в одну из них оконную раму. В комнате стоял деревянный топчан, пара стульев и простенький стол, приткнутый прямо к окну. На столе лежала пухлая растрёпанная книга.
- Твоя? - Сашка взял книжку и прочитал заглавие. - "Потоп", Генрик Сенкевич. Интересная?
- Спрашиваешь! Я только утром кончил.
- Дашь почитать?
- Дам, - коротко отозвался Мирек.
Едва книга попала Сашке в руки, как всю его неловкость как ветром сдуло. Получив согласие, он прежде всего пересмотрел иллюстрации, потом уселся на стул и, не выпуская книгу из рук, сказал:
- А у тебя тут неплохо. Кстати, у меня дома почти такая же комната и тоже на чердаке. Так что приглашаю в гости.
- Спасибо. - Мирек вежливо поклонился и спросил: - А вообще как тебе в нашем городе?
- Как это? - не понял Сашка.
- Ну вот ты рассказывал, что и в Сибири был, и на Кавказе, даже в Москве. Я, честно говоря, тебе завидую, а потому и спрашиваю, если с другими городами сравнивать, как?
- Да нашёл чему завидовать! - махнул рукой Сашка. - Ну был, ну ездил, так что? В теплушке час едешь, сутки стоишь. А по станции за кипятком бежишь и всё время боишься, чтоб от поезда не отстать. А города сравнивать не берусь. И если честно, мне тут здорово нравится. И речка тут есть, и пароходы ходят, и главное - замок! Такого нигде нет!
- Да, замок - это конечно, - согласился Мирек.
- Слушай, - Сашка отложил книгу и даже привстал со стула. - Скажи честно, ты сам как считаешь. Клад там найти можно?
- Ну, если честно… - Мирек секунду подумал. - Думаю, можно. Бывает, золото у нас и вправду находят, только никто ж не скажет, а вообще ценности перед войной в городе были.
- Где? Какие? - Сашка аж подскочил на стуле.
- А в музее. Тут, как Советы пришли в 39-м, ценности, что в панских маетках остались, в музей свезли. Там много чего было. Я сам туда часто ходил. Там пан Владислав работал, так он всем говорил, что только одна картина многие тысячи стоит.
- Картина? - Сашка покосился на Мирека. - Какая ещё картина?
- Не помню, кажется, "Святой Иероним". Вот только за войну, наверно, пропало всё или увезли, если успели.
- Слушай, а если твоего пана Владислава спросить? Ну, про замок?
- Да нет, теперь не спросишь, - покачал головой Мирек. - Исчез он. Во время оккупации.
- Как исчез? - Сашка смешно наклонил голову. - Он что, с немцами ушёл?
- Нет, пан Владислав немцев терпеть не мог, это я точно знаю.
- Откуда тебе знать… - Сашка махнул рукой и опять взялся за книгу. - Можно подумать, он сам тебе говорил.
- Да нет, не говорил. - Мирек внезапно оживился. - А знаешь, Сашко, я могу узнать, что с паном Владиславом стало. У нас знакомая есть, пани Цыбульская, она старая уже, и пан Владислав дружил с ней, я знаю…
Мирек на секунду о чём-то задумался и вдруг весело подмигнул Сашке.
- Во, хорошо, что вспомнил! Она была как-то у нас и про хода говорила, она тоже весь Старый город знает.
- Про другие ходы? - уточнил Сашка и с жаром заговорил: - Так пойдём к ней спросим. Знаешь, у вас тут такой город, такой… Ну, особый, что ли. Я ж про эти подземные ходы только в книжке читал, а тут, понимаешь, посмотреть можно…
- Да понял я, понял! - Мирек рассмеялся. - Зайдём за Яркой, договоримся и сходим к этой пани Цыбульской.
- Да, за Яркой… - Сашка разочарованно вздохнул. - А он то за сеном поехал, то свинью кормит, то на крыше сидит, дырки латает.
- А ты как думал, он у нас ху-у-зяин, - несколько насмешливо протянул Мирек и заключил: - Не то, что мы с тобой.
- Ну да, мы с тобой… - Сашка поджал губы. - Это вы с Яркой, да, а я при вас так, прикомандированный…
- Ну сказал, сходим! - Мирек отнял у Сашки книгу и с размаху плюхнулся на топчан. - Кончай дуться, прикомандированный, садись сюда, картинки ещё раз смотреть будем…
Таинственные подвалы
Махнув рукой приятелям, отправившимся прямо к замковым воротам, Мирек сбежал вниз по пыльной улочке Подзамче и степенно зашагал вдоль узенького плиточного тротуара. За время войны Подзамче, лежавшее в стороне от основных артерий города, почти не пострадало, тут не было ни обстрелов, ни бомбардировок и потому сейчас из густой зелени всё так же выглядывали островерхие черепичные крыши, замысловатые фронтоны и сплошь застеклённые фасонистые лоджии.
Миновав с десяток таких респектабельных вилл, Мирек остановился возле небольшой калиточки, спрятавшейся под аркой заплетённой тёмно-зелёным плющом. Заглянув туда и убедившись, что во дворе никого нет, Мирек толкнул калитку, обогнул длинный одноэтажный дом и очутился на широкой веранде. Хлопец постучал в застеклённую дверь, дождался ответа и вошёл в комнатку, сплошь заставленную гнутой мебелью. Почтительно остановившись у порога, он вежливо поздоровался.
Пани Цыбульская, старая высохшая, но ещё весьма представительная дама, сидела в мягком кресле с книгой в руках.
- Это ты, Мирек? - Цыбульская закрыла книгу и положила на столик возле себя. - Я тебя слушаю.
- Да я… - Мирек топтался возле двери, не зная, как сразу перейти к сути.
- Ты хочешь сказать, что пришёл не ко мне? - Пани Цыбульская понимающе улыбнулась.
- Да нет, к вам…
- Странно, - Цыбульская поманила мальчишку пальцем. - Ну, раз так, иди ближе, присаживайся.
Мирек подошёл к креслу и, увидев, что пани Цыбульская показывает ему на лёгкий плетёный стул, вежливо присел на краешек.
- Вы знаете, - осторожно начал Мирек, - мы вот с ребятами в замок ходили, смотрели, и вот нам бы хотелось ещё про подземные хода узнать, это же так интересно…
- Да? - в глазах пани Цибульской внезапно мелькнул насторожённый блеск. - А почему ты меня об этом спрашиваешь?
- Так вы как-то у нас в гостях были и про хода рассказывали.
- Ну, когда это было… - Пани Цыбульская рассмеялась и безнадёжно махнула рукой. - Сколько уж лет прошло… Да, раньше монахи показывали желающим ходы.
- Так я ж и хотел спросить, откуда ходили? - Мирек неловко повернулся, и ветхий стульчик сразу заскрипел всеми своими связками.
- Откуда? - Пани Цыбульская вздохнула и прикрыла глаза. - Да из подвалов костёла. Под той башней, что с часами, в самом низу винтовая лестница, это и есть вход. Но ты же знаешь, когда бомбили, в костёл бомба упала, так что, думаю, там теперь не пройти…
- А других входов разве нет?
- Я не знаю, - Цыбульская сожалеюще поджала губы. - Наверное, нет…
- Прошу меня извинить… - Мирек привстал со стула. - А может быть, пан Владислав что-нибудь знает? Ну тот самый, вы ж помните, что в музее работал, про всё рассказывал.
- Мирек, ты знаешь, мне не надо напоминать, где работал пан Владислав, он был моим другом… - Голос пани Цыбульской чуть-чуть изменился. - Но, к сожалению, пан Владислав умер.
- Как умер? Когда?
- Перед самым освобождением, вас здесь тогда не было… - Пани Цыбульская заговорила совсем тихо: - Пан Владислав был уже очень стар, а в такое время много ли надо?
- Конечно… - Мирек опять беспокойно завертелся, и стул снова предательски заскрипел.
Пани Цыбульская вскинула голову, и её глаза, как два буравчика, уперлись в занервничавшего хлопца.
- Послушай, я хотела бы услышать от тебя правду. Я знаю вашу семью достаточно долго и не хотела бы думать о тебе плохо…
Мирек понял, что попал в безвыходное положение, и пояснил:
- Ну, товарищ у меня теперь новый, Сашко, он приезжий, отец у него военный, они в доме Бачинского поселились…
- Бачинского? - Пани Цыбульская оживилась. - Знаю, видела.
- Так вот мы говорили про замок, а я подумал, что может быть, пан Владислав…
- Мг-м, теперь понятнее… Только, Мирек, должна тебя огорчить, я ничего толком не знаю, а пан Владислав… - и пани Цибульская развела руками, давая понять, что больше ничем помочь не может.
Обескураженный Мирек шёл назад к приятелям, огибая замок кругом. Уже издали, ещё со ската холма он увидал Ярку с Сашкой, торчавших возле ворот. Ярко спокойно сидел на ограждении каменного моста, а Сашка, свесившись с парапета, от нечего делать светил фонариком в тёмную нишу мостовой арки.
На площади перед костёлом было по-летнему пусто, и только кто-то, выставивший в окошко монастыря новенький патефон, неизвестно зачем вовсю прокручивал фокстрот "Весельчак". Разудалый ритм танца словно нарочно не давал усидеть на месте, и, едва Мирек показался у моста, Сашка метнулся ему навстречу.
- Ну как, сказала?
- Сказала! - Мирек выскочил наверх и с разбега шлёпнулся на тёплые камни парапета. - Из подвала костёла ход был. Только пани Цыбульская ещё сказала, что туда бомба попала и там теперь не пройти.
- А может, и пройдём, - внезапно возразил Ярко. - Я знаю, тут только три бомбы было. Одна замок зацепила, вторая в подвале костёла взорвалась, а третья вообще не тут, а возле кирхи упала.
После такого обнадёживающего предположения Мирек задумался, а Сашка, подняв взгляд вверх, впервые заметил, что верх воротной башни разрушен именно взрывом, и винтовые ступеньки, не те, которыми они лезли вверх, а другие, можно увидеть сквозь дыру в стене.
- Ну, если так, - Мирек наконец пришёл к определённому выводу, - можно попробовать через подвал…
- А как туда, в этот подвал, влезть, знаешь? - Сашка нетерпеливо защёлкал кнопкой фонарика.
- Знаю, тут рядом, - Мирек махнул рукой в сторону костёла и, чувствуя, что Сашку сейчас ничем не удержишь, поднялся.
Хлопцы пересекли замковую площадь, а потом по отмостке, засыпанной битым стеклом и штукатуркой, забрались в угол, образованный смыкавшимися стенами монастыря и костёла.
- Здесь! - Мирек наклонился и отвалил в сторону сильно покореженный лист кровельного железа, прикрывавший сверху нишу выбитого подвального окна. - Сюда лезть надо.
- А ну пусти! - Сашка оттеснил Мирека в сторону и, цепляясь за остатки оконного переплёта, решительно полез в мрачную, отдающую сырым холодом, дырку.
С подоконника пришлось прыгать, однако Мирек и Ярко, удерживаясь руками, спустились благополучно, а вот Сашка, сиганувши наобум и налетев на кусок кирпича, начал сердито чертыхаться.