- С первого взгляда я увидел, что вы из хорошей семьи, а выбрали себе в мужья полудикого казака. Что вас на это подвигло, я допытываться не стану, но разумному человеку сам Господь велит пойти навстречу, - хозяин с пониманием улыбнулся. - Во первых, пройдет немного времени и все восстановится в прежних границах. Французы трудолюбивые, значит, потраченные деньги вернутся сторицей. А русские люди - народ вольный, их разбаловали пространства, присоединенные бесконечными войнами, которые принудили их не ценить ничего. Русские люди плохие собственники, деньги ваши могут пойти прахом - или пропьются, или разметаются на ненужное.
- Вы так думаете? - насторожилась девушка.
- Мадемуазель, мне ли не знать соотечественников. Скажу больше, после татаро-монгольского ига русские превратились в тех же татар и монголов, для которых жизнь в приличных домах без степных просторов смерти подобна, - собеседник со значением поднял вверх указательный палец. - Ведь Татария и Монголия, а после их нашествия - Россия, не трудолюбивые Англия с Францией или Германией, у них степным ветрам до сих пор задержаться не на чем. Степняки не научились, а русские разучились, ценить то малое, чем живет человек здесь, в Европе.
- Вы философ? - спросила девушка.
- Вы правильно подметили, и все потому, что я русский, - грустно усмехнулся хозяин постоялого двора. - Во Франции простому человеку философствовать незачем, этим занимаются те, у кого достаточно свободного времени. Обычные же люди здесь трудятся. В России все наоборот.
- Вы не советуете мне покидать свою родину? Если в России не сложится жизнь, я вернусь к родителям. Правда, они этому не обрадуются, как были бы против моего сумасбродного поступка с выбором жениха - они просто не успели помешать с желанным для меня выбором.
- Не смею вмешиваться в вашу личную судьбу, мадемуазель, - замахал руками собеседник. - Я лишь посоветовал вам как лучше распорядиться деньгами. Вы правильно сказали, неизвестно, как сложится ваша жизнь на окраине отсталой России, к тому же, появятся дети, им нужно будет давать образование. А вы уже сейчас сможете создать разумный задел для будущего потомства.
Некоторое время над столом, за которым произошла сделка, висела тишина, затем девушка вздохнула, облокотилась о каменную, побеленную известкой, стену:
- Скажите, почему вы со мной так разоткровенничались? И с чего перестали уважать свою бывшую родину?
Хозяин постоялого двора молча продолжал укладывать выкупленное добро в окованный медными листами деревянный короб. Наконец он вскинул лысеющую голову, приблизил лицо к собеседнице:
- Мадемуазель Софи, на первый вопрос я вам уже ответил, повторять не имеет смысла. На второй тем более, моя родина едва не лишила живота весь наш род. Мы с великим трудом убежали из России и возвращаться обратно пожелает разве что безумец. В России никогда не будет мира, потому что она вся состоит из противоречий. За личные же пристрастия нас там ожидает лишь виселица.
- Но я не смогу уговорить супруга вложить деньги в какое-либо поместье здесь, - в отчаянии воздела она вверх руки. - Он не пойдет мне навстречу.
- Мало того, ваш супруг вас не поймет, - подлил масла в огонь негаданный благодетель. - Для него это будет такой же дикостью, как купить вам, допустим, флакон духов, которыми вы пользуетесь с колыбели.
- Тогда какой из этого выход?
- У меня никакого, у вас он быть обязан.
Примерно такой разговор произошел между девушкой и оказавшимся великодушным хозяином постоялого двора и сейчас, мерно покачиваясь в седле, она мучительно искала выход из внезапно создавшегося положения. Она осознала, что одного глупого поступка с побегом в никуда из более-менее благополучной семьи, теперь ей стало достаточно. Она по прежнему боготворила избранника, но толстяк сумел разбередить те качества, каковыми отличается француз от русского, то есть, обыкновенную практичность с трезвым взглядом в будущее.
Так, перебирая в голове тысячи путанных мыслей, она промучилась всю дорогу до того момента, когда небо на горизонте снова не занялось светлыми мазками, а впереди не показался очередной населенный пункт. И решение пришло, заставив по новому взглянуть на проблему, было оно, как все гениальное, просто и безыскусно. Поудобнее умостившись в седле, девушка облегченно улыбнулась. Дарган уже рыскал глазами в поисках места для привала, останавливаться в постоялых дворах он больше не желал. Прямо по курсу, на вершине пологой лощины, показалась небольшая рощица из березовых деревьев, казак направил кабардинца в ту сторону.
Дарган успел разжечь костер, девушка сварить нехитрый, но сытный, обед, а небо здорово посветлеть, оставалось броситься на разложенную мехом наружу казацкую бурку и предаться бурной любви, а потом и сну под шелест березовых листьев. Но спутница не спешила расставаться с пропыленной насквозь накидкой, она прошла к сброшенным на землю переметным сумкам, знаками показала, чтобы Дарган вынул из них свертки.
- Зачем тебе это? - присаживаясь на корточки рядом, поинтересовался он. - Больше продавать ничего не надо, опасно это, понимаешь? Ну как тебе объснить…
- Же парле… там Месмезон, - спутница упорно показывала рукой в сторону города. - Там… лес Месмезон.
- Какой лес, мы в лесу…
- Месмезон лес, там…
- Ты хочешь продать драгоценности Месмезонам? - догадался казак, кивнул на свертки и показал по направлению к городу. - А кто они такие, Месмезоны?
- Ви, месье, лес Месмезон.
Дарган откинулся на бурку, сунул травинку в рот, он подумал о том, что избавляться от сокровищ следует по одной причине, любой патруль имел право задержать их и препроводить куда следует. При обыске клейма на изделиях из схрона с печатями на драгунских вещах подсказали бы, кому передать грабителей дальше. А с бумажными деньгами опасность быть задержанными уменьшалась в несколько раз, мало того, их можно было рассовать куда угодно, хоть привязать под хвосты лошадям. Но он до сих пор не нашел ответа на вопрос, по чьей наводке за ними охотятся, или это был хозяин клада, или погоню организовал месье, к которому обратилась девушка. В конце концов, он пришел к выводу, что одинокую путницу никто задерживать не станет, и если она знает, кому продать золото, почему бы этим не воспользоваться, тем более, выигрыш был очевидным. Отложив сокровища, принадлежавшие новгородскому князю, Дарган сунул остальное в сакву, с серьезностью посмотрел на спутницу:
- Будь осторожной, кажется, я начинаю к тебе привыкать.
- Ви, месье, - радостно откликнулась девушка. Она рассчитывала именно на такой исход дела, но не предполагала, что соглашение пройдет так быстро. - Оревуар, мон шер!
Дончак с места взял в карьер, ветер шарфом заполоскал платок на плечах, колоколом вздул платье на всаднице и тут-же подол облепил ее ровные ноги.
- Оревуа-ар! - донеслось уже издали.
Городок Обревиль как две капли воды походил на тот, в котором девушка продала часть сокровищ, он стоял на реке с коротким названием Эр. Дело было в том, что здесь жил ее дядя, родной брат матери, с приходом к власти Наполеона Первого занявший в нем место мэра. Пару лет назад, когда Франция была в полном расцвете, она с матерью приезжала к солидному главе мэрии в гости, но с тех пор произошли крутые изменения, и какое положение было у него сейчас, она не имела понятия. Умерив пыл дончака на окраине города, она направила его к главной площади. Вокруг суетились русские солдаты и солдаты войск коалиции, по мостовым гарцевали смешанные конные патрули, не обращая на них внимания, горожане старались заниматься своими делами. Но дух нации был уже не тот, первоначальный, когда с домов свешивались разноцветные флаги, когда различные департаменты стремились щегольнуть друг перед другом пышностью и богатством. Граничащая с бедностью скромность сквозила из-за каждого угла.
Девушка подъехала с выстроенному в причудливом стиле барокко двухэтажному зданию с портиками, нишами и колоннами между ними, отыскала вбитый в стену крюк под коновязь. Выдернув заложенные между потником и седлом два свертка, положила их в сумку с остальными драгоценностями. Перед парадным подъездом тщательно осмотрела себя, прикрыв накидкой рукава платья и грудь, поставила на ступеньку тяжелую ношу. Затем дернула за шнурок над дверью, сложила руки на животе. Открыл худощавый консьерж в летах, тот самый, встречавший ее два года назад.
- О, мадемуазель Софи, как я рад, что вы вновь посетили нас, - с чувством воскликнул он. - Мы все по вас соскучились, проходите скорее в дом.
- Спасибо, Жан, я тоже часто думала о вас, - слегка наклонила она голову, переступила порог дома. - Забери, пожалуйста, сумку.
- Конечно, мадемуазель, - засуетился лакей. - Сейчас я доложу хозяину о вашем приезде.
- Сначала я хотела бы привести себя в порядок.
- Тогда пожалуйте в туалетную комнату, мадам Месмезон только что покинула ее.
Отделанная мрамором и зеркалами комната с ванной, с туалетными принадлежностями на полочках, напомнила девушке о недавней беззаботной жизни, невольно заставила погрузиться в воспоминания. Но она не дала чувствам завладеть собой, приведя в порядок платье, попыталась сделать прическу и, махнув рукой, вышла в коридор, обвешанный множеством картин, уставленный не меньшим количеством статуй. Навстречу уже спешил ее родной дядя с буклями на голове, в парчовом сюртуке и в белых панталонах. Она помнила, что он всегда поднимался рано:
- Какими судьбами, девочка моя, - еще издали раскрыл он руки для объятия. - Почему столько времени моя сестра и ты не давали о себе знать?
- Война, мой милый дядя, - утопая в больших ладонях и волнах духов, просто сказала девушка. - Она перевернула нашу жизнь, заставив по иному взглянуть на мир.
- Да, да, ты абсолютно права, война не пощадила никого, в том числе детей. Как ты выросла, Софи, и как похорошела, - не унимался родственник, оглаживая голову племянницы. - Наверное, заимела кучу поклонников?
- С этим у меня всегда было в порядке.
- Как-же, помню, даже в нашем небольшом городке с тобой мечтали познакомиться не меньше десятка отличных парней. - дядя поцеловал племянницу в волосы, подозрительно подергал большим носом. - Ты много времени провела в дороге, сейчас я распоряжусь, чтобы приготовили ванну и принесли чистую одежду.
- Я была бы очень признательна, - пряча смущенную улыбку, немного отстранилась она. - Я так торопилась, что не взяла с собой почти ничего.
- А что случилось? - насторожился господин. - Надеюсь, у вас все в порядке?
- Не беспокойся, в нашем доме ничего страшного не произошло, - поспешила с ответом она. - Если не считать того, что моя личная жизнь немного поменяла русло.
- У молодых с этим задержки бывают редко. Я правильно тебя понял?
- Абсолютно.
- Тогда приводи себя в порядок и мы ждем тебя в гостиной комнате.
Незаметно приблизился вечер, всю ночь не спавшая девушка почувствовала себя уставшей. Официальные части закончились, обед прошел благополучно. Дядя отправился в свой кабинет решать срочные дела, его жена тоже нашла занятие, наказав девушке как следует отдохнуть перед вечерним приемом. Она подумала об оставленном в небольшой рощице близ тракта возлюбленном, ощутила, что по прежнему тянется к нему, несмотря на то, что обстановка благополучия вокруг заставляла ее пересмотреть свой поступок. Но все было напрасно, любовь к избраннику перетягивала вместе взятые блага. Требовалось решить главное, за чем она приехала сюда, и отправляться в обратную дорогу. Там, в объятиях любимого человека, под зеленью ветвей, она успеет выспаться всласть.
Потянувшись как в последний раз на бархатном диване, девушка поднялась и твердой походкой направилась в кабинет к родственнику. Она застала его сидящим за массивным ореховым столом, обложенного множеством бумаг. С правой стороны возвышалась чернильница в виде перевернутой жерлом вверх медной мортиры на огромных колесах с воткнутым в нее гусиным пером, рядом красовалась на подставке голова Людовика Четырнадцатого, самого честолюбивого из французских монархов. С левой на тонких ножках стояла шкатулка для разной мелочи, в том числе, для перьев и маленьких ножичков для их зачинки. Она не раз баловалась за этим столом, опрокидывая чернильницу на листы, за что получала нагоняй.
- Присаживайся, Софи, я уже заканчиваю, - заметив вошедшую племянницу, указал на кресло хозяин кабинета.
Привычным взглядом девушка прошлась по стенам комнаты, все здесь оставалось по прежнему, подчиняясь одному незыблемому правилу, продиктованному роскошным стилем барокко. С потолка спускалась огромная хрустальная люстра, в нишах топорщились медными рогами канделябры, в углу уставилась перед собой узким железным забралом сумрачная фигура рыцаря с мечом. На стенах висели величественные картины фламандца Рембрандта, представителя Высокого Возрождения итальянца Рафаэля Санти, его соотечественника Леонардо да Винчи, фландрийцев Рубенса, Ван Дэйка. Даже пол был уложен паркетом из альпийского бука. Точно такую же картину можно было наблюдать и в родовом гнезде самой посетительницы - семья с древними корнями не собиралась менять принципы ни при каких строях и катаклизмах. Но о матери, об остальных родных с надежным семейным уютом, сейчас думать не хотелось.
Дядя чиркнул последнюю закорючку, закрыл документ и вскинул поседевшую голову:
- Мадемуазель Софи, я к вашим услугам, - немного уставшим баритоном огласил он. - Кстати, на нынешний вечер приглашены весьма знатные персоны. Конечно, это не Париж, но мы постараемся не ударить в грязь лицом несмотря на грязь на улице.
Со значением ухмыльнувшись, хозяин кабинета кивнул в сторону окна, за которым слышалось непрерывное цокание подковами строевых лошадей.
- Спасибо, дядя, я благодарна этому дому за все, - девушка собралась с духом, открыто взглянула в глаза влиятельного родственника. - Но у меня к тебе весьма серьезное и одновременно деликатное дело. Даже не знаю, с чего начать.
- Такое серьезное и деликатное? Тогда его следует выслушать, - ободряюще улыбнулся вальяжный господин. - Кстати, мой совет на будущее, всегда следует начинать со звука. С любого.
- А-а - а, - протянула девушка и рассмеялась. - Честное слово, я включу совет в свои правила.
- Отлично, а теперь к делу.
- У меня есть вещи, которые принадлежат Французской Республике, - собеседница скомкала смех, набрала в грудь побольше воздуха и продолжила. - Я хотела бы, чтобы эти раритеты заняли свое достойное место и больше никогда не попадали в чужие руки.
- О чем ты говоришь, дорогая Софи? - родственник посерьезнел, со вниманием посмотрел на сидевшую напротив племянницу. - Ты не заболела? Вид у тебя весьма усталый.
- Эти раритеты находится у меня, - с нажимом повторила девушка. - Я могу показать их прямо сейчас.
- Ну… хорошо, я согласен. И что же это за вещи?
- Прикажи Жану принести мою сумку.
Хозяин кабинета взял колокольчик и позвонил, передав пожелание племянницы лакею, сложил руки перед собой, хотел продолжить диалог:
- О семье в целом ты рассказала, но о своем избраннике упомянула лишь вскользь.
- Дядя, прошу тебя, об этом потом.
- Как прикажешь.
Тяжелая дверь приоткрылась, консьерж поставил сумку возле девушки и молча вышел. Развязав тесемки, она вытащила два кожаных свертка, неторопливо расправила кожу на столе. Глаза дяди полезли наверх, он гулко сглотнул слюну:
- Откуда это у тебя? - охрипшим голосом спросил он.
- Я не знаю, откуда изделия, но они принадлежат Франции, - с пафосом повторила девушка. - У меня лишь одна просьба, помоги вернуть их настоящим владельцам.
- Софи, девочка моя, ты меня поразила, ты не только выросла, похорошела и поумнела, но еще приблизилась к делам государственной важности настолько, что по спине у меня забегали мурашки. - не в состоянии был успокоиться дядя. Он долго разглаживал пальцами стянутый напряжением лоб. - Вернуть кардинальские знаки отличия будет очень сложно, возникнет масса вопросов, которые могут затронуть честь нашей семьи.
- Но ты ведь не хочешь, чтобы цепь с медальоном попали в другую страну? Или вообще исчезли навсегда?
- Это было бы кощунством.
- Тогда привлеки все силы для благого дела, связей у тебя достаточно.
- Софи, ты задала мне почти неразрешимую задачу, я, конечно, постараюсь предпринять все, чтобы святыни остались у достойных их, но, повторяю, задача эта не из простых.
Забрав свертки, хозяин кабинета с нескрываемым благоговением обследовал их, осторожно перебирая звенья цепи и поводя подушечками пальцев по краю медальона. Затем снова закрутил в кожу, открыв тяжелый сейф в углу комнаты, положил их на одну из полок. Вернувшись за стол, он снова изучающе посмотрел на племянницу. Девушка и не думала отводить взгляда, она решила исполнить задуманное до конца.
- Заранее прошу прощения, дядя, но ты должен меня выслушать, потому что идти мне больше не к кому.
- Теперь я вижу, что все намного серьезнее, нежели предполагал вначале, - собеседник откинул голову назад. - Я слушаю тебя со вниманием.
Коротко пересказав события последних дней, девушка постаралась с достоинством принять молчаливое неодобрение ее поступков ближайшим родственником. На некоторое время в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь сопением дяди и упрямым постукиванием пальцами по столу его племянницы. Удостоверившись, что нравоучений не последует, она вытащила из сумки содержимое, разложила его на столе. По очереди взялась разворачивать кожаные свертки, начав с добычи, захваченной у драгун, и закончив менее опасными по ее мнению драгоценностями с монетами из неизвестного ей источника. По мере того, как сокровища постепенно заполняли комнату золотым сиянием с яркими всполохами от россыпи больших и малых камней, лицо хозяина кабинета все сильнее вытягивалось. Вскоре оно превратилось в физиономию Дон Кихота с той лишь разницей, что вопросов в глазах отражалось намного больше.
- Это все? - подождав, пока племянница так же, как перед этим он, не сложит руки на животе, с надеждой спросил дядя.
- Здесь весь наш капитал, если не считать русских сокровищ, которые мой избранник решил вернуть на родину.
- Но это почти весь золотой запас казны нашего городка! Несколько килограммов изделий с драгоценными камнями, - родственник воздел руки к потолку, прошептал короткую молитву. - Девочка моя, я снова не в силах удержаться от вопроса, откуда у вас эти богатства? И почему ты решилась принести их ко мне?
Выдержав паузу, пока дядя снова обретет себя, собеседница откинула с лица светлую прядь волос, упрямо сомкнула брови:
- Могу сказать только одно, что мой супруг никого не ограбил, во всяком случае, лично я при этом не присутствовала. Часть драгоценностей у него уже была, а вторую он добыл в честном бою с бандой из французских драгун, превратившихся в обыкновенных преступников, - она перевела дыхание. Говорить правду о том, что за ними организована погоня и что вряд ли богатства они довезут до границы целыми, сейчас было бы смерти подобно. Влиятельный родственник немедленно принял бы меры, чтобы оградить ее от всего ужасного, даже путем сдачи властям возлюбленного. Девушка решила огласить лишь главное, к чему пришла сама. - Эти сокровища я принесла к тебе потому, что мы уезжаем в Россию.
- Если они принадлежат твоему другу, то это его право, как ими распорядиться, - попытался было перебить хозяин кабинета.