Абрек наклонился набок, глаза утратили живой блеск, выставив вперед кровоточащий обрубок, он упал под корни карагача. Но даже мертвый он казался огромным как медведь, готовым вновь выпустить наточенные когти. Панкрат подобрал свой кинжал, повернулся лицом к тропе, от которой доносился быстро приближающийся собачий лай со злобными нотами в нем. Поединок нельзя было считать законченным, он продолжался предсмертной угрозой поверженного врага. Но мрачное намерение пса не испугало, просто лишний раз не хотелось орошать шашку кровью, и все-таки другого выхода не было, потому что стерегущие отары овец чеченские волкодавы были копией своих хозяев. Они разрывали посягнувшее на их свободу или территорию живое существо на куски, редко прислушиваясь даже к окрикам чабанов. Вот и сейчас лохматый кобель ростом с годовалого теленка с разбега взметнулся в воздух, целясь оскаленной пастью под подбородок человека. Под собранным в гармошку черным носом клацнули острые клыки, зверь на лету подвернул рыластую морду, норовя поудобнее вцепиться в горло. И в тот момент, когда он забыл про сильные лапы, одним ударом сбивавшие жертву с ног, Панкрат всадил кинжал между ними, ощутил, как затрепетала жизнь на острие клинка, как принялась собираться она в воспаленную точку, от которой даже ручка булатного оружия показалась горячей. Пес рыкнул смертельно раненным барсом, соскользнул с лезвия под ноги казаку и забился в конвульсиях.
Молодой урядник перевел дыхание, прислушался к лесным шорохам, к шелесту листвы на деревьях, но кроме этих шумов больше ничего не было слышно. Скорее всего, салаты-намазы, во время совершения которых правоверными казаки на кордонах тоже приступали к обильной трапезе с добрыми порциями чихиря, еще не закончились, и путь на другую сторону Терека по прежнему был свободен. Он не стал по обыкновению заметать следы, показалось, что после тяжелого поединка дотащить до реки два огромных трупа, чтобы пустить их по течению, будет не под силу даже былинному казаку Мингалю. Перейдя открытое пространство до поросшей осокой заводи, Панкрат разделся, собрал одежду в узел, подняв его над головой, вошел в воду. Прохладные струи ударили по мышцам, расслабляя их, заодно вымывая и унося вниз ядовитый накал страстей, делая тело вновь упругим, готовым к преодолению бесконечных препятствий, поселившимися вместе с вольными людьми на пологих берегах строптивой горной реки.
Новый день только набирал обороты, заставляя воспрявшую ото сна живность шустрее исполнять природные обязанности. На кордоне близ станицы Стодеревской казаки уселись в кружок вокруг котелка с кашей, приготовленной на разведенном возле вышки костре. В теплое время года о находившейся в избушке русской печке забывали, переходя на походный образ жизни или разбредаясь обедать по куреням. Сегодня кашеварил Ермилка, он сменился с ночного караула и сразу взялся за приготовление пищи. Около крутился посыльный с кордона по другую сторону станицы, его с важной вестью прислал объезжавший посты есаул.
- Пантелейка, присаживайся до казаков, я тебе накладу, - отгонял щупловатого малолетку от себя Ермилка, он готовился поджаривать на вертелах куски баранины.
- Да я тут подожду, - кидая жадные взгляды на мясо, облизывал губы посыльный. - Все равно теперь не к спеху, пока то да се.
Кашевар молча сунул пустую чашку ему в руки, Пантелейка уныло поплелся к казакам.
- Расскажи поподробнее, что у вас случилось? - попросил его урядник Панкрат, он недавно проснулся и толком не успел осмыслить информацию.
- То же, что и всегда, банда абреков ночью переправилась на наш берег и пропала по дороге на Пятигорскую, - берясь за ложку, хмыкнул недавно призванный на службу казачок. - Отряд Митрохи, погнавшийся за ними, след потерял.
- Жди теперь разбоев, ни одного каравана не пропустят, - заворчал Калина, старый воин, принимавший участие еще в Астраханской кампании вместе с астраханскими казаками. - А то и на военный обоз нападут, с них станется.
- Зато нас по шапке не погладят, - откликнулся один из сидящих вокруг котелка воинов. - Приедет какой благородный, и ну распекать, мол, дармоеды.
- Москали на такое способны. Квартиры табачищем провоняли, скурех наших перещупали, а сами у горцев в аулах застряли - ни туда, ни сюда.
- Того и гляди обратно повернут, - хохотнул заросший черным волосом подхорунжий.
- Не завернут, теперь только вперед, - раздумчиво проговорил не поддержавший общего веселого настроения Панкрат. - Интересно, кто в той банде главарь, Сулейманку ихнего мы о прошлый год сничтожили.
- А теперь какой-то Муса, из молодых да ранних абреков, - облизывая ложку, доложил посыльный. - Так пересказал стоявший в секрете Гаврилка, он его, вроде, опознал, о прошлый год они уже встречались. А еще сказал, что слух прошел, будто Муса этот имеет кровника среди наших и переправился он с бандой с целью отомстить за своего отца.
Головы служивых как по команде повернулись к уряднику, на лицах отразилось ожидание его реакции на известие. Панкрат кинул деревянную ложку в чашку, отставил ее в сторону и провел ладонью по усам. Он не слишком расстроился от услышанного, потому что семья об угрозе уже была предупреждена.
- А кто был бы против, - с нагловатой усмешкой сказал он. - Пусть объявляется, откручивать баранам рога мы тоже умеем.
Казаки солидарно засмеялись.
- Опять вчерась ходил до своей чеченки? - когда снова все принялись за еду, спросил у Панкрата друг Николка.
- Ходил, - не стал отпираться тот.
- Ну и как, согласная пойти замуж за тебя?
- Сегодня даст окончательный ответ, - казак потянулся, пошевелил ноздрями, от костра донесся аппетитный запах жареного мяса. Признался. - Вчерась одного ее жениха срубил, здоровый медведь попался, едва управился.
- Ловка-ач, если девка красивая, то женихов у нее половина аула.
- Одним стало меньше, - ухмыльнулся Панкрат. - А другие пока не представлялись, когда покажутся, тогда погутарим.
- А с Мусой как будешь думать? - не отставал Николка. - Не потому ли абреки решились наведаться на нашу сторону, что твой отец убил ихнего вожака Ахмет-Даргана с дочерьми и с зятем? А вчерась ты сам чечена-жениха на свой счет записал.
- Кто его, может из-за Ахметки с тем женихом, а может пришло время для новых разбоев… Придет черед, и Муса никуда не денется, пусть молится своему аллаху, чтобы обратно живым вернуться.
- Это правда, нынче Терек стал бурным, - расправил плечи друг. - Полки русских один за другим до чеченов повадились.
- Видно, готовится новое наступление, - оживились служивые. Известие о том, что урядник убил абрека, для них было не в новинку, стычки происходили почти ежедневно. - Слыхали, что сказывал который у калмычки на постое, из благородных, будто император повелел идти на туретчину, через ихний Трабзон на Эрзерум. А там до Средиземного моря, если напрямки, то рукой подать.
- Скажи ишо, войско на Индию пошлет, - не согласился кто-то. - Эдак мы размахнемся, что никто не остановит.
- А мы дураки тут обживаемся, - весело добавил Ермилка, неся в руках полные обжаренного мяса железные пруты. - Братья казаки, подкрепимся и пора сбираться в поход.
После сытного завтрака, запитого добрыми порциями чихиря, казаки разошлись кто в секрет, кто наблюдателем на вышку, а кто в избушку за сном после ночного бдения. Подгонять никого не пришлось, каждый знал обязанности на зубок. Панкрат лишь проследил за тем, чтобы служивые не расслаблялись, несмотря на возраст и на младший чин, на кордоне его почитали за старшего. Он и правда, как его батька Дарган, подавал большие надежды, метя в полковые старшины. Но отец проштрафился перед царскими чинодралами, поэтому застрял в звании сотника, зато первенца натаскивал по всем статьям казачьей службы, добиваясь, чтобы ошибок Панкрат не допускал. Несмотря на великие потуги матери, мечтающей детей отослать учиться в далекие города и страны, переломить у них внутри военный стержень ей удалось лишь пока у среднего Захара, да у девок. Младший Петрашка - Пьер, испытывавший, как и Захар, сильную тягу к знаниям, еще во всем подражал старшему Панкрату - Пако, а тот брал пример с отца. Все шло не по материнской мечте, а по задуманному хозяином дома.
Солнце на небосклоне неторопко приближалось к той точке, после которой Панкрату нужно было идти к реке и переправляться на другой берег. Он в который раз осмотрел оружие, сегодня урядник решил захватить с собой винтовку на случай, если придется отбиваться от родственников девушки. Близких по крови дядьев и других мужчин у нее не было, но могли подключиться родные со стороны жены брата и мужа сестры. Впрочем, брат Муса один стоил многих, он заменил убитого отца, встав во главе банды абреков, дерзкими набегами терзающих путников на дорогах и жителей приграничных населенных пунктов на русской территории. Пощелкав затвором, Панкрат взглянул на тени от деревьев, закинув винтовку за плечи, скорым шагом заспешил к Тереку. В присмиревших, но до сей поры неспокойных, аулах с плоскими крышами на бедных хижинах движение заметно убавилось, наступало время очередного намаза. Издалека прилетел тоскливый голос муллы, он подал сигнал к действию. Панкрат разделся, поддерживая узел с одеждой и оружием над головой, поплыл по течению вкось, подрезая тугие струи мутного Терека. На вражеской стороне никого не было, карагачевый лес вперемежку со столетними дубами принял казака в тенистую прохладу, заставил быстрее одеваться и перебирать ногами, чтобы согреться. Когда сквозь ветви показалась скала с журчащим из нее ручейком, Панкрат уже бежал, не в силах справиться с волнением. Но как бы его ни лихорадило, ни один металлический звук не потревожил тишины леса, хотя оружия на нем было навешано предостаточно - так умело закреплялось оно на положенных ему местах. Ловкость управляться с военным снаряжением казаками была заимствована у горцев и передавалась ими из поколения в поколение, как наипервейшее средство для достижения победы над врагом.
Возле водопада девушки не оказалось, прячась за кустами, Панкрат осторожно продвинулся вокруг скалы на другую ее сторону, он знал, что Айсет, чтобы избежать случайных встреч и не привлекать лишнего внимания соплеменников, могла зайти за выступ и дожидаться встречи там. Знал и о том, что задерживаться у ручья надолго ей нельзя было ни в коем случае, чечены без промедления взялись бы за поиски девушки. Но и за выступом возлюбленной не было, она или раздумала убегать с Панкратом, тем самым нарушив данное ему слово, или в связи с убийством ее жениха в ауле началось тотальное расследование. Казак присел на отглаженную множеством подметок плиту, пристально всмотрелся в начало стежки, ведущей к саклям. Она походила на закиданный ветвями тоннель, лишь понизу вглубь леса убегал темный лаз. И вдруг где-то в середине тропы послышался стук камней, словно шедший - или спешащие - случайно поддал их носком обуви. Шум был таким кратковременным, что человек не военный не обратил бы на него внимания. Снова над лесом зависла тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев да переливчатым голосом ручья. Панкрат снял с плеча ружье, втерся в углубление в скале, ему почему-то расхотелось поспешить навстречу звукам, наоборот, что-то изнутри подтолкнуло его спрятаться. Внутренний голос оправдал себя, на площадку перед водопадом выскочил квадратный и коротконогий джигит при сабле, винтовке с пистолетом и кинжале, оглядевшись, он собрался было начать восхождение на вершину скалы, с которой окрестности просматривались как на ладони, за ним из зарослей выбежали больше десятка вооруженных до зубов человек. Казак мысленно помолился тому, что вовремя переплыл реку и приготовился к бою, он подумал о том, что в связи с последними событиями чечены решили перенести намаз на более позднее время или успели совершить его раньше. Планы рушились на глазах, заставляя в бессилии заскрипеть зубами. Меж тем один из отряда издал приглушенный гортанный возглас:
- Ирисхад, русские не станут прятаться в скалах, они их боятся, нам нужно проверить тропу к берегу реки, если неверные снова перешли на нашу сторону, то схоронились в камышах или нашли укрытие в лесу.
- Вагиф, убийцами моего двоюродного брата могли оказаться не русские солдаты, а казаки из станицы напротив, - попытался оправдать свои действия коротконогий. - А они лазают по скалам получше горных баранов.
- Казаки стараются следов не оставлять, и ты это знаешь не хуже меня, Ирисхад, - наставительным тоном сказал рослый чечен, скорее всего он был старшим в группе и теперь пытался образумить воспылавшего мщением соплеменника. - Пока ты доберешься до вершины, мы можем упустить время, а вместе с ним поганых гяуров, ведь они совершили убийство в период исполнения нами священного намаза, сейчас самая для них пора. До молитвы и после нее неверные к нам страшатся носа показать.
- Мой родственник допустил ошибку и поплатился за нее, нельзя прерывать хвалы господу даже во имя любви к женщине, - нехотя согласился квадратный. - Сегодня мы тоже отступили от правил, но причина очень веская, господь нас поймет. Аллах акбар.
Джигит воздел руки вверх, затем спустился со склона и присоединился к соплеменникам, вся группа скрылась в ведущем к реке другом тоннеле, так-же закрытом ветвями деревьев. Панкрат вздохнул, он подумал о том, что тоже, как и отец, нажил себе кровника, с которым придется повозиться основательно. А что тайное когда-нибудь станет явным, в этом сомнений быть не могло - слишком тесно жили друг с другом казаки и чечены. Он приладил винтовку между ногами, теперь о планах горцев и их маршруте ему стало известно из первых рук, когда вернется, нужно будет предупредить несущих службу на кордоне, чтобы в час намаза они не спешили трапезничать, а были готовы ко всему. Сейчас же объявилась возможность обойти их стороной, если они не надумали рассредоточить засады по всему берегу. Продвинувшись к водопаду, казак ладонями зачерпнул ледяной воды, омыл ею лицо и начал карабкаться на вершину скалы, необходимо было уточнить расположение сил противника, чтобы без приключений вернуться домой. Гора была невысокой, она представляла из себя массивный обломок от горной цепи, убегающей к ослепительно белым зимой и летом неприступным пикам. На верху между нагромождениями камней гулял жестокий ветер, заставивший поглубже натянуть папаху. Панкрат осмотрелся вокруг, внизу чернели крыши чеченских халуп, по улицам бродили старики, в пыли возились дети, за окраиной аула на лугу паслось стадо маленьких красноватых коров вперемежку с отарой овец. Он не знал, в какой сакле живет его возлюбленная и мучительно пытался отличить ее от остальных, крытых чаканом. Но все хаты были на одно лицо, даже печные трубы над ними представляли из себя равные конические воронки. Солнце перешло ту незримую черту, после которой ждать появления любимой у ручья представлялось бесполезным, скорее всего, в ауле или в ее семье произошло что-то из ряда вон выходящее. Казак покусал кончики усов, решил, что будет приходить к водопаду до тех пор, пока не выяснит причину. Он снова развернулся лицом к реке, с охотничей зоркостью отметил места, в которых спрятались чечены. Они не решались растянуться по берегу Терека, а старались держаться поближе друг к другу, проскочить сбоку такой засады не составляло больших проблем.
Панкрат собрался спускаться вниз, когда внимание привлек один из джигитов, он явно не желал сидеть в секрете, порываясь снова выйти на тропу к водопаду. Казак узнал в чечене двоюродного брата убитого им жениха Айсет, подивился чутью родственников, как две капли воды похожих друг на друга, вспомнил, как нелегко было ему управиться с первым. Медвежий выпестыш словно упреждал действия казака, успевая подготовиться к ним во всеоружии, его погубило лишь одно неверное движение. Вот и сейчас коротконогий, казалось, нутром ощущал, что за спиной у него прячется враг, не обращая внимания на подаваемые главарем знаки, он пропал в зарослях кустов. Казак засунул полы черкески за пояс и запрыгал по камням к основанию скалы. Квадратный джигит сам выбрал свою судьбу, оставалось помочь ему в этом выборе, тем более, что кровник все равно охотился бы за ним до конца своей жизни.
Под кроной мощного дуба сбоку тропы спокойно могло бы разместиться стадо диких свиней, наверное, по осени они наведывались сюда часто, потому что вокруг валялась только скрипучая скорлупа от желудей. Панкрат присел под стволом с замшелой корой, вытащил из ножен кинжал и прислушался. Где-то на подходе почудился звук осторожных шагов, видимо джигит, недавно прошедший этой дорогой, больше доверял собственной интуиции, нежели визуальным наблюдениям. Оценив во второй раз, с кем имеет дело, казак камышовой кошкой вскарабкался на зависшую над тропой толстую как дерево ветвь и постарался с нею слиться. Ждать появления чечена пришлось недолго, тот высунулся из-за кустарника, завертел короткой шеей вокруг, затем расставил ноги и замер на месте, не решаясь пойти дальше, у Панкрата закрались мысли о том, что так можно не добраться до дома. Если не получится убить противника сразу, его соплеменники мигом окажутся здесь, и тогда жизнь будет зависеть только от его величества случая. Между тем, квадратный джигит подергал горбатым носом, оторвав маленькие глазки от кустов по бокам дороги, поводил ими по ветвям деревьев. Казак затаил дыхание, он вспомнил, как когда-то с батякой они ставили силки на волка, а потом спрятались в буреломе и начали ждать. Зверь объявился быстро, потому что в тех местах чувствовал себя хозяином. Огромный волчара с подпалинами на мощной груди вел себя точно так-же, хотя ветер дул в обратную от него сторону. Не позарившись на свежие куски мяса, матерый хищник ушел своей дорогой и лишь года два спустя батяка достал его из ружья, но времени на того волка он тогда потратил достаточно.