- Погодит ты, йотун злобный, - усмехнулся Гуннар. - Ты спросить хочешь, почему к нему рыцаря погнали?
- Ну да! Целого рыцаря, да еще и не из последних, как я понял, к какому-то монашку шелудивому!
- Думаю, он гораздо важнее, чем со стороны кажется, - покачал головой новгородец. - Видно, сила Бернару дана немалая. От бога или от сатаны, я не знаю…
- Да от какого бога?! - возмутился Олаф. - Врет - куда там Локи, отцу лжи! Язык, что у гадюки, раздвоенный!
- Зато, когда молитву читал, все мое колдовство перебил, - понурился Вратко. - Если оно было, колдовство-то…
- Вот и выходит, что он тоже колдун, - буркнул Рагнар Щербатый, который уже мог ходить и даже выполнять несложную работу: огонь развести, воды согреть… Ведь за время отсутствия Вратко и хёрдов в Полых Холмах прошло никак не меньше десяти дней. - Колдует, а именем Белого Бога только прикрывается!
Из всех викингов дружины Хродгейра Рагнар больше всех был привержен к старым богам, постоянно носил на груди под рубахой оберег в виде серебряного молоточка Мйольнира, никогда не крестился, даже когда Бирсейский епископ служил службу перед отплытием войска Харальда с Оркнейских островов, и никогда не называл христианского бога Иисусом Христом.
- Значит, теперь он понадобился нормандцам! - воскликнула Рианна.
- И даже знаю зачем… - задумчиво проговорила Мария.
- Зачем, дроттинг? - Гуннар забрал бороду в кулак.
- Бернар говорил… - Она задумалась на мгновение. - А был ли уже день Святого Михаила?
- Был, - с уверенностью сказал Хродгейр. - Ибо в день Святого Михаила рыцарь Хьюлам д’Оввэ заявил, что войско герцога Нормандского высадилось на берегах Англии.
- Откуда он узнал? - напрягся Вратко. - Тоже колдун?
- Думаю, он раньше знал…
- И Бернар мне тоже говорил, что Вильгельм Бастард хочет высадиться в этот день…
- Он очень красиво рассказывал, - Черный Скальд говорил медленно, вспоминая события минувших дней. - Будто бы видел все своими глазами. О корабле герцога Вильгельма, плывущем впереди всех…
Вратко зажмурился и тоже представил себе величественно скользящую по волнам пролива флотилию нормандских судов.
На волнах кружился мусор и клочья пены - свидетели недавней непогоды. А между небом и водой играли яркими красками знамен и парусов сотни кораблей. Их борта украшали щиты, штевни - раззолоченные резные фигуры.
И впереди всех - самый большой и самый быстрый корабль, раскинувший паруса, словно степной орел крылья. На верху мачты у него полоскалась по ветру тяжелая хоругвь, присланная папой, чуть ниже ее трепетал флаг с изображением креста. Вильгельм всячески подчеркивал, что борется за веру против отступников и еретиков. На разноцветных парусах этого корабля было нарисовано по три льва - герб Нормандии, а носовую часть венчала фигура мальчика с натянутым луком в руках и стрелой, готовой к спуску.
Следующие за ним корабли выглядели беднее. Да так и должно быть, ведь и воины, плывущие на них, были не такие родовитые и богатые, как герцог и епископ Байеский. Но их число поражало воображение.
"Сколько же войска умудрился собрать Бастард? - подумал новгородец. - Сорок тысяч? Пятьдесят? Шестьдесят?"
Нормандские суда бросали якоря вблизи берега.
Через борта начали прыгать стрелки с длинными луками. Не боясь промокнуть до нитки, они пробирались через бурлящий прибой и рассыпались по берегу, зорко вглядываясь в окрестности: не появятся ли саксы? После слуги и оруженосцы принялись сводить по прочным сходням коней. За ними на сушу выбрались рыцари - в ярких накидках поверх кольчуг, в начищенных шлемах, вооруженные прямыми мечами, чеканами, боевыми топорами, длинными копьями с цветными флажками. Цвет рыцарства южных земель, отважные, мужественные, не ведающие сомнений в битве за веру. Но Вратко знал, что никто из них не чужд жажды наживы, не откажется ограбить купца, с радостью выгонит землевладельца-сакса из его замка и поселится в новых владениях. Слишком много младших сыновей во Франции, Нормандии, Бретани, Бургундии, Анжу… Да всех не перечислить! Слишком много безземельных рыцарей, устремившихся через пролив в поисках славы, богатства, власти.
Следом за рыцарями выгружали все необходимое для строительства укрепленного лагеря. Вильгельм не собирался тратить время на поиски бревен и досок на английском берегу. Плотники бережно складывали бревна в ровные ряды, напоминавшие срубы, из которых на Руси строят избы, только длиннее и толще. "Неужели они заранее приготовили прочные укрепления, чтобы здесь только собрать? - удивился Вратко. - Тогда мудрость Вильгельма и его военачальников воистину велика. Трудно будет Гарольду Годвинссону одолеть нового врага".
Герцог сошел на землю последним.
Вратко никогда не видел властителя Нормандского герцогства, только слышал всякие сплетни да побасенки. Потому парень не был уверен, правильно ли представляет великого воина. Вильгельм казался высоким, плечистым, но в свои неполные сорок лет заплыл жирком, утратил легкость движений. Конечно, герцогу совсем не обязательно махать мечом, мчась в бой впереди конного строя, да и времена, когда судьбу сражения решали поединки между двумя предводителями противоборствующих сил, давно миновали. Вождю лучше держаться позади строя и управлять боем, а не хвататься от отчаяния и безысходности - а может, от удальства и глупости - за острые железки. И пример Харальда Сурового доказывает это лучше всяких доводов…
Кольчугу Вильгельма покрывала накидка-табард, слева красная, а справа лазоревая, на которой золотом были вышиты три льва, каждый из которых занес правую лапу для удара. Вместо шлема голову Бастарда покрывал кольчужный капюшон, поверх которого поблескивал золотой ободок герцогской короны. Серые, широко расставленные глаза сурово смотрели из-под густых бровей, а пышные усы, топорщившиеся решительно и неумолимо, не сулили клятвопреступнику Гарольду ничего доброго.
Герцог прошел по сходням, укрытым дорогим ковром, презрительно отказался от предложенного плеча рыцаря в черном с серебром табарде, но лишь стопа его коснулась песчаного берега, Бастард споткнулся и, нелепо взмахнув руками, упал лицом вниз.
- Дурной знак! - воскликнул седоватый коренастый барон, бросаясь на помощь правителю.
- Господи, помилуй! - охнул золотоволосый рыцарь, сжимающий древко папской хоругви.
Окружающие Вильгельма рыцари побледнели. Высокий воин, на чей сан священнослужителя указывали лишь гладко выбритое лицо и тонзура, широко перекрестился…
- Вратко! Эй, Вратко! Ты что, заснул?
- Подарок? Что с тобой?
- Очнись, парень…
Новгородец открыл глаза. Его окружали озабоченные лица товарищей. Рианна вцепилась в рукав рубахи, а Олаф, казалось, раздумывал - не использовать ли пощечину, чтобы привести ворлока в чувство? Вратко поднял ладони, шутливо защищаясь. Затрещина от великана-викинга могла бы вышибить дух навсегда вместо того, чтобы вернуть к жизни.
- Ты побелел и замолчал… - затараторила пикта, увидев, что парень пришел в себя. - Такие лица бывают у прорицателей, способных видеть прошлое и грядущее… Что ты видел? Кого? Где блуждал твой дух?
Вратко потер виски, медленно проговорил:
- Он выпрямился. Он отряхнул песок с колен и сказал: "Я обнял эту землю моими руками, и, клянусь божиим величием, сколько ее ни есть, она ваша".
- Кто сказал?
- Вильгельм Бастард. Я видел высадку нормандцев на побережье Англии. Это на юге. Там белеют меловые утесы, и песок у их подножья чист, как голубиное крыло. За ними перелески, укутавшиеся в желтизну листвы. А вдалеке, кажется, городок…
- Хельсингьяпорт, - кивнула головой Мария. - Монах говорил о нем.
- Может быть… Не знаю. Я знаю только, что нормандцы высадились. Их силы неисчислимы…
- Так и говорил рыцарь Хьюлам, - подтвердил Хродгейр. - В день Святого Михаила Архангела!
- А войско Годвинссона далеко на севере и измотано битвой с нами, - почесал затылок Гуннар. - Что-то будет?
- Хорошего не будет ничего. - Королевна покачала головой. - И, чует мое сердце, монах убрался не зря…
О том, что отец Бернар, вместе с рыцарями Эдгаром Эдвардссоном и Хьюламом д’Оввэ быстро собрались и покинули лагерь дружинников Модольва Белоголового, Хродгейр рассказал еще по дороге, когда его несли на щитах. Теперь стало ясно почему. Монах при помощи чудодейственной реликвии и горячих молитв собрался обеспечить победу нормандцев. Можно подумать, мечей и копий им будет для этого мало!
Вратко с новой силой принялся добиваться встречи с королевой Маб.
И вновь, как и несколькими днями раньше, слышал в ответ лишь невнятные отговорки. Ее величество-де не может сейчас поговорить с ворлоком. То она отбыла на дальнюю окраину Йоркшира, то принимает послов от эринских динни ши, то решает споры между брауни и пикси, то приманивает птицу бубри…
Что это за птица и зачем ее обязательно нужно приманивать в последние дни месяца вересня, Вратко не знал, да и знать не хотел. А потому требовал и добивался, смутно ощущая, что начинает терять терпение. Хотел обратиться к Морврану и Керидвене, но волшебница и ее сын постоянно сопровождали королеву в разъездах и трудах праведных по управлению Волшебной страной. Новгородец уже начал подумывать: а не попробовать ли, в самом деле, закончить ту вису, про "кость холма исконную"?
Чтобы дать выплеснуться злобе, он уговаривал Гуннара дать урок-другой боя на копьях. Кормщик, хоть и бурчал, что с холодным рассудком за оружие браться нужно, да и вообще ворлоку пристало заклинаниями врагов долбить, чаще соглашался, чем находил повод отказать. Словен до седьмого пота прыгал по пещере, размахивая Злым Жалом. Колол, рубил, бил воображаемого противника снизу кованой пятой древка, отбивал вражеские удары и уколы. К исходу десятого дня даже Гуннар перестал хмуриться. Одобрительно похлопал парня по плечу и посетовал, что нет поблизости хорошего кузнеца, у которого можно было бы заказать копье, весом и длиной более подходящее для Вратко. Как ни крути, а Злое Жало для него тяжеловато. Первую пришедшую на ум мысль о кузнецах-подземельщиках они отклонили - вряд ли динни ши обращаются за оружием к настоящим цвергам северного края, а если есть у народа Полых Холмов собственные мастера, работающие со сталью, то привыкли они к легким сулицам да мечам.
Когда в один прекрасный день (или ночь - поди разбери время суток в подземелье, освещаемом только факелами и деарладс) к ним пришел Риордан, полусотник почетной стражи, назначенный вместо опального Лохлайна, Вратко несказанно удивился. Динни ши отличался от своего предшественника более крепким телосложением и шрамом на щеке - уголок рта все время глядел вверх в подобии кривоватой улыбки.
- Великая королева готова принять ворлока из Гардарики, - высокомерно процедил подземельщик. Вот чем он совсем не отличался от Лохлайна, так это непомерной гордостью, а может быть, даже и превосходил.
- Дождались наконец-то! - шутливо всплеснул ладонями Олаф.
- Великая королева почтит меня беседой прямо сейчас? - едко поинтересовался Вратко.
- Можешь следовать за мной! - казалось, не заметил издевки динни ши. Он расправил плечи, повернулся и зашагал прочь из пещеры.
Новгородец переглянулся с друзьями и пошел следом.
И вот тронный зал.
Королева Маб ожидала его с мягкой, снисходительной усмешкой, откинувшись на спинку каменного кресла. Керидвена сидела на привычном месте, опустив подбородок на сложенные ладони, и наблюдала за словеном исподлобья. Морвран застыл в тени, скрывавшей уродливое лицо. Военачальник народа Холмов походил на изваяние, гранитную глыбу, которой слепая прихоть природы придала человеческие очертания.
- Ты исполнил свои обязательства перед друзьями, Вратко из Хольмгарда? - мягко произнесла королева. - Теперь, я надеюсь, ничто не помешает тебе выполнить обещанное мне? Согласно нашему договору…
Взглянув в ее честное лицо, парень не выдержал. Его, что называется, прорвало. Звенящим от обиды и злости голосом он выложил все, что думал о взаимных с ее величеством обязательствах, о помощи, которую оказали ему благодаря волшебному котлу, о честности и доверии, о предательстве и хитрости. Говорил, понимая, что, возможно, уже завтра ему станет стыдно за резкие слова, но остановиться не мог. Запекшиеся черной кровью выжженные глазницы Хродгейра стояли перед его внутренним взором.
Само собой, ни один король или королева не стал бы терпеть подобных слов, обращенных к нему. Даже от придворного чародея, а уж тем паче от приблудного ворлока.
Гнев ее величества не замедлил выплеснуться наружу. В поджатых губах, в сузившихся и потемневших глазах, в голосе, напоминавшем теперь не журчание тихого ручейка, а шелест выходящего из ножен клинка.
- Кто дал тебе право разговаривать со мной в таком тоне, Вратко из Хольмгарда?
Новгородец ответил. И не опустил глаз, когда рассерженной кошкой фыркнула Керидвена, а Морвран заворочался, забурчал в тени.
Услышав обвинение во лжи, королева выпрямилась, словно кол проглотила. Воздух вокруг нее сгустился и замерцал, задрожал и вспучился волнами сдерживаемой пока силы.
Керидвена громко захохотала, запрокинув голову.
Уповая лишь на одно колдовство, Вратко быстро зашептал:
Щит трещит, но держится.
Тщетно чары тужатся.
Молнией иль волнами
Ломят в лоб. Бессильные!
Проку нет на ворлока
Бросить заклинания -
Дружных рун прикрытие
Круг крепит спасительный.
"Поможет, не поможет… Попытка - не пытка. Авось сумею удрать…"
- Вратко из Хольмгарда, - даже со стороны было видно, каких усилий стоит королеве Маб держать себя в руках. - Мне не понятны твои обвинения. Волшебный котел не лгал никогда, предсказывая будущее, прозревая прошлое и показывая настоящее.
- Но в вашем котле Хродгейр был живой и здоровый! Его принимали с уважением, как почетного гостя!
- А может, так оно и было? До поры до времени… - вкрадчиво произнесла королева.
- Хродгейр никогда бы не сел с монахом за стол! - запальчиво ответил новгородец. - Слишком много норвежской крови на руках и совести Бернара.
- Ты веришь варвару? Веришь вонючему викингу?
- Верю! Потому что он не предавал меня ни разу!
- А может, это ты не ловил его на лжи? - заметила Керидвена. - Пока не ловил.
- Хродгейр спас мне жизнь. И не раз!
Королева пожала плечами, покачала головой:
- Котел никогда не лгал. До сих пор…
Воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь звонким падением капель, сбегавших по каменной сосульке и разбивавшихся о гладь кристально чистой лужи у стены пещеры.
- Мир меняется… - нараспев проговорила волшебница. - Одни силы уходят, другие приходят на их место. Мы уже не можем знать, кому верить, а кому - нет.
- Верить нужно друзьям! - отчеканил Вратко.
- А разве друзья не могут предать?
- Настоящие друзья не могут.
- Как ты узнаешь, настоящий друг или нет, пока он тебя не предаст?
- Я верю людям! Почему я должен подозревать всех?
- А нас ты подозревать можешь? Или должен?
- Я говорю о том, что было. Твой котел, чародейка, обманул меня.
Керидвена развела руками:
- Но ведь и меня тоже.
- Ты колдовала. Котел повиновался тебе, - упрямо сжал зубы Вратко.
- Ну, конечно… - Чародейка оглянулась на королеву и сына, словно призывая их в свидетели. - Теперь во всем виновата я. Если ты помнишь, Вратко из Гардарики, я лишь сыпала в котел травы в определенной последовательности. Так ведь?
- Ну… да, - не мог не признать новгородец.
- Но тогда ты помнишь, что ее величество просила тебя думать о Хродгейре, представлять его облик, его нрав, его речи и поступки. Помнишь или нет?
- Помню. А к чему ты клонишь?
- Возможно, котел Керидвены показал твои подспудные мысли, Вратко из Хольмгарда, - торжествующим тоном произнесла Маб. - Твое отношение к другу, как ты его называешь.
"Ну, вот, - подумал парень. - Стоит с женщинами о чем-то поспорить, и они тут же докажут тебе, что во всем виноват ты и только ты…"
- Этого не может быть! - сказал он вслух. - Я знаю свои мысли о Хродгейре.
- Кто из нас может сказать, что постиг все глубины даже собственной души, не говоря уже о чужой? - мудро и снисходительно усмехнулась чародейка.
- Значит, я во всем виноват? - вспыхнул словен.
- Я этого не говорила! - отмахнулась Керидвена. Но хитро блеснувшие глаза колдуньи почему-то заставляли словена усомниться в правдивости ее слов.
Вратко открыл было рот, чтобы возразить… Помолчал и закрыл его.
- Я скорблю вместе с тобой о неудачах твоего друга, - склонила голову королева. - Но я не собираюсь брать на себя вину за все происходящее по воле и с попустительства римских монахов. Это - наш общий враг. Ты хочешь отомстить?
- Да… - выдохнул словен.
- Тогда исполни то, что обещал. Помоги мне. Глядишь, в союзе со мной ты и выполнишь свою заветную мечту.
"Что она может знать о моей заветной мечте?"
В душе парня боролись желание все бросить и уйти (ведь хороший повод есть, если подумать!) и жажда мести. Бернар и Эдгар заплатят за все. А также не избегнут справедливой кары те, кто им помогает и потворствует, кто направляет их действия и благословляет их.
- Я согласен, великая королева, - наконец произнес он.
- Тогда слушай меня, Вратко из Хольмгарда. Я задумала могучее чародейство. Оно сметет нормандские рати, а с ними и всех епископов, аббатов и простых монахов, прочь со старинной земли Британии. Важно не только подобрать место и время. Мне нужны еще и артефакты, которые помогут нам… Ты знаешь, что такое артефакты, ворлок?
- Догадываюсь, - буркнул новгородец. Хотя понятия не имел, о чем говорит королева.
- Я тебе объясню. Позже, - снисходительно отозвалась владычица Волшебной страны и вновь уселась в кресло. - А сейчас выслушай, что нужно сделать, чтобы отомстить монахам. Ты ведь хочешь этого?
- Да, - уже уверенно ответил Вратко и приготовился слушать.
Прежде чем неторопливый голос королевы Маб завладел его сознанием, парень успел заметить, как отвернулась Керидвена, словно пряча лицо от постороннего взгляда. Злорадную усмешку Морврана скрыла густая тень.