Новгородец подумал, что тоже должен был испугаться. А вот не получалось никак. Скафти Медвежью Шкуру, пока тот был здоров и полон сил, Вратко боялся. Эйрика, викинга с угловатым лицом и глазами безжалостного убийцы, тоже боялся. И Модольва Кетильсона, хоть тот никогда не проявлял открытой враждебности. А уж вспоминая бэньши, ночную плакальщицу, парень и сейчас холодел, да между лопатками бежали противные мурашки. А тут… Вроде бы оборотень - человек, умеющий надевать звериную шкуру, - ой как опасен. Столько всяких историй про них рассказывают, спасу нет. А ведь не страшно!
- Серый с проседью, - медленно проговорил Вратко. - Так это ты… - Парень наконец догадался. - Так это тебя лохматый зацепил? Верно?
- Ну, меня, - неохотно ответил старик, поглядывая на норвежцев. Почему-то не оставалось ни малейшего сомнения - он упредит любое их движение.
- И когда меня к дереву привязали… Это тоже ты был?
- Ну, я…
Словен совершил тот поступок, который подсказывала ему совесть. В пояс поклонился плешивому седому саксу:
- Спасибо тебе, почтенный Вульфер. Я-то думал, ты мне один раз жизнь спас, а оно вот каким боком поворачивается. Трижды, самое малое… Спасибо тебе от всего сердца.
И тут старик застеснялся: переступил с ноги на ногу, отвел глаза, попробовал колупнуть дерн носком сапога.
- Два раза, Вратко из Хольмгарда. Только два. На берегу Дервента тебя гилли ду выручил. Пока я подоспел, он бэньши уже прогнал.
- Уберите оружие! - Новгородец повернулся к норвежцам. - Ничего он вам не сделает. Ну же!
- Ты, Подарок Ньёрда, сильно-то не командуй. - Гуннар отступил на шаг, опуская Злое Жало наконечником вниз. - Я об оборотнях мало добрых слов слышал…
- Да хотел бы он нас загрызть, давно б уже справился! - возмутился парень. - Ты его в бою видел?
- В волчьей шкуре? Видел. Мельком.
- И что?
- Не хотел бы я с таким зверем один на один сцепиться.
Олаф, так и не обнаживший клинок, опасливо пробормотал:
- Ага… Такого иначе как серебром и не возьмешь.
- И думать не смей! - прикрикнул Вратко, сам себе дивясь - никогда раньше он не пытался командовать викингами, хотя они всегда прислушивались к его словам и спрашивали совета, если следовало принять важное решение. - Он же, выходит, все время нам помогает!
- Серебром? - переспросил Вульфер. Шагнул вперед, протянул раскрытую ладонь. - Твой оберег серебряный? Клади, не стесняйся.
Олаф отшатнулся, но после взял себя в руки. Отпустил рукоять меча, упер кулаки в бока:
- Еще не хватало!
- Я для твоего же спокойствия, - пояснил старик.
- Ладно, чего там! - пожал плечами хёрд. Отвернулся, выказывая высшее доверие. Уж если бы он продолжал опасаться нападения оборотня, то ни за что не спустил бы с него глаз.
- Если то, что рассказал нам Подарок Ньёрда, правда, я почту за честь сражаться с тобой плечом к плечу, Вульфер-сакс, - подал голос Гуннар. Но поглядывал кормщик все еще настороженно. И копье убирать не спешил.
- Спасибо. Думаю, нам еще предстоит пара-тройка хороших драк. - Вульфер, недобро прищурившись, прошел мимо него, едва не оттолкнув с пути, остановился напротив Лохлайна. - Что, доволен, десятник?
Динни ши закаменел лицом:
- Смотреть, как боятся люди, так забавно.
- А не хочешь ли сам напугаться? По-серьезному, а? Чтобы полные штаны.
От взгляда Вратко не укрылось, что рядовые воины-подземельщики сдвинулись плотнее друг к дружке, выставили, словно невзначай, сулицы остриями вперед.
- Ты хочешь поссориться с великой королевой? - твердо (пожалуй, слишком твердо, что выдавало напряжение) произнес Лохлайн.
- Ты же знаешь, что я не побоюсь гнева ее величества, - негромко проговорил оборотень. - Я достаточно долго живу и многое перевидал на своем веку. Гнев королей и вражду колдунов тоже. И жив, как видишь. А на твоем месте подумал бы семь раз прежде, чем играть с огнем. Ведь ты, Лохлайн, если мне не изменяет память, еще недавно был сотником? Так ведь? Теперь ты десятник, а в скорости можешь стать мертвецом. Будет ли ее величество мстить за опального слугу?
Всего лишь несколько мгновений понадобились динни ши для ответа. Какие доводы он успел перебрать и сколько, Вратко не знал. Но житель Полых Холмов прижал ладонь к сердцу и, изящно поклонившись, проговорил смиренно:
- Я был не прав. Увлекся. Прошу простить.
"Доведет тебя гордыня и длинный язык…" - подумал новгородец.
- Доведет тебя гордыня и длинный язык… - покачал головой Вульфер. Махнул рукой и отвернулся.
- Ну, Вратко из Хольмгарда, - сказал он, немного погодя, - теперь с моей стороны недомолвок нет. Станешь ли ты говорить мне всю правду без утайки?
- Стану, - выдохнул словен. - Идем мы в Стринешальх. Это на востоке, немного севернее Скардаборга, который вы, саксы, зовете, Скарборо.
- Это вы, северяне, зовете наш Скарборо Скардаборгом. А позволишь ли мне узнать, что именно нужно вам в Стринешальхе?
- Монастырь.
- Аббатство ты хочешь сказать?
- Да. Наверное. Только…
- Аббатство давно разрушено. Датчанами. Сыновьями Рагнара Кожаные Штаны.
- Да.
- Значит, вам нужны остатки капища друидов?
- Да. - Вратко на миг показалось, что саксу нет нужды его расспрашивать. Зачем, если предугадываешь ответ на каждый вопрос?
- Пойдем! До рассвета еще не близко - нам шагать и шагать, - рассмеялся старик. - А поговорить мы можем и на привале.
Возражать никто и не думал. До цели путешествия оставалось не меньше полусотни верст, и их еще предстояло преодолеть.
Глава 10
Белые стены
В канун дня Святого Кеннета они заночевали в темном глубоком овраге, разрезавшем крутобокий, как каравай, холм. Вернее, "задневали", поскольку динни ши не слишком хорошо относились к солнечному свету и предпочитали путешествовать ночью. Вообще-то Вратко понял, что истории, гуляющие среди людей, о губительности солнечных лучей для "малого народца" во многом выдумка и порождение необузданного воображения болтунов. Подземельщики и не думали превращаться в камень или таять в воздухе на рассвете, а просто становились вялыми и ленивыми. Если день застигал их в пути, воины Лохлайна начинали спотыкаться, прикрывали глаза ладонями, могли врезаться лбом в дерево. Но это, предполагал новгородец, происходило от привычки народа Холмов к темноте. Яркий дневной свет причинял боль их глазам.
Поэтому перед зарей Лохлайн старался найти убежище: или пещеру, благо путь их лежал через холмы северной Нортумбрии, или заросший лозняком овраг, или, на худой конец, старался забраться в густую чащу. Люди не возражали - ну, что поделаешь, если спутникам невмоготу на солнце? Тем паче урманы тоже считали, что передвигаться ночью безопаснее. Об их племени гуляла по Англии не самая лучшая молва и, как знать, не захочет ли какой-нибудь местный тан по-легкому добыть воинскую славу? Они-то задешево жизни не продадут, и валькирии доставят с честью павших в чертоги Одина, заветную Вальхаллу, но кто тогда позаботится об оставленных друзьях? А спать можно и днем. Для человека, привычного к походам и сражениям, нет никакой разницы.
Поначалу Вратко опасался, что ночью они не смогут продвигаться так же быстро, как шли бы днем, но после присоединения к маленькому отряду Вульфера его сомнения улетучились. Старик время от времени покидал спутников, а после возвращался и показывал самую короткую и удобную дорогу, с тем расчетом, чтобы не нарваться на непреодолимое препятствие - реку с крутыми берегами или обрыв. Проводил мимо изредка попадавшихся замков и деревень, где собаки могли обнаружить путников и выдать их громким лаем.
Однажды именно благодаря его знанию они разминулись с вооруженным отрядом в полтора десятка всадников и почти полсотни пеших воинов. Саксы с севера спешили на помощь своему королю, догадался Вратко. Значит, решающего сражения между Гарольдом и Вильгельмом Бастардом еще не было. Английский правитель стягивает войска на юг. Да уж, если видение, посетившее новгородца в Полых Холмах, не солгало, то саксам нужно очень постараться, чтобы успешно противостоять силище, высаженной нормандцами у Хельсингьяпорта. То есть Гастингса, если говорить на здешнем наречии.
Вызнавал старик дорогу обернувшись волком или в человеческом обличии, Вратко не знал, да и знать не хотел. Какая разница? Жизнь самым безжалостным образом отучила парня от суеверий. Не всяк друг, который выглядит смиренной овечкой, и не каждый, оскаливший волчьи клыки, оказывается врагом. Словену даже интересно стало, откуда у Вульфера способности к оборотничеству, что он чувствует, когда переодевается в звериную шкуру, как умудрился скрываться столько лет? И правда ли, что опытный ворлок может тоже превращаться в зверя?
Опытный может, отвечал Вульфер. Но именно превращаться, либо используя сложные заклинания, либо черпая из окружающей природы очень много силы, либо в мгновения небывалого душевного надрыва. В самом деле, новичку тут нечего и рассчитывать на успех. Или напутает в самой важной части заклинания, или надорвется, не справившись с мощью колдовства. Он же оборачивается. То есть по желанию просто становится волком. Вот становится и все… Как? А как люди дышат? Откуда узнают, как сосать материнскую грудь? Откуда птица узнает, как летать, а рыба - как плавать?
- Когда у нас будет время, я расскажу тебе свою историю, - пообещал Вульфер. - Люди врут, когда говорят, что оборотнем можно стать, если тебя укусил и оцарапал другой оборотень. Трудно сказать, слышал ли я в жизни большую глупость? Когда ты рождаешься, это уже в тебе…
Ветер шелестел в кронах могучих ясеней. Вдалеке перекликались птицы, собираясь в стаю. Им давно пора отлетать в теплые края: Италию, Грецию, Мавританию, Гишпанию…
"Вот чуднó, - подумал парень. - Малые пичуги и птицы покрупнее по осени собираются улетать прочь из Англии, а люди, напротив, только слетаются… Как вороны к трупу. Почему войны начинают осенью? Чтобы крестьяне урожай успели собрать? Тогда и рыцарям спокойнее - сытая зима обеспечена. И есть что грабить на завоеванных землях".
Угли костра прогорели, подернулись седым пеплом. Только поднеся ладонь совсем близко, можно было ощутить ровный жар. Динни ши укрылись в зарослях, натянув плащи, словно полог, и, должно быть, спали. Вратко улыбнулся пришедшему на ум сравнению с совами. Олаф с Гуннаром тоже пристроились - под корнями старого вяза. Закутались с головами - вчера прошел дождь, и, хотя ночью тучи развеялись и звезды сияли с чистого неба, с холмов ощутимо дышало прохладой.
Вульфер и Вратко укладываться спать не спешили. Сакс, казалось, вообще мог не спать сутками, а парню хотелось посидеть, поговорить. Чем ближе к цели путешествия, тем меньше оставалось уверенности в своих силах. Получится ли спуститься в подземелья? А разобраться в хитросплетении друидских схоронов? А вдруг древние волшебники оставили охранять сокровища - а что есть бесценные магические артефакты, как не сокровища? - не только заклинания, но и чудовищ? Мало ли каких демонов можно зачаровать и удерживать силой в темнице? А если туда сунется посторонний, ему не поздоровится.
Старик поковырял остывшие угли палкой. Взметнулись хлопья пепла. И опали. Безветрие.
- Святой Кеннет, - негромко проговорил Вульфер, - крестил пиктов.
- Да? - искренне удивился Вратко. Он-то думал, что пиктов никто и никогда не крестил - варвары, дикари, язычники.
- А ты что думал? - улыбнулся оборотень. - Пикты тоже разные бывают. Ты же знаешь…
- Знаю. Народ Зверя и народ Чаши.
- Вот-вот…
- Люди Чаши, насколько я помню, воспринимали крещение спокойно. Без особого рвения, но и не сопротивлялись чересчур уж.
- За что и поплатились.
- Возможно. Только поверь мне, вырезали людей Чаши не только саксы и скотты. Племя Зверя тоже постаралось. Они оказались между двух огней. Так бывает…
- А свои-то за что взъелись?
- Не знаю. Мне не докладывали.
- Слушай, почтенный Вульфер, - Вратко подался вперед, - ты, правда, все это помнишь? Сколько же тебе лет?
- Не так много. - Старик сверкнул зубами. - Я хорошо помню лишь высадку Рагнара Кожаные Штаны, его вражду с королем Эллой. Когда я был молод, то несколько раз сражался с викингами. Потом понял, что это не поможет. Если Англии суждено быть завоеванной, то она будет завоевана. А Элла этого не понял. За это ему и вырезали "кровавого орла".
- Что вырезали?
- Это казнь такая, - Вульфер почесал бровь. - Ты у своих друзей-урманов спроси. Спину разрезают и ребра выворачивают, как крылья.
Вратко содрогнулся:
- Что за зверство?!
- Ну… - Сакс пожал плечами. - От "кровавого орла" умирают быстрее, чем на кресте. А римляне звали все прочие народы варварами.
- Они и сейчас… - пробормотал парень, вспомнив отца Бернара. А в уме быстренько прикинул возраст Вульфера - чего-чего, а в устном счете сын купца всегда показывал немалые успехи. Получилось: больше двухсот лет. А так и не скажешь…
- Я думаю, - рассуждал между тем старик. - Я думаю, народ Зверя хотел добиться каких-то знаний от своих соплеменников. А те уперлись. Отказались, и ни в какую. Ты бы свою подружку спросил.
Вратко невольно покраснел:
- Она мне не подружка.
- Да?
- Просто путешествуем вместе.
- Я думал, ты путешествуешь с друзьями.
- Ну да… - Парень смутился. Конечно, ему интересно было поговорить с Рианной. Учиться у нее пиктской и гэльской речи. Узнавать обычаи ее народа. Самому рассказывать о далекой родине, о князьях: Славном Рюрике и Вещем Олеге, Святом Владимире и Мудром Ярославе.
- Да что ты раскраснелся, как на солнышке? - усмехнулся старик. - Я же тебя не сватаю. Дружи. Она - девчонка хорошая, хоть я пиктов не сильно люблю. Знаешь, как бежала твоих друзей искать, когда вас с дочерью конунга в плен захватили?
- Ты про Святого Кеннета рассказывал, - новгородец решил переменить разговор.
- Про Кеннета? Ну, да… Он ирландцем был. Говорят, стихи слагал не хуже любого барда. А вот, поди ты, проповедником стал. У себя на родине принял сан, говорят, даже в Рим съездил, но я в это не верю.
- Почему?
- Ирландские монахи с римскими не очень-то друг друга жаловали. Хотя и те и другие - христиане. Но служение богу чуть-чуть по-разному понимали.
- Это как наши, греческие, монахи и те же римляне! - догадался Вратко, донельзя довольный, что разговор ушел в сторону от его отношений с пиктой.
- Все может быть. Мне эти тонкости не ведомы. Я же охотник, а не богослов. Рыбак, а не аббат.
- Да я тоже… Наши с римлянами из-за какого-то символа веры поссорились. Нам отец Андрей пояснял, да я совсем мальчишкой еще был - о другом думал.
- Вот и я про другое думал. Да и сейчас думаю о другом. Брюхо бы набить да живым остаться - вот заботы маленького человечка. А епископские да аббатские дела - не про нас.
- Угу, - Вратко кивнул.
- Об Кеннете вот что интересное вспоминали, - вдруг оживился старик. - Поговаривают, он не то чтобы колдовал, но силой обладал.
- От Иисуса Христа силой?
- Да. Вроде как чудеса творил. Но для меня разницы нет: от Иисуса сила или от Эпоны. Все равно иначе чем волшебством это не назовешь.
- Монахи это по-другому называют. Чудом. А если кто-то другой ворожит, то это черное колдовство и смертный грех.
- Ха! - Вульфер снова ткнул палкой в угли. - Грех - направлять волшебство на злое дело. Что ж не поворожить с погодой или жучков с поля прогнать, если это спасет целую деревню от голодной смерти?
- А обречь тысячи людей на смерть именем Христа?
- Вижу, ты меня понимаешь, - кивнул Вульфер. - Угли совсем прогорели. Уже и крошки жара нет. Спать пора идти.
- А про Кеннета?
- Про Кеннета? Ладно. Я коротко. Они со Святым Колумбой из Айоны приплыли в Шотландию, крестили скоттов и пиктов. В местности Инвренесс дорогу миссионерам загородил пиктский король Бруд Мак Мелхон…
- Зверь или Чаша?
- Думаешь, я помню? Да и короли пиктов часто объединяли на одних землях и тех и других. Пять веков назад многое по-другому выглядело. Не делились на своих и чужих так, как сейчас.
- А дальше?
- Что дальше? Ты меньше перебивай, скорее узнаешь, - сварливо проговорил оборотень. - Бруда Мак Мелхона не очень радовали ирландцы, обращающие его подданных в христианство. Слишком смиренным ему казался Иисус, и король боялся, что воины его станут слабыми и податливыми, а земледельцы и охотники отдадут все добытое монастырям. Поэтому он хотел силой изгнать Колумбу с товарищами. А всем известно, что явились они из Ирландии числом не более дюжины и большой силы не представляли. Так и Мак Мелхон думал: что мне стоит перебить безоружных монахов? Зато избавившись от них, я сохраню королевскую власть над своим народом еще на много лет. И он направился к монахам, которые смиренно читали молитвы, занося копье. Но Кеннет с кроткой улыбкой осенил его крестным знаменем, и ноги короля словно прилипли к камням, руки онемели. Король Бруд застыл как каменный столб. Или как там в Священном Писании христиан?
- Соляной столб.
- Значит, как соляной. Да так и стоял, пока Святой Колумба не сжалился над ним и не перекрестил его повторно. Вот тогда Мак Мелхон уверовал в силу слова Христова. Сам принял крещение и всех своих подданных обязал. Люди говорят, тех, кто отказывался, его дружина ловила, связывала, как баранов, и приносила священникам для крещения. Но мне кажется, - Вульфер хитро подмигнул, - король Бруд просто хотел иметь на своей стороне сильных колдунов. Да еще смиренных и покладистых - друидам ведь пальца в рот не клади.
- Он просчитался, - подытожил Вратко.
- Конечно! Ни его, ни его королевства крещение не спасло! А вот Колумбе и Кеннету славы добавило. Позже Святой Кеннет проповедовал на Гебридах еще при первом короле, которого звали Лливарч Хен. Его хорошо помнят в Инчкеннете и Кил-Хайнехе. Вернулся в Эрин, основал монастыри Килкенни, Або и Оссори. Умер восьмидесятилетним, что для человека, согласись, очень неплохо… Не знаю, совершал ли он еще чудеса именем Иисуса Христа или нет.
Вульфер смолк. Задумался, уставившись куда-то мимо Вратко. Словен понял, что больше он из старика слова не вытянет. Да и усталость брала свое. Лучше уж выспаться. До побережья оставался один переход.
Проснулся новгородец засветло.