- Привет! - улыбнулась Кейси: Кэтрин сразу ей понравилась. Они были в одной из прихожих на первом этаже среди других дам, которые разговаривали, поправляли макияж или стояли в очереди в расположенную рядом дамскую комнату. Помещение было просторное, удобное, с зеркалами. - У вас одинаковые глаза. Легко угадывается фамильное сходство, - проговорила она. - Он настоящий мужчина, верно?
- Да, мы тоже так считаем, - с готовностью улыбнулась Кэтрин. Ей было тридцать восемь, привлекательная, милый шотландский акцент, длинное шелковое платье в цветочек по последней моде. - Эти перебои с водой так докучают, верно?
- Да. Должно быть, вам тут не просто приходится с детьми.
- Что вы, chérie, дети это просто обожают, - откликнулась Сюзанна де Вилль, элегантная женщина, говорившая с легким французским акцентом. Ей было около пятидесяти. - Как тут настоять, чтобы они мылись каждый вечер?
- С моими двоими такая же история, - улыбнулась Кэтрин. - Перебои с водой досаждают нам, родителям, а им, похоже, и дела до них нет. Хотя это такая беда, когда пытаешься вести хозяйство в доме.
- Господи, я это просто ненавижу! - сказала Пенелопа. - Это лето - сущий кошмар. Сегодня вечером ещё повезло, обычно с нас уже пот лил бы градом! - Она поправляла у зеркала макияж. - Жду не дождусь следующего месяца. Кэтрин. Я тебе говорила, что мы собираемся в отпуск домой на пару недель? Во всяком случае, я. Иэн обещал тоже поехать, но с ним никогда ничего не знаешь.
- Ему нужно отдохнуть, - рассудила Кэтрин, и Кейси заметила у неё в глазах уныние, а под ними скрытые макияжем тени. - Ты едешь в Эршир?
- Да, и в Лондон на неделю.
- Везет тебе. Вы долго пробудете в Гонконге, Кейси?
- Не знаю. Будет зависеть от того, что предпримет "Пар-Кон".
- Ну да. Эндрю говорил, что вы сегодня весь день провели на встрече с ними.
- Не думаю, что они очень расположены говорить о деле с женщиной.
- Это ещё мягко сказано, - засмеялась Сюзанна де Вилль, поднимая юбку, чтобы подтянуть блузку. - Мой Жак, конечно, наполовину француз и понимает, что женщины уже занимаются бизнесом. Но вот англичане... - Её брови взлетели вверх.
- Тайбань, похоже, не имеет ничего против, - произнесла Кейси, - но я вообще-то по-настоящему ещё не имела с ним дела.
- Но вы имели дело с Горнтом, - заметила Кэтрин, и Кейси, остававшаяся начеку даже в расслабляющей атмосфере дамской комнаты, уловила в её голосе определенный подтекст.
- Нет, - ответила она. - Я не имела с ним дела. Во всяком случае, до этого вечера. С ним имел дело мой босс.
Перед самым ужином она нашла время рассказать Бартлетту про отца Горнта и Колина Данросса.
- Господи Иисусе! Неудивительно, что Адрион так странно себя вела! - воскликнул Бартлетт. - И тоже в бильярдной. - Подумав, он пожал плечами. - Но все это говорит о том, что положение Данросса ещё сложнее, чем мы думали.
- Может быть. Но я ещё никогда не сталкивалась с такой закоренелой враждой, как у них, Линк. Это может легко привести к непредсказуемым последствиям.
- Не вижу, каким образом - пока. Горнт лишь открыл фланг, как хороший военачальник. Если бы мы не получили заранее информации от Джона Чэня, сказанное Горнтом могло бы оказаться для нас жизненно важным. Горнт никак не может знать, что мы его опережаем. Поэтому он задает темп. Мы ещё даже не задействовали нашу тяжелую артиллерию, а они оба уже обхаживают нас.
- Решил уже, с кем ты?
- Нет. А ты к чему склоняешься?
- Ни к чему. Они оба впечатляют. Линк, как ты думаешь, не информация ли, предоставленная нам Джоном Чэнем, послужила причиной похищения?
- Не знаю. А что?
- До приезда Горнта меня перехватил суперинтендент Армстронг. Он расспрашивал, что Джон Чэнь говорил вчера вечером, о чем мы с ним беседовали, что конкретно было сказано. Я выложила ему все, что могла вспомнить, кроме того, что должна была получить это. Потому что до сих пор не знаю, о чем речь.
- Ничего незаконного тут нет, Кейси.
- Мне не нравится, когда я чего-то не знаю. Теперь стало не нравиться. Это уже... Это уже выше моего понимания - все эти винтовки, злодейское похищение, полицейские, которые становятся все настойчивее.
- Ничего незаконного. Давай на этом и остановимся. Армстронг сказал, что есть какая-то связь?
- Ничего он не сказал. Он сильный молчаливый англичанин, полицейский и джентльмен, гораздо более умный и знающий, чем все, кого я видела в кино. Я уверена, он не сомневается, что я что-то скрываю. - Она помолчала. - Линк, что же есть у Джона Чэня настолько важное для нас?
Она вспомнила, как Бартлетт изучающе смерил её странным, насмешливым взглядом глубоких голубых глаз.
- Монета, - спокойно пояснил он.
- Что? - изумилась она.
- Да-да. Вернее, половинка монеты.
- Но, Линк, при чем здесь мо...
- Это все, что я открою тебе сейчас, Кейси. А вот ты ответь мне: считает ли Армстронг, что есть связь между похищением Чэня и винтовками?
- Не знаю. - Она пожала плечами. - Не думаю, Линк. Не могу сказать даже приблизительно. Он слишком себе на уме, этот человек. - Она снова помолчала. - Линк, ты договорился... о чем-нибудь договорился с Горнтом?
- Нет. Ничего конкретного. Горнту нужно лишь, чтобы "Струанз" не было и чтобы мы обанкротили компанию вместе с ним. Я обещал, что мы поговорим об этом во вторник. За ужином.
- А что ты собираешься сказать после ужина тайбаню?
- Смотря какие он будет задавать вопросы. Он прекрасно знает, что хороший стратег должен составить представление о том, какова оборона противника.
Кейси стала размышлять, кто же противник, ощущая себя чужой даже здесь, среди дам. Она чувствовала, что все относятся к ней враждебно, за исключением двоих - Пенелопы и Кэтрин Гэваллан, а также женщины, с которой она познакомилась чуть раньше, стоя в очереди в туалет.
- Привет, - тихо сказала эта женщина. - Я слышала, вы здесь тоже пришлая.
- Да-да, я не из здешних. - Кейси была поражена её красотой.
- Я - Флер Марлоу. Мой муж - Питер Марлоу. Он писатель. Я считаю, что вы потрясающе выглядите.
- Спасибо. Вы тоже. И вы только что приехали?
- Нет. Мы здесь уже три месяца и два дня, но это первая действительно английская вечеринка из тех, куда нас пригласили. - Флер говорила по-английски, не так четко произнося слова, как остальные. - Мы большую часть времени проводим или с китайцами, или сами с собой. У нас квартира в пристройке к старому "Ви энд Эй". Господи, - добавила она, взглянув на дверь в туалет перед собой. - Хоть бы поторопилась: у меня скоро из ушей польется.
- Мы тоже остановились в "Ви энд Эй".
- Да, я знаю. Вы оба уже люди известные, - засмеялась Флер Марлоу.
- Печально известные! А я и не знала, что у них там есть апартаменты.
- Вообще-то никаких апартаментов нет. Всего лишь две крохотные спальни и гостиная. Кухней служит буфет для посуды. Тем не менее это наш дом. У нас есть ванная, водопровод и туалет с унитазом. - У Флер Марлоу были большие серые глаза, немного скошенные, что выглядело очень мило, длинные светлые волосы, и Кейси подумала, что они примерно ровесницы.
- Ваш муж - журналист?
- Он автор. Всего одной книги. В основном пишет сценарии и работает режиссером в Голливуде. Этого хватает, чтобы платить за жилье.
- А почему вы с китайцами?
- О, это Питер интересуется ими. - Флер Марлоу улыбнулась и заговорщицки прошептала, оглянувшись на остальных дам: - Они всё-таки перегибают палку, верно? Стараются быть более англичанами, чем сами англичане. Все эти старые традиции и прочая ерунда.
- Но вы ведь тоже англичанка, - нахмурилась Кейси.
- И да, и нет. Я англичанка, но родом из Ванкувера, провинция Британская Колумбия. А живем мы - Питер, я и дети - в Штатах, в старом добром Голливуде, Калифорния. Я действительно не знаю, кто я. Наполовину одно, наполовину другое.
- Мы тоже живем в Лос-Анджелесе, Линк и я.
- Я считаю, он потрясающий мужчина. Вам повезло.
- А сколько вашим детям?
- Четыре и восемь. Слава богу, у нас подача воды ещё не ограничена.
- Как вам Гонконг?
- Он очаровывает, Кейси. Питер собирает здесь материал для книги, так что для него это просто замечательно. Господи боже мой, если даже половина легенд соответствует истине... Все эти Струаны, и Данроссы, и все остальные, и ваш Квиллан Горнт.
- Он не мой. Я познакомилась с ним только сегодня вечером.
- Вы вызвали небольшое землетрясение, когда прошли с ним через зал, - засмеялась Флер. - Если собираетесь остаться здесь, поговорите с Питером. Он введет вас в курс дела - насчет всевозможных скандальных историй. - Она кивнула Диане Чэнь, пудрившей нос перед одним из зеркал. - Это мачеха Джона Чэня, жена Филлипа Чэня. Она жена номер два: его первая жена умерла. Евразийка, её почти все терпеть не могут, но она едва ли не самый добрый человек из тех, кого я здесь встречала.
- А почему её терпеть не могут?
- Завидуют, по большей части. Ведь она, в конце концов, жена компрадора Благородного Дома. Мы познакомились с ней уже давно, и она отнеслась ко мне просто потрясающе. Женщине, особенно неместной, тяжело в Гонконге. Не знаю почему, но она вела себя со мной как с членом семьи. Она была восхитительна.
- Разве она евразийка? Выглядит как китаянка.
- Иногда и не различишь. По словам Питера, её девичья фамилия - Чжун, а её матери - Сун. Семья Чжун происходит от одной из любовниц Дирка Струана, а семья Сун - незаконные отпрыски знаменитого художника Аристотеля Квэнса. Слышали о нем?
- О да.
- Множество лучших гонконгских фамилий... э-э... В общем, старик Аристотель дал четыре ветви...
В этот момент дверь в туалет открылась, из неё вышла женщина, и Флер сказала:
- Слава богу!
Ожидая своей очереди, Кейси вполуха прислушивалась к разговорам. Все они крутились вокруг одного и того же: одежда, жара, перебои с водой, жалобы на ама и других слуг, дороговизна, дети или школы. Потом настала её очередь, а когда Кейси вышла, Флер Марлоу куда-то исчезла и подошла Пенелопа.
- О, я только теперь узнала, что вы не хотели уходить. Не обращайте внимания на Джоанну, - спокойно посоветовала Пенелопа. - Она зануда. Всегда была такой.
- Это моя вина: я ещё не привыкла к вашим обычаям.
- Глупости это все, но со временем вы свыкнетесь с тем, что гораздо проще позволять мужчинам вести себя по-своему. Я лично ухожу с удовольствием. Должна сказать, для меня их разговоры по большей части скука смертная.
- Да, иногда так и есть. Но дело в принципе. К нам должны относиться как к равным.
- Мы никогда не будем равными, дорогая. Во всяком случае, здесь. Это Гонконг, колония Её Величества.
- Мне все это говорят. И как долго будет длиться наше отсутствие?
- О, где-то с полчаса. Определенного времени не существует. Вы давно знакомы с Квилланом Горнтом?
- Сегодня вечером увидела в первый раз.
- Он... его не очень-то жалуют в этом доме.
- Да, я знаю. Мне рассказали о той рождественской вечеринке.
- Кто рассказал?
Кейси поведала то, что знала.
Наступило напряженное молчание. Потом Пенелопа промолвила:
- Нехорошо, когда посторонние оказываются вовлеченными в семейные дрязги, верно?
- Да, - согласилась Кейси. - Но ведь такое случается в каждой семье. Мы - я и Линк - приехали сюда, чтобы организовать новый бизнес. Мы надеемся, что начнем его с одной из ваших крупных компаний. Мы здесь чужаки и знаем это, потому и подыскиваем партнера.
- Хорошо, дорогая. Я уверена, что вы примете решение. Будьте терпеливы и осторожны. Ты согласна, Кэтрин? - обратилась она к невестке.
- Да, Пенелопа. Я согласна. - Кэтрин посмотрела на Кейси тем же спокойным взглядом, что и Данросс. - Надеюсь, вы сделаете правильный выбор, Кейси. Все люди здесь довольно мстительные.
- Почему?
- Общество у нас очень тесное, много родственных связей, все знают друг друга - тут ничто не тайна. Это одна причина. Другая в том, что ненависть здесь длится поколения, и питают её целыми поколениями. Если ненавидишь, то ненавидишь всей душой. Есть и третья: нравы здесь пиратские, ограничений мало, так что можно безнаказанно проворачивать разные дела, да ещё какие. И наконец, здесь очень высоки ставки: огреб кучу золота - можно законно им владеть, даже если оно нажито незаконно. Гонконг - такое место, где все в движении: сюда никто не приходит, чтобы остаться навсегда, даже китайцы - лишь заработать денег и уйти. Другого такого места нет на земле.
- Но ведь уже несколько поколений Струанов, Данроссов и Горнтов живут здесь, - возразила Кейси.
- Да, но все они здесь по одной причине - из-за денег. Деньги - здешнее божество. Как только они у вас появляются, вы исчезаете - европейцы, американцы и, конечно же, китайцы.
- Ты преувеличиваешь, Кэти, дорогая, - заметила Пенелопа.
- Да. И все же это правда. Добавлю ещё причину: мы все время живем на грани катастрофы. Нас преследуют пожары, наводнения, эпидемии, оползни, беспорядки. Половина населения - коммунисты, половина - националисты, и они ненавидят друг друга так, что ни одному европейцу этого никогда не понять. А Китай - Китай может проглотить нас в любой момент. Так что живи сегодня, и к черту все остальное! Хватай, что сможешь, потому что кто знает, что будет завтра? Не вставай ни у кого на пути! Люди здесь жестче, чем где-нибудь, ибо в Гонконге все действительно непрочно, тут нет ничего постоянного.
- Кроме Пика, - вставила Пенелопа. - И китайцев.
- Даже китайцы стремятся побыстрее разбогатеть и выбраться отсюда - больше, чем многие другие. Погодите, Кейси, вы поймете. Вы ощутите на себе чары Гонконга - или его зло, в зависимости от вашего видения. Для бизнеса это самое восхитительное место на земле. Скоро у вас появится ощущение, что вы в центре мира. Для мужчины это буйство страстей и захватывающее приключение. Господи, для мужчины это просто замечательно, но для нас это ужасно. Каждая женщина, каждая жена страстно ненавидит Гонконг, сколько бы ни делала вид, что это не так.
- Да будет тебе, Кэтрин, - начала Пенелопа, - ты снова преувеличиваешь.
- Нет. Нет, я не преувеличиваю. Мы все живем здесь под угрозой, Пенни, и ты это прекрасно знаешь! Мы, женщины, ведем битву, которую нам суждено проиграть... - Кэтрин остановилась и выдавила из себя улыбку. - Прошу прощения, что-то я разошлась. Пенн, думаю, я пойду поищу Эндрю, а если он захочет остаться, потихоньку улизну, с твоего позволения.
- А ты хорошо себя чувствуешь, Кэти?
- О да, только подустала. Мой младшенький - сущее наказание, но на будущий год он уезжает в школу-интернат.
- Как прошло обследование?
- Прекрасно. - Кэти вымученно улыбнулась Кейси. - Будет желание, звоните. Мой номер есть в телефонной книге. Не выбирайте Горнта. Это станет роковой ошибкой. Пока, дорогая, - добавила она, обращаясь к Пенелопе, и ушла.
- Она такая милая, - сказала Пенелопа. - Но треплет себе нервы по пустякам.
- А вы чувствуете себя под угрозой?
- Я очень счастлива с детьми и мужем.
- Она спросила, чувствуешь ли ты себя под угрозой, Пенелопа. - Сюзанна де Вилль припудрила нос и принялась изучать свое отражение в зеркале. - Чувствуешь?
- Нет. Иногда у меня бывает подавленное состояние. Но... я чувствую угрозу не больше, чем ты.
- Ах, chérie, но я же парижанка, разве может что-то представлять для меня угрозу? Вы были в Париже, мадемуазель?
- Да, - сказала Кейси. - Прекрасный город.
- Это целый мир, - проговорила Сюзанна с галльской скромностью. - Уф, я выгляжу не больше чем на тридцать шесть.
- Чепуха, Сюзанна. - Пенелопа посмотрела на свои часы. - Думаю, мы можем уже вернуться. Извините, я на минуту...
Сюзанна проводила её взглядом, а потом снова переключила внимание на Кейси.
- Мы с Жаком приехали сюда, в Гонконг, в сорок шестом.
- Вы тоже член семьи?
- Отец Жака женился на одной из Данроссов во время Первой мировой войны - на тетушке тайбаня. - Она склонилась к зеркалу и убрала кончиком пальца немного пудры. - В "Струанз" важно быть членом семьи.
Кейси заметила, как наблюдают за ней из зеркала проницательные галльские глаза.
- Конечно, я согласна с вами. Это просто глупость, чтобы дамы уходили после ужина. Но ведь очевидно, что с нашим уходом исчез и тот накал, который там был, верно?
Кейси улыбнулась.
- Думаю, да. А почему Кэтрин сказала "под угрозой"? Под угрозой чего?
- Молодости, конечно, молодости! Здесь десятки тысяч шикарных, весьма практичных и миловидных молоденьких Chinoises с длинными черными волосами, красивыми кокетливыми derrières и золотистой кожей, которые действительно понимают мужчин. Секс для них то, что он есть на самом деле: пища и, зачастую, предмет для натурального обмена. Это неотесанный английский пуританин вывихнул мозги своих дам, бедняжек. Слава богу, я родилась француженкой! Бедная Кэти!
- О, - выдохнула Кейси, сразу все поняв. - Она узнала, что у Эндрю кто-то есть?
Сюзанна улыбнулась и не ответила, а лишь продолжала смотреть на её отражение в зеркале.
- Мой Жак... конечно, у него тоже кто-то есть. У всех мужчин кто-то есть. Кто-то есть и у нас, если мы благоразумны. Но мы, французы, понимаем, что такие грехи не должны мешать хорошему браку. Мы не придаем им излишнего значения, non? - Выражение её темно-карих глаз чуть изменилось. - Oui!
- Но ведь это непросто, верно? Непросто для женщины жить с этим?
- Все непросто для женщины, chérie, потому что мужчины такие crétins. - Сюзанна де Вилль поправила складку, потом подушила кожу за ушами и ложбинку меж грудей. - У вас здесь ничего не получится, если попытаетесь играть по мужским, а не по нашим, женским правилам. Вам здесь выпадет редкий шанс, мадемуазель, если вы в достаточной степени женщина. И если будете помнить, что все Горнты ядовиты. Приглядывайте за своим Линком Бартлеттом, Сирануш. Уже есть дамы, которые хотят овладеть им и унизить вас.