Соответственно, много всадников в море - это много неожиданностей.
~
В общем, не прошло и десяти минут, как наши герои и экипаж "Быстроластой лани" стояли скопом, связанные на палубе собственного корабля. На них внимательно смотрел молодой узкоглазый командир всадников на лохматых лошадях. И не просто смотрел, а так, знаете ли, цинично разглядывал, сверху-вниз, наискосок, в глаза, потом на обувь, потом на следующего. И снова ноги, голова, грудь Аманды, влево, грудь Белинды, ноги, грудь Аманды и так далее... Вдоволь насладившись зрелищем морально подавленного и плененного врага, он начал говорить. Более всего в его речи наших героев поразило то обстоятельство, что они его поняли, ибо говорил он на их родном языке - языке Возлеморья. Ну может быть с неким забавным акцентом, но вполне было понятно.
- Воистину прав был Великий Сунг, когда говорил, что Запад не успокоится никогда. Ибо неисповедимы пути беспокойных сыновей Запада, бестолковы их головы, и жадны их загребущие руки.
- Э-э-э… но позвольте, мы же мирные путешественники… вы же сами на нас напали!
- Позволю себе заметить, - тонко улыбнулся предводитель всадников, - что мы всего лишь проводили манёвры.
- Манёвры? А как же стрелы? - вскричала Аманда.
- Стрелы были учебные, - вежливо отвечал узкоглазый командир. Глянул за борт, где плавало около десятка всадников, собирая стрелы, и кивнул удовлетворённо.
- А арканы? - вскричал Микки с’Пелейн. - Я, между прочим, весь мокрый!
Узкоглазые всадники радостно заулыбались и оживленно начали о чем-то говорить между собою, указывая пальцами на мокрого владетеля Бленда. "Это он, это я его, мечом размахивал, да нет, я… самый первый, я так хохотал, а как летел… орёт такой ещё" - слышны были отдельные реплики. В этой ситуации Микки повел себя более чем достойно. Он молча отвернулся и стал смотреть на море.
Хромой Сом в разговор не вмешивался, он в данный момент мечтал лишь об одном - лишь бы молчали девушки, думал он истово, только бы не говорили, неизвестно кого умолял он.
- Ну ладно, - сказал узкоглазый командир, - раз вы мирные путешественники, то…
- О да! - вскричала Белинда. - Мы мирные путешественники, заброшенные сюда штормом! Вот это мой папа и купец! А вот она его жена и моя злая мачеха!
- Опять?! - вскричала Аманда.
- О господи! - вскричал Хромой Сом.
- Как интересно, - сказал шкипер Бульб.
- Э-э-э… - сказал узкоглазый командир. - Купец - это хорошо. В таком случае разрешите представиться - лейтенант Сол Бон, командир отдельной сотни военно-морской конницы Алхиндэ Бэхаа.
- Ольхинда, - потрясённо сказал Хромой Сом.
- Алхиндэ Бэхаа, - поправил его лейтенант Сол Бон. - А что везёт достопочтимый купец?
На палубе стало тихо. Все с любопытством посмотрели на Хромой Сома. Маг воровато оглянулся по сторонам и ничего не сказал.
- Мой муж везет груз породистых свиней! - звонко сказала Аманда в миг, когда тишина начала становиться тягостной.
- Свиней? - благожелательно переспросил узкоглазый командир. - Замечательно. А где они?
В самом деле, а где же наши отважные пятачкастые друзья? За всей этой суматохой мы как-то забыли о них. Разгадка наступила быстро. Отважные дети свиньи были обнаружены плавающими в воде и пронзительно хрюкающими что-то негодующее.
- Всего три? - удивился Сол Бон.
- Их было больше, - сокрушенно сказал Хромой Сом. Довольно неартистично сказал.
- Святой Ресет, какие убытки… - неожиданно для всех запричитала Белинда, - двести отборных племенных свиней, коих мы везли ко двору Пемолюкса …
- Ну-у … - несколько сконфуженно начал лейтенант, но его прервали.
- Давайте, спасем хотя бы Бэйба, Бойба и Буйба! - вскричал Микки.
- Ух ты! Вы что, всем свиньям даёте имена? - удивился лейтенант Бон.
- Конечно! - безапелляционно заявила Аманда. - Это наши свиньи, и мы делаем с ними все, что захотим. А сейчас, лейтенант, умоляю, сделайте что-нибудь для спасения наших несчастных крошек!
Лейтенант с некоторым сомнением посмотрел на барахтавшихся в воде свиней и неуверенным голосом приказал спасти этих… гм… несчастных крошек.
Все события, имевшие место быть на театре учебно-военных действий в течение следующего получаса, можно было бы смело опустить. Они могли служить прекрасной иллюстрацией к знаменитому высказыванию Сувра Макинтошского "Страдаешь в учении - напеваешь в сражении!", но вот загвоздка - трудно представить себе бой, в котором могут пригодиться навыки по вытаскиванию свиней из моря. Мы же упоминаем о них лишь потому, что вдруг… Вот опять, читатель, ты натыкаешься на это слово! Что делать, жизнь героя состоит из этих самых "и вдруг" - и ничего тут не попишешь.
Операция по спасению Бэйба, Бойба и Буйба уже подходила к концу. И тут раздался громкий крик одного из военно-морских конников, участвовавших в операции.
- Я нашел бутылку! - кричал узкоглазый всадник. - В ней записка!
Всем стало интересно.
Бутылки всегда были в открытом море вещью редкой. Это только в сказках и приключенческих романах эти самые бутылки прямо таки лезут в руки мореплавателей. В реальной же жизни можно всю жизнь проплавать и не найти в открытом море ни одной бутылки. В атмосфере всеобщего интереса и нарастающего ажиотажа бутылка была доставлена на борт, вместе с мокрыми и мрачными свиньями. Кстати сказать, каким образом наши пятачкастые герои оказались в воде, так и осталось загадкой. Достоверно известно лишь то, что до самого конца плавания некоторые из членов команды "Лани" старательно избегали общества боевых свиней Ортаска.
Впрочем, вернёмся к нашей бутылке. Бутылку достали намного быстрее, чем свиней. То ли дело было в разнице величин доставаемых объектов, то ли вообще за бутылками тянуться приятнее, чем за свиньями, но вот простое изложение фактов: свиней вынимали примерно полчаса, а на бутылку затратили каких-то двадцать пять минут. Наконец, наступил всеми ожидаемый момент - командир отдельной сотни военно-морской конницы Алхиндэ лейтенант Сол Бон разбил бутылку и торжественно зачитал содержимое записки.
- "Дорогие люди! Когда вы прочитаете эту записку, мы либо будем томиться в плену, либо падём от рук морских негодяев".
- О! - радостно вскричал благородный владетель Бленда. - Это же моя записка!
Узкоглазые всадники дружелюбно улыбнулись ему в ответ.
- "О люди"! - продолжал меж тем бравый лейтенант. - "Если бы вы видели эти наглые, хищные рожи, на которых, кажется, лежит всё проклятие рода человеческого"…
Хромой Сом кашлянул.
Лицо юного с’Пелейна начало понемногу утрачивать жизнерадостность.
- Интересно как пишет, - сказал один из военно-морских конников.
- Да… - поддержал его другой, - слог такой. Выразительный, в общем, слог.
- "Клянусь, что так дёшево я не дамся", - вдохновенно продолжал вещать Сол Бон. - "Я уже вижу их лица. Эти узкоглазые твари"… Па-азво-о-ольте …
Сол Бон замолчал. Он думал примерно тридцать секунд. Всё это время на него выжидательно смотрели подчиненные, растерянно - Микки с’Пелейн, и хмуро - экипаж и друзья Микки с’Пелейна.
- Эт-та кого это вы имеете это ввиду? - неуверенно обратился к владетелю Бленда лейтенант Бон. В его голове подобная наглость со стороны почти что пленного, по-видимому, не укладывалась совершенно.
Здесь до Микки окончательно дошёл весь трагизм ситуации. Он посмотрел по сторонам. Потом он посмотрел наверх. Потом вниз.
Потом попытался убежать.
Но был схвачен.
Контрглава,
совсем короткая, из которой следует, что рыжих, красивых и вооружённых женщин стоит опасаться
Тиль - город на Свободном берегу.
Мало того, Тиль - город портовый.
Это значит, что здесь всегда полно самого разного народа. Отсюда уходят коммерческие экспедиции на юг, промысловые ватаги на север, каботажники - до устья Белой; а там, если каботажник типа "море-река", то и до самого Билгейтца. Впрочем, с точки зрения нашего повествования эти обстоятельства уже совершенно неважны. Важно другое - здесь всегда можно зафрахтовать судно. Если вы располагаете временем и деньгами, то поиск корабля и переговоры с его капитаном или компанией, коей корабль принадлежит, можно превратить в подлинное удовольствие, если, конечно, вы любите искать и торговаться. Если же вы ограничены в средствах, или у вас маловато времени, то могут возникнуть некоторые трудности. Это во-первых.
Во-вторых, погоня по сути своей есть занятие публичное. Либо вы на виду у всех, с молодецкими воплями, отчаянно поддавая шпорами своим скакунам во впалые от долгого бега боками, несётесь следом за своим оппонентом, либо это никакая не погоня.
Если вы это понимаете, то вы также легко поймете, почему дальнейшие события развивались именно так, а не иначе.
Сначала этот меченосец со свиньями. Потом застава, солдаты которой, прозевав пронёсшийся мимо фургон, были настроены больше таких промашек не допускать. Посему они выставили рогатки, сделали суровые лица, опустили шлагбаум, одним словом, всячески давали понять, что мимо них и муха не пролетит. У Бритвы Дакаска на мгновение возник соблазн взять заставу в мечи, но справедливо рассудив, что затевать бой в сотнях и сотнях лат от дома дело не шибко выгодное, она сдержалась. Так что ей пришлось в течение четверти часа, медленно закипая, наблюдать, как начальник заставы внимательно просматривает документы каждого чёрного рыцаря. С некоторым сомнением изучая запись "цель поездки - туризм", стоявшую в каждой подорожной, начальник заставы, молодой мужчина по-военному развязной наружности, проявлял немалое тщание, но при этом невольно поглядывал-таки на Бритву Дакаска. В другое время Мерседес было бы даже приятно, мужское внимание, знаете ли, и всё такое, но сейчас, когда каждая дополнительная минута поднимала её душевную температуру на градус, а то и полтора, она готова была сказать нахалу что-нибудь неприличное, а то и вовсе, гм, заколоть. Не насмерть, а так… чтобы знал.
А что такого? Она уже так делала.
Наконец, начальник вернул последнему Чёрному рыцарю последнюю подорожную и сказал:
- Вроде всё нормально… Проезжайте, - и тут же спохватившись, поспешно сказал: - Стоять!
Мерседес уже взлетевшая в седло, ожидающе посмотрела на начальника заставы.
- А что мадемуазель делает сегодня вечером?
- Это зависит от того, сядет мадемуазель на корабль или нет, - отвечала Мерседес, наклонившись в седле, лицом к лицу начальника заставы. - Если сядет, то будет плыть.
- А если не сядет? - игриво улыбнулся начальник заставы, обнажив красивые белоснежные зубы.
- А если не сядет, то я найду тебя, милый, - улыбка начальника стала шире и глупее, - и отрежу тебе язык.
И Бритва Дакаска дала шенкелей, оставив начальника заставы стоять с широкой и глупой улыбкой на лице. Мимо неудачливого ухажёра неслись вороные кони, и летела в открытый рот дорожная пыль, поднятая десятками копыт, и оседала на белоснежных зубах.
~
Шкипер Агав любил поторговаться. Не ради наживы, нет, не подумайте чего плохого, он делал это ради самого процесса. Результат его вообще интересовал мало. Если бы он родился в другом мире, в другой стране и в другое время, то непременно стал бы эсером. Поэтому, когда кованые каблуки торопливо прогремели по трапу, и перед ним предстала рыжеволосая девушка в багровых доспехах, он был неприятно поражён стремительностью, с которой эта девица норовила порешить свои дела.
- Это ваш корабль?
- Здрасьте! - ответил Агав, внимательно разглядывая Мерседес.
- Вы можете отплыть прямо сейчас?
- Да, это мой корабль.
- Его можно зафрахтовать?
- Могу. Можно отплыть прям сейчас.
- Назовите сумму!
Для правильного понимания сцены читатель должен знать, что вопросы задавались быстро, а каждому ответу предшествовала неторопливая пауза.
Услышав слово "сумма", Агав задумался. Разговор перетекал в его любимую стадию, но торопливость, с которой его вынуждали назвать эту саму сумму, при огромном количестве неучтённых факторов - куда плывём, насколько, сколько пассажиров и тому подобное, раздражала.
Бритва же Дакаска честно пыталась сдержаться, делала глубокие выдохи, считала мысленно до десяти и обратно, но когда пауза достигла пятнадцати ударов сердца, её рука сама легла на эфес. Вокруг шкипера начали собираться матросы. Довольно дюжие ребята с наглыми повадками моряков с коммерческих линий.
- Сто пятьдесят уедов, - сказал наконец шкипер Агав.
- Хорошо, - сказала Мерседес.
- В день, - торопливо добавил Агав, не желая, чтобы процесс торгования завершился так быстро.
Мерседес задумалась, и сердце Агава наполнилось радостью - процесс пошёл. Здесь снова загрохотали кованые каблуки по трапу, и палуба начала заполняться Черными рыцарями.
- Пятьдесят в день, - медленно сказала Бритва Дакаска.
- Сто сорок, - радостно сказал шкипер Агав и получил удар по лицу.
- Сто тридцать, - изумлённо сказал он, ещё не понимая, что торги закончились.
Удар в живот был ему ответом.
- Сто двадцать, - прохрипел шкипер Агав, валясь на бок. За эту реплику он получил отдельно, в виде пинка под рёбра.
Бритва Дакаска оглядела экипаж. Матросы под суровыми взглядами Чёрных рыцарей стояли присмиревшие, быстро привыкая к новой ситуации.
- Матросы, - сказала Бритва Дакаска, - поднимайте якорь. У вас новый капитан.
Глава 2,
в которой наши герои попадают в столицу Алхиндэ Бэхаа
Микки с детства мечтал о путешествиях. В детских грезах ему часто виделось, как в окружении пышной свиты он торжественно вступает в столицу какого-нибудь государства. Но увы! Как же часто суровая реальность разбивает наши детские мечты! Вот и Микки пришлось убедиться в справедливости этой несправедливой мысли, ибо вступать в столицу Алхиндэ Бэхаа, славный город Алхин, ему пришлось не в окружении пышной свиты, а в окружении недружелюбно настроенных друзей и под караулом, состоящим из отдельной сотни военно-морской конницы. Последнему обстоятельству Микки, впрочем, был даже рад, ибо караул не давал друзьям Микки побеседовать с Микки с глазу на глаз в течение последних суток, и теплилась в Бывшем Короле Подземного Мира надежда, что дюжие караульные не дадут сделать этого и в дальнейшем.
Впрочем, определённый ажиотаж появление наших героев в Алхине все-таки вызвало. По крайней мере, толпы народа были налицо - ещё бы! впервые за двести лет! захватчики и оккупанты! Из толпы слышались цветистые эпитеты в адрес иноземцев, хвалебные песни в адрес лейтенанта Сол Бона и здравицы Императору Всего Алхиндэ Бэхаа, могучему и многомудрому, чья власть простирается до самых солёных вод. Некоторые кидали цветы и овощи. Надо ли говорить о том, что цветы предназначались героям-конникам, а овощи, многие из которых были несвежи - нашим друзьям? Впрочем, Бэйба, Бойба и Буйба такой расклад вполне устраивал. Они вообще с самого начала прониклись к узкоглазым людям симпатией, отчасти оттого, что именно они спасли их из пучины вод, отчасти из-за кидаемых овощей, отчасти по каким-то своим, неведомым нам, людям, мотивам.
Так, в атмосфере веселья, овощей и мрачности, наши друзья проследовали по столичным улицам во Дворец Императора.
~
Их Великость даже в самой Малости, Очаг окрестных вод, Друг Сегоя ушедшего и Соцветие невыразимой мудрости, Император Всего Алхиндэ Бэхаа Янданцэбэг Первый Проворный пребывал в задумчивости и смотрел в окно. Появление корабля иноземцев в территориальных водах Алхиндэ Бэхаа означало, что Черта исчезла, и спустя две сотни лет Дальний Запад снова требовательно стучался в двери.
Стукнула дверь. Император слегка вздрогнул от подобного совпадения. Главный Нухыр осторожно вошёл, кашлянул и церемонно, немного гнусаво протягивая гласные, произнес:
- Пленники и горе-оккупанты! Вниманию Вашей Великости!
- Пусть их введут … - немного рассеянно сказал Янданцэбэг Первый. Главный Нухыр вышел за дверь, Император ещё немного постоял у окна, затем подскочил, хлопнул себя по лбу и шустренько побежал к трону. Добежав до трона, он с сопением взгромоздился на него, что было не так-то просто сделать, ибо трон был довольно высок. Забравшись на трон, Император Алхиндэ Бэхаа перевел дух, затем звучно сказал: "Шишки-игрушки! Опять!", с сопением слез с трона и побежал к столу, на котором лежали корона, скипетр и держава. Взяв всё это добро в кучу, как охапку дров, он снова помчался к трону. На этот раз дорога к трону оказалась длиннее и извилистее, поскольку подлая держава не преминула выскочить из рук и с предательским звоном проскакала несколько локтей по гранитному полу. Обливаясь холодным потом и воровато оглядываясь - не слышал ли кто? - Император неловким зигзагом пробежал за игриво меняющей направление скакания державой, подобрал её, с чувством сказал: "Клянусь Великим Сунгом! Вот не пожалею! Сдам Зог Гуну на запчасти!", после чего снова, сопя, забрался на трон, натянул на голову корону, принял величественный вид и облегченно вздохнул: успел.
В то же мгновение подглядывавший в замочную скважину Главный Нухыр шумно выдохнул воздух, выпрямился и громко провозгласил:
- Пленники и горе-оккупанты! В зал Приёма Зимней Резиденции Их Великости даже в самой Малости Императора Всего Алхиндэ Бэхаа Янданцэбэга Первого Проворного последовать - прааа-шу!
Пропела труба, и наши друзья вошли в зал.
Но не все. Бэйб, Бойб и Буйб остались на лужайке пред дворцом, где провели немало приятных минут, катая на своих спинах узкоглазых ребятишек. Ребятишки были в восторге. Экипаж же "Быстроластой лани" в полном составе остался на корабле под арестом.
Император изучающе посмотрел на своих пленников. Особое его внимание на себя обратил Бывший Король гномов. Вероятно, из-за того, что они были ровесниками. А может быть, Янданцэбэг Проворный ощутил в юном с’Пелейне фигуру в чём-то себе равную, например, по физическим кондициям.
- Так, - сказал император. - Значит, так. Значит, вот вы какие.
Янданцэбэг Первый Проворный был в затруднении. Ситуация была нестандартная. Нет, нежданных гостей из далеких волостей в Алхиндэ Бэхаа всегда ждали и всё время к ним готовились, но… За истёкшие столетия чужеземцы стали в Алхиндэ Бэхаа чем-то вроде былины. То есть вроде как да, возможно, это имеет под собой какую-то основу, но скажите, кто их видел? А? Ну вот. Соответственно, навыков общения с чужеземцами не было никаких. Ясно было одно: важно было показать, что в Алхиндэ Бэхаа чужаков не боятся. Дойдя до этой мысли, Янданцэбэг приободрился.