* * *
Торговец вином Аристагор кивнул своему рабу. Когда лидиец соскреб вар вокруг пробки, чтобы открыть новый кувшин вина, Аристагор сказал Соклею:
- Воистину, о почтеннейший, ты должен попробовать вино этого урожая, дабы знать, что покупаешь.
- Благодарю за щедрость, - ответил Соклей. - Но если ты и дальше станешь поить меня неразбавленным вином, пусть даже и маленькими чашами, очень скоро я буду слишком пьян, чтобы отличить один урожай от другого. У меня уже начинает кружиться голова.
Аристагор от души рассмеялся, как будто услышал удачную шутку.
- О, да ты, как я посмотрю, весельчак! - сказал он Соклею.
Красный нос торговца свидетельствовал о том, что сам он усердно практикуется в дегустации вина, однако Аристагор при этом ухитрялся сохранять ясность ума.
Он повернулся к рабу.
- Ты еще не закончил, Алиатт?
- Сию минуту, хозяин, - ответил тот с монотонной лидийской интонацией.
Алиатт выковырял ножом пробку и налил немного золотистого содержимого кувшина в очень маленькие чаши.
- Вот, держи, - сказал Аристагор Соклею, протягивая ему одну чашу. - А теперь слушай… Этот кувшин запечатали в тот год, когда умер Александр, значит, это вино… - он подсчитал на пальцах, - уже тринадцатилетней выдержки.
Аристагор непринужденно улыбнулся - дружелюбной улыбкой человека, который зарабатывает на жизнь покупкой и продажей.
- Его возраст, стало быть, приближается к возрасту уже не мальчика, а мужчины. Давай попробуй, не стесняйся.
Соклей отхлебнул сладкого, душистого вина. Облизнул губы и вежливо одобрительно крякнул. Если бы он не пытался сбить цену на этот замечательный, но невероятно дорогой напиток, он разразился бы сейчас громкими восторженными возгласами.
- Вино и в самом деле очень хорошее, - пробормотал он.
- Хорошее? - переспросил Аристагор. - Хорошее?! - Дружелюбие его мгновенно сменилось негодованием. - Мой дорогой юноша, да это же настоящее ариосское вино, лучшее вино Хиоса, а значит, лучшее вино в мире.
- Никто с этим и не спорит. - Соклей отхлебнул еще, полный решимости не увлекаться. Это оказалось нелегко. Вино было настолько великолепным, что ему захотелось надраться, как скифу. - Но вот могу ли я позволить себе его купить - это другой вопрос. Сколько ты просишь за амфору?
- За обычную амфору, вместимостью немногим больше метрета? - уточнил Аристагор.
Соклей кивнул.
Торговец вином потеребил свою бороду, в которой виднелось несколько красноватых, начинающих седеть прядей. И наконец намеренно небрежным тоном ответил;
- Ну, пожалуй, двадцать драхм - самая подходящая цена.
Соклей вздрогнул, как будто его ужалила оса.
- Я знаю, что еще очень молод, - проговорил он, - но, надеюсь, ты не принимаешь меня за дурака? В Афинах можно купить хус хиосского вина за две драхмы, а в любой из твоих амфор не больше семи хусов. Получается, что ты хочешь продать товар оптом в полтора раза дороже, чем в Афинах можно найти в любой таверне в розницу? По-моему, это самый настоящий грабеж!
- Одно хиосское вино другому рознь, - сказал Аристагор. - Есть обычное хиосское вино, есть прекрасное хиосское вино, а еще есть ариосское вино. Любое хиосское вино стоит втрое дороже, чем та дешевая бурда, которую продают в большинстве мест. Я не могу сказать ничего плохого о вине с Тасоса или Лесбоса, имей в виду: там тоже делают очень хорошие вина. Но вот в большинстве других мест… - Торговец сморщил нос и покачал головой, прежде чем продолжить. - И ариосское вино в сравнении с обычным хиосским то же самое, что хиосское вино в сравнении с каким-либо другим вином.
- По цене двадцать драхм за амфору даже боги Олимпа не смогли бы позволить себе его пить, не говоря уж о жалких смертных! - стоял на своем Соклей.
- Ты вроде бы говорил, что направляешься в Италию, - лукаво заметил Аристагор. - Сколько, как ты думаешь, ты сможешь получить за мое вино там?
- Дело не в этом, - ответил Соклей. - Я хочу знать, сколько бы ты за него запросил, если бы я не плыл в Италию?
- Ни на обол меньше, - заверил его Аристагор с таким искренним видом, что Соклей ни на мгновение ему не поверил.
- Ты станешь утверждать, что содержатели питейных заведений в столице Хиоса платят тебе двадцать драхм за амфору ариосского? - Юноша возвел глаза к небу, чтобы показать, как мало он верит в вероятность такой ситуации.
- Нет, этого я утверждать не стану, - ответил Аристагор, но тут же протестующим жестом поднял руки, чтобы Соклей дал ему договорить. - Я не стану утверждать этого потому, что не так уж много владельцев здешних питейных домов будут держать у себя вино подобного качества, ведь завсегдатаи в тавернах редко заказывают что-либо подобное. Но я частенько получал двадцать драхм за кувшин вина от людей, которые хотели устроить настоящий симпосий и осчастливить своих друзей.
"От людей, которые хотели устроить роскошный симпосий и заставить позавидовать своих друзей", - подумал Соклей.
Но на сей раз, похоже, Аристагор говорил правду. Некоторые богатые хиоссцы - и, скорее всего, офицеры Антигона в придачу - не скупясь платили за превосходное вино. И все же…
- Ты сказал, что частенько получал по двадцать драхм за кувшин, - медленно проговорил Соклей. - Но частенько - это еще не всегда. Значит, бывали случаи, когда ты получал и меньше?
Аристагор обнажил зубы, что лишь весьма отдаленно напоминало улыбку.
- А ты, я смотрю, парень не промах! - пробормотал он таким тоном, что это прозвучало скорее обвинением, чем похвалой.
- И к тому же, - настаивал Соклей, - они покупали только одну амфору за раз. Ты должен сделать скидку оптовым покупателям. Даже двенадцать драхм за амфору неслыханно дорого, но я согласен обсудить это ради самого торга, чтобы доказать, что мы настроены серьезно.
- Какая неслыханная любезность, - язвительно ответил Аристагор, и на сей раз на его лице не было даже намека на улыбку. - Очень мило с твоей стороны столь великодушно согласиться побеседовать с бедным торговцем.
"Мор и чума! - подумал Соклей. - Теперь я его разозлил".
Однако извиняться ни в коем случае нельзя: это только еще больше рассердило бы Аристагора. Соклей гадал, сможет ли он как-нибудь исправить свой промах.
Но он не успел ничего сказать, поскольку вошел раб Алиатт и объявил:
- Господин, там пришел еще один торговец, по имени Менедем.
- Приведи его. Может, этот окажется разумнее, - ответил Аристагор. - А если нет… - Он выразительно пожал плечами. - Тогда всего наилучшего им обоим. Пусть заключают сделки где-нибудь в другом месте.
- Радуйтесь, - проговорил Менедем, когда раб-лидиец провел его в комнату, где торговались Соклей и Аристагор.
- Радуйся, - ответил Соклей заметно упавшим голосом.
Если Менедем это и заметил, то не подал виду. Он пожал руку Аристагору, со всего размаху хлопнул по спине двоюродного брата, чуть не сбив того со стула, который дал гостю Алиатт.
- Клянусь египетской собакой, братец, ты счастливчик. Пока я ходил в храм Посейдона и приносил там жертву, ты поглощал тут нектар богов.
Вспомнив свое замечание о том, что даже боги не могут позволить себе пить вино Аристагора, Соклей промолчал.
- Не желаешь ли отведать вина сам? - спросил Аристагор.
Менедем кивнул, и Алиатт налил ему в чашу напиток.
- Твой… брат, так? - продолжал Аристагор. - Да, двоюродный брат… так вот, он всячески старался убедить меня, что это вино не стоит денег, которые я за него прошу.
Менедем украдкой бросил на Соклея взгляд, но так быстро, что Соклей не был уверен, не почудилось ли это ему.
- Что ж, разве не этим, почтеннейший, в конце концов, занимаются все торговцы? - со смехом сказал Менедем.
Он отхлебнул ариосского и широко раскрыл глаза.
- Мы не получим это задешево, верно?
- Твой двоюродный брат сделал все, что в его силах, чтобы вы получили это почти задарма, - сухо проговорил торговец. - Но нет, мой друг, задешево я это вам не отдам. Я знаю, чем владею, и я знаю, сколько это стоит.
- Не сомневаюсь, - кивнул Менедем.
Он сделал еще глоток и закрыл глаза, как будто флейтистка на симпосии начала доставлять ему необычайное удовольствие.
- О боги, вот настоящее вино! Уж его-то ни с чем не спутаешь! А сколько за него заплатят в Италии!
Менедем снова прикрыл глаза, на сей раз предвкушая наслаждение другого сорта.
- Да уж, вино замечательное, и должен сказать - в Италии за него и впрямь дадут высокую цену. - Аристагор согласно кивнул, а потом бросил на Соклея убийственный взгляд.
Соклею же, в свою очередь, хотелось испепелить взглядом Менедема. Но начать сейчас выяснять отношения означало дать в руки Аристагору еще больше преимуществ. Однако, судя по всему, торговец вином уже был здорово взвинчен, а Менедем, похоже, собирался взвинтить его еще больше.
Менедем осушил маленькую чашу, которую подал ему Алиатт, и вздохнул.
Повинуясь жесту хозяина, лидиец наполнил чашу снова.
- Благодарю, - сказал рабу Менедем и отвесил Аристагору поклон, не вставая с места. - И тебя тоже благодарю.
Он сделал еще глоток.
- Совершенство, само совершенство. Я бы не удивился, если бы узнал, что ты получаешь двенадцать драхм за амфору, а может, даже и все тринадцать.
- Я получаю двадцать, - ответил Аристагор.
Но он сказал это не таким сердитым тоном, каким говорил с Соклеем.
Обаяние Менедема слегка смягчило торговца - он больше не напоминал готовую ужалить тупомордую гадюку. Соклей понял, что он сделал неправильно, но, как обычно и бывает в таких случаях, понял это слишком поздно.
- У меня нет причин тебе не верить. - Улыбка Менедема осталась все такой же непринужденной и льстивой. - Но от Хиоса до Италии - долгий путь, я уж не говорю о затратах… А итальянцы, что бы там ни говорили люди, вовсе не набиты деньгами. Что скажешь насчет четырнадцати драхм за амфору?
Менедем заплатил бы теперь и вдвое больше, заплатил бы без разговоров. Но согласится ли Аристагор вообще снизить цену?
А если не согласится, гадал Соклей, даст ли Менедем торговцу всю запрошенную им цену до последнего обола? У Соклея было леденящее душу предчувствие, что его двоюродный брат именно так и поступит. А если они купят вино, пусть даже ариосское, по двадцать драхм за амфору, смогут ли они продать его в Италии по достаточно высокой цене, чтобы получить прибыль? Он в этом сомневался.
- Твои затраты не моя забота, - заявил Аристагор, и у Соклея упало сердце.
- Я знаю, господин, - ответил Менедем.
Внезапно Соклей преисполнился надежды. Всякий раз, когда Менедем говорил так серьезно и горячо, за этим обязательно следовало что-нибудь хорошее - в смысле, хорошее для Менедема. Именно таким тоном он вел сердечные беседы с чужими женами, которых заманивал в свою постель.
- Я действительно хочу заключить с тобой сделку, - продолжал Менедем, - но двадцать драхм кажется мне слегка завышенной ценой. Видишь ли, хозяин "Афродиты" - мой отец. А он человек старомодный и прижимистый. О, если бы ты его видел! - Менедем закатил глаза. - Боюсь, старик сойдет с ума, если услышит, что я заплатил такие деньги.
Соклей ждал. Если бы он начал беседовать с Аристагором подобным образом, тот просто вышвырнул бы покупателя на улицу спиной вперед. Он в этом не сомневался. Но что касается Менедема… Выслушав Менедема, виноторговец сказал:
- Что ж, ты накинул пару драхм в сравнении с ценой, предложенной твоим двоюродным братом. Не думаю, что Персидская империя возродится, если я маленько вам уступлю.
Они столковались на шестнадцати драхмах за амфору. Соклей изначально рассчитывал на пятнадцать, но он ведь вообще не смог заставить Аристагора сбавить цену. А Менедем… У него торговец просто ел с руки.
- Не доставят ли твои рабы амфоры на мое судно завтра утром? - спросил Менедем.
- Я позабочусь об этом, - кивнул Аристагор. - А сейчас приглашаю вас, молодые люди, поужинать со мной и переночевать в моем доме, если не возражаете.
- Мы принимаем приглашение и благодарим тебя за любезность, - ответил Менедем.
- Не мог бы ты послать рабов на "Афродиту" прямо сейчас, чтобы дать знать нашим людям, где мы? На тот случай, если на судне что-нибудь случится, - добавил Соклей.
- Почему бы и нет. Хотя, сдается, ты слишком беспокоишься по мелочам, - сказал торговец вином.
После этого замечания Соклею захотелось разбить амфору о голову Аристагора, но он, разумеется, сдержался.
Пока торговец давал указания рабам, Соклей ухитрился шепнуть брату:
- Я рад, что ты появился вовремя. Я умудрился его разозлить, и сделка чуть-чуть не сорвалась.
- Пусть тебя это не тревожит, - ответил Менедем. - Зато ты сумел договориться с Ксенофаном на Косе. Раз дело уладилось, так не все ли равно, каким именно образом все утряслось?
Менедем почти никогда такого не говорил. Он обычно норовил заграбастать себе все заслуги и свалить всю вину на Соклея. Хотя до конца путешествия далеко, и он вполне еще может сделать это. А сейчас, возможно, жертвоприношение Посейдону сделало его более терпимым, чем обычно.
Так или иначе, Соклей был рад, что двоюродный брат отнесся ко всему легко.
* * *
На ужин в числе всего прочего был подан великолепный лосось, который мог бы порадовать большинство пресытившихся опсофагов. Еще одним достоинством ужина была хорошенькая служанка, которой Менедем, не теряя времени зря, назначил свидание.
Аристагор засмеялся.
- Я позабочусь о том, чтобы мои гости получили отдельные комнаты. Тебе нужна девушка на ночь, господин Соклей?
- Нет, благодарю, - ответил гость.
Менедем посмотрел на него как на сумасшедшего.
Аристагор пожал плечами.
Однако Соклей не пожалел о своем решении. У торговца вином вряд ли имелась еще одна такая же хорошенькая служанка, а рабыня, которой приказали бы лечь с гостем, наверняка не выказала бы особого энтузиазма, в то время как упомянутая служанка, казалось, готова была вскарабкаться на скамью к Менедему и отдаться ему прямо на месте.
Все это заставило Соклея проявить здравый смысл - которого хватило до того момента, как они с Менедемом отправились спать. То ли из скупости, то ли из вредности Аристагор поместил гостей в смежных комнатах, причем стена между ними была не очень толстой. И Соклею поневоле пришлось слушать, как развлекается в соседней комнате Менедем.
Юноша набросил гиматий на голову. Это ничуть не заглушило звуки любовных утех. Но в конце концов, несмотря на шум, он все же заснул.
* * *
Чистое "пуу-пуу-пуу" удода разбудило Менедема перед рассветом. Он рывком сел - вернее, попытался: нагое теплое тело служанки плотно прильнуло к нему. Менедем улыбнулся и похлопал девицу по заднице. Они провели потрясающую ночь.
Служанка открыла глаза.
- Доброе утро, Левка, - сказал Менедем.
Какое-то мгновение девушка выглядела удивленной, и Менедем задумался - со сколькими гостями Аристагора она уже переспала?
"Но о таком лучше не размышлять", - решил он.
Однако Левка недолго пребывала в замешательстве.
- Доброе утро, - промурлыкала она, вяло потянувшись.
- Еще разок, прежде чем я уйду? - спросил Менедем.
Девушка заколебалась.
Менедем дал ей серебряную монету в полдрахмы.
- Ты получишь это в любом случае, - пообещал он, - решишь повторить или нет.
- Ты не только милый любовник, но к тому же и щедрый! - воскликнула Левка и оседлала его, как всадник коня.
В борделе Менедему пришлось бы заплатить за это куда больше трех оболов: гетеры брали за такое дороже, чем за любой другой способ.
После трудоемких упражнений минувшей ночи юноше как нельзя более подходило быть оседланным.
* * *
Весело насвистывая, Менедем поглощал на завтрак ячменную кашу и запивал ее вином. Соклей, однако, не свистел, и вид у него был мрачный.
- Сам виноват, - сказал брату Менедем. - Ты тоже мог бы хорошо провести время.
- Может, как-нибудь в другой раз, - ответил Соклей.
То был его обычный ответ на вопрос Менедема, почему он не наслаждается жизнью.
Соклей ел кашу и пил вино все с тем же сосредоточенным видом, ясно давая понять: он не хочет, чтобы к нему приставали.
Но Менедем все равно сказал:
- Не сиди за завтраком весь день. Я хочу вернуться на "Афродиту" прежде, чем рабы Аристагора доставят туда вино. Вряд ли он попытается всучить нам не то, о чем мы договорились, но я не хочу потом обнаружить, что жестоко ошибся.
- Ты все равно не сможешь ничего определить, пока не откроешь амфору-другую и не попробуешь содержимое, - возразил брату Соклей.
- Не будь занудой. - Менедем торопливо выскреб остатки каши.
Он сидел, барабаня пальцами по столу, поджидая, пока Соклей разделывается с завтраком.
Они попрощались с Алиаттом - Аристагор, видно, любил спать допоздна, так как солнце уже давно встало, - и поспешили в гавань.
- Куда двинемся дальше? - спросил Соклей, следуя за братом по узким, грязным, продуваемым ветрами улицам Хиоса.
- На запад, - ответил Менедем.
Соклей остановился на мгновение, чтобы отвесить издевательский поклон.
- Премного благодарен за разъяснение, о почтеннейший. А я-то думал, что мы поплывем в Италию, двинувшись на север.
- Боюсь, ты бы так и поступил, - со смехом ответил Менедем.
- Тогда позволь задать другой вопрос. - Соклей говорил сверхофициальным тоном, это означало, что он не на шутку рассержен. - Ты собираешься завернуть в Афины? Если да - там можно выгодно сбыть папирус и чернила: в Афинах, вероятно, пишут больше, чем где-либо в мире, кроме разве что Александрии.
- Я вообще-то не собирался туда заглядывать, - ответил Менедем. - Чем дальше на запад мы заберемся, тем больше сможем выручить за товар. Или, по-твоему, я ошибаюсь?
- Да нет, вероятно, ты прав - если только мы вообще сумеем все это там продать, - сказал Соклей. - Ну в крайнем случае зайдем в Афины на обратном пути.
Это выглядело вполне разумным, как и все, что обычно предлагал Соклей. Но Менедем успел только кивнуть, как его двоюродный брат продолжил:
- А как именно ты собираешься добираться на запад? Переправить судно волоком через Коринфский Истм или по морю обогнуть Пелопоннес?
- Хороший вопрос. Хотел бы я, чтобы у меня имелся на него хороший ответ, - с несчастным видом произнес Менедем. - В обычное время я бы предпочел тащить свое судно по диолку от Саронического залива до Коринфского, но теперь, когда на Пелопоннесе веселится Полиперкон, кто знает, не нагрянут ли македонцы в Коринф?
- Конечно, огибать Пелопоннес тоже не подарок, особенно если учесть, что на конце мыса Тенар стоят лагерем наемники, - заметил Соклей. - И Крит недалеко оттуда, а на Крите просто кишат пираты - их там не меньше, чем жучков под плоскими камнями.
- Хотел бы я сказать, что ты не прав, - ответил Менедем.
- Так что будем делать? - требовательно спросил Соклей.
- Поплывем на запад, - мило улыбнулся ему двоюродный брат.
Соклей сердито нахмурился, что лишь заставило Менедема ухмыльнуться еще шире.