Произнося эти слова, охотник стал взводить курок своего ружья, однако индеец не тронулся с места и только сделал знак рукою.
- Палящий Луч, - воскликнул он, ударяя себя с гордостью в грудь, - искал у Красной реки Орла снежных гор и Насмешника. Он полагал, что они станут отыскивать сына, которого у них увели собаки-апахи.
- Орла! Насмешника! - крикнул Розбуа с удивлением. - Да, это правда, я совсем забыл… Однако скажи мне, любезный, скажи мне, - говорил с живостью старый охотник, - не видел ли ты моего Фабиана, моего сына, которого я отыскиваю?
И быстрым движением откинув в сторону свое ружье, канадец бросился в воду, чтобы перейти реку вброд.
- Да, да! Орел и Насмешник - это мы оба; это действительно те самые прозвания, которые нам даны апахами, но я вовсе их забыл, - продолжал говорить старик, шагая с такой быстротой, что брызги летели во все стороны. - Подожди, Палящий Луч, подожди, - я стану для тебя тем же, чем железо для стрелы, клинок для рукояти… другом… на жизнь и смерть…
Между тем молодой индеец улыбался, поджидая канадца, который вскоре поднялся на берег.
Выйдя на берег, старик протянул индейскому воину могучую и честную руку, в которой рука индейца исчезла точно в пустом дупле дерева.
- Разве ты, - воскликнул Розбуа, - враг Красной Руки, Метиса и всех тех?.. Но кто сообщил наши имена предводителю, друзья которого прозвали его Палящим Лучом, ибо сын мой кажется страшным, как огненные языки, исходящие из облаков.
- От президио Тубак до Бизонового озера, в водах которого отражается образ Морского Цветка, - отвечал индеец, намекая на донну Розариту, - а от Бизонового озера до Туманных гор и от Туманных гор до потаенного места, устроенного ими здесь, Палящий Луч преследует тех, кто лишил его чести.
- А, так это те дьяволы… Впрочем, продолжай, Палящий Луч, продолжай дальше!
- Разбойники, - продолжал индеец, - не имели от него никаких тайн, и по их рассказам команч узнал обоих белых воинов, находившихся на Буйволовом острове. Так ли храбры два белых воина, как рассказывают? - спросил индеец, вперив свой взор в горизонт.
- Для чего этот вопрос? - сказал Розбуа со спокойной улыбкой.
- Я спрашиваю потому, - отвечал спокойно индеец, - что отсюда я вижу на востоке дым огней Черной Птицы и его тридцати воинов, на западе дым огней двух степных разбойников, а на севере дым огней десяти апахов. Команч и три бледнолицых находятся в середине между трех неприятельских глаз.
- Ей-Богу. Это совершенная правда: индейцы видят решительно лучше, нежели мы, - воскликнул канадец, бросая взгляд на команча и заметив в отдалении легкое облако дыма, свидетельствовавшее о близости индейского лагеря.
Глава XLIII
Молодой команч понял значение взгляда канадца.
- Опасность еще далека, - сказал он, указывая на восток, где прозрачными столбами поднимался дым над лагерем индейцев. - Команч последует за своими друзьями на Буйволовый остров, где они разведут костер и выкурят трубки, чтобы решить, как им поступить ловчее!
Розбуа спустился с индейцем в реку, чтобы прежним путем вброд возвратиться на остров к Хозе и Гайферосу, которые с нетерпением ожидали окончания этих переговоров и не могли слышать ни одного слова.
Индеец с важностью дотронулся до рук белых, и все четверо направились к огню, где три путника готовили закуску.
Молодой индеец закусил куском буйволового мяса, объяснив что животное было ранено воином из шайки Метиса. Розбуа рассказал обоим своим товарищам о том, что недавно узнал сам.
- Дело весьма трудное и запутанное, - сказал канадец. - Преследовать врага, когда тебя самого преследуют, весьма трудная задача.
- Однако нам легче теперь, когда мы вооружены, - заметил испанец, - достигнуть своей цели, нежели тогда, когда мы, окруженные апахами, гнались за доном Антонио Медиана.
Канадский охотник, подобно испанцу, обладал той несокрушимой самоуверенностью, которая дает возможность людям порой совершать чудеса. Три охотника решили, что предстоящие им трудности не превосходят их сил.
- Как бы там ни было, - воскликнул мстительный Хозе, - а я намерен все же вышвырнуть вон из тайника все добро проклятого разбойника Метиса, которое мы с таким усилием закопали опять. Пойдемте-ка, Гайферос! Пока Розбуа будет совещаться с этим воином, мы успеем побросать в воду добычу этой ехидны, а для себя оставим только оружие.
И взбешенный испанец бросился вновь разрывать открытое им хранилище Метиса. За ним последовал гамбузино.
Между тем канадец, увидев, что команч закусил и утолил жажду, обратился к нему с вопросом, который его интересовал:
- Может ли сын мой объяснить мне, что он делает один в таком отдалении от своего племени, в пределах, где охотятся апахи?
На это команч рассказал старику о событиях, которые уже известны нашим читателям; появление обоих странных разбойников поблизости Бизонового озера и свои собственные, полные разных приключений странствования к Буйволовому острову, куда он следовал по пятам разбойников.
В эту минуту Гайферос и Хозе вернулись назад, бросив в реку все за исключением нескольких ружей, которые они притащили с собой.
- Хорошо, - сказал команч, - эти ружья могут служить тем воинам моего племени, у которых теперь все оружие состоит из луков и стрел. Таким образом они тоже получат возможность убивать громом белых людей.
После этого Палящий Луч принялся за рассказ, который трое охотников слушали затаив дыхание. Команч покинул Буйволовый остров в надежде возвратиться туда и напасть на обоих степных разбойников при их вторичном посещении, так как они, по его мнению, непременно должны были вернуться к тому месту, где, по выражению индейца, была погребена душа разбойника. Однако пока он возвращался к своему отдаленному стану, Метис и его отец, обманув его предположения, быстро покинули стоянку.
Возвратившись во главе десяти воинов назад к берегам Красной реки, молодой команч расставил своих разведчиков по разным местам. Караульные вскоре возвестили, что разбойники уже покинули Буйволовый остров, где он надеялся их захватить, и, бросив лодку, в которой прежде плыли вверх по реке, продолжают свой путь к Бизоновому озеру сухим путем. Таким образом, Палящий Луч и его десять воинов, которым предстояло преодолеть в своей лодке довольно быстрое течение, не могли поспеть вовремя и окружить обоих разбойников.
То было счастьем для молодого предводителя, так как шайка бандитов дорогой подобрала несколько индейских бродяг с ружьями. Эти подробности, сообщенные команчу одним из его караульных, были дополнены и некоторыми другими, о которых он узнал от одного из своих воинов. Последний прокрался было слишком близко к лагерю Метиса, но был пойман. Он оставался у Метиса полдня, и в ту минуту, когда он воображал, что настал его последний час, Метис отпустил его со словами мира и дружбы к юному начальнику, приказав сказать, что Палящий Луч будет принят в стране Метиса добром. Уверениям этим команч, конечно, не поверил. Через этого отпущенного пленного Палящий Луч узнал имена обоих белых охотников и описания их личности, потому и догадался, что это они, когда увидел их нынче на островке.
- Палящий Луч, - прибавил индеец в заключение своего рассказа, - хочет добыть кровь обоих своих врагов, чтобы смыть пятно со своей чести. Я хочу добыть кожу с их черепов, чтобы украсить ей свою хижину. Кроме того, я смертельный враг апахов, хотя прежде они были моими братьями.
- Мы будем помогать вам, - сказал Хозе, заметив в сверкавших глазах команча выражение непримиримой ненависти к племени апахов, - но мой брат, - прибавил он вопросительно, - кажется, не природный команч?
- Палящий Луч, - возразил индеец, - теперь уже не помнит, что он когда-то был природным апахом. С тех пор как Черная Птица оскорбил его и смертельно опозорил.
- Далеко отсюда ваши воины? - спросил Розбуа.
- Один из них стережет мою лодку близ вершины Буйволового острова, а прочие рассыпались по левому берегу Красной реки, между тем как на противоположном берегу реки находятся Красная Рука и Метис. На расстоянии двух ружейных выстрелов от того пути, по которому вы шли, можно заметить их следы.
Хозе и Гайферос навьючили на себя съестные припасы, и все трое последовали за молодым команчем, который повел их к вершине острова, где был спрятан воин, оставленный для охраны лодки.
Эта лодка принадлежала к разряду тех судов, которые в этой части Америки в широком употреблении у индейцев. Лодка состояла из легкого дубового каркаса, обтянутого двумя плотно сшитыми шкурами буйвола, довольно грубо обработанными; а для того чтобы лодка не пропускала воду, швы кожи обмазаны были твердеющим составом из сала и золы. Эта посудина имела всего около десяти футов в длину и полфута в ширину. Передние и задние части были заострены, между тем как середина имела закругленную форму.
В подобную лодку уселись наши путники. Команч оттолкнулся веслом от берега, и вскоре легкое судно быстро понеслось по течению. Гребцы старались как можно ближе держаться к левому берегу, где они под защитой деревьев, простиравших тень над рекой, надеялись остаться незамеченными.
- Как далеко, по вашему мнению, находимся мы от Красных Вил? - спросил погодя канадец, которому казалось, что они подвигаются слишком медленно, несмотря на то, что лодка неслась с необыкновенной быстротой.
- Если мы не остановимся на ночь, то завтра к вечеру, когда солнце на горизонте будет стоять на том же месте, где теперь мы достигнем цели нашего плавания, - ответил команч.
Путникам предстояло в самом благоприятном случае плыть день и ночь.
Пока Розбуа вместе со своими товарищами внимательно оглядывал берега реки, на которых подозревалось присутствие Метиса и его шайки, он еще раз тщательно припомнил все подробности, сообщенные ему команчем, чтобы надлежащим образом взвесить возможность догнать Метиса.
В этом рассказе кое-что представлялось старику не совсем ясным, и судьба, ожидавшая Фабиана, была для него предметом мучительного беспокойства.
- Кто из ваших воинов был в лагере Красной Руки? - спросил канадец.
Индеец указал кивком головы на гребшего воина.
- А! - вскрикнул старик. - Отчего же не сказал мне этого прежде, Палящий Луи? - И, обращаясь к гребцу, добавил: - Вы видели юного воина из полуденных стран, как они зовут моего бедного Фабиана? Не видели ли вы его? Не говорили ли вы с ним? Что делал он? Был ли он спокоен? Говорите, команч, рассказывайте подробности; уши отца готовы выслушать все о его любезном сыне!
Несмотря на поток вопросов, дикий воин не отвечал ничего, ибо не понимал ни слова по-испански, между тем как Розбуа был вовсе незнаком с языком команчей.
Поэтому Палящий Луч решился перевести команчу на его диалект вопрос канадца, а затем передал и ответ последнего.
- Юный Воин полуденных стран, - произнес он, - был спокоен и грустен, как вечерние сумерки в горах, когда ночная птица начинает петь.
- Слышишь ли ты, Хозе?! - воскликнул канадец, на глазах которого выступили слезы.
- Его лицо, - продолжал Палящий Луч, буквально передавая слова своего воина, - было бледно, как лунный отблеск на воде, но его глаза сверкали блеском светящегося жука в тенистой траве лугов.
- Да, да, - заметил канадец, - если хочешь знать, храбр ли человек, то смотри не на его щеки, а на его глаза.
- Однако, - продолжал переводчик, - что означает бледность щек Юного Воина полуденных стран и огонь его глаз? Это означает, что его плоть страдала от голода, но терзания его чрева не потревожили его духа! Дух воина никогда не ослабевает от страданий тела.
Старый охотник жил слишком долго среди индейцев, чтобы не ставить выше всего непоколебимость мужества. Радость заблистала в его глазах, когда он услышал, как индеец воспевал хвалу его Фабиану.
- Юный Воин полуденных стран, - начал снова индеец, приписывая Фабиану придуманное им выражение, - не старался распознать на небе полет орлов, своих друзей; он погрузился в самого себя, и предсмертный крик неприятелей, которых он перебил, приятно звучал в его ушах. Он ожидает смерть с улыбкой.
- Будьте покойны, молодой воин не сказал, о чем он думал. Он хорошо знает, что старый Розбуа… Но, - заговорил опять канадец голосом, которому тщетно силился придать твердость, - слышал ли команч, в какое время назначено подвергнуть казни юного воина полудня?
- В тот час, когда великий начальник Черная Птица соединится близ Вил Красной реки и Метисом.
- Вы оба уже устали, дайте теперь нам с Хозе грести, - сказал канадец, - орел напал теперь на след коршунов.
Благодаря усилиям двух свежих гребцов, лодка заскользила быстрее по поверхности воды.
Наконец-то у канадца скатилась с плеч огромная тяжесть: он знал, что Фабиан еще жив и казнь отсрочена до той минуты, когда Черная Птица соединится с Метисом, отряд которого находился позади и должен прибыть позже к Красной реке.
Впрочем, могло случиться, что Метис переменит место пребывания, что помешает канадцу выждать удобный случай, чтобы напасть на него в надежде на успех.
- Далеко отстоят Вилы Красной реки от того места, которое вы называете Буйволовым островом? - спросил канадец.
- Около получаса пути, - ответил Палящий Луч.
- А что намеревается Метис предпринять у Бизонового озера, где вы видели его следы?
- Он замышляет похитить Морской Цветок, который обитает в хижине небесно-лазоревого цвета, - произнес индеец, сверкая глазами.
- Я не понимаю вас, Палящий Луч.
- Морской Цветок, - пояснил команч, стараясь скрыть от окружающих блеск своих зрачков, - дочь белых; она бела и прекрасна, как цветок магнолии, который утром раскрывается только вполовину, а вполне виден бывает лишь днем. Она прелестнее, нежели вечерняя звезда, которая… в глазах воина прекраснее всех индейских девиц.
- Что делает теперь эта девушка вдали от своих жилищ? - расспрашивал канадский охотник.
- Морской Цветок находится в сопровождении своего отца и тридцати двух загонщиков лошадей.
- Тридцать два загонщика лошадей! Га! - радостно воскликнул Розбуа. - Об этом упоминал нам Педро Диац.
- Мы, без сомнения, найдем его там опять.
- В таком случае будет хорошая схватка: шестьдесят индейцев с одной стороны, а против них сорок индейцев и белых! - продолжал охотник, лицо которого оживились. - У Красных Вил прольется много крови. В свалке мы постараемся освободить Фабиана, а потом захватим обоих степных разбойников.
- Мы пригвоздим их на кресте, Розбуа, - воскликнул Хозе, в котором кипела ненависть к Красной Руке и Метису. - Эти лютые тигры не заслуживают лучшей участи.
Канадец с еще большим жаром налег на весла.
Цвет воды в реке стал темнеть, между тем как берега сужались, образуя в ста шагах за горами узкий канал, над которым сплетались кроны густых деревьев. Последний пурпуровый луч заходящего солнца отражался на поверхности реки.
Перед тем как повернуть в узкий канал, Палящий Луч подал знак сидевшему возле него воину, и оба опять взялись за весла, а охотники взяли на изготовку свои ружья. Через минуту лодка проскользнула под сводом деревьев. Последний луч солнца, казалось, потух в реке, и с кормы лодки трудно было разглядеть, что делалось около ее носа.
- Если бы темнота не обманывала иногда зрения самым странным образом, - заметил Розбуа, - то я готов был бы поклясться, что там внизу вижу человека, сидящего на ветке клена, повисшей над водой.
С этими словами старик приложился к ружью, но команч удержал его руку.
- Орел и Насмешник не все поведали друг другу, - произнес он, - воины из племени команчей расставлены здесь далеко по берегу реки, чтобы охранить этот путь.
При этих словах Палящий Луч дал знак индейцу, чтобы он на минуту перестал грести и осторожно направил лодку к тому дереву, на которое указывал канадский охотник.
Не успели еще Хозе и Розбуа разобрать, в чем дело, как с дерева ловко соскользнул индеец. Утлая ладья качнулась, и краснокожий занял место в лодке подле своего предводителя. Пришелец начал вкратце излагать свой отчет, содержание которого белые охотники не понимали. Лодка продолжала скользить в темноте.
Спустя час новый индеец вскочил в лодку. Последний обратился к Палящему Лучу с несколькими словами на наречии команчей. На этот раз оба индейца, вместо того чтобы продолжать грести, вынули свои весла из воды и пустили лодку по течению. Послышалось отдаленное журчание, отголосок которого явственно отражали своды, нависшие над рекой. Вскоре шум усилился; казалось, поток воды лился через какую-то отмель, но темнота мешала видеть, что происходило за лодкой. Утлый челн стал медленно вращаться; несмотря на то, индейцы, сидевшие у весел, не прилагали ни малейшего старания управлять лодкой, и она плыла вперед почти поперек течения. Наконец лодку опять подхватило усилившимся течением, скорость плавания увеличилась до того, что лодка неслась по воде, точно стрела. В этом месте реки находился порог, через который команчи пустили лодку на авось, не имея возможности управлять ей в темноте. Вода кипела и пенилась под хрупким судном, которое, казалось, летело по облаку пены.
Вдруг лодка получила страшный удар, но потом разом остановилась. Переправа через опасную быстрину совершилась благополучно, Палящий Луч со своим товарищем опять взялись за весла.
Миновав пороги, путники скоро увидели конец узкого прохода. Выйдя на открытое место, они решились пристать к берегу и немного подправить судно, в котором оказалась течь.
Перед путниками расстилалась голая равнина с несколькими хлопковыми деревьями.
- Орел и Насмешник на берегу могут отдохнуть, а я с моими тремя воинами разведу огонь, чтобы починить нашу лодку, которая немного течет, - объявил Палящий Луч.
- С вашего дозволения, почтенный друг, - возразил Хозе, - прежде надо покушать, а потом уж спать, если хватит времени.
Команчи развели огонь и уселись вокруг вместе с тремя охотниками. Остатки убитого накануне бизона зажарили на углях.
- Не слышите ли вы подозрительного шума? - спросил Хозе индейца.
- Палящий Луч прислушивается к вою волков, предвещающих будущее, - был ответ.
- У вас, почтеннейший мой, превосходный слух, и вы можете им похвастать. Что же предвещает завывание двух ничтожных волчат, которых мучает голод?
- Когда индейцы отправляются на охоту, - отвечал команч, - степные волки следуют за ними в молчании и предчувствии, что получат свою долю добычи; переярки же подают голос, словно требуя и себе долю. Я слышал голос волков на севере; отряд Черной Птицы находится на востоке. Поэтому на севере должна быть другая партия, которую наши вестники не видали. Буйволы бегут от нее: мой отец может их слышать.
И в самом деле, в отдалении слышен был неопределенный, глухой шум.
Взяв в руки горящую еще головню, команч стал осматривать поверхность земли вблизи от того места, где был разведен костер. Широкая полоса саванны, утоптанная, точно дорога для бега, шла от равнины к реке.
- Мы находимся возле тропы буйволов; это опасное место, от которого надо скорее удалиться, и едва ли у нас на это останется время. Скоро здесь промчится стадо.