- Ты понял! - воскликнул он.
И только тут осознал, что то, как Менедем описал философов Лицея, вряд ли может сойти за комплимент.
- Мне пора, мой дорогой, - проговорил Менедем. - Зайду на судно, а потом вернусь в город, чтобы поговорить с другими ювелирами. И - кто знает? У одного из них вполне может оказаться хорошенькая жена. - И он поспешил прочь, не дожидаясь возмущенных комментариев двоюродного брата.
Подавив вздох, Соклей вернулся к расхваливанию достоинств шелка.
"Менедем сказал это нарочно, - подумал он. - Он хотел, чтобы я подпрыгнул от возмущения, и ему удалось своего добиться".
Но Соклей знал также, что, если одна из жен ювелиров и вправду приглянется Менедему, его двоюродный брат вполне может попытаться ее обольстить.
"И если Менедем так поступит, нам, возможно, придется двинуться в Афины раньше, чем он того желает".
Соклей покачал головой. Торговля здесь шла так хорошо, что им очень нужно было задержаться. К тому же он хотел, чтобы у них была возможность вернуться в Милет в следующем году или через год.
И тут к родосцу подошел пухлый мужчина в хитоне из снежно-белого льна и в сандалиях с золотыми пряжками и стал ждать, когда на него обратят внимание.
- Радуйся, - сказал Соклей: человек этот казался достаточно зажиточным, чтобы пробудить в нем надежду заполучить такого покупателя. - Ты хотел купить шелк?
- Радуйся, - ответил мужчина. Его выговор был не то чтобы ионическим, но что-то в произношении подсказало Соклею, что перед ним не эллин. - Для себя - нет. Но я пришел, чтобы сказать - моя 'оспожа может стать твоей покупательницей, если у тебя есть то, что ей нужно.
- Твоя… госпожа? - Соклей надеялся, что не выказал своего удивления.
В Милете немногие одевались так хорошо, как этот человек, и Соклей решил сначала, что у него имеются собственные деньги. Но если он был чьим-то рабом, то сколько же денег было у того, кто им владел?
- Да, господин, - ответил толстяк. - Моя 'оспожа - Метрикхе, ее хорошо знают в Милете. Она может 'аинтересоваться твоим шелком, если у тебя есть ткань 'остаточно хорошая 'ля… профессиональных целей, ну, ты понимаешь.
- Да, - сказал Соклей, догадавшись, что речь идет о гетере.
"Его госпожа просто обязана быть гетерой, - подумал он. - И к тому же очень богатой, если может позволить себе так одевать раба".
- Я буду счастлив показать тебе, что у меня есть.
- Спасибо, 'осподин, но не мне. - Толстяк помотал головой из стороны в сторону, снова доказав этим жестом, что он не эллин. - Но если ты принесешь шелк в 'ом моей 'оспожи…
Соклей чуть не расхохотался.
"Вот Менедем расстроится, что так не вовремя отправился к ювелирам, - подумал он. - Будь он здесь, он бы сделал все, что угодно, - разве что не побил бы меня камнями, - чтобы пойти туда самому".
- Да, сейчас, - ответил он рабу. - Дай мне отобрать несколько самых лучших штук шелка, которые подошли бы твоей госпоже.
Отыскав требуемое, Соклей сказал сопровождавшим его на рынке морякам:
- Если кто-нибудь явится и захочет что-то купить, дайте ему знать, что я очень скоро вернусь.
- Слушаюсь, - ответил один из моряков. И с ухмылкой добавил: - Похоже, на тебя свалилась очень трудная работа.
- И впрямь трудная, верно? - ответил Соклей с совершенно серьезным выражением лица. Потом повернулся к рабу: - Я готов. Веди меня к своей госпоже.
* * *
Как и в большинстве полисов, жилища богатых и бедных стояли тут бок о бок, и было нелегко сказать, кто где живет: богачи прятали свое состояние за стенами домов.
Когда раб остановился и объявил:
- 'от мы и пришли, - Соклей увидел побеленный дом с крепкой на вид дверью.
И дверь, и дом предполагали наличие у хозяйки богатства, но вовсе не гарантировали их.
Раб, который привел Соклея, постучал, и дверь открыл другой раб.
- Пойдемте со мной, господин, - сказал он Соклею и провел его в андрон.
И снова Соклей скрыл изумление, подумав: "Неужели в доме гетеры все-таки есть мужские покои? Что бы это могло означать?"
Все кресла и столы в андроне были очень добротные. Двор, в который заглянул Соклей, тоже говорил о немалом богатстве - колоннада с внешнего края, аккуратный палисадник вокруг фонтана и почти в рост человека статуя богини, больше смахивающей на Артемиду, чем на Афродиту. Соклей ожидал чего-то более кричащего и непристойного.
Один из рабов принес ему вино и оливки. Едва отведав вина, Соклей резко приподнял брови. Он узнал ариосское - самое великолепное вино Хиоса; "Афродита" отвезла такое вино в Великую Элладу в прошлом году. Если Метрикхе могла себе позволить такое вино, она была более чем зажиточна.
Острые зеленые оливки тоже были отличными, очевидно, первого урожая.
Метрикхе дала Соклею достаточно времени, чтобы освежиться, прежде чем вошла в андрон. Может, один из ее рабов присматривал за гостем, а может, она просто знала, сколько времени требуется мужчине. Как бы то ни было, Соклей успел поставить пустую чашу, когда хозяйка показалась в дверях и, слегка помедлив, сказала:
- Радуйся. Ты - продавец шелка?
- Радуйся. Да, это я.
Соклей тем временем потихоньку рассматривал Метрикхе. Никто, глядя на ее одежду, не смог бы сказать, что она гетера. Эта женщина воистину казалась олицетворением верха респектабельности. Поверх длинного хитона она носила накидку из прекрасной мягкой шерсти; Милет славился качеством своих тканей. Мало того, на хозяйке даже была вуаль, скрывающая лицо гетеры от глаз Соклея.
"Какое разочарование", - подумал он.
Должно быть, юноша не сумел скрыть эту мысль, потому что Метрикхе засмеялась.
- А ты ожидал увидеть меня в такой одежде, сквозь которую смог бы рассмотреть с головы до ног? - спросила она, входя и садясь.
Двигалась она с грацией танцовщицы.
У Соклея загорелись уши.
- Я думал… - пробормотал он - последнее слово казалось безопаснее, чем "надеялся".
- Не могу сказать, что удивлена. - Метрикхе покачала головой - удивительно выразительный жест. - Но - нет. Я не демонстрирую себя, пока не приходит время. И поэтому, когда время приходит, то, что я себя демонстрирую, значит гораздо больше.
- А… - Соклей наконец понял, в чем дело. - Понятно. В каждом ремесле есть свои тайны. Очевидно, ты хорошо знаешь свое дело.
- Раньше знавала лучше. - Склонив голову набок, она несколько биений сердца рассматривала гостя. - Ты не дурак, верно?
- Я очень стараюсь им не быть. - Соклей улыбнулся. - Конечно, я понимаю - тебе хочется, чтобы все мужчины вокруг были дураками. И уверен, ты знаешь, как получить именно то, что тебе хочется.
Его двоюродный брат куда больше любил цитировать Гомера, но несколько строк из "Одиссеи" сейчас показались Соклею подходящими:
Остановились пред дверью богини прекрасноволосой
И услыхали прекрасно поющую в доме Цирцею.
Около стана ходя, нетленную ткань она ткала -
Тонкую, мягкую; ткать лишь богини такую умеют.
Метрикхе снова внимательно посмотрела на него, Соклею показалось - на этот раз не столь дружелюбно, - и слегка раздраженно сказала:
- Я не превращаю мужчин в свиней.
Соклей не собирался спорить с покупательницей. Это могло лишить его возможности заключить сделку, хотя они еще даже не начали торговаться. Он проговорил, осторожно подбирая слова:
- Думаю, тебе и не надо их превращать. Разве многие мужчины и без того не свиньи, еще до того, как появятся у тебя в дверях?
- Ты - мужчина. Откуда тебе это 'нать? - наполовину удивленно, наполовину подозрительно спросила она.
"Откуда знать?" - задумался Соклей. Он знал, что происходит с женщинами после того, как город берут враги. Когда он учился в Афинах, он несколько раз ходил в театр на постановки Еврипида, в том числе на "Троянок". И он беспокоился за Менедема всякий раз, когда "Афродита" входила в новый порт. Что из этого он может рассказать незнакомке? Ничего, решил Соклей. Поэтому он просто пожал плечами и ответил:
- Я ошибаюсь?
- Нет, клянусь 'евсом, - сказала Метрикхе. - 'удь 'лагодарен за то, что ты не 'наешь, насколько ты прав.
Возможно, все еще находясь под впечатлением его слов, она зачерпнула чашей вина и приподняла вуаль, чтобы выпить. Соклей сам не знал, чего именно ожидал - скорее всего, резкой, ошеломляющей красоты. Но ничего подобного он не увидел; гетера была хорошенькой, но не потрясающей, и моложе, чем можно было ожидать, судя по ее голосу, - примерно ровесницей Соклея.
Гетера, конечно, знала, что торговец на нее смотрит. Улыбнувшись, она отпустила вуаль, и ткань снова прикрыла лицо.
- И что ты обо мне 'умаешь?
Он решил ответить еще одной цитатой из "Одиссеи":
- Выше всех ее дочь головой и лицом всех прекрасней…
А потом сымпровизировал, продолжив:
- На шелка посмотреть собиралась уже Навсикая.
Метрикхе захлопала в ладоши:
- Браво! Ловко ты сочинил!
- Вообще-то не очень, - сказал Соклей. - Это анахронизм, потому что во времена Троянской войны люди еще не знали шелка. Гомер ни разу о нем не упоминает. Но если ты захочешь посмотреть на шелк, я буду счастлив показать тебе все, что принес.
- Покажи, пожалуйста, - попросила она и добавила: - Ты необычный человек.
- Не понимаю, о чем ты, - ответил Соклей.
Он не очень-то ожидал, что женщина заметит его мягкую иронию, но гетера заметила и кивнула.
Соклей начал открывать кожаные мешки и вынимать шелк.
- Твой раб сказал, что тебе нужна самая прекрасная ткань, какая только у меня есть.
- 'ерно, - ответила Метрикхе. - Это тоже тайна ремесла - но не такая уж 'ольшая тайна… Можно пройти 'о 'вор? Если я посмотрю на шелк при солнечном свете, мне 'удет легче решить, насколько он тонок.
- Конечно, - ответил Соклей. - Хотел бы я, чтобы большинство мужчин, с которыми я веду дела, так хорошо знали, чего хотят.
- Спасибо, - ответила Метрикхе. - А я 'ы хотела, чтобы 'ольшинство мужчин, которые приходят сюда заняться со мной 'елами… не такими 'елами, как у тебя, 'ругого сорта… занимались именно бы 'елами, а не 'ели себя так, как 'удто их заботит только моя маленькая жопа.
Но даже грубая брань прозвучала в ее устах вполне естественно.
* * *
Во дворе Соклей начал разворачивать одну штуку шелка за другой. Метрикхе время от времени махала рукой, делая знак отложить некоторые штуки в сторону, чтобы потом можно было из-за них поторговаться, а при виде других просто качала головой. Спустя некоторое время Соклей сказал:
- Это - последняя.
- Хорошо, - ответила гетера. - Что ты хочешь 'а те, которые я отобрала?
- За все вместе? - Соклей поднял глаза к небу; в его голове так и прыгали цифры.
Прошло немного времени, и он назвал сумму.
Метрикхе перевела взгляд с него на шелк и обратно.
- Я 'умала, что ты назовешь какую-то круглую цифру. Ты подсчитал стоимость с точностью 'о 'рахмы, так?
- Конечно, - ответил он с откровенным изумлением. - Разве ты не этого от меня хотела?
- Что ты хочешь и что ты получаешь - 'ачастую разные вещи, - сказала Метрикхе. - Если 'ы не 'ыло того, чего хотят мужчины, мне пришлось 'ы стать прачкой, или содержательницей таверны, или еще кем-нибудь в том же роде. Но разве то, что они от меня получают, они не могли 'ы получить и от шлюхи ценой в три обола? - Она щелкнула пальцами. - 'сего лишь иллюзия, и только.
Соклей улыбнулся.
- А разве ты должна мне это говорить?
- Я 'ы не сказала 'ольшинству мужчин, но ты, я 'умаю, и сам 'се 'наешь, - пояснила Метрикхе. - И 'от что еще я тебе скажу: как 'ы тщательно ты ни 'ысчитывал цену своего товара, ты 'се равно вор.
И она назвала собственную цену, почти вполовину ниже.
- Если я вор, то ты - шутница, - ответил Соклей. - Продав тебе шелк по такой цене, я не получу прибыли, даже небольшой. Ты говоришь, что не хочешь зарабатывать стиркой или продажей вина? Ну так и я в свою очередь не хочу дубить шкуры или лепить горшки.
Гетера шагнула вперед и положила ладонь на его руку.
До сих пор она вела себя как благовоспитанная женщина и говорила, как высокообразованный мужчина. А теперь внезапно решила напомнить Соклею, кто она такая и чем на самом деле занимается. Ее рука была мягкой и теплой. Голос Метрикхе тоже был мягким и теплым:
- Положим, я 'ам тебе ту цену, что назвала, а остальное ты получишь в моей постели? Если тебе нужна иллюзия, я могу дать тебе самую лучшую иллюзию на свете.
- Если бы здесь был мой двоюродный брат, он бы мигом поймал тебя на слове, - ответил Соклей. - Но, пожалуйста, поверь: меня это не интересует.
Если уж говорить откровенно, ее прикосновение и возбудило, и испугало его. И все-таки торговец продолжил:
- Тебе повезло: ты можешь жить за счет иллюзии. А я не могу, я обязательно должен получать серебро.
- Это не 'сегда 'езенье, поверь мне. У некоторых из моих посетителей имеются свои собственные иллюзии. - Еще не закончив фразы, Метрикхе вернулась от развязной манеры поведения к деловой: - Хорошо, тогда - серебро и ничего, кроме серебра.
Она слегка подалась вперед.
- Ты говоришь о милетских драхмах? - спросил Соклей.
Метрикхе кивнула:
- Они слегка тяжелей, чем 'аши родосские монеты.
Соклею это было известно, но он удивился, что и гетера тоже это знает.
- И все равно ты назвала слишком низкую цену, - сказал он, подумав: "Когда мы заключим сделку, я не получу ни одной драхмы тяжелей ожидаемого, не то что в храме на Косе".
- 'авай вернемся в андрон и обсудим 'се за 'ином, - предложила хозяйка.
- Почему бы и нет? - отозвался Соклей. - Если ты можешь позволить себе заплатить за отличное хиосское, то вполне можешь позволить себе заплатить и за мой шелк.
Метрикхе засмеялась.
- Ты колючий, как еж. Почему 'место тебя сюда не пришел твой двоюродный брат? С ним 'ыло бы легче 'оговориться.
- Прости, - ответил ей Соклей, хотя на самом деле вовсе не чувствовал себя виноватым. - Но тебе придется иметь дело со мной.
Когда они заключили сделку, цена была самой низкой, на какую только мог согласиться Соклей. И это его не удивило. Пересчитав полученные от гетеры деньги, он обнаружил несколько монет - немного - из Родоса и других полисов, чеканивших деньги по более легкому, чем в Милете, стандарту.
- Я принесу тебе 'место них "львов", - сказала Метрикхе и заменила монеты милетскими деньгами.
Как и ожидал Соклей, ни "сов", ни "черепах", ни других более тяжелых монет среди врученных ему денег не оказалось.
Драхмы сладко позвякивали, когда Соклей укладывал их в кожаный мешочек, который дала ему Метрикхе. Он затянул мешочек сыромятным ремешком и сказал, собираясь уходить:
- Спасибо за гостеприимство и за покупку. Надеюсь когда-нибудь снова тебя увидеть.
Такое вполне могло случиться, ибо акатос частенько заходил в Милет.
- Ты уже уходишь, так скоро? - спросила Метрикхе.
Соклей нахмурился.
- Мы ведь уже закончили все дела, верно? Или ты решила взять еще какой-то шелк?
- Я говорю не о шелке, - ответила она с легким, почти незаметным раздражением в голосе.
Соклей нахмурился сильнее.
- Тогда о чем же ты?..
Его голос прервался, едва лишь мысль об одной возможности пришла юноше на ум. Менедем, без сомнения, на его месте оказался бы более догадливым.
- Ты имеешь в виду, что…
Соклей был рад, что не сорвался, как юноша, на испуганный писк.
- Конечно, я имела в 'иду именно это, - ответила гетера. Теперь ее словно бы забавляло происходящее. - А почему ты решил, что я 'оворю о чем-то другом?
"Потому что такие вещи обычно случаются с моим двоюродным братом, но никак не со мной, - подумал Соклей. - Потому что женщины обычно не находят, что я заслуживаю их внимания".
Но у него хватило здравого смысла не выпалить такое вслух. Вместо этого он сказал:
- Потому что ты решила одеться, как женщина, занимающая высокое положение в обществе. Потому что я уже отказал тебе, когда ты… э-э-э… начала торговаться не так, как торговался бы мужчина.
Метрикхе засмеялась и небрежно махнула рукой.
- Ты меня не оскорбил. Я сделала предложение, ты его отверг, для нас обоих то 'ыла просто торговля. А теперь я предлагаю тебе не торговлю, 'умаю, это будет 'есело. Ты обращался со мной как с личностью, а не как с проституткой. Ты даже не подозреваешь, как редко такое случается. Вот почему… - Она пожала плечами. - Если ты сам хочешь, конечно.
- Ты и впрямь не шутишь? - в тихом удивлении проговорил Соклей.
Метрикхе кивнула.
И все-таки он никак не мог до конца в это поверить. В юности с ним пару раз играли очень обидные шутки, настолько обидные, что даже сейчас, десять лет спустя, он все еще вздрагивал, вспоминая о них.
- Пойдем, - сказала Метрикхе. - Я 'елаю это потому, что мне так хочется, а не потому, что 'олжна ублажать одного из моих компаньонов. Это тоже редкость, и я собираюсь этим насладиться.
Соклея больше не нужно было упрашивать.
Юноша взял с собой шелк, который не купила гетера, и деньги, которые она отдала за купленный. Оставь он все это в андроне, как знать, дождалось бы все это его возвращения или нет.
Метрикхе не настаивала, чтобы торговец все оставил, она только сказала:
- Не хочешь рисковать, верно?
- Пытаюсь по возможности не рисковать, - ответил он.
- Что ж, тем лучше для тебя. Моя комната наверху - в конце концов, это 'едь женские покои.