* * *
Сигурд очнулся. Открыл глаза. Медленно, очень медленно приоткрывались веки, словно пудовые гири держали их. Он увидел свет!
– Ну что? Очухался? – хрипловато пробасили рядом по-варяжски.
Люди?! Кто?
– Где я? – пытаясь навести четкость во взоре, спросил Сигурд.
– Во! Каков? – ответил все тот же хриплый бас.
– Ты в борге, Сигурд – все хорошо, – подал голос другой человек.
– В каком борге?
– Во…
– Да обожди ты, Гунар.
Басистый крякнул и отошел.
– Ты меня видишь? – спросил воин.
– Теперь – да.
– Хорошо. Я – Олаф. Узнаешь меня?
– Ты Олаф, – моргнул юноша, – ты из десятка Гисли…
– Точно! Молодец…
– Так я в…
– Мы нашли тебя в санях, – продолжил Олаф, – лошадь притащила тебя чуть ли не под самые ворота.
– Угу… И давно?
– Так уже седмицу тому…
– Во…
– Гунар!
– Олаф – дай сказать! – пробасил дружинник и навис над ложем. – Ты, Сигурд, поправляйся… рану твою мы зашили…
– Хм…
– Хорошо зашили. Что, совсем не помнишь?
– Гунар, ты чего привязался? – Олаф хлопнул басистого по бедру. – Сказал, а теперь проваливай!
– Во…
– Иди уже!
Гунар пожал плечами и вышел.
– Не обращай внимания, – махнул рукой Олаф в сторону уходящего, – он немного того… туговат на голову. Ему при штурме борга крепко по голове заехали, – и Олаф широко улыбнулся в густую рыжую бороду.
Сигурд чуть приподнял голову, потянулся к левому плечу, ощупал тугую повязку.
– Заштопали жилами – не переживай! – викинг подмигнул раненому. – Здорово тебя помяли, однако…
Нервы дернули левую щеку, и рука сама потянулась проверить.
– Шрамы украшают воинов.
"Вот оно откуда повелось", – про себя ухмыльнулся молодой варяг, а вслух добавил:
– А шрам и впрямь знатный.
Шрам, аккурат посередине щеки, отчетливой бороздой тянулся почти до самого уха. И, слава богам, наложенные чудинским нойдой швы выдержали испытание и не разошлись во время боя.
– Мы тебе сняли швы с лица. Кто это тебя заштопал?
– В пути к чудинам заходил – постарались…
Олаф понимающе качнул головой.
– Ярл после вас еще два отряда снарядил по местным.
– И как?
– С одним и я ходил, – викинг гордо расправил плечи. – А куда им деваться, этим чудинам? Все приняли Атли. Теперь ждем выход.
– Ну и у нас тоже были кое-какие успехи…
– Есть хочешь? – спросил Олаф.
Желудок ответил сам, затянув унылую и протяжную песню. Олаф понимающе кивнул и отошел к столу. Раненый, полностью овладев зрением, осмотрелся. Небольшая изба… стоп – тут же его и скальд врачевал после побега.
– Что, знакомые стены? – заметив его взгляд, изрек викинг. – Лежи, сейчас мяса отрежу… На!
Свободной рукой Сигурд взял поданный кусок.
– А хлеба нет, – с досадой заметил Олаф, – муки нет, сухарей нет. Атли обещал с чудинов зерна стрясти… так что посмотрим – должен стрясти!
– А хёвдинг вернулся? – с набитым ртом спросил Сигурд.
Олаф сел подле ложа на скамью, отер бороду.
– Нет.
– А кто-нибудь возвращался?
– Ты чего глаза-то пялишь? Говорю – ни Асбьёрн, ни кто другой в борг не возвращались. Вот только ты.
– Жаль… – протянул Сигурд и тут же вспомнил слова Мстибога про овраг беличий…
"Неужели не солгал колдун хренов?! И впрямь, что ли, всех угробил…" – юноша прикрыл глаза в думах.
– Значит, только я…
– Это ты ярлу рассказывай. А то он уже два раза про тебя спрашивал. Так что тебе и ответ держать! – Олаф сделался вдруг серьезным. – Мы тут уже все передумали, перегадали…
– Расскажу ярлу – не поверит…
Олаф поднялся.
– Ну, мне пора. Сказать ярлу, что ты можешь говорить?
– Скажи.
– А мне можешь сказать…
– Что?
– Что с парнями нашими… с Асбьёрном и остальными…
Сигурд не ответил.
– Живы?
Сигурд закрыл глаза.
Олаф, не дожидаясь ответа, хлопнув дверью, вышел из избы.
* * *
Сигурда, на его удивление, не вызывали к ярлу ни в этот день, ни в следующий, ни в следующий за ним…
Однако он не особо огорчался – было время выспаться и отдохнуть. Рана понемногу успокаивалась. Менять повязку несколько раз приходила какая-то старуха. Сигурд не смог вытянуть из нее ни слова. Бабка мычала и тыкала пальцем себе в рот – немая. Вот ведь…
Но дело свое она знала. Повязки меняла ловко, наносила мази, поила медом – в общем все как положено.
Кормили хорошо… да, славно кормили. Почти через день мясо. Каша с луком, горох с чесноком. Был один раз даже наваристый бульон из жирного кура. Все было, кроме хлеба. Бабка на этот вопрос безнадежно развела руками, мол, нету хлебушка и когда ждать не известно.
Черт возьми, как же хотелось пирогов с рыбой и луком… да нет, просто хлебушка, не овсяного, не гречишного, а ржаного, черного. С хрустящей корочкой… горячую корочку с маслом или просто с молоком… Сигурд закрыл глаза, и память унесла его далеко-далеко, туда, где пахло горячим хлебом…
– Вставай, – раненый ощутил крепкое потрясывание. – Сигурд, вставай! Ярл ждет!
Юноша резко открыл глаза. Перед ним возвышался уже знакомый ему Олаф и, продолжая теребить за руку, настаивал:
– Давай-давай. Велел срочно!
– Уже…
Вставать он уже пробовал, еще вчера. Ноги держали крепко.
– Умыться-то дай…
– Давай-давай.
Студеная вода спросонья быстро привела в чувство. Сигурд утерся и принялся одеваться.
– Что там? – он кивнул на дверь. – Снег?
– Снег, – рассеянно подтвердил Олаф, – поторапливайся.
– Снег – это хорошо. Люблю снег…
* * *
Не было ни приветствий, ни осведомлений насчет язвы, ни пожеланий доброго здоровья. Лишь короткий кивок головой – и сразу к делу.
– Где Асбьёрн и остальные? – серьезно спросил ярл Атли.
– Убиты, – коротко ответил Сигурд, продолжая стоять. Сесть ему не предложили.
– Кто?
– Колдун.
Атли, прозванный в народе Косым, нахмурился, а его единственный глаз нервно дернулся.
– Какой еще колдун?!
– Самый обыкновенный, – пожал плечами юноша, словно он этих колдунов в своей жизни видал-перевидал.
– Да он хворый, – раздался из-за спины твердый голос.
Сигурд обернулся и увидел статного дружинника с короткой рудой бородой. Юноша напряг память, но тщетно – раньше он в дружине ярла его не видел.
– Язва его точит и голову дурит, – подойдя ближе, продолжил вошедший. – Какие колдуны?
– Сядь, Асмунд, – приказал ярл. – И ты садись, Сигурд, рассказывай.
Оба сели на короткую лавку.
– Ну? – поторопил Атли.
Сигурд по-деловому кратко поведал ярлу историю о вихре, что разметал дружину, о том, как он встретил колдуна на заимке, а потом преследовал его и, наконец, убил, неприминув посетовать, что дело сие вышло не из легких. Рассказал и о том, как его преследовали охотники, и что ему пришлось принять бой. О хольмганге в чудинском поселении и о своей ссоре с хёвдингом Асбьёрном юноша умолчал, ровно как и о том, что был практически изгнан из отряда.
– Шестеро, значит, их было? – вопросил Атли, поправляя повязку на глазу.
– Да. У меня от них памятка осталась, – ответил юноша и, как в подтверждение, левая щека со шрамом непроизвольно дернулась.
– Храбрец… – сдержанно похвалил ярл.
– Так у меня лук со стрелами был, – вымолвил Сигурд с таким видом, будто его ответ многое объяснял.
Атли в ответ понимающе качнул головой, мол, оно конечно, раз лук был…
– Значит, сам колдун сказал тебе, что все наши убиты? – переспросил ярл.
– Да, – кивнул Сигурд. – И еще я потом со странными людьми в лесу столкнулся.
– Кто? – коротко, как выстрел вопросил хозяин борга.
– Кажется, меря… они на обоз напали, ну я и помог немного…
Ярл сдвинул брови.
– Слышал я про них. Род сей чудинский на службе у хольмгардцев.
Сигурд шумно втянул ноздрями воздух.
– Ну, коли так…
– Сколько их было?
– Семеро.
– Малый отряд… – размышлял вслух ярл, – загонщики, стало быть… А ты что, всех семерых положил?
– Так у меня лук со стрелами был… – повторил Сигурд.
– Да он издевается над нами! Кто он такой, чтобы ему была вера?! – вдруг прогремел Асмунд. Он встал с места и подошел к ярлу. – Он в дружине меньше малого! Не верь ему, ярл! Какие охотники? Какие меря? Какие шесть… тьфу ты… семь воинов? Чтобы он один с ними…
– У меня был лук! – втянув живот, гордо изрек юноша, в душе чувствуя, что ох зря это рыжий начал…
– Да хоть два лука! – чуть не сплюнул Асмунд, – Да что там меря… Он сбежал, бросив наших парней на смерть! И не было никаких колдунов!
– Что скажешь? – прищурив единственный глаз, вопросил Атли.
– Я сказал правду, – твердо изрек Сигурд, – клянусь Вальхаллой! Колдун убил наших воинов, мне удалось убить колдуна, а порукой тому мои раны! И если ты, – юноша ткнул пальцем в рыжего, – еще раз назовешь меня трусом, то я затолкаю твой поганый язык тебе в жопу!
Асмунд от удивления выпучил глаза.
– Что?!! – проревел он, как лось в брачный период, и, выхватив меч, ринулся на Сигурда.
– Стоять!!! – тут же попытался вмешаться ярл, ринувшись следом. – Стоять!
Но Асмунд не услышал ярла, а тот не успел преградить нападавшему путь. Собственно, Сигурд и не наделся, что дружинник образумится. Юноша отвел забинтованную левую руку на перевязи в сторону и резким движением извлек меч. В долю секунды взбешенный Асмунд оказался рядом. Сигурд ожидал его внешне абсолютно спокойно, но сердце уже стучало и рвалось из груди. Быстрый шаг в сторону, и он встретил атаку увесистым ударом ноги в живот. Викинг уже с занесенным мечом чуть согнулся, и Сигурд тут же, не раздумывая, полоснул по руке.
– Стоять! – ярл в последний раз попытался пресечь кровопролитие, он был уже рядом, но Сигурд, намеренно сделав полуоборот спиной, отсек Атли от поединка.
Раненый викинг на миг потерял противника из виду. Он неуклюже развернулся и рубанул наотмашь. Сигурд присел и направил свой меч ему в бок. Клинок вспорол кожаную рубаху и рванул плоть. Юноша рывком поднялся, и в этот момент ярл бесцеремонно и сильно толкнул его в спину. Сигурд потерял равновесие и налетел на противника. Дружинник, увидев перед собой глаза обидчика, произвел короткий замах и воспользовался своей головой в качестве решающего аргумента. В последнею секунду Сигурд успел поднять лицо, и бычий череп врага ударил в грудь. Юноша пошатнулся, но ярл своим телом подпер его, не дав упасть.
– Хватит! – вконец вскипел Атли, и в схватку ринулся третий меч.
Удар ярла пришелся впустую. Меч Сигурда пропел последнюю песню и сокрушил шею Асмунда. Кровь ударила в лицо ярлу, но он не отпрянул. Словно заговоренный, Атли стоял и смотрел, как у его воина медленно подкашиваются ноги…
– Ты убил моего хёвдинга, – сквозь зубы процедил Атли, когда тело убитого грохнулось к его ногам, – второго моего хёвдинга…
– Если ты имеешь в виду еще и Асбьёрна, то я его не убивал, – тяжело дыша, ответил Сигурд, вытирая клинок о повязку на левой руке. – А этот сам напросился. Ты видел – я защищался…
– У-у-у, – завыл Атли от злости, – да, я видел… ты защищался!
Ярл убрал меч в ножны и вернулся на прежнее место.
– Ты защищался, – повторил ярл более сдержанно, – а сейчас ступай… я позову, когда надо.
Чуть склонив голову, мол, понял, Сигурд вышел во двор. Нервы дернули левую руку, и повязка стала быстро намокать.
– Черт… Эй, – он позвал сторожу, – ярл просил зайти… прибраться…
* * *
Курорт продолжался долго. Даже слишком. Он уж не знал, радоваться этому или огорчаться. С одной стороны зажили все язвы, синяки и царапины – тело отдохнуло и отъелось. А с другой… скука да и только. Уже почти две седмицы Сигурд маялся практически в одиночестве. Одно развлечение – помахать мечом на дворе, и то эта забава стала только несколько дней как по силам. А так, какие развлечения? Гостей почти не было, кроме бабки, что меняла повязки да еду приносила. Ну, пару раз все тот же Олаф заглядывал, но тот скорее ради порядка, чем от чистого сердца. Да и что толку, что заходил? Дежурные фразы о здоровье, о погоде, о муке, которую наконец раздобыли у прижимистых чудинов. И оттого весь борг, насидевшийся без хлеба, теперь страстно отъедался пирогами. Сказать по правде, Сигурд уже и сам успел насладиться мучным. Его заботливая старуха испекла и принесла выздоравливающему отменный рыбник. Вот на этом, собственно, и все новости – скука…
– Дров поколоть, что ли… – вслух рассуждал Сигурд, сидя за столом. – Как думаешь, бабка?
Старуха, убирая со стола посуду, вдруг замерла и активно замахала головой, мол, конечно, милок – пойди, поколи!
– Вот и я думаю – пойду, – сдержанно улыбнувшись, согласился с ней юноша.
Выйдя на двор, Сигурд с огромным удовольствием полной грудью втянул свежий морозный воздух.
– Хорошо…
Солнце светило ярко, даже пришлось ладонь прислонить ко лбу, чтобы оглядеться по сторонам.
– Хорошо… – и колоть дрова резко расхотелось.
– Сигурд!
Молодой варяг обернулся.
– Как твои раны, Сигурд? – спросил подошедший викинг.
– Хвала Одину, заживают. А я тебя знаю?
– Я Хрольв, сын Олафа, – воин протянул руку.
– Олафа? – Сигурд пожал протянутую руку.
– Да. Отец навещал тебя…
– А, – догадался Сигурд, – этот Олаф… я не знал, что у него есть сын.
– Трое. Я и еще два брата – Оттар и Трюггви.
– Ясно, – кивнул Сигурд, – чего хотел?
Парень сверкнул зубами.
– А правду говорят, что ты сразил в бою семерых врагов?
Сигурд улыбнулся.
– Тебе сколько лет, воин?
– Семнадцать…
– Давно в дружине?
– С прошлой зимы… так ты не ответил.
– Правда, – кивнул Сигурд, – но у меня был лук…
– О-о-о, – парень весь засветился, как новогодняя елка, – ты великий воин, Сигурд! О тебе сложат песню скальды.
– Ну, – отмахнулся Сигурд, – думаю, до этого еще далеко.
– Нет-нет, я верно тебе говорю. Сегодня Йоль и…
– Сегодня?
– Ну да – сегодня ночью ярл устраивает пир в большом доме. Ты что, не слышал?
– Я это… что-то потерялся.
– Понятно, – парень затряс головой. – Так вот, на Йоль, говорят, скальда пригласили… ну того, что в борге был, когда мы его взяли.
Юный викинг сделал крепкое ударение на слово МЫ. И гордый вид сделал, что тоже был в битве, а стало быть, причастен к победе. Сигурд вновь улыбнулся.
– Вемунд…
– Точно – Вемунд. Ярл приказал сыскать скальда. Не мог же он далеко уйти.
– Ясно. А ты-то чего от меня хотел? Или только узнать про семерых?
– Я это… отец говорил, что ярл после пира войну объявит…
– Это еще кому? Хольмгардцам? Так с ними и так не мир.
– Не-е-е, – парень быстро махнул рукой, – вроде как Атли на меря собрался, на чудинов этих…
– Ага…
– Ну вот, отец сказывает, что ярл хочет тебя послать с дружиной и что херсиром тебя выберут.
– Да брехня.
– Нет, точно тебе говорю. Отец сам слышал, как ярл говорил… Ты же Асмунда-хёвдинга убил….
– Это был честный бой. Я защищался.
– Отец говорил… но…
– Что но?
– Многие дружинники не верят, что ты в том походе… Ну, вообщем, ты же один вернулся, и никто твоих слов подтвердить не может.
– Ага, вот Асмунд и не поверил…
– Ладно, – юный викинг глянул в сторону, – мне пора, вон братья скамьи понесли для пира.
– Бывай, Хрольв, сын Олафа, еще увидимся.
– На пиру и увидимся, – почти на ходу бросил парень, спеша на помощь родственникам.
– Так меня не приглашали…
– Так всех приглашают. Отец?!
Хрольв с разгону чуть не сбил отца с ног.
– Ты чего тут прохлаждаешься? – грозно вопросил дружинник. – А ну бегом к братьям в подмогу!
– Олаф, рад тебя видеть, – еще на подходе, первым приветствовал гостя Сигурд.
– И тебе здоровья. Как твоя язва?
– Уже лучше.
– Вот и хорошо. Сегодня пир ярл устраивает в честь Йоля…
– Да, я уже знаю.
– А-а-а, – понимающе кивнул Олаф, – принесла сорока на хвосте, – он посмотрел в сторону удаляющегося сына. – Тем лучше. Так что собирайся, я вот тут тебе принес…
С этими словами Олаф перекинул за спину калиту и, распахнув ее, извлек оттуда новую рубаху и порты.
– Ну спасибо, – Сигурд растянулся в благодарной улыбке, принимая подарок.
– Да то не меня, а ярла благодари. Его подношение.
– Не премину…
– Ну, ты примеряй, а мне надо идти. Пир – дел полно.
Сигурд понимающе кивнул и проводил Олафа взглядом. Только теперь он оглядел внутренний двор борга. И как он не заметил? Кругом царила деловая суета. Народ был весь при деле. Кто-то стаскивал скамьи и столы в большой дом, кто-то катил бочки из погреба, а кто-то большими охапками сносил дрова, дабы очаги исправно протопили помещение. Тут же во дворе Сигурд узрел распыляющиеся костры, возле которых уже устраивали жаровни и треноги с вертелами. Заметил Сигурд и большой чан, в котором, по всей видимости, будут варить сбитень.
Жалобно заблеяли овцы, и варяг повернул голову на звук. Почти у самой стены был сделан загон, в котором пара викингов устроила скотобойню. Сигурд решил прогуляться, размять чресла. Он поплотнее закутался в плащ, поправил шапку и двинулся на обозрение. Подойдя ближе к загону, юноша увидел новый для себя способ умерщвления овец. Дружинник крепко зажимал голову овцы между ног, в то время как другой придерживал скотину за спину. Взмах острого клевца, и викинг без труда пробивал череп животного. Овца умирала мгновенно, и главное – никакой крови и дерганий. Кровь, конечно, будет, но уже позже…
Дальше убиенную животину подвешивали на крюк, вбитый в столб, и начинали разделывать. Вначале вспарывали брюхо и убирали внутренности, причем ливер, легкие и сердце клали отдельно. Затем воин брал тонкий нож и аккуратно принимался отделять шкуру от мяса. Получалось у них очень ловко. Сигурд не насчитал и двух минут, как шкура уже была снята. И, наконец, готовую тушу разделывали на большие куски, как смекнул юноша, скорее всего для варки. Хотя мясники оставили несколько туш целыми, эти, видно, пойдут на вертел.
Легкий ветерок донес ароматы кухни, и желудок забеспокоился. И еще, как назло, набежали облака, перекрыв солнце. Сигурд зябко передернул плечами и повернул к своей избе…