Через несколько секунд его приказание было выполнено, ветер наполнил паруса, и расстояние между двумя кораблями стало стремительно увеличиваться. На борту "Услады холостяка" закипела жизнь - кто-то командовал брасопить реи, слышались топот десятков ног, кряхтение матросов, поднимающих тяжелые паруса, хлопанье парусины под ветром. И все пираты ждали первого залпа неприятеля и абордажа. Прятавшиеся за фальшбортом буканьеры встали в полный рост, подняв мушкеты и нацелив их на другой корабль. Прозвучали выстрелы, так и не достигшие цели. С другого корабля доносился схожий шум, там тоже поднялась суматоха - там тоже торопились набрать ход.
- Не стреляйте! Скажите, чтобы не стреляли! - раздался чей-то крик. Это изо всех сил надрывался Дан, который сидел на палубе с повязкой на глазах, стараясь перекричать весь этот шум. - Не стреляйте! Это английский корабль!
- Что значит "английский"? - злобно рявкнул Кук.
- Говорю вам, они англичане! Говорят по-английски.
- Откуда ты знаешь?
- Может, я теперь и не вижу, но слышу по-прежнему хорошо. Они отдают команды по-английски.
Кук все никак не мог поверить. Потом сказал:
- Есть способ проверить. Спустите испанский флаг и поднимите английский.
Старший боцман бросился выполнять приказ. Торопливо перебирая руками, он тянул фал - и скоро английский флаг реял на бизань-мачте.
К этому времени "Услада" уже уходила от опасности, развернувшись ко второму кораблю правым бортом. Теперь неприятель мог хорошо рассмотреть ее новый флаг.
Очень скоро точно такой же флаг взвился над кормой чужого судна.
- Неужели? Что они делают в этих водах? - воскликнул Кук. - Меняем галс и подойдем ближе. Но перезарядите мушкеты и изготовьтесь к стрельбе.
"Услада" убавила ход, переменила курс, и вскоре два корабля сошлись снова, но на этот раз - как два осторожных мастиффа, готовых сцепиться в любой момент. Кук встал на планшир, держась за ванты, и проревел по-английски:
- Вы кто такие?
- "Лебеденок" из Бристоля.
- А еще - сборище уродов с куриными мозгами! - сказал кто-то из команды "Услады".
Волна хохота и облегчения прокатилась по обоим кораблям.
* * *
Спустя четверть часа капитан "Лебеденка" ступил на борт "Услады холостяка", а гребцы доставившей его шлюпки, широко ухмыляясь, обменивались шутками с буканьерами Кука, перегнувшимися через планшир.
- Меня зовут Чарльз Суон, - представился он, пожимая руку Куку.
Капитан "Лебеденка" оказался приятным мужчиной средних лет, одетым в выцветший голубой камзол и поношенные штаны из оленьей кожи. У него было бы совершенно непримечательное лицо - полноватое, с довольно правильными чертами и водянистыми голубыми глазами, - если бы не светлые, почти бесцветные и практически незаметные брови и такие же светлые коротко стриженные волосы. А вот кожа на лице была обожжена солнцем и имела неприятно розовый цвет.
- Значит, говорите, вас Суон зовут? Что ж, думаю, и к названию своего корабля вы руку приложили, - сказал Кук, сдержанно улыбнувшись. Он без всякого стеснения пристально разглядывал собеседника.
- Это правда. Десятая часть всех вложенных в корабль средств - моя. И я позволил себе такую роскошь - дать кораблю название "Лебеденок", - подтвердил Суон. Он словно бы и не догадывался, что его чудом не захватили и не ограбили.
- Странно встретить здесь английское судно.
- У меня лицензия на торговлю с испанцами в Перу. Мне выдал ее герцог Графтон.
- Так вы прибыли сюда торговать! - воскликнул Кук. Он был так удивлен, что брови его поползли вверх.
Суон этого не заметил или сделал вид, что не заметил.
- Именно так. Между нашими странами мир, и его светлость герцог не видит препятствий для торговых отношений. - Он кивком указал на северо-восток. - Там, в Чили, колонисты платят втридорога за испанские товары, доставленные посуху через Панаму. А у нас на "Лебеденке" - изделия из железа и хорошие шерстяные ткани, которые мы сможем очень выгодно продать, гораздо меньше затратив на транспортировку.
Кук на миг утратил дар речи.
- Неужели вам неизвестно, что вице-король Перу запретил всякую торговлю с иностранцами?
- Вот почему я не поднял никакого флага, когда увидел ваше судно, - любезно ответил Суон. - Я знаю о взаимной неприязни между испанцами и англичанами. Я решил, что под английским флагом я могу стать жертвой неспровоцированного нападения. А если бы я поднял испанский флаг, меня потом могли бы обвинить в обмане. Ни одному государству не понравится, когда его флагом пользуются без разрешения.
Кук удивленно покачал головой.
- Что ж, желаю удачи вам с герцогом. Но не удивляйтесь, если ваше предприятие не оправдает надежд.
- Ну а вы? Что вас привело сюда? - спросил Суон, хотя по числу вооруженных головорезов на палубе давно можно было понять, что этот корабль - вовсе не мирное торговое судно.
- Мы следуем к острову Хуан-Фернандес, - ответил Кук. - Нас сильно потрепало, когда мы огибали Мыс.
- Я предпочел идти через Магелланов пролив. Плавание заняло у нас две недели, и пришлось нелегко - частые шторма, туманы… глубины, где и якоря не бросить… но мы прорвались, - сказал Суон. В его тоне сквозило самодовольство.
- А сейчас куда направляетесь? - спросил Кук, намеренно меняя тему.
- Я думал идти сначала в Вальдивию. Это ближайший порт на побережье. Хочу начать торговать там.
Гектор, который был свидетелем беседы капитанов, понял: вот он, его шанс.
- Извините, капитан Суон, - сказал он. - Вам не нужен переводчик для торговых переговоров?
Голубовато-водянистые глаза Суона загорелись. Он узнал юношу.
- Это ты говорил со мной по-испански! Я принял тебя за настоящего испанца. Боюсь, мои собственные познания в этом языке весьма слабы. К сожалению, мой торговый агент - он прекрасно говорил по-кастильски - умер несколько недель назад во время плавания. Да, мне нужен переводчик, которому можно доверять.
- Тогда я готов работать у вас.
Суон перевел испытующий взгляд на Кука:
- Вы готовы отпустить этого молодого человека?
- Никаких договоров он не подписывал и волен уйти, когда захочет, - сухо ответил Кук.
Гектор решил выжать из ситуации все возможное:
- Со мной трое моих друзей. Может быть, вы возьмете и их? Один из них - прекрасный кок.
Суон просто засиял от удовольствия:
- Похоже, я заключаю выгодную сделку.
- Не совсем, - ядовито ответил Кук. - Вы берете с собой слепого, - он кивнул на Дана, стоявшего неподалеку с повязкой на глазах.
Суон хотел что-то сказать, но Гектор заговорил первым:
- Зрение у моего друга скоро может восстановиться. Он пострадал от шаровой молнии прошлой ночью. И он не совсем ослеп, кое-что видит.
Суон взмахнул рукой, не дав Гектору договорить:
- Я беру его на "Лебеденка". - И неожиданно добавил: - Я и сам пережил такое.
И, больше ничего не объясняя, он распрощался с Куком.
* * *
Загадка последнего замечания капитана Чарльза Суона разрешилась, когда он с Гектором и его друзьями плыл на шлюпке обратно на "Лебеденка". Капитан Суон достал из кармана очки с угольно-черными стеклами. Он надел их, тщательно заправил дужки за уши и вдобавок завязал на затылке кожаные ремешки. Гектор подумал, что Суон похож на слепого нищего, прячущего незрячие глаза за черными стеклами. Но, приглядевшись повнимательнее, он понял, что сквозь темные стекла все-таки видит глаза капитана, хотя и нечетко.
Суон предвосхитил его вопрос:
- Я не надеваю их из гордости, при встрече с незнакомыми людьми. Слишком часто они думают, будто имеют дело с несчастным горемыкой.
- Возможно, иногда лучше скрывать свои глаза, - предположил Гектор.
- Глубокое замечание. Говорят, в Китае судьи надевают подобные очки в суде, чтобы никто не мог прочесть их мыслей, пока они не вынесут приговор.
- Но вы ведь носите очки не поэтому?
- От яркого света, особенно отраженного от поверхности моря, у меня болят глаза. Иногда от этого у меня, как у твоего друга, портится зрение, и я на несколько часов частично слепну.
- Вас никогда не ударяла шаровая молния, не слепили свечи святого Эльма?
- Нет, никогда. Доктора говорят, что моя болезнь часто встречается у людей с такими бесцветными волосами и глазами, как у меня. В темных очках меньше рискуешь и лучше себя чувствуешь.
Гектор повернулся и в последний раз посмотрел на "Усладу холостяка". Юноша подумал, что по некоторым из ее команды он будет скучать, особенно по задумчивому и печальному штурману Уильяму Дампиру. Но Джону Куку доверять нельзя. Это настоящий морской разбойник, и его люди ничуть не лучше. Гектор не жалел о том, что покидает их.
Глава 5
После трех недель в обществе Суона Гектор привык к черным очкам, которые капитан надевал, когда солнце светило слишком ярко. Теперь Суон сквозь темные стекла пристально вглядывался в утреннюю даль. День обещал быть ясным и солнечным. С первыми дуновениями дневного бриза, наполнившими паруса, корабль приблизился к побережью Чили, и сейчас он медленно входил в залив, глубоко вдающийся в сушу. Низкие берега поросли темным густым кустарником и лесом, а видневшиеся вдалеке холмы казались дикими и безжизненными. Если бы карта не утверждала, что в глубине бухты расположен порт Вальдивия, Гектор подумал бы, что побережье необитаемо.
- Если не ошибаюсь, там какое-то строение - вон там, у белого знака, где срублены деревья, - сказал Суон.
Назначение сооружения стало очевидным несколько минут спустя, когда над ним взвилось облачко серого дыма, а потом донесся звук пушечного выстрела.
- Неужели они нашего флага не видят? - встревожился Суон. На верхушке грот-мачты "Лебеденка" развевался огромный белый флаг, по которому, как надеялся капитан, на берегу поймут, что корабль приплыл с миром.
Не дожидаясь приказа, рулевой крутанул штурвал, и судно вильнуло в сторону, уклоняясь от пушечного огня. Однако тут же раздался второй выстрел, на сей раз - со скрытой батареи на противоположном берегу. Послышались всплески - по воде в сотне шагов от носа корабля заскакало пушечное ядро.
- Надо разъяснить им наши намерения, - беспокоился Суон. - Давайте распустим фор-марсель. Это будет сигналом, что мы хотим переговоров. А потом возьмем на гитовы нижние паруса.
"Лебеденок" шел еле-еле, от форштевня расходилась по воде лишь легкая рябь. Команда наблюдала и выжидала. Через какое-то время от берега, от ближайшего форта, отвалила дежурная лодка и направилась к кораблю.
- Линч, сейчас очень понадобится твое знание испанского, - сказал Суон. - Я напишу письмо, с которым ты отправишься к губернатору Вальдивии. В послании будет объяснено, что мы приплыли торговать, и приведен список товаров. Если у него не окажется переводчика, ты разъяснишь губернатору наши намерения.
- Мне упоминать, что у вас есть официальное разрешении герцога Графтона?
Суон покачал головой:
- Нет, губернатор, возможно, никогда не слыхал о герцоге. Скажешь, что мы намеревались плыть в Ост-Индию, обогнув мыс Доброй Надежды, но из-за плохой погоды вынуждены были повернуть на запад. То, что мы выбрали именно этот порт, - дело случая.
Гектор подумал, что такой притянутой за уши истории вряд ли поверят, но ничего не сказал. Для него имело значение только одно - добраться до берега и начать поиски Марии. В тайной записке, которую девушка написала Гектору в тот день, когда спасла ему жизнь, говорилось, что она собирается вернуться в Перу вместе с доньей Хуаной, чей супруг, дон Фернандо де Костанья, получил должность в аудьенсии. А губернатор Вальдивии не может не знать о местонахождении такого видного чиновника испанских колоний.
Не успел Суон уйти к себе в каюту писать письмо, как весть о его плане разнеслась по всему судну. С камбуза прибежал взволнованный Жак.
- Мон ами, ты не должен идти один! - воскликнул француз.
- Все будет в порядке. Оставайся здесь с Изреелем и Даном, - успокоил его Гектор.
День ото дня зрение Дана улучшалось, хотя индеец все еще плохо видел вдаль.
- Пусть Изреель останется с Даном, а я отправлюсь с тобой, - упорствовал Жак. Он вытер о тряпку руки, испачканные в копоти.
- Линч прекрасно справится один, - твердо сказал Суон, случайно услышавший этот разговор. Он как раз появился на палубе с запечатанным письмом в руке.
К этому времени испанская лодка приблизилась достаточно, чтобы до нее можно было уже докричаться. Гектор помахал в воздухе письмом.
- Послание для губернатора! - крикнул он по-испански.
Сторожевая лодка представляла собой небольшую пирогу, за веслами которой сидело полдюжины гребцов, по виду рыбаков. На корме пироги сидели двое солдат в форме и молодой человек с офицерским красно-белым шарфом. Похоже, старшим у испанцев был он, хотя лет офицеру было примерно столько же, что и Гектору.
- Я хочу говорить с губернатором Вальдивии. У меня для него письмо от нашего капитана, - во всю мощь легких прокричал Гектор.
После недолгих колебаний гребцы налегли на весла, пирога подплыла вплотную к кораблю. Едва Гектор перебрался в нее, как лодка мгновенно отвалила от "Лебеденка", будто бы его борт мог обжечь испанцев.
- Мой капитан хочет честно торговать. Мы шли в Ост-Индию мимо мыса Доброй Надежды, но непогода вынудила нас повернуть и идти курсом на запад, - заявил Гектор сразу после того, как представился. Подобное объяснение ему самому показалось сейчас еще менее убедительным, чем на борту "Лебеденка".
- Я - лейтенант Луис Карвальо, - коротко представился молодой человек. У него было длинное узкое лицо, и печальные темные глаза смотрели на Гектора с откровенным недоверием. - Мой дядя… то есть губернатор, - поправил он себя, - хочет знать, по какому праву вы явились в Вальдивию.
- Когда вы доставите меня к губернатору, это письмо все ему объяснит, - ответил Гектор.
Лейтенант оглянулся через плечо:
- Ваше судно может бросить якорь там, где оно сейчас находится. Там хорошее дно. До Вальдивии отсюда довольно далеко, и мы доберемся туда не раньше, чем через два часа, даже если нам поможет прилив.
Первую половину путешествия Карвальо держался холодно и молчаливо, предоставив Гектору обозревать окрестности. Сначала у юноши сложилось впечатление, что здесь не ступала нога человека и руки его не прикасались к этой земле. За прибрежными гранитными скалами начинался девственный лес, и после стольких дней в море Гектор с удовольствием вдыхал запах сосен. За ближайшими холмами вставали темные, мрачные кряжи, тянувшиеся к далекой горной цепи, чей хребет отмечала полоса снега. Эта земля была просторна, пустынна и печальна.
Вблизи выяснилось, что в заливе кипит жизнь. Стая крикливых морских птиц гнала косяк анчоусов едва ли не под киль пироги. Чайки то и дело кидались вниз, выхватывая из воды поднявшуюся к поверхности рыбу, а раз или два Гектор заметил быстро промелькнувший гладкий черный плавник дельфина, обедавшего анчоусами из того же косяка. Всплывая из глубины, дельфин выгонял рыбешек к поверхности воды, где их только и ждали жадные клювы чаек.
Проплыли еще милю, и там, где пролив огибал низкий зеленый остров, Гектор заметил на обрывистом берегу третий, еще строящийся, форт. По строительным лесам ползали, точно муравьи, крошечные фигурки рабочих, а зубчатые стены были уже почти готовы. Гектор терялся в догадках, уж не нарочно ли ему дали возможность увидеть эту картину.
Лейтенант Карвальо чуть наклонился к Гектору и сказал:
- Вице-король посылает к нам лучших военных инженеров, обучавшихся в Испании. Он хочет, чтобы Вальдивия была неуязвима, чтобы ее нельзя было взять ни с моря, ни с суши. И Мадрид принимает в нас большое участие. Его величество сказал, что намерен оберегать южный фланг своих владений здесь, в Чили, также бдительно, как охраняет их в Берберии.
Раз лейтенант упомянул о Берберии, то Гектору было за что зацепиться:
- Какое-то время я провел при дворе императора Марокко.
В глазах Карвальо засветился интерес.
- Правда, что он принимает на службу испанских офицеров?
- Я сдружился с несколькими испанскими кавалеристами, состоявшими у него на службе. Благодаря одному из них мне удалось бежать оттуда.
- Как странно, что мои соотечественники соглашаются служить иностранному монарху, причем человеку, к которому наш король настолько подозрителен, что строит замки, чтобы защищать от него свое королевство.
- Иногда разумнее приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам, - сказал Гектор, надеясь, что Карвальо поймет намек.
К счастью, испанский лейтенант оказался охоч до авантюрных историй и засыпал гостя вопросами. Гектор рассказал ему о том, как служил на корабле турецкого корсара, совершавшего набеги из Алжира, как его захватили в плен французы, как он был рабом на королевской верфи в Марселе, а потом оказался гребцом на галере, прикованным цепью к скамье, как потом галера потерпела крушение у берегов Марокко. Он благоразумно умолчал о том, как пиратствовал в Тихом океане, и о Марии не сказал ни слова. Он счел, что на эти темы не следует говорить, не подготовив заранее к ним собеседника.
Когда же пирога добралась до причала в Вальдивии, оба молодых человека заметно потеплели друг к другу.