– Нет! Еще только не хватало мне проблем в тылу!
– Так никто ничего…
– Я сказал – нет…
– Бата большой специалист во всем этом. – Анхабец вдруг хитро прищурился. – Отгадай загадку, великий государь. Кто говорит "нет", не сказавши "да", чье "да" значит "нет", а "нет" – "да"? И как тогда узнать, где "нет", а где "да"?
– Да ну тебя со своими присказками, – поднимаясь с кресла, рассерженно отмахнулся царь. – Развел тут демагогию – нет, да, нет…
– Что развел, великий государь?
– Разгадывай свою загадку сам. Прощай. Навещу завтра.
Да, убить предателя Кафиура – пожалуй, это был бы самый лучший выход. Осторожненько так убить, будто бы случайно умер. Скажем, отравился вяленой рыбой или еще что-нибудь подобное… Впрочем, нет, нет! Этак и сам станешь, как они, как эти нелюди. И все же…
Так ничего пока и не решив, Максим отправился к себе в шатер…
К вечеру пришла Тейя – гуляла со служанками по берегу. Принесла стрелу: черную, длинную, чужую – уж точно не египетскую. Пояснила, тесно прижавшись плечом:
– Вражеская… Мальчишки собирали в камышах. Говорят, эти стрелы куда лучше наших.
Проговорив до полуночи, супруги уснули, а утром фараон был разбужен вестником.
– Что там еще случилось? – потягиваясь, недовольно спросил Максим.
– Воевода Кафиур убит, великий государь!
– Как убит?!
– Так государь… Шальная стрела захватчиков поразила его прямо в сердце. Они стреляли с барки – снова совершили вылазку – так ведь бывает, и часто.
– Шальная стрела, говоришь? Что ж… мы похороним сего вельможу достойно. Я лично прослежу за сохранностью тела.
Поклонившись, вестник покинул барку, а фараон отправился обратно в шатер. Уселся на край ложа, погладил по плечу супругу. Та приоткрыла глаза, потянулась ласковой кошкой:
– М-м… что ты так смотришь, милый?
– Хочу спросить.
– Всего лишь спросить? Я думала, ты чего-то другого хочешь… Ладно уж, спрашивай.
– Что за мальчишки искали на берегу стрелы? Не было ли среди них одного, светленького?
– Светленького? Гм… кажется, был.
Глава 5
Средиземное море (Великая Зелень). Волшебные звуки арфы
Лето 1550 г. до Р. Х. (месяц Эпи-фи сезона Шему)
Кто вот привел тебя? Кто привел тебя?
…должно ли небо изливать стрелы?
Стела Пианхи. Пер. И. Кацнельсона
Стоя на высокой корме "Повелителя ветра", Максим смотрел на заходящее солнце и чувствовал, как грудь словно сжимают невидимые тиски. И чем дальше корабли уходили на юг, тем это чувство становилось все сильней и сильнее, так что почти невозможно уже было терпеть.
– Что с тобой, муж мой? – подбежав, обняла повелителя Тейя. – Ты так бледен… нет, скорее – желтоват. Что-то с печенью?
Макс пожал плечами:
– Не знаю. Давит что-то в груди. Кстати, и у тебя не очень-то здоровый вид. Не выспалась?
– Меня тоже давит что-то, – тихо призналась царица. – И чем дальше – тем больше. А еще снятся сны… Словно бы мы с тобой уже в стране Кефтиу. Нам там хорошо и радостно, всюду цветы, песни, танцовщицы…
– Ну надо же! – Фараон удивленно вскинул глаза. – И мне уже не раз снилось подобное. Думаю, неспроста все это, ой неспроста.
– Может, ляжем сегодня пораньше?
– Нет, – резко возразил Максим. – Ты сама знаешь, что будет ночью. Хотелось бы проследить за всем лично. Что же касается тяжести… я почему-то думаю, что она скоро исчезнет.
Тейя ласково погладила мужа по груди, коснувшись сокола.
– Какой теплый, – царица отдернула руку, – горячий даже. Ты что, не чувствуешь?
Фараон потрогал амулет:
– Да, пожалуй, теплый. Но так ведь с ним бывает и часто.
– Я все думаю о Сиамоне, – прошептала Тейя. – Зачем он создал всех этих соколов? Зачем наделил их колдовской силой?
– Наверное, хотел разделить власть. Сколько всего амулетов? Семь! Так сказала матушка. Один – у нас, два – у хека хасут, еще один в Париже, у Якбаала…
– Где у Якбаала?
– Ну, в том городе, где мы катались на железной змее, помнишь?
Царица неожиданно рассмеялась:
– Конечно, помню. И огромные голубые гробницы помню, и железную башню до неба. Там, рядом, еще стояла позолоченная голова божества!
– Я ж тебе говорил – это инженер Эйфель. Бюст, не идол.
– Ин-же-нер… Какое смешное слово! А одежда? О Амон, воистину, смешнее ничего нельзя придумать…
Тейя захохотала еще громче и веселее, так что даже проходивший рядом за какой-то надобностью матрос улыбнулся. Египтяне вообще любили повеселиться, ужас до чего смешливый народ. Кажется, палец покажи – засмеются!
– Какой смешной корабль, – отсмеявшись, промолвила юная женщина. – Ведь он же смешной, правда?
– Ну, не знаю… мне он таким не кажется. Наоборот, "Повелитель ветра" – доброе судно.
– Кто же говорит, что плохое? Но смешное – точно! Глянь на эти тощие мачты – как они только не переломятся?
– Это киликийская сосна, милая. Очень твердое дерево. Из него же здесь сделаны шпангоуты и бимсы.
– Что сделано?
– Ну, все эти смешные распорки, те, что ты видела внутри.
– Действительно – смешные. – Тейя снова хихикнула. – Как кости у рыбы. Зачем кораблю кости? Ведь вполне достаточно связать доски прочным канатом!
– Вовсе недостаточно, милая, – терпеливо пояснил Макс. – Мы ведь будем плыть по бурному морю, а не по гладкой реке.
– Море… – Юная царица тесно прижалась к мужу, и тот с нежностью обнял ее за плечи.
Склонив голову, тихонько спросил:
– Боишься?
– Ты же знаешь, что я ничего не боюсь! Просто немножко волнуюсь – удастся ли нам договориться с царем Кефтиу о флоте?
– Думаю, что удастся, – улыбнулся Макс. – По крайней мере, у меня почему-то именно такое предчувствие. Да не волнуйся! Наши корабли крепки, а кормчие – умелы и знающи.
– Кормчие – да… – Тейя поежилась. – А вот насчет кораблей – не уверена. Слишком уж они изящны.
Максим хотел сказать, что суда были бы еще изящнее, если бы их строителям не приходилось хотя бы внешне следовать древним традициям – о, в Черной земле традиции значили многое, очень многое, определяя почти всю жизнь! Судно должно быть точно такое же, что строили уже тысячи лет мудрые предки. Высокая корма, нос, рогатая мачта, плоское дно… Такой кораблик, скорее всего, перевернулся бы на первой же морской волне. Поэтому, естественно, все суда – "Повелитель ветра", "Глаз Гора", "Рог Хатхор" и еще семь кораблей – были килевыми, с высокими бортами и сразу несколькими мачтами. Мощные рулевые весла с длинными ручками-румпелями, объемистые трюмы, просторные каюты не только для кормчего, но и для пассажиров – все это говорило о том, что за образец взяли хищные суда фенеху. Люди пурпура не без оснований считались лучшими мореходами и непревзойденными строителями морских судов – тут у них было чему поучиться. Изнутри финикийские, снаружи суда смотрелись как чуть-чуть измененные – мачты! – египетские, сработанные по традиции: высокая загнутая корма, нос, многочисленные канаты, нарисованные глаза, широкие весла. И конечно же, не было конской головы фенеху над бушпритом, а вот все остальное – киль, мачты, шпангоуты – было. Но ведь киля и шпангоутов не видно!
– "Повелитель ветра" – доброе судно, – словно успокаивая самого себе, еще раз повторил Макс и увлек супругу в каюту.
С наступлением ночи суда бросили якоря, остановились и, немного выждав, поплыли обратно. Спустив паруса, на веслах, чтобы не лавировать зря против ветра. Они не ушли далеко от лагеря, мореходы не торопились, зная, что уже сегодня придется возвращаться обратно. "Повелитель ветра", "Глаз Гора", "Рог Хатхор" – и еще семь – всего десять судов, груженных дарами для правителя Кефтиу и припасами для царской свиты, специально отправились в путь раньше других барок. Якобы в Уасет. Остальные суда должны были отплыть завтра с утра. Так и будет. А ночью морские суда прошмыгнут мимо постов. Командиры предупреждены о том, что нужно будет пропустить "мирных торговцев". Военачальники и жрец Усермаатрамериамон лично проследят за этим.
А вернувшись в Уасет, основная масса людей из военного лагеря вряд ли что-нибудь заподозрит – кто ж из них запросто ходит в гости в царский дворец? Правда, повелитель Обеих земель и его супруга должны принародно показаться на празднике разлива… Для этого есть двойники. Их и использует царица-мать, как уже бывало когда-то раньше.
Как задумывали, так и вышло. Суда царского каравана быстро миновали разбитый на берегу лагерь и уже к утру вышли к морю. Максим с Тейей, проводив глазами удаляющиеся огни Хат-Уарита, к этому моменту уже давно спали и встали лишь после восхода.
Встали, вышли на палубу… И тут же разом прикрыли глаза руками – бирюзовые волны швырялись солнцем! Солнце… Оно было повсюду, сверкало ярким шаром в небе, отражалось в волнах, и даже паруса, казалось, впитали его золотые лучи, так что было больно смотреть.
Утомленные, фараон и его супруга поспешно укрылись в легком, разбитом на корме шатре. Поцеловав мужа, Тейя открыла полированный деревянный футляр, что прихватила с собой из каюты.
– Здесь написано о стране Кефтиу, – вытащив из футляра желтоватый папирусный свиток, пояснила царица. – Я почитаю тебе кое-что.
– Послушаю с удовольствием! – Максим развалился на ложе, вытянув ноги.
Да! Золотой сокол на груди его больше не раскалялся, исчезла и тяжесть. На душе стало ясно и радостно, у обоих супругов почему-то было такое чувство, что в Кефтиу их давно уже ждали.
– Страна Кефтиу – огромный остров посреди Великой зелени, – негромко читала Тейя. – Управляет им царь, который почитается богом, а его супруга – богиней. Земля эта покрыта горами, в ней много виноградников и оливковых рощ, а вот хорошего, годного для постройки кораблей леса мало, и жители Кефтиу привозят его из других земель. Остров расположен удобно для мореплавания, флот Кефтиу, пожалуй, самый мощный и ничем не уступает флоту фенеху, потому города Кефтиу совсем не имеют стен, ибо ни один враг не осмеливается приблизиться к острову, опасаясь флота.
– Города без стен? Ну надо же! – с удивлением покачал головой Макс, силясь идентифицировать загадочную "страну Кефтиу" с полученными в школе знаниями. Получалось плоховато – не тому в школе учили. Ну, Великая Зелень ясно – Средиземное море. А вот Кефтиу, огромный остров… Что это? Кипр? Крит? Сицилия? Скорее Крит… Максим и раньше что-то слышал об его древней цивилизации. А вот о Кипре и Сицилии такого не слышал. Значит, страна Кефтиу – это Крит. Ну, пусть Крит. И что? Что он, Максим, об этом самом Крите знает? Да ничего в общем-то, если не считать того, что остров известен как прекрасный курорт. Нужна ли туда шенгенская виза? Наверное, нужна, а может, и нет… Впрочем, здесь-то какая разница? Тут он сам себе виза – великий фараон Черной земли направляется с официальным визитом к своему царственному брату, правителю Кефтиу!
– Утомилась? – Макс посмотрел на вдруг замолчавшую жену.
– Нет. Просто здесь какое-то непонятное слово. "Дрожание земли" и "кидающие камни горы" – что-то вроде этого.
– Землетрясение и извержение вулкана, – усмехнувшись, перевел царь. – Да, наверное, есть в стране Кефтиу и такое. Не очень-то все это приятно, скажу прямо.
– Да уж. – Тейя передернула плечами. – Дрожанье земли – чего уж приятнее?!
Ближе к вечеру с палубы донеслись звуки арфы и бубна. Максим прислушался – ну конечно, для услады царственных пассажиров на судно были взяты танцовщицы и музыканты.
– Послушаем песни! – открыв глаза, улыбнулась царица. – Вот славно. Пошли же скорей, выйдем.
Выйдя из шатра, царь и царица уселись в низкие резные креслица, установленные между мачтами, где на свободном пространстве уже прихорашивались танцовщицы, нагие юные девы, почтительно павшие ниц при виде правителя Черной земли. По обоим бортам расселись музыканты, точнее сказать, музыкантши – девушки в невесомых прозрачных платьях, ничуть не скрывавших фигуру. Флейты, цитра, бубны, кимвал. И две небольшие арфы.
– О великий царь! – подняв голову, звонко произнесла одна из танцовщиц. – Мы будем плясать для тебя и твоей божественной супруги сегодня и все дни плаванья.
– Вот и славно, – милостиво кивнул фараон. – Пляшите! Воистину есть ли что-нибудь лучше и веселее танцев и музыки?
Арфистки разом дернули струны. Звякнул кимвал. Вскочившие на ноги девушки – прекрасные феи с золотистой кожей и дивными вытянутыми глазами – воздели руки к небу. Потом разом подпрыгнули, показывая ладонями, как плещутся на море волны.
Поначалу танец казался медленным – плясуньи едва двигались, вот даже упали на колени, медленно поводя поднятыми вверх руками. Показывали спокойное море, играющих в нем дельфинов…
Но вот грозно зарокотал бубен! Арфы заиграли все громче, громче, и столь же тревожно запели флейты. Девушки поднялись на ноги, изображая внезапно налетевший ветер и бурные волны. Закружились в такт музыке, все быстрее и быстрее.
Мерно покачивался корабль на спокойных волнах. Музыкантши играли все громче и громче, и смуглые нагие тела девушек, покрывшись блестящим потом, сплетались в изысканные узоры эксцентричного танца.
Тейя довольно била в ладоши и улыбалась: она тоже знала толк в плясках!
А танцовщицы уж изображали шторм! Разом изогнувшись, прижались к палубе… И разом подпрыгнули…
Рокотнули арфы… Вот одна замолкла на миг…
Неизвестно откуда взявшийся – выпрыгнувший из-за мачты? – парень резко ударил арфистку в плечо! Нет, просто толкнул!
И что-то мелькнуло над головой, ударившись в мачту рядом с головой фараона. Максим оглянулся, увидев злобно дрожащий кинжал!
Арфистка подпрыгнула и, свирепо ощеряясь, ударила ногой помешавшего ей парня – светловолосого подростка. Бата! Так, значит…
Девушки завизжали, и музыкантша, расталкивая всех, бросилась к борту.
– Держите ее, держите! – быстро оправившись от удара, закричал Бата.
Поздно!
Никто не успел ничего понять, даже рассмотреть – слишком уж быстро все произошло. Оп! И арфистка, вскочив на высокий борт, бросилась в воду, явно предпочтя смерть пыткам.
Тейя подскочила к борту:
– Куда она? Вот дура… Здесь же до берега – плыть и плыть.
А воины стражи поспешно обступили девушек. Опомнились, мать их! Вот что значит – нет толкового командира охраны – Каликхи.
– Всех по очереди ко мне на допрос, – распорядился было царь, но, тут же передумав, подозвал к себе Бату: – Поговори с ними сам. Что выяснишь – доложишь.
– Слушаюсь и повинуюсь, великий государь, – низко поклонился мальчишка. Мальчик-убийца из банды "Лапы Себека".
– Кстати, парень. Кафиур, он… Впрочем, ладно…
Бата не заставил себя долго ждать, явившись под вечер с подробным докладом. Девчонки, конечно, мало что знали. Эта арфистка была новенькой, ее взяли буквально в самый последний момент, взамен внезапно заболевшей. Не с улицы взяли, и не просто так – с рекомендациями жрецов храма Мертсегер.
– Интересно как получается, – покачал головой царь. – Внезапно заболевает арфистка… и вот на тебе – тут же является ей замена. Тоже арфистка, да еще с солидными рекомендациями. Весьма подозрительно, я бы сказал!
– Я тоже так думаю, государь. – Бата поклонился. – Если бы я только знал это раньше! Клянусь Себеком, до кинжала бы не дошло.
– Как она только сумела пронести оружие? – шмыгнула носом Тейя. – Ведь на этом корабле всех тщательно проверяют. Да и не спрячешь ничего под прозрачным платьем.
– Арфа, – тихо сказал Бата. – Я помогал ее тащить и подумал, что что-то не так. Но что – не знал. Я ведь не музыкант и никогда им не был. Только потом сообразил – слишком тяжелая!
– Она спрятала кинжал в арфе, – снова усмехнулся Максим.
Бата склонил голову:
– Кинжалы, мой господин. Думаю, что их клинки смазаны ядом. О государь, мне нет оправдания! Воистину я достоин смерти. Слишком медленно думаю, слишком медленно действую, слишком…
– Ничего, парень! – Тейя нервно хохотнула и зябко поежилась. – Воистину сейчас ты все сделал вовремя. Кто знает, не толкни ты эту змею, куда бы полетел кинжал? В сердце мне? Или – моему мужу? Я-то уж точно бы не смогла уклониться, просто не успела бы! Клянусь Осирисом и Исидой, ты достоин награды.
– Добрые слова твои, божественная царевна, лучшая награда!
– Ого как заговорил! – рассмеялся Макс. – А прикидывался простым пареньком.
– Когда-то я был рабом в богатых домах, господин, – тихо промолвил Бата.
– Ага! И вот теперь вспомнил?
– Лучше бы не вспоминать.
Подросток снова поклонился и попятился к выходу:
– О божественные! Если будет на то ваша воля – я пойду поговорю с девчонками дальше. Может быть, проясню еще кое-что.
– Проясни, проясни, – улыбнулась царица. – И вообще, откуда ты взялся, парень?
– Его прислал Ах-маси. – Фараон потянулся к кувшину. – Садись, Бата, выпей вина – заслужил.
– И думать не смел о такой чести!
– Какой светленький. – Тейя с любопытством рассматривала парнишку. – Наверное, шардан?
– Мать моя была рабыней. Отца я не помню.
Царица качнула головой:
– Что подарить тебе за твою службу? Говори, не стесняйся! Может, золотые браслеты? Или ожерелье из драгоценных камней? Или, может быть, сандалии?
– Если можно – я бы оставил себе кинжалы, – смущенно промолвил парень.
– Кинжалы?
– Те самые… Очень хорошее оружие, прекрасно выделанное, их еще осталось три. Я уже отмыл от яда клинки…
– Ну, раз хочешь – бери! – Максим засмеялся, лично подливая обалдевшему от такой чести парнишке вино. – Постой-ка! Под каким видом анхабец внедрил тебя на корабль?
– Как всегда – пекарем, мой господин. – Бата улыбнулся, показав белые зубы.
– Помню, помню, пекарем. Кажется, им ты и числился на обозном судне.
Поставив чашу на бронзовую подставку, подросток вежливо поклонился:
– Я хорошо выпекаю хлебы, господин.
– Кто-нибудь знает о твоем истинном деле?
– Только Сетимес, кормчий. Надо сказать ему, чтобы был острожен! – внезапно взволновался Бата. – И передать на все корабли, чтоб наблюдатели смотрели в оба!
– Ты ждешь чего-то плохого? – удивилась царица. – С чего?
– Арфистка не показалась мне похожей на самоубийцу, – тихо пояснил парень. – Она очень хорошо плавает, я видел… там, на реке.
– Что ж, наверное, здесь где-то рядом имеется остров.
– Или – корабль. И не один.
Со вниманием выслушав юного агента, Максим, не обращая особого внимания на смешки супруги, отдал немедленный приказ морякам – готовиться к возможной схватке. Сам не знал, почему именно так поступил – то ли подействовали слова Баты (ведь недаром же Ах-маси считал его одним из лучших своих людей), то ли просто сердце вещало…
И как оказалось – не зря!
Они появились утром – внезапно вынырнули из золотистой дымки. Быстроходные корабли с хищными обводами, с поднятыми на всех мачтах парусами. Суда фенеху. Морские волки.
– Один, два… восемь… – стоя на корме, негромко считала Тейя. – Двенадцать, тринадцать… Шестнадцать! Шестнадцать судов! Откуда они взялись, о супруг мой?