* * *
Однако надежды женщины не оправдались. Когда Асо рискнула обратиться к своему господину со столь дерзкой просьбой, Маджесут лишь рассмеялся в ответ.
– Ты рассчитываешь, глупая женщина, что я сжалюсь над Хапшет и выдам за царя Унешек другую свою дочь? Даже не мечтай об этом! Мне известно о твоём увлечении колдовством, которое, признаться, изрядно беспокоит всех моих жен и наложниц. Что бы ни случилось во дворце, они всякий раз бегут ко мне с жалобами на происки "злой колдуньи" Асо – что это, дескать, ты навела очередную порчу. Неужели ты действительно настолько преуспела в колдовстве, что тебя нужно опасаться? – с издёвкой в голосе поинтересовался Маджесут.
– Я всего лишь владею знанием трав, и только, – ровно ответила женщина. – Вряд ли это можно назвать колдовством – твои женщины преувеличивают мои способности. Однако какое значение имеют мои увлечения, если речь сейчас идет о судьбе нашей дочери?
– Ты всегда славилась непокорным характером, – неодобрительно изрек Маджесут. – Не удивлюсь, что и Хапшет обучилась твоему ремеслу у того старого колдуна, что живёт в пустыне. – Поскольку Асо ничего не ответила в оправдание, царь разъярился: – Что ты молчишь? Выходит, я прав?! Что, Хапшет – тоже колдунья? Впрочем, это уже не имеет никакого значения: послы царя Унешека видели её, одобрили, и вопрос о замужестве решён окончательно. Думаю, будущий муж быстро выбьет из неё всю дурь! А, если ты ещё раз дерзнёшь явиться предо мной с глупыми просьбами, то я не посмотрю на то, что много лет назад ты была моей любимой наложницей! Время твоё прошло! Я подарю тебя первому попавшемуся погонщику скота!! И всё, наш разговор окончен: свадьба состоится ровно через месяц! Подготовь Хапшет к этому знаменательному событию.
Асо побледнела, её трясло от гнева и обиды. Как она ненавидела Маджесута! Да время её прошло, увы… Но её гордость и достоинство не сломлены! Хапшет никогда не станет женой старого царя!
* * *
Хапшет с нетерпением ожидала возвращения матери в её скромных покоях.
– Ну что, мама? – тотчас бросилась она навстречу Асо. Заметив же, что мать виновато опустила глаза, сдавленно произнесла: – Не говори ничего, мама… Я всё поняла… – Отступив, девушка рухнула на материнское ложе и забилась в рыданиях.
Асо присела рядом и ласково погладила пышные непослушные волосы дочери.
– Да поможет нам твоя красота, Хапшет, – тихо проговорила женщина.
Девушка оторвала от хлопкового покрывала заплаканное лицо.
– Зачем мне эта красота, мама, если вскоре ею будет пользоваться безобразный старик? У него же плоский нос и вывернутые губы! У него нет зубов! Зачем ему вообще потребовалась ещё одна жена?! Ведь у него их и так не менее десяти, не считая наложниц… Можно подумать, он с ними справляется!.. – всхлипывая, возмущалась Хапшет.
– Я недаром упомянула о твоей красоте, дочь моя, – понизив голос, вкрадчиво произнесла Ассо.
Девушка встрепенулась и с удивлением воззрилась на мать.
– Ты что-то задумала, мама? Тебе известно какое-то колдовское заклятье, которое поможет мне избежать замужества?
Асо улыбнулась:
– Как же ты ещё глупа!.. Разве можно тратить колдовские способности на подобные мелочи? Нет, дорогая моя, они нам понадобятся для более серьёзного дела…
Хапшет с замиранием сердца спросила:
– Ты поделишься со мной своими планами, мама?
– Непременно, Хапшет. Но – при одном условии…
– Я согласна на любые условия! – торопливо заверила девушка.
– А я и не сомневалась, дорогая моя. Условие же достаточно простое: ты просто во всём должна слушаться меня и не предпринимать никаких самостоятельных действий.
Хапшет прильнула к матери:
– Обещаю!..
– Вот и умница, – Асо снова погладила дочь по голове, после чего перешла на шепот: – Отправляйся сейчас к себе и поплачь подольше и погромче: твое "отчаяние" должно выглядеть как можно правдоподобнее. А примерно через пару дней сделай вид, что успокоилась и смирилась со своей участью, и как бы, невзначай, обмолвись при служанке, что ты даже рада выйти замуж за царя Унешека, поскольку в силу возраста он всё равно долго не проживет. Уверяю тебя: в тот же день об этот узнает весь нубийский двор. А для нас сейчас главное – усыпить бдительность Маджесута. После чего… – Асо прильнула к уху дочери, и глаза девушки расширились от удивления.
* * *
Хапшет проснулась от чьего-то прикосновения к её руке.
– Поднимайся, Хапшет, – услышала она шепот матери.
Девушка открыла глаза: бледный свет наполненной кунжутным маслом лампы выхватил из полумрака фигуру склонившейся над ней матери.
– Быстро вставай и одевайся! – всё так же шепотом повторила Асо. – И не задавай лишних вопросов!..
Сон как рукой сняло. Мельком взглянув на крепко спящую служанку (видимо, сказалось действие одного из материнских зелий), Хапшет быстро скинула ночную тунику и торопливо облачилась в повседневную, расшитую цветными нитями. Затем машинально всунула ноги в стоявшие на полу сандалии, нагнулась и застегнула кожаные ремешки.
Асо протянула дочери шерстяной плащ:
– Ночь выдалась прохладная… Накинь его и следуй за мной…
Женщины бесшумно покинули покои и, крадучись, направились по одному из длинных коридоров в сторону кухни. Хапшет, плотно закутавшись в плащ, послушно шла за матерью, но когда увидела сидевших, прислонившись к стене, двух стражников, вздрогнула и невольно схватила мать за руку.
Асо повернулась к ней и приложила палец к губам:
– Не бойся, они спят…
Беглянки осторожно вошли в кухонное помещение: кухарки и слуги беспробудно спали вповалку прямо на полу.
Аккуратно перешагнув через несколько неподвижных тел, Асо подошла к двери, ведущей на задний двор, приоткрыла её и выглянула наружу. Не заметив ничего подозрительного, она махнула дочери рукой, и та, так же аккуратно переступив через спящих кухарок, приблизилась…
Когда беглянки достигли дворцовой стены, Хапшет заволновалась: как же они выберутся из дворца, если ворота совершенно в другой стороне? И к тому же тщательно охраняются! Вряд ли дворцовые стражники польстились накануне на дармовую выпивку – их просто так не усыпишь!..
Асо между тем уверенно шла вдоль стены, и Хапшет различила, наконец, в скудном мерцании луны, груду беспорядочно наваленных и явно уже не пригодных к использованию корзин.
– Здесь, – тихо произнесла Асо. – Помоги мне убрать корзины…
Хапшет послушно принялась откидывать полусгнившие корзины в сторону, и вскоре её взору открылась, прямо под стеной, зияющая чернотой пустота.
– Следуй за мной, – коротко приказала Асо и, присев на корточки, первой исчезла в темноте тайного лаза.
Хапшет почувствовала, что от страха у неё дрожат колени, но, взяв себя в руки, торопливо последовала за матерью. Однако стоило ей окунуться в непроглядный мрак, как страх вновь сковал душу, и нестерпимо захотелось вернуться обратно. Но в этот момент она услышала призывный голос матери:
– Хапшет, скорее! У нас мало времени… Скоро рассветет…
Слова матери придали девушке уверенности, и она, перебирая руками и ногами, словно крот, добралась вскоре до противоположной стороны стены.
Асо подхватила дочь под руки, помогая подняться.
– Идём, – вновь коротко скомандовала она и, не мешкая, направилась к старому заброшенному колодцу, расположенному неподалеку от стены.
Подойдя к полуразрушенной кладке колодца вплотную, Асо пошарила в нём рукой и, словно придворный фокусник, вытянула на поверхность увесистый кожаный мешок.
– Что это? – не удержалась от вопроса Хапшет.
– Здесь золотые и серебряные украшения, золотые монеты и… словом, много других полезных вещей.
По интонации и уклончивому ответу девушка догадалась, что под "полезными вещами" мать подразумевает свои колдовские зелья.
Асо оглянулась, бросив прощальный взгляд на дворец, контуры которого едва различались за каменной стеной.
– Вот и всё… – выдохнула она. – Прощай, Куббан[78]… Прощай, Маджесут…
Готовясь к побегу, мудрая женщина всё предусмотрела и обо всём позаботилась: около реки их ждала лодка. Асо бросила в неё кожаный мешок и отдала дочери краткую команду:
– Садись! К рассвету достигнем западного берега… – с этими словами она решительно взялась за весла.
* * *
Измученные пережитыми волнениями и изнурительной дорогой, Асо и Хапшет добрались наконец до Омбоса. Дабы отдохнуть и привести себя в порядок, они остановились в одном из постоялых дворов на окраине города.
На следующий день, решив не скупиться, Асо приобрела для дочери у одного из лучших портных Омбоса новую тунику, а у обувщика – сандалии из дорогой мягкой кожи с позолоченной отделкой. Когда Хапшет примерила обновки, Асо убедилась, что не зря сделала ставку на красоту дочери: та была прекрасна. Затем, оставив дочь в снятой ими комнате на постоялом дворе, женщина отправилась во дворец Сета. Почтительно раскланявшись со стражами, охранявшими ворота, и подкрепив свою вежливость несколькими серебряными монетами, она вскоре выяснила всё, что хотела. Теперь оставалось только ждать…
По-прошествии десяти дней из дворцовых ворот вышел придворный глашатай и огласил, наконец, дату следующего приёмного дня у царя Сета. Это означало, что каждый житель Омбоса, равно как и всего Верхнего царства, может прийти в этот день к повелителю с какой-либо жалобой или просьбой.
В назначенный день Асо вместе с дочерью поспешила к воротам дворца. Несмотря на раннее утро, просителей там столпилось уже немало, поэтому женщины смиренно пристроились в конец образовавшейся очереди.
Ближе к полудню, когда солнце почти уже достигло зенита и нещадно сушило землю, из ворот вышел дворцовый распорядитель. Смерив огромную очередь просителей оценивающим взглядом, он отдал краткий приказ стражникам, и те, тотчас выдернув из толпы нескольких человек, отправили их восвояси.
Хапшет испуганно прижалась к матери, но та её успокоила:
– Не бойся! Распорядитель всего лишь повелел прогнать всех оборванцев и тех, кто не внушил ему доверия…
В этот момент верный служитель Сета, решивший лично пройтись вдоль очереди, поравнялся с Асо и Хапшет и в задумчивости остановился. Асо лучезарно ему улыбнулась и протянула золотой дебен. Распорядитель хмыкнул, однако монета мгновенно исчезла в его пухлом напоясном кошельке.
– Кто такие? Откуда? – поинтересовался он.
– Из Нубии мы… – ответила с поклоном Асо.
– Стало быть, вы не подданные нашего божественного царя?
– Нет, о, почтенный сегер, но очень хотели бы ими стать, – снова поклонилась Асо.
– Твоя дочь? – спросил он, указав глазами на Хапшет. Асо кивнула. – Хм, красавица… Ладно, думаю, что смогу помочь вам. Благо на простолюдинов вы не похожи.
– Благодарю за проницательность, о, почтенный сегер, – вместе с очередным поклоном Асо протянула распорядителю ещё одну золотую монетку.
– Следуйте за мной: я провожу вас в приёмный зал, – сказал распорядитель, перехватив монетку из руки Асо. – У тебя нежные руки… – не без удовольствия произнёс он, после чего рывком привлек женщину к себе и жарко зашептал ей на ухо: – Ты очень красива!.. Мне нравятся нубийские женщины: они страстны и знают толк в любви…
Асо попыталась вырваться из цепких объятий распорядителя, но ей это не удалось. Тогда, глядя ему прямо в глаза, она деловито осведомилась:
– Чего ты хочешь?
– А ты не догадываешься?.. – многозначительно ответил он вопросом на вопрос.
– Хорошо, ты получишь от меня всё, что пожелаешь, но сначала помоги нам попасть на приём к Сету и… и обрести достойное пристанище в вашем городе.
– О, насчет жилья можешь не беспокоиться: помимо отличных покоев во дворце у меня есть ещё и просторный дом в Омбосе. Жена моя недавно скончалась, а молодые наложницы так бестолковы и утомительны! – лукаво подмигнул ей распорядитель.
* * *
Как только распорядитель привел женщин в приёмный зал, где восседал правитель Верхнего царства, Асо, хорошо знакомая с правилами дворцового этикета, подала знак дочери, и они одновременно распластались на полу подле золоченого царского кресла. Смерив женщин заинтересованным взглядом, Сет протянул им правую ногу. Асо тотчас принялась осыпать поцелуями его золотую сандалию. Распорядитель меж тем что-то нашептывал своему господину.
– Можете встать, – обратился он вскоре к просительницам, – и изложить суть своего дела.
Когда женщины поднялись с мозаичного пола, Сет сразу же обратил внимание на Хапшет и подумал, что не отказался бы от молодой нубийской наложницы.
– Говори! – кивнул распорядитель Асо.
– О, божественный! – воскликнула она с чувством, обращаясь к Сету. – Обстоятельства заставили нас с дочерью бежать из Нубии, из дворца царя Маджесута…
Искусно подкрашенные глаза царя удивлённо округлились:
– Так ты – царского рода?
– Я – бывшая наложница царя Маджесута, меня зовут Асо. А это моя дочь – Хапшет…
Сет перевел взгляд на юную красавицу:
– Отец твоей дочери – царь Нубии?
– О да, божественный! – ответила вместо дочери Асо, опускаясь на колени. – И мы просим твоей защиты и покровительства!..
Сет пристально посмотрел на распорядителя. В ответ тот пожал плечами: он и сам не ожидал, что красивые нубийки, волею случая выдернутые им из толпы, окажутся столь знатного происхождения.
* * *
Внимательно выслушав историю беглянок, правитель Верхнего царства особо посочувствовал нежной, как цветок лотоса, Хапшет. Такой прелестнице – и ублажать старика Унешека?! Мало того, что тот безобразен и отвратителен, так ведь ещё жесток и кровожаден, раз без устали устраивает набеги на соседние племена Шуа и Уауат!..
Когда же Асо поведала царю, что Маджесут намеревается заключить союз с Унешеком, чтобы совместно напасть на Верхнее царство и захватить Омбос, Сет, мгновенно забыв о должном соблюдении царственно-божественного величия, вскочил и в гневе вскричал:
– Покорить Омбос?! Да они, видно, забыли, что я – потомок богов?!
Асо в очередной раз опустилась на колени.
– Увы, о, повелитель, они не верят в твоё божественное происхождение. Я сама слышала, как Маджесут называл Ра, Шу и Тефнут простыми смертными. И что якобы, когда их земной путь прервался, они были захоронены недалеко от Бехдеда.
Сет изменился в лице.
– Это ложь! – с ещё большей яростью в голосе воскликнул он. – Каждый египтянин знает, что Ра, Шу и Тефнут вознеслись на Золотом диске на свою прародину – в Та-Урсу!
Асо, прижав руки к груди, постаралась придать голосу как можно больше искренности и убедительности:
– О, божественный, большинство нубийцев так же, как и египтяне, не сомневаются, что всё было именно так, как ты говоришь! Но Маджесут считает, что Ра не пережил мятежа, возглавленного Сипиллумом, и вскоре умер. За ним последовали его сын и дочь… Прости меня за дерзость, о божественный…
Сета захлестнули эмоции, но он усилием воли подавил их. "Увы, Маджесут прав, – с горечью подумал он, – мои предки не вознеслись в небеса на Золотом диске: урны с их прахом погребены в усыпальнице Базальтового дворца в соответствии с традициями Та-Урсы… Значит, этого факта утаить не удалось. В историю, сочинённую придворным предсказателем, поверили, видимо, только в Та-Кемете, но не за его пределами. И это несмотря даже на то, что я воздвиг храмы Ипет-Сут и Ипет-Рес и всячески поддерживаю и развиваю культы Ра и Атума. Да и Осирис превратил свой Ону в город божественного Ра… Что ж, надо будет расстроить планы Маджесута – напасть на Куббан первым. Причем в самое ближайшее время, пока он не успел заключить союз с Унешеком".
Немного успокоившись и вновь обратив взор на просительниц, Сет объявил им о своем решении:
– Вы обе останетесь во дворце. Придворный распорядитель позаботится о вас…
Асо и Хапшет низко поклонились в знак благодарности.
Распорядитель отвел женщин в свои покои и приказал слугам окружить их заботой и вниманием. В душе он не сомневался, что юная Хапшет станет вскоре наложницей Сета и заменит на царском супружеском ложе поблекшую с годами Нефтиду.